Глава третья (1/2)
Сентябрь шел своим чередом, на полках прибавлялось банок с вареньем, счета за уголь потихоньку росли.
Филифьонка вздохнула, сняла очки и откинулась на спинку стула. Если бы не учебный год, спячка на всю зиму могла бы быть весьма экономичным решением. А так - только один месяц в феврале.Но зато скоро приедет Туу-тикки, будет заходить к ней в гости! Пожалуй, она успеласоскучиться, хотя Туу бывает грубовата. Скорее, конечно, прямолинейна. Но, в любом случае, не склонна слишком беспокоиться из-за чужих чувств... Но это-то в ней и хорошо. Этому следовало бы у нее поучиться.
Дом — то есть баню — будущее строение должно было служить ею, пока Снусмумрик будет в отъезде, и таким образом Муми-троллю удалось достичь компромисса со Снорком, - удалосьподвести под крышу до снега. Накрыв времянку поверху рубероидом, можно было считать, что главное дело сделано.
-- На следующий год сделаем черновой пол, поставим окна и дверь, - прикинул Муми-тролль. - и, может быть, септик. Тогда еще через год можно будет заняться отделкой.-- Ага, - отозвался безразлично Снусмумрик, оглядывая получившееся строение. Кто знает вообще, что будет через два года.
-- Дом совершенно не обязательно делать зимним. Впадать в спячку отлично можно и у нас, места полно, - в который раз повторил Муми-тролль.
-- Само собой.
-- Как раньше, помнишь, мы с тобой в одной спальне, первыми просыпались по весне... Когда ты еще не уходил на зиму. Как было здорово!-- Боюсь, фрау Муми будет возражать.-- Нет, на самом деле было отлично! В смысле, она будет против? А, ну не теперь же, конечно. Я спать вообще не буду. На работе на спячку дадут недели две от силы, а разве ж это нормальная зимняя спячка? В прошлом году вообще было десять дней под самый конец зимы, у нас проект горел. А до Рождества как раз самое горячее время. Это ты существо свободное, можешь залечь хоть в октябре и до самого апреля!
-- Ну да.
-- Снорк тоже заляжет у нас, и месяца на два, сразу после сессии. Как примет хвосты, так все. Везет ему.-- В папиной спальне?
-- Да, как обычно.
-- Ясно.
За разговорами как раз дошли до дома.
-- Вот, - Муми-тролль зашел в малую гостиную, где вокруг печки Предка так и стоял разный хлам. - В этой корзине я провел свою первую взрослую зиму. Ужасно уютно. Я туда набросал свежей стружки. Ты не представляешь, как там отлично спится! Можешь в ней и устроится.Снусмумрик покачался с носков на пятки, разглядывая корзину. Прикусил неизменную зубочистку.-- Гм, знаешь. Пожалуй, надо ее оставить для Муми-сына. На вырост.
-- Да... Наверное, так правильней. Ну... тогда можешь лечь на диване. Или расчистим бывшую северную спальню, можно что-то оттащить на чердак... В общем, ближе к делу разберемся.
-- Да.
Высокое осеннее небо звало уходить. Иней по утрам говорил, что пора в путь. Перелетные птицы вопили ?Идем!?. Обострившиеся силуэты гор намекали: ?самое время!?.Ни колени, ни плечи, ни спина не были с ними согласны. Впрочем, мысль о корзине с опилками их тоже не радовала.
Хмурым осенним утром, едва забрезжил рассвет, Снусмумрик вынес из гаража рюкзак и палатку и вернулся на кухню, написать письмо.
Семейство Муми-троллей уже неделю как ходило сонное. Муми-мама все чаще задремывала в кресле, Муми-сын все дольше спал днем, да и фрау Муми то и дело позевывала. Муми-тролль стал ездитьна машине только до станции, а дальше наэлектричке — боялся заснуть за рулем. Вечерами он выглядел хмурым и каким-то потерянным, а семейство — отрешенно-безразличными. Снусмумрик как никогда остро чувствовал, что на редкость не уместен за этим столом. Муми-троллей надо было оставить в покое.
-- Мумрик... - фрау Муми подняла на него подернутый поволокой взгляд. - Надо будет укутать люстру марлей... Муми-тролль не будет пользоваться большой гостиной, пока мы спим. И проветрить шкафы, - она судорожно зевнула. - Вымыть и убрать всю посуду...
Снусмумрик не стал отвечать. Пожалуй, без него на этот раз.
О том, куда идти и зачем, Снусмумрик старался не задумываться. Вообще не думать о дороге. Иногда он ловил себя на радостном предвкушении пути, как когда-то, но оно слишком быстро сменялось глухой тоской. Ему никуда не хотелось. Ни на юг, ни в горы, ни на море,ни в город, никуда. Забиться в нору и затихнуть там, оказатьсяв полном покое, и пусть его убежище толстым слоем засыпет снег, потихоньку заравнивая, будто там никогда никого не было и нет. Тогда, может быть, по весне он проснется другим. Проснется самим собой. Или не проснется. Тоже неплохо.
Вообще, зимуют же как-то в пещерах, в норах, в куче листвы? Выкопать землянку... Глупости. Надо идти. Есть те, кто уходят, и те, кто остаются, и этого не изменишь.
?Привет! Весной вернусь, достроим баню?, - написал Снусмумрикна обороте списка продуктов на неделю и замер. Места было немного, но и мыслей, о чем писать, тоже. ?Еще раз спасибо за все?, - вымучил наконец он и поставил точку.
Готово.Спешно, даже как-то воровато Снусмумрик припустил по тропинке, через мост, пересек дорогу и углубился в лес. Постепенно его отпустило. Можно так не бежать. Никто не гонит. Никто не преследует. Он пошел медленней, всей грудью вдыхая влажный осенний воздух. Закашлялся, и стал дышать не так глубоко. Спокойнее. Еще спокойнее. Вот папоротник, весь в каплях. Вот шляпка мухомора светится среди мха. Вот тонкая веточка ели выстрелила над тропинкой, как ажурный мостик. Вот белка перепрыгнула с ветки на ветку, стряхнув капли... Тихий шелест, шорохи, покой. Вот так вот медленно идти по лесу, все углубляясь,найти пустующую заимку и залечь на зиму...Снусмумрик тряхнул головой. Уйти поглубже в лес это правильно. Побродить по безлюдным местам. Отдохнуть ото всех. Найти нору и залечь в спячку...
Нет. Надо идти. Идти и идти по сырому осеннему лесу, пока однажды, за поворотом не наткнешься на самого себя.
А не на пакет с мусором. Что ж, кто-то здесь собирает мусор. Разве это плохо? Просто ты отошел еще совсем недалеко. Надо идти все дальше и дальше, просто идти, ни о чем не думать. И даже не пытаться искать музыку. Все вернется постепенно. Сначала снова начать видеть. Дышать. Слышать. И только потом...
Снусмумрик судорожно зевнул. Ноги промокли, хотелось пить. Вправленное плечо ломило от рюкзака. Накрапывал дождик. Вроде он достаточно далеко ушел, чтобы можно было безопасно поставить палатку.
Сначала, укрывшись в спальном мешке, он подремал. Потом, ежась, нехотя вылез, распалил костерок и погрел воды. Всыпал пачку концентрата (?бульон, о-о, ты не подведешь, ты всегда со мной, о-оо?. Тьфу.) Вяло поел. Пожевал еловую веточку. И снова залез в спальник, так получилось, что до утра. Дождь то замирал, то начинал снова накрапывать. Сквозь ветви сочился серенькй свет. Во влажном воздухе остро пахло осенней прелью. Если тихо лежать, свернувшись клубком, и не давать теплу уходить из тела, то даже уютно. Можно попробовать так и заснуть. Постепенно палатку засыпет хвоей, ели не дадут осенним бурям ее снести. Потом сверху накроет снег...
И ты задохнешься под его слоем.
Ну и что, это будет во сне. Потом, когда все оттает, весенние зверушки растащат тебя по своим норкам...
Да ну. Слишком близко от цивилизации. Непременно какой-нибудь упорный хемуль в поисках грибов или гербария набредет на палатку, и притащит сюда полицию, коронера, будет следствие, и Муми-троллю испортят жизнь. Он наверняка будет чувствовать себя виноватым. Какое-то время.Надо зайти подальше. Или вообще собраться, наконец, и поворачивать на юг, идти за солнцем. Сонливость отступит, ты же знаешь.
В таких раздумьях прошел, видимо, не один день. Еловые иголкии впрямь стали скапливаться на тенте. Пачки с концентратом закончились, но еще были пресловутые кубики, сахар и кофе. Сухари. Сухое молоко...
-- Ого. Давно не виделись, - полог палатки приподнялся, и внутрь просунулось румяное загорелое лицо Туу-тикки. Она совсем поседела, и стала, кажется, ниже и шире. Все это Снусмумрик заметил, лишь выбравшись на четвереньках на свет и растеряно моргая. - Кто же впадает в спячку в палатке?-- Я и не думал...
-- Ага. Так, собирайся, - она делово принялась отряхивать палатку, - отбуксирую тебя в тепло, так уж и быть.
-- Раньше ты избегала прямого вмешательства в чужие дела, - недовольно пробормотал Снусмумрик. Он опустился на бревно и все никак не мог придти в себя.
-- Но не в том случае, когда кто-то решил замерзнуть насмерть. Ты в курсе, что первый снег уже был?
-- Да-а... Конечно...