котёнок (1/1)

—?Пиздец.Сэм чуть не выронил Рэдвинга от неожиданности. Тони, весело хмыкнув и не посмотрев на вошедшего, продолжил копаться в металлической руке притихшего Зимнего, едва ли не утыкаясь носом в видневшиеся из-под раскрытых пластин провода. Барнс, откинувшись на спинку стула, только хмуро глянул на Сэма и поджал губы, недовольно дернув левым ухом. Кошачьим ухом, между прочим, покрытым темной, блестящей в ярком стерильно-белом свете ламп мастерских шерсткой, которая была чуть темнее его отросших волос, с маленькой кисточкой у самого кончика.Он ущипнул себя за руку, подумав было, что ему это всё просто снится. Когда видение остроконечных кошачьих ушей на голове Барнса?(Зимнего Солдата, который, к слову, ещё недавно был смертоносным оружием ГИДРы, породивший множество самых разных легенд и слухов, призрачным ассасином, который мог убить человека чайной ложечкой пятнадцатью способами; хорошо, что Мстителям удалось сделать из него хорошего парня: Сэм не хотел, чтобы однажды его убили чайной ложкой) не пропало, Уилсон помотал головой, прикрыл глаза, зажмурившись, медленно посчитал до десяти и обратно, а потом снова открыл глаза, тихо выругавшись: уши никуда не делись, как и хвост, который лежал на бедре Барнса и иногда дергался, мягко ударяя того.Зимний Солдат?— наполовину человек, наполовину кот. Эта новость явно тянет на чудо века.—?А ты умеешь мурчать?Ушедший с головой в ремонт бионики Старк не сдерживает короткого смешка, безуспешно пытаясь скрыть его за деликатным покашливанием. Барнс хмурится сильнее, не отводя пристального взгляда, а его уши прижимаются к голове, и длинный темный хвост, белый на конце, беспокойно подергивается на бедре. Сэм как-то читал, что если коты так делают, то они либо недовольны чем-то, либо очень раздражены; в таких случаях вроде бы нужно понять что произошло и устранить причину, чтобы питомец перестал так себя вести.Только Барнс?— не милый домашний питомец, которого обожает вся семья, а просто человек… с некоторыми кошачьими замашками и атрибутами.—?Я умею душить людей хвостом, Уилсон.Сэм широко распахивает глаза от удивления и шевельнувшегося где-то в груди страха и давится воздухом, отступая на шаг и прижимая Рэдвинга к груди, будто бы это как-то поможет ему в случае чего; Тони, ухмыляясь, по-доброму насмешливо смотрит на Уилсона.—?Можешь положить свою птичку вон на тот стол, Сэм.Ощущать на себе внимательный и в какой-то степени даже подозрительный взгляд Барнса немного неуютно. Складывалось ощущение, будто большой кот, притаившись где-то в углу и навострив уши, готовится к внезапному нападению на свою жертву?— мышку там какую-нибудь, птичку…Чертовы ассоциации! Это всё Барнс со своими кошачьими ушами и хвостом виноват.—?Ты скоро его починишь? —?он обращается к Тони, но просто не может оторвать взгляда от Барнса. Тот, напряженно застыв, смотрит на него в ответ, почти не моргает, и только его хвост на бедре иногда резко дергается. Сэму происходящее всё ещё кажется очень странным, но вполне себе интересным сном.—?Приходи часа через четыре.Уилсон кивает, тихо благодарит Старка и уходит, пытаясь осознать увиденное и чувствуя пронзительный взгляд Зимнего. У самых дверей его окликает Тони, у которого в голосе ничем не прикрытое веселье, и это заставляет самую малость напрячься.—?Будь осторожнее, Твити. Этот Сильвестр* запросто откроет твою клетку.Ох, ну да, конечно, куда уж без этого! Рано или поздно это должно было произойти; удивительно, что Старк так долго молчал, ведь он мог бы выдать что-нибудь такое в тот самый момент, как Сокол только появился здесь.Сэм закатывает глаза, не отвечая, и выходит из мастерской, краем уха улавливая подозрительное ?ты сейчас о ком??.Что ж, это будет интересно.***Сэм закрывается в своей комнате и просматривает все имеющиеся бумаги, которые появились у него за время их ?игр? в прятки и догонялки по всему миру и которые содержат хоть какую-то информацию о Барнсе?— до и во время войны, во время прибывания в ГИДРе, после снятия триггеров и перехода на так называемую светлую сторону. Нигде?— совершенно нигде, черт возьми! —?не говорится о том, что Джеймс Бьюкенен Барнс?— гребаный фелес*, единственный сейчас на несколько кварталов вокруг, один из шести во всём штате, между прочим! Да во всей Америке их было восемьдесят семь, и он, Сэм Уилсон, живет рядом (буквально через стенку) с одним из них. Охренеть можно!Такие люди?— фелесы?— встречались редко. Два человека из десяти тысяч по всему миру в первой четверти двадцатого века, а потом?— всего лишь один человек из ста тысяч. Численность этого вида даже сейчас, в современном мире со всем его научным и техническим прогрессом, медленно уменьшается, и ученые, которые занимаются исследованиями в этой области, уже активно бьют тревогу, но остановить этот кризис пока никто не может.Старых фотографий, ещё военных времен, у него всего несколько: на первой Ревущие Коммандос в полном составе, но у Барнса на голове каска, нелепо сдвинутая набок, а хвоста не видно совсем; второе фото немного смазано, и даже просто найти Баки в толпе получается не сразу, но ему удается разглядеть только кончик хвоста; на третьем фото наконец-то нормально видны уши, чуть прижатые к голове, и хвост, висящий между ног.И больше ничего. Вообще. Сэм пытается понять, какого черта Роджерс умолчал об этой странной особенности своего старого лучшего друга. Ведь если бы он, Уилсон, знал об этом, то было бы проще искать этого отмороженного придурка по всему миру. Надо будет обязательно поговорить со Стивом об этом.Сэм смотрит на старую фотографию, на улыбающегося счастливого Барнса, его прижатые к голове уши и хвост, кончик которого закрутился в странную загогулину, и весело ухмыляется. Сильвестр, какие бы ловушки не ставил, никогда не мог поймать Твити.***—?Объясни-ка мне вот что, Кэп,?— Сэм делает глоток кофе, краем глаза замечая, как Стив заинтересованно поворачивается в его сторону. —?Почему ты с максимальной оперативностью делился со мной своими любовными переживаниями из-за Старка, но забыл упомянуть, что твой старый лучший друг?— фелес?Стив издает какой-то странный звук, похожий на короткий смущенный смешок, и отводит взгляд. А ещё мило краснеет (нет, правда, он всегда так умилительно краснеет, что ради такой его реакции не грех и выбить невинного Капитана из колеи; впрочем, этим успешно занимается Старк, и Сокол на эту должность совершенно не претендует) и переминается с ноги на ногу, пытаясь подобрать слова. Сэм тяжко вздыхает и ставит кружку с горячим напитком на стол.—?Просто, знаешь, если бы я знал, что у него есть кошачий хвост и уши, то может быть нашел бы твоего Барнса раньше, чем он сам заявился к нам, и тогда не пришлось бы играть с ним два года в кошки-мышки.За окончание фразы Сэм хочет пойти побиться головой о стенку. Или о стол. Или о что-нибудь достаточно крепкое. Господи, прошло меньше суток, как для него открылась кошачья тайна Барнса, а он уже начал вставлять в предложения эти дурацкие кошачьи отсылки. Блеск. Просто замечательно.—?Он… кхм,?— Стив садится за стол, сцепляет пальцы в замок и взглядом буравит столешницу. —?Ему, ну, не очень нравится эта… эти… особенности. Баки, он… стесняется их немного. Я думал, что… когда он был в ГИДРе, их… удалили, но, как видно, нет. А в тех бумагах, которые сейчас у тебя, не было написано ничего. Вот. Прости,?— он медленно поднимает голову, и в этих голубых глазищах столько искренности и раскаяния, что Сэму как-то неловко становится.Этот короткий рассказ Роджерса не дал практически никаких ответов на те вопросы, которые роятся в голове Уилсона как встревоженный улей пчел. То есть, пару-тройку вопросов это невнятное бормотание убило, но ведь есть и другие, гораздо более интересные и волнующие его.Почему Барнс стесняется этого? Выпускает он когти, как коты? Отдает предпочтение в еде рыбе? Мурлыкает? И если да, то как громко? А гоняется ли за лазерной указкой? Спит на непригодных для этого поверхностях? Сэму всё это хочется узнать, он готов вот прямо сейчас забросить Стива всеми этими вопросами, потому что, ну, он-то должен знать, в самом деле.Но стоит ему открыть рот, чтобы сказать хоть что-то, как на кухню вплывает сонный Баки. У него растрепаны волосы, уши стоят торчком (правое немного дергается, и это почему-то привлекает слишком много уилсоновского внимания), а хвост плавно покачивается позади. Сэм закусывает щеку изнутри, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость: он очень хорошо помнит вчерашние слова этого засранца и не горит особым желанием проверять их на себе.—?Доброе утро, Бак.Стив кидает на Сокола предостерегающий взгляд, мол, не облажайся сейчас, пожалуйста, на что Уилсон только закатывает глаза и думает про себя, за кого Роджерс его принимает. Он не самоубийца, в конце-то концов.Барнс бурчит в ответ что-то вроде приветствия и, протерев глаза, берет со стола кружку. Его, Сэма, кружку с дурацким изображением маленьких соколят (у Старка очень глупые шутки, если честно) с горячим, только что заваренным кофе с двумя ложками сахара. У этой наглой кошачьей морды есть своя собственная кружка, между прочим, в которой он мог бы заварить себе кофе; тут дел-то на пять минут буквально!Возмущения почти слетают с языка. Именно почти. Барнс опять не дает ему сказать хоть слово. Точнее, его мурчание. Сначала тихое, будто бы даже робкое, оно постепенно становится громче и громче, и не остается даже мысли о том, что им?— Сэму и Стиву, которые всё ещё находятся здесь,?— могло просто показаться.Кофе. Мурчание. Барнс. И минус один вопрос.Баки, будто поняв, что сейчас происходит, напрягается, не сделав очередного глотка, и смотрит широко распахнутыми глазами на Сэма. Роджерс удивленно смотрит на Баки, а Сэм… ну, у Сэма интерес возрос в тысячи раз после увиденного и услышанного. Он облизывает пересохшие губы и дружелюбно улыбается напряженному Барнсу.—?Да ты пей, котенок, пей.Ладно, он всё-таки облажался. Опять. Но, серьезно, тут любой бы не устоял, кроме, пожалуй, тихо ругнувшегося Кэпа. Он не виноват, что Баки… вот такой необычный.—?Извини. Случайно вырвалось,?— Сокол опускает взгляд и старается как можно быстрее исчезнуть отсюда: чувствовать на себе немигающий взгляд Барнса странно и даже страшно. Он чувствует на себе взгляды суперсолдат, почти пулей вылетая из кухни, и ощущает заливающий щеки жар.Сэму очень стыдно и неловко. А ещё интересно?— если почесать Барнса за ухом, то он начнет мурчать так же громко? И какая реакция у натренированного ГИДРой суперсолдата с кошачьими повадками?***Рыбу, как оказалось, Баки не любит. И молоко пьет не то чтобы прям часто. А когтей, как у кошачьих, у него нет, зато есть пара вполне себе опасных клыков, которые можно увидеть, когда Барнс, например, громко смеется, запрокинув голову и схватившись за живот. За лазерной указкой и солнечными зайчиками он не бегает, только смотрит внимательно и пристально, а его хвост в такие моменты нервно подергивается в воздухе. И спит он на кровати как самый обычный человек, даже в клубок не сворачивается, как это часто делают коты. Зато Баки вполне умеет шипеть и не любит, когда кто-то пытается потрогать его хвост.Некоторые факты Сэм узнает у Стива, некоторыми с ним делится Пятница, а что-то он успевает заметить сам. Но даже такое количество информации не утоляет его интереса.Ему хочется потрогать, провести пальцами по мягкой шерстке кошачьих ушей, почесать, услышать это милое мурчание, почувствовать, как длинный хвост мягко бьет по бедру. У него ладони чешутся от этого странного желания.Старк однажды говорит ему, что он слишком палится, и это уже заметили все обитатели базы, кроме самого Барнса.—?Не пугай нашего Тома, Джерри*.—?Я же на мышь не похож.—?А по остальному у тебя вопросов нет, что ли? —?и широко, довольно улыбается, засовывая руки в карманы штанов.Сэм хочет треснуть себя по лбу за эту промашку.***На самом деле, у Сэма никогда не было кота. И собаки, кстати говоря, тоже не было. Только маленький хомячок. Он помнит, что у него была мягкая темно-серая шерстка, черная полоска вдоль спинки и небольшой ромб в районе лба*. Хомяк очень любил бегать в колесе?— особенно по ночам?— и пытался укусить всякий раз, как маленький Сэм брал его на руки. И умер этот хомячок через полтора года, как появился в доме.Сокол думает о том, чтобы пойти и купить себе кота. Или подобрать с улицы. Или взять у кого-нибудь по объявлению. В общем, он пытается найти какие-нибудь пути решения своей появившейся проблемы (если это вообще можно так назвать), но всякий раз, как он видит Барнса, мысли об этом отпадают.Пойти и прямо попросить?— слишком просто и опасно. Нет вероятности, что Барнс оставит его в живых, не дав даже до конца озвучить просьбу.Господи, он просто безнадёжен.***—?Ты пялишься, Уилсон.Сэм подпрыгивает на месте и смотрит удивленно на Барнса, когда тот плюхается на диван рядом с ним. Хвост слабо бьет по обивке, почти касаясь уилсоновского бедра; складывается ощущение, будто он, этот пушистый хвост с белым кончиком, живет своей жизнью.—?Ты даже сейчас это делаешь.Удивительно, но Баки не пытается придушить его. Только смотрит чуточку устало, растянув губы в слабой понимающей улыбке, и бьет хвостом по ладони, привлекая внимание.—?Что?—?Пялишься, говорю. Я вижу это.Интересно, если он прямо сейчас спросит, можно ли ему дотронуться до ушей, Барнс убьет его?—?Нет, не убью.О, замечательно, он уже говорит вслух вопросы, которые вертятся в голове. Просто прекрасно. Сэм краснеет, радуясь тому, что на темной коже это не особо видно, и прячет лицо в ладонях, обреченно вздыхая. Если бы он мог, то провалился бы сквозь землю от стыда. Как же это всё тяжело, господи…—?Ты не первый, кто хочет потрогать их, Уилсон. И далеко не последний.Баки весело хмыкает, мягко касаясь хвостом его ладони, и… мурчит? Сэм медленно отнимает ладони от лица, чуть поворачиваясь в сторону фелеса, и внимательно прислушивается. Да, действительно тихо мурлычет рядом с ним. Этот мир определенно сошел с ума.—?Давай, Твити,?— ухмыляется, зараза такая, и придвигается ближе, чуть наклоняя голову,?— сделай это, пока я разрешаю.—?Ты точно не придушишь меня своим хвостом?—?Точно.Он сам виноват. Сэм тянет чуть дрожащую (от волнения или переполняющего желания?) руку к милым кошачьим ушам, касается пальцами мягкой темной шерстки, громко выдыхая, гладит сначала немного неуверенно, чуть боязливо, но Барнс начинает мурлыкать громче, и все страхи и сомнения потихонечку отпадают. Когда Уилсон касается кисточки на кончике правого уха, Баки смешно дергает им, щурясь, и выглядит слишком довольным, напоминая очарованному Сэму кота, который объелся сметаны.—?Бабуля* тебя не простит, Сильвестр, если ты съешь Твити.Баки закатывает глаза на слова Старка, не отодвигаясь и даже не переставая мурчать, и придвигается ещё ближе, почти вплотную, улыбаясь. Сэм слишком увлечен и на появившегося в гостиной Тони не обращается никакого внимания, и даже если сейчас начнется конец света, то вряд ли он заметит это.—?Свали отсюда.—?Да с радостью,?— он отхлебывает кофе из белой кружки с изображением капитанского щита и уходит, подмигивая. —?Только диван мне не испорти своими когтями.Темный пушистый хвост приятной тяжестью ложится на бедро, иногда дергаясь, Баки упирается лбом в его плечо, продолжая громко мурчать, и теперь Сэму гораздо удобнее почесывать его уши.—?Ты по ночам так же громко мурчишь?Ох, вот это он зря спросил. Сэм убирает руку, когда Баки поднимает голову и внимательно смотрит на него, и хвост на ноге на секунду замирает. Сейчас, наверное, Барнс пошлет его, встанет и уйдёт, и больше никогда не подпустит Уилсона к себе близко. Что ж, это будет вполне заслужено. Вот только Баки улыбается, дергая ушами, и бьет хвостом по опустившейся на диван ладони.—?А ты проверь.