завтра (1/1)

—?Мне кажется, твоя рука очень понравилась ему,?— Сэм улыбается, когда Питер своими маленькими ручками трогает металлическое предплечье Джеймса, смотря на это чудо техники (хотя для него это, наверное, просто игрушка) с неприкрытым любопытством в больших карих глазках.Баки этой радости своего возлюбленного не разделяет. Совсем. Ну вот вообще никак. Он, напряженно застыв на месте в одной позе, тупо пялится на сидящего по левую сторону малыша, который трогает, черт возьми, спокойно трогает бионику, пытается сжать маленькими хрупкими пальчиками, пробует, ощущает, изучает. И чувствует страх, скользящий вдоль хребта холодной склизкой змейкой, сжимающейся вокруг горла плотным кольцом.Его рука?— не протез, а чертово высокотехнологичное оружие, созданное далеко не для обычных игр с детишками, вымазанное в крови сотни несчастных жертв по самый стык холодного металла с живой плотью. И то, что трехлетний малыш, сын его лучшего друга, сейчас совершенно спокойно прикасается к нему, не скрывая удивления и даже капли восхищения во взгляде и робко улыбаясь, пугает. Баки помнит?— мутно, отрывками, но всё же,?— как однажды убивал одного сенатора и его семью?— жену и сына. Такого же маленького, как и Питер, с карими глазками и темными вихрами волос на голове. Убивал вот этой самой рукой.—?Джеймс?У Уилсона встревоженный голос и нахмуренный брови, внимательный и обеспокоенный взгляд и теплая ладонь, которой он касается его живой руки, привлекая к себе внимание. У Сэма в глазах четкий вопрос, а у Баки всепоглощающий страх и растущая паника, а желание убраться отсюда поскорее, чтобы не дай Бог не навредить Питеру, растёт в геометрической прогрессии.Баки аккуратно, без резких движений убирает свою руку от малыша, стараясь не смотреть в его честные любопытные глаза, и встает с места, сжимая металлические пальцы в кулак. Если бы он мог что-то чувствовать этой рукой, то наверняка ему было бы больно сейчас. Но он не чувствует?— и это хорошо.—?Всё хорошо?—?Да,?— натянуто улыбается и отводит взгляд, рассматривая пол. Он врет, и Сэм знает, чувствует это, и Джеймс знает, что тот видит, что нихрена не хорошо. —?Я… пойду, схожу к Старку, там надо… проверить кое-что, он просил зайти, так что…—?Ладно,?— Уилсон кивает, когда его партнер почти убегает из общей гостиной, и задумчиво смотрит на притихшего Питера.Вся проблема в не до конца снятых триггерах, которые цепко сидят в голове. Джеймс очень боится навредить окружающим его людям: Кэпу с его сывороткой в крови и доведёнными едва ли не до совершенства тактиками самых разных боевых искусств; Старку, у которого в мастерской стоят множество высокотехнологичных костюмов и которого оберегает ИскИн, готовый по первому приказу атаковать противника; Романовой и Бартону, даже не смотря на то, что они являются первоклассными агентами ЩИТа, которые сталкивались и не с таким дерьмом. Черт возьми, он боится навредить даже Беннеру, который может раздавить его как муху, если превратится в Халка, и Тору, который, на минуточку, является Богом грома. Про Уилсона вообще говорить не стоит: Баки порой до дрожи в коленях страшно просто обнять его?— обычного человека, между прочим, без всяких суперсил,?— так что какие там дети…Он боится, что однажды снова очнется не Баки Барнсом, а Зимним Солдатом?— непредсказуемым, бессердечным, созданным для убийств призрачным палачом с бионикой вместо живой руки. И, черт возьми, если в этот момент рядом с ним окажется какой-нибудь ребенок (от мыслей о том, что в какой-то момент это может оказаться его собственный малыш, в горле встаёт противный ком, а живая рука мелко дрожит), то это будет самой настоящей катастрофой.Сэм… Сэм видит, что с ним происходит что-то. Присматривается внимательнее к его поведению, подмечая какие-то мелкие детали, анализирует у себя в голове, ищет пути возможного решения проблем. Он далеко не дурак, и Джеймс, ловя на себе очередной внимательный взгляд, прекрасно понимает это. А ещё он понимает то, что рано или поздно Уилсон затронет эту тему. Пока что у него для этого маловато данных, наверное.—?Ты боишься детей.Баки давится водой и от неожиданности сжимает несчастную пластиковую бутылку в руке, из-за чего почти вся минералка выливается ему на футболку и шею. Кашляет громко, утирая жидкость с кожи, и шокировано смотрит на Сэма, тяжело дыша. У Уилсона на лице не дрогнул ни один мускул.—?Ты… С чего бы вдруг?—?Додумался,?— опирается плечом на дверцу холодильника, скрещивая руки на груди.Ему вот такой решительный и серьезный вид возлюбленного не нравится совсем, как и тема начавшегося разговора. Баки только вернулся с пробежки, не успел даже сделать один нормальный глоток воды, как вместо привычного уилсоновского ?доброе утро, мороженка? ему в лицо прилетело вот это. Да уж, очень доброе.—?Я не боюсь детей.—?Джеймс.Если Уилсон называет его полным именем, чуть хмуря брови и смотря прямо в глаза, то обычно это означает, что где-то Баки проебался. Не то чтобы прям катастрофически, но всё-таки проебался. И взгляд у него при этом уставший, едва ли не обреченный. Весь его вид в такие моменты как бы говорит: ?Соврать у тебя не получится, придурок, так что давай выкладывай всё сам, пока я не начал вытаскивать из тебя слова клешнями?.Только сейчас Баки нигде не косячил, просто… не горит желанием поднимать эту тему. Вообще. Он бы мог сейчас попробовать соврать или свернуть только начавшийся диалог, но Сэм смотрит так внимательно, нежно и обеспокоенно одновременно, что притаившаяся совесть начинает его потихоньку грызть, напоминая о том, что Уилсон?— его родной человек, возлюбленный, огромная часть новой жизни, который с ним всегда был честным и который не заслуживает любого вранья.Он присаживает на стул, откладывая смятую бутылку с остатками минералки на самом донышке на стол, и опускает голову вниз. Видит, как Сэм медленно подходит к нему, останавливаясь совсем рядом, но не касаясь.—?Джеймс?—?Ладно, знаешь… —?взволнованно проводит рукой по распущенным волосам, вздыхая. —?Тут всё немного сложно. Я… я не боюсь детей в том смысле, в каком подумал ты, просто… —?металлические пальцы блестят в лучах утреннего солнца, проникающих в помещение через большие окна, отбрасывают солнечные зайчики на кухонную мебель, замеревшего рядом Уилсона, собственную живую руку. Джеймс гулко сглатывает и прикрывает глаза, когда в голове всплывает мутный образ собственной бионики, испачканной в чужой крови по локоть. —?Это возможно глупо, но… я просто боюсь навредить?— незнакомым людям, коллегам, друзьям… тебе. И детям тоже. Особенно им,?— он сжимает живыми пальцами переносицу, шумно выдыхая. Сэм стоит на том же месте, не двигаясь, и внимательно слушает его. —?Вот этой самой рукой,?— солнечные зайчики чуть смещаются в стороны, когда Баки шевелит металлическими пальцами,?— и боюсь навредить. Просто… сделаю одно неверное движение или чуть не рассчитаю силу, и тогда…Закончить он не успевает: Сэм делает ещё шажок, оказываясь почти вплотную, плавно притягивает к себе, заставляя Баки уткнуться в чужую футболку, и обнимает, нежно и успокаивающе поглаживая по голове.Баки жмурится, когда чувствует набегающие слезы, и притягивает партнера к себе поближе, обняв живой рукой за талию; бионика продолжает безвольно лежать на столе, бликуя в свете ярких лучей утреннего солнца. Сэм замечает это, но ничего не говорит, только ласково целует в макушку и тихонько вздыхает. Им предстоит долгая работа.Сэм громко и от души матерится, когда Баки всё-таки выходит целым и невредимым (ему так кажется отсюда, по крайней мере) из дыма, оставляя позади себя уже полностью разрушенную базу Гидры и полыхающий на развалинах огонь. Он внимательно наблюдает за Джеймсом, пока тот, чуть прихрамывая, идет к команде, сцепив зубы и неся на руках кого-то. Издалека кажется, будто это ребенок?— маленький, испуганный, жмущийся к доброму дяде, который его спас.—?Ты охренел?! —?Сэм орет, конечно же орет на этого безмозглого идиота, который, черт бы его побрал, полез в самую глубь базы хрен знает зачем в тот самый момент, когда Старк сказал всем убираться оттуда, потому что скоро начнется самоликвидация, а вероятность выбраться живым из недр подземных лабиринтов после взрыва была крайне мала. —?Мозгов совсем не осталось? А если бы не успел?!Кэп громко призывает его успокоиться, и даже Старк, подняв забрало шлема, взглядом говорит, что сейчас не время для истерик. Но Сокол их не слушает; подходит к Барнсу, крепко сжимая трясущиеся пальцы в кулаки, и скалится, громко сглатывая, а Джеймс поднимает на него взгляд, смотрит чуточку растерянно и настороженно и хлопает ресницами, перехватывая ребенка под коленками чуть удобнее и прижимая его ближе к себе, и у Сэма при виде этого вся злость и раздражение сходит на нет буквально за несколько секунд.—?Они ставили на ней опыты, Сэм,?— голос его холодный и совсем не дрожит, а во взгляде плещется твердая уверенность в своих уже совершенных действиях, и ему, кажется, плевать, что он мог просто не успеть выбраться и погибнуть там вместе с этой девочкой. —?Я не мог её там оставить.—?Ты мог не успеть спасти ни её, ни себя.—?Но я же успел.Действительно, блять, он же успел, какой молодец, просто браво! Уилсон вздыхает, переводя взгляд с Джеймса на жмущуюся к нему девчушку лет семи, у которой большие испуганные голубые глаза и светлые кудряшки. Заплаканное личико испачкано грязью и сажей, а по щеке стекает тоненькая струйка крови. Девочка смотрит на Сэма, Сэм смотрит на неё, и у него в груди сердце ёкает, когда Баки, склоняясь, что-то тихонько говорит ей, улыбаясь краешком губ.—?Думаю, её стоит отнести в квинджет, Бак,?— Кэп убирает щит за спину безупречно отточенным движением, встревоженно поглядывая на друга; Баки долго и внимательно смотрит на Сокола.—?Потом поговорим, придурок.Джеймс кивает, выдавливая слабую улыбку, и идет в сторону джета, продолжая нашептывать что-то успокаивающе испуганному ребенку. Уилсон пытается унять в теле дрожь и провожает Барнса взглядом, отмечая про себя, что тот хромает немного на правую ногу, а форма на плече прожжена до самой кожи, и, кажется, там теперь ожог. А ещё он видит, как Баки невесомо целует девчушку в светлую макушку, и думает, что сегодня они наконец-то сдвинулись с мертвой точки.—?Джеймс.Его заросшей щеки аккуратно касается что-то теплое и мягкое, поднимается нежными прикосновениями к виску, убирает упавшие на лоб пряди волос невесомым движением, заправляя их за ухо, нежно проводит по лбу, щекоткой спускается по горбинке носа, останавливаясь на самом кончике… и довольно неприятно щелкает, вынуждая резко проснуться и открыть глаза.Ну конечно. Сэм. Больше некому будить его таким способом. Уилсон смотрит на него чуточку насмешливо и ласково до дрожи во всём теле и немного отстраняется, улыбаясь широко и нежно.—?Как спалось, мороженка?Сначала Баки не понимает, почему его возлюбленный шепчет, ведь сам он уже проснулся, и можно было бы говорить вполне нормальным тоном, но потом до него доносится тихое посапывание откуда-то справа?— Питер, привалившись к его боку, спит крепким сном, очаровательно нахмурив брови и обвив своими маленькими ручками живую и здоровую руку Баки.—?А давно…—?Минут двадцать назад. Сам я только вернулся.Он мотает головой, сбрасывая остатки сна, и косится в сторону малыша, уснувшего рядом с ним. Господи. Рядом с ним уснул ребенок. Схватился за него, будто бы испугался, что дядя Баки уйдет. Твою же мать…—?Его папаши скоро приедут, так что нам нужно уложить его в кровать.Джеймс кивает и тихо интересуется у Пятницы, которой сейчас час. ИскИн, к его собственному удивлению, отвечает так же тихо, как до этого говорили они с Сэмом:—?Двадцать четыре минуты двенадцатого, мистер Барнс. Мистер Старк и мистер Роджерс приедут через семнадцать минут.Если Старк увидит сына в такое время не в кровати, то будет плохо. Очень. Он старается по максимуму следить за режимом своего сына, напрочь забывая о собственном; зато вот с этой многолетней проблемой неплохо справляется сам Капитан.Сэм, нагнувшись, собирается, похоже, разбудить Питера, но Баки его останавливает: не нужно будить мелкого, чтобы он потом бодрствовал пол ночи. Старк ему (скорее им обоим, а не только одному Джеймсу) головы открутит, а Стив посмотрит этим своим капитанским Знаменитым Взглядом, полным осуждения, от которого неуютно становилось всем, на кого этот самый взгляд падал. Баки это не нужно, как и Сэму, поэтому пусть малыш спит. Только…—?Тебе придется нести его на руках.Да, только вот в этом вся проблема. Питер вцепился в его правую, живую, теплую руку, а это значит… пиздец это значит. Вот честно. Баки бросает мимолетный взгляд на бионику, потом на Сэма, который смотрит на него с плохо скрываемым любопытством, потом на Питера; коротко вздыхает, проклинает в тысячный раз самого себя, Гидру, всю гребанную Вселенную, а затем аккуратно, стараясь не дать голове Питера потерять опору, изворачивается, просовывает левую руку под коленки, поднимаясь. Маленький Старк-Роджерс, шевелясь, устраивается у Баки в руках удобнее, не просыпаясь (в этом он слишком уж похож на своего гениального папашу; тот спит обычно как убитый, не обращая внимания на звуки вокруг, и по утрам его хрен разбудишь, в отличие от того же Кэпа).—?А знаешь, с ребенком на руках ты смотришься довольно неплохо.И конечно же, куда без этих замечаний его возлюбленного. Баки бросает на него хмурый взгляд и несет Питера в его комнату, замечая, что Сэм идет позади. Молчит, только смотрит на Джеймса, убрав руки в карманы, и Баки ловит краем глаза его легкую, нежную улыбку, заворачивая вправо. Он старается не сжимать сильно металлические пальцы, вообще не напрягать руку, ведь если это произойдет, если он приложит хоть немного силы, чуть надавит на острые коленки, то будет плохо. Очень. Больно тоже будет?— и Питеру, и ему самому потом. От этих противных мыслей в животе тошнотворный ужас сворачивается тугим комом, а тело прошибает мелкой дрожью, и всё это…—?Эй, Джимми*,?— Сэм касается его плеча, обеспокоенно заглядывая в лицо,?— мы пришли.Оказывается он застыл перед заботливо открытой Пятницей дверью с Питером на руках, погрузившись в свои мысли. Блеск. Для ощущения полного пиздеца ему именно этого не хватало сегодня. Просто замечательно.Игнорируя довольно красноречивый взгляд Уилсона, Баки шепотом просит его откинуть одеяло, чтобы он мог спокойно уложить Питера в кровать, не слишком заморачивась с этим сам. Кое-как отцепив малыша от своей живой руки, Джеймс аккуратно (будто у него в руках дорогая хрустальная ваза, в самом деле) опускает его на мягкие простыни, накрывая одеялом по шею. Он хмурится во сне, ерзает, и Баки, не удержавшись, проводит теплыми пальцами по голове, приглаживая взъерошенные (ну точь-в-точь как у Тони) волосы. Питер кажется ему таким маленьким, таким хрупким и беззащитным сейчас, что в груди что-то тоскливо сжимается, и Джеймс, неожиданно для себя самого, коротко целует его в лоб, чуть подтягивая одеяло повыше.Позади слышится громкий шокированный вздох Сэма, и он, развернувшись, попадает под прицел широко раскрытых темных глаз, в которых плещется удивление, капля грусти, забота, нежность и любовь, а ещё желание. Баки знает, о чём его возлюбленный думает сейчас, тут даже не нужно быть телепатом. Ему хотелось бы, чтобы Джеймс точно так же укладывал их собственного сына, чтобы целовал его в лоб и укрывал одеялом, чтобы смотрел с ним дурацкие мультики по телевизору, чтобы… да много чего.Они обсуждали это только один раз. И разговор завел сам Баки. Просто спросил, глядя на Старка с Питером на руках, скорее рефлекторно, нежели всерьез задумываясь об этом. Но разговор всё-таки завязался: тихий, спокойный, но ужасно грустный, с одним простым выводом в самом конце?— они (скорее он, Баки, а не они вдвоем) к детям не готовы пока что. И Сэм тогда сказал, что подождет столько, сколько нужно. Пока Барнс не поймет сам, что готов к этому. Джеймс видел, что Уилсон говорит это с плохо скрываемой печалью в голосе и сверкающими темным пламенем печали глазами, но сделать ничего не мог.—?Ну, эм, ладно, пойдем,?— он тянет всё ещё шокированного Сэма за локоть живой рукой к выходу из спальни, взглядом прожигая расслабленные металлические пальцы, и думает, что если прислушается чуть получше, то услышит мысли, роем копошащиеся в голове Сокола.У Баки рука?— не протез даже, а испачканное кровью сотни несчастных жертв по самый стык металла с живой плотью оружие. У него не до конца снятые триггеры, оседающая на душе тяжелым гранитным камнем вина перед всеми (в особенности перед детьми), кого он убил, и желающий тихого семейного счастья партнер, который порой смотрит на него таким взглядом, не скрывая своих конкретных чувств и желаний, что становилось тошно от себя самого.—?Я думаю,?— Сэм, отцепляя его ладонь от своего локтя, медленно переплетает их пальцы, чуть сжимая, улыбается краешком губ,?— нам стоит поговорить об этом.И его слова получаются немного неуверенными, скорее даже вопросом, а не просто предложением для разговора, с робкой пробивающейся надеждой, совсем ещё хрупкой, чтобы дать зазвучать ей слишком ярко.—?Завтра.—?Да?—?Да, птенчик,?— Баки подушечками поглаживает выступающие костяшки темных пальцев, несмело поднимая на него взгляд. —?Завтра.