ревность (1/1)

—?Ты сейчас дыру в нем прожжешь,?— Клинт, громко отхлебывая кофе из большой кружки, присаживается рядом с хмурым Баки, подпирая щеку кулаком. Ухмыляется, наблюдая за замеревшим сержантом, и машет у него перед лицом, когда не получает никакого ответа. —?Эй, ты меня вообще слышишь?—?Отстань от него, Клинт,?— Наташа, не поднимая взгляда от экрана планшета, вздыхает.—?А что случилось-то?—?Не знаю. Но думаю, что это как-то связано с заглянувшим к нам Скоттом.—?Оу.У Баки на этот счет были другие слова. Совсем другие. На такие слова Роджерс обычно восклицал свое любимейшее ?не выражайся!?. Но Кэпа тут нет, никто его не заткнет, и можно было бы сказать пару ласковых, но Барнс молчит. Сжимает губы в тонкую полоску, хмурится еще больше и продолжает сверлить взглядом весело щебечущую парочку на диване.?Не парочку!??— орет внутренний голос почти что в панике, и Баки громко и медленно выдыхает, сжимая пальцы металлической руки сильнее на кружке. Несчастная керамика такого напора не выдерживает, трескается, и уже остывший чай, так любезно заваренный Наташей для него, растекается по гладкой поверхности стола.Клинт ругается, Наташа тяжело вздыхает, Баки мрачнеет еще больше. Сэм и Скотт весело комментируют какое-то дурацкое шоу, которое смотрят сейчас, сидя на диване. Вместе. Близко. Так близко, что их бедра соприкасаются, а ладонь Лэнга как-то слишком часто оказывалась на коленке громко смеющегося Уилсона, когда он взмахивал руками, что-то говоря.Бартон рядом что-то говорит, что-то спрашивает, но в итоге плюет на это дело и обращается уже к Наташе. Баки, честно, плевать, о чем они там сейчас говорят, потому что… Ну потому что чертов Лэнг закидывает руку на спинку дивана, а его пальцы оказываются в опасной близости от шеи Сэма, и Зимнему хочется ему эти самые пальцы переломать.Джеймсу не то чтобы не нравился этот парень, просто раздражал. Бесил. Медленно выводил из себя всегда спокойного Зимнего Солдата своими просто дружескими прикосновениями к Соколу, долгими взглядами, подозрительными шепотками, когда склонялся близко-близко к Уилсону.Да, Баки ревновал. Потому что Лэнг клеился к Сэму. Его Сэму! Этот чувак, вообще-то, знал, что они встречаются, но почему-то продолжал лезть к Уилсону.Может, Джеймс просто накручивал себя? Видел то, чего совершенно не было? Наташа ему так и сказала недавно: ?Ты слишком все усложняешь, Барнс, успокойся?.—?Вот же дерьмо. Ты несчастную кружку превратил в пыль. А это была любимая кружка Старка, если что! —?Бартон смотрит широко раскрытыми глазами то на Наташу, то на те несчастные кусочки, что остались от кружки Тони. На Баки почему-то не смотрит. —?Барнс, господи, угомонись ты! —?и говорит как-то слишком громко, по мнению Джеймса; Наташа напротив качает головой и вздыхает, будто бы соглашаясь с ним. Или с Клинтом, Баки точно не может сказать.Сидящие на диване Сэм и Скотт отрываются от созерцания какого-то дурацкого ток-шоу и поворачиваются к ним. И на лице у Сокола такое неподдельное удивление, что Баки чувствует новый прилив злости. Лэнг выглядит растерянным и чуточку напуганным, когда видит мрачное лицо Зимнего. Обычно такое выражение лица не сулит ничего хорошего; Скотт нервно сглатывает.—?Эй, ребят, вы чего?Баки хочется от всей души проматериться, потому что Уилсон спрашивает так, будто бы вообще нихрена не случилось, будто вы все вообще как надо, да. Но он только на секунду прикрывает глаза, призывая себя к спокойствию, и выдавливает улыбку. Получается хреново, судя по нахмуренным бровям Сэма.—?Ничего, все отлично.И уходит. Потому что злость достигает своего апогея, когда Сэм хмыкает, а желание свернуть шею Лэнгу затмевает разум, когда тот, наклоняясь, что-то тихонько спрашивает у Сокола, почти касаясь губами уха.В дверях он сталкивается с Роджерсом и Старком, которые выглядят слишком счастливыми и смотрят друг на друга взглядами, полными любви и обожания. Вот уж у кого идиллия в последние три месяца?— ни тебе крупных ссор с криками и едва ли не драками, ни недоверия, ни ревности. Баки от этого злится еще больше и ускоряет шаг, разбивая сцепленные руки голубков.—?Какого хрена?—?Что случилось?***К концу дня Баки чувствует себя как выжатый лимон. Он вымещал свою злость на ни в чем неповинных грушах в зале, нарезал круги по территории базы Мстителей, заткнув в уши наушники и выбрав один из плейлистов, что сделал для него Тони, расстреливал мишени на полигоне, стараясь привести мысли в порядок; стрельба обычно помогала, но почему-то не сегодня. Потом снова колотил груши, бежал так, будто за ним гонится стая злых собак, и снова стрелял. И так ровно до того момента, пока солнце совсем не скрылось за горизонтом, а на улице не стало действительно холодно.Они встречаются только в спальне, когда Баки, сидя на кровати, тупо пялится в стену, проматывая в голове весь прошедший день, а Сэм стоит в дверях, поджав губы и хмуро глядя на своего парня. Джеймс, может, и не заметил бы его, если бы не тихий щелчок закрывшейся двери.В комнате повисает неуютная тишина, и Баки ждет, когда Уилсон скажет что-нибудь, но тот молчит, только подходит медленно, едва ли не боязливо, останавливаясь напротив, почти вплотную, так, что Джеймс может чуть податься вперед и головой ткнуться ему в живот.Баки очень хочет сказать: ?Я заебался ревновать тебя к Лэнгу?. Или: ?В следующий раз я сверну ему шею?. Но он только наклоняется вперед, упираясь лбом в скрытый под футболкой живот и устраивая руки на пояснице Сэма, и слабо улыбается, когда слышит удивленный вздох.—?Я скучал, птенчик.И это чистая правда. Он действительно скучал. Они не виделись с того самого момента, как Баки ушел?—?сбежал, если уж быть честным,?— оставив друзей в недоумении.Сэм обнимает его, придвигаясь чуточку ближе, и зарывается пальцами в волосы на затылке, распутывая спутавшиеся пряди и массируя кожу. Баки не видит, но чувствует его улыбку, и немного расслабляется, отдаваясь ласкающим прикосновениям.—?Тебе не нужно ревновать меня к кому-то, детка,?— в голосе его ни капли злости или сердитости, только неприкрытая нежность и любовь. Баки все еще не может привыкнуть к этому. —?Ты же знаешь, что мне никто кроме тебя не нужен,?— Сэм, перемещая ладони с головы на шею, а потом на щеки, ласково приподнимает его лицо, большими пальцами поглаживая скулы. У Баки от этого взгляда в животе что-то трепещет, а по телу бегут мурашки, и, господи, от переизбытка чувств вообще можно умереть?—?Я люблю тебя, Сэм.Уилсон улыбается. Наклоняется, нежно целуя его, и выдыхает в самые губы, совсем чуть-чуть отстраняясь:

—?Я тоже люблю тебя, Джеймс.