2. Мэй (1/1)

Мэй хотела… Еще тогда, год назад хотела сказать ему, а сейчас она уверена, что время упущено, потому говорит только по делу.?— Ты планируешь быть снова в Гонконге на самих торгах через неделю? —?Мэй ловко вертит пальцами карандаш, сидя за столом напротив массивного окна почти во всю стену в своем стильном, залитым светом кабинете на Мелроуз Авеню.?— Не думал об этом. —?На самом деле Топ думал, и решил, что прилетит на аукцион, у него уже выкуплены авиабилеты, но он продолжает свой блеф. —?Мои кураторские дела уже завершены. Сегодня я здесь, чтобы обсудить свою комиссию от продаж и подписать дополнение к контракту. А что??— Хотела сказать, что прилечу в Гонконг на этот аукцион вместо Ванессы. —?Мэй говорит ему об этом впритык, почти перед самым аукционом, хотя два месяца назад Ванесса сообщила ей о том, что Хейванс Гэллери в Гонконг полетит представлять она.?— Окей, я тоже там буду. —?Быстро отвечает Сынхён, ведь Мэй из тех кто ценит прямолинейность и отсутсвие интриги. —?Как ты вообще?—?В порядке, ничего нового,?— она не откровенничает. —?Ну, скоро увидимся тогда. И, Топ… Бон аппетит.—?Спасибо, Мэй. —?отвечает Топ и, попрощавшись, сбрасывает, выходя из номера со слегка заметной ухмылкой. Мэй Палмер все ещё остается в жизни сеульского денди Чхве Сынхёна той, чья двойственная натура не укладывалась никогда у него в голове целостно и логично. Но Топ одновременно считает это особой привлекательностью и не может стереть образ Мэй из подсознания. С кем бы он ни заводил новые отношения, в них всегда присутствует момент сравнения. За последний год они виделись эпизодично, раз в два-три месяца на разных мероприятиях преимущественно в Штатах. Мэй шутит, острит, улыбается, разговаривает обо всем, но она больше не проявляет искренность и открытость с Топом. О том, что Мэй будет на этих торгах, Сынхён и сам знает уже чуть больше месяца от Ванессы, управляющей галереей, с которой он давно знаком и иногда, но очень редко, сотрудничает. Именно это знание заставляет его вспоминать о Мэй последний месяц чаще, чем обычно, возвращая его мысли и воспоминания в солнечную Калифорнию, когда между ними было больше, чем подобие некой дружбы, как сейчас. Топ не ждал, что Мэй позвонит и скажет ему о своем визите в Гонконг. И как бы он ни играл в разговоре незаинтересованного или наоборот, Мэй не попросила бы его составить компанию. Она просто звонит уточнить будет ли он на торгах. Если да, то это?— возможность для неё завести больше полезных связей на аукционе и более комфортно сменить обстановку в компании хорошо знакомого ей человека. Если же нет, тогда это?— чисто формальный визит для неё и самостоятельная работа по окучиванию новых потенциальных клиентов. Мисс Палмер воплощала в себе много свободы запада и чуточку тонкости востока в свои неполные тридцать. По паспорту?— американка, фактически же, она была азиаткой, в которой соединились корейские по матери и китайские по отцу гены. Трагичная смерть отца, когда Мэй было двенадцать лет, и второй удачный брак матери с состоятельным американцем, когда Мэй исполнилось пятнадцать, стали теми событиями, после которых Мэй покинула родной Сеул. Старшую школу она заканчивала уже в Лос-Анджелесе, затем был факультет истории современного искусства в Техасском университете, потом практика в художественном музее при учебном заведении, а после её отчим Грэм, американскую фамилию которого она носила, протежировал Мэй в Хейванс Гэллери на Мелроуз Авеню, которой управляла супруга его хорошего друга и коллеги?— Ванесса Хейз. Мэй не была из тех девочек, которых растили навыдань. Мама еще в детстве развеяла ее иллюзию о том, что она?— самая лучшая на свете, и быть лучшей невозможно, а нужно становиться лучше, это?— постоянная работая над собой. Папин урок состоял в том, что, как бы удачно ни складывалась её жизнь, она должна получить образование, стать в чем-то профессионалом, работать и быть финансово независимой, чтобы иметь возможность самостоятельно выбирать мужчину ли, образ жизни или удовольствия. Отчим научил её уважительно относиться к деньгам, считая их высшим благом, и получать удовольствие от самостоятельно заработанных долларов. И Мэй прекрасно усвоила все эти уроки и наставления от близких и желающих ей добра людей. Арт-дилерство стало её профессией. Она научилась виртуозно продавать искусство за шесть лет работы в галерее у Ванессы, и удачные сделки любила больше, чем сами картины. Её задачей было заполучить богатого клиента, у которого появилась потребность в?коллекционировании живописи. Для этого ей необходим был доступ в среду успешных бизнесменов, который обеспечил ей отчим, будучи частью этой среды. Дальше Мэй сама выясняла, у?кого есть желание собирать картины, старалась подружиться, а когда получалось, она стремилась выстроить и постоянно поддерживать с клиентом доверительное взаимодействие. В том, что она делала, не было ничего возвышенного, не было ничего от искусства, здесь работали законы бизнеса, где другие галеристы и арт-дилеры за клиентов загрызут. Это уже совсем другие отношения, а вовсе не светская тусовка. А вот сами светские или любые неформальные тусовки всегда были как раз отличным способом для Мэй привести нового клиента в галерею. На такой тусовке Топ и Мэй познакомились. Это случилось четыре года назад в Лос-Анджелесе, на дне рождения одного калифорнийского художника, где оказалась Мэй, и куда был приглашен Топ. Он вылавливал её взглядом весь вечер, наблюдая за её непринужденной манерой держаться. Она могла слегка вальяжно опереться о стену, подавшись бёдрами вперед, скрестить ноги и потягивать игристое из бокала, который удерживала длинными пальцами за тонкую ножку, разговаривая при этом с кем-либо. И всё это не выглядело показушно или театрально. Он мимоходом замечал, как она передвигалась по стильному особняку, присаживалась за барную стойку на высокий стул, небрежно свесив одну ногу и подогнув слегка вторую, изящно жестикулировала руками в разговоре с гостями. Она искренне улыбалась и смеялась, демонстрируя свои глубокие ямки на щеках, излучая при этом абсолютную свободу и раскрепощенность на контрасте с азиатской внешностью, которой присущ консерватизм и сдержанность. На ней были плотно сидящие, рваные на коленях, однотонные голубые джинсы, тонкая белая рубашка слегка оверсайз с абстрактным принтом в оттенках от нежно голубого до темно синего и классические белые Форсы от Найки с ярко-красным свушем, такого же оттенка, как её маникюр, помада и миниатюрная сумочка. Мэй ловила взгляд Топа на себе не один раз за вечер, но свой не уводила, задерживаясь на моментах глаза в глаза. Она тоже наблюдала за ним с интересом на расстоянии. Её волновал этот лукавый взгляд Топа, выражавший скорее некую игривость с добродушной хитростью. Топ выглядел роскошно в глазах Мэй, излучая благородную сдержанность и какую-то необыкновенную аристократичную красоту. Он был облачен в темно-оливковый неклассический костюм с футболкой на несколько тонов светлее. Этот строгий стиль в одежде создавал эффект заметной неприметности, добавляя секса в образ Топа, вместе с безупречным кроем, севшим на его идеальное тело. Приглашенных было очень много, и не все на этом вечере знали друг друга, но специально никто никого не знакомил. Творческой тусовке чужды все эти формальности, стереотипы и социальные стандарты общения, потому гости сами справлялись, где-то заводя непринужденный разговор и в процессе узнавая друг друга, где-то подходя и сразу представляясь самостоятельно, где-то знакомясь через друзей… Топ словил Мэй одну возле бассейна, когда уже совсем стемнело. Она говорила с кем-то по мобильному, стоя лицом к вечерним огнями Даунтауна, вид на который открывался с Голливуд хиллс, где был расположен дом, снятый виновником торжества. Он дождался чуть в стороне, пока Мэй договорит по телефону, неспешно подошёл и поравнялся с ней, устремив взгляд туда же, куда был направлен её. Она повернулась, посмотрев на него, и вернула глаза к ярким огням города.?— Мисс? Все в порядке? —?Обратился Топ на английском, слегка прошелестев тканью брюк, помещая руки в карманы.?— В порядке… Ты один здесь??— Ты тоже. —?Он утвердительно, улыбаясь.Конечно, они оба это понимали, после наблюдений друг за другом весь вечер. Возникшую паузу заполнил Топ, представившись, и начав было говорить о том, что знаком с именинником и что прилетел в L.A. пять дней назад из Сеула… Мэй же, будучи очень прямолинейной в области, которая не касалась работы, прервала его легким смешком, развернувшись к нему и перейдя на корейский с характерным американским акцентом:?— Прости, что прерываю. Возможно, у тебя сложится не лучшее мнение обо мне… Наплевать. Но я должна тебе сказать, что не могу перестать думать прямо сейчас о том, каким бы сексом мы занимались в первый раз. Было бы это медленно и легко или, может, жарко и быстро? —?Она непроизвольно протянула руку и поправила борт его пиджака, хоть этого и не требовалось. —?Кстати, меня зовут Мэй. Рада знакомству.Топ приблизился к ней максимально близко, обхватил за талию, и убрав длинную прядь темных волос назад, немного наклонив голову, оставил легкий, продолжительный поцелуй на её шее. Не хотел испортить её безупречно накрашенные губы.?— Можем уехать отсюда прямо сейчас. Хочешь??— Хочу. Поедем ко мне. Я живу вон там. — Не отрывая глаз от его лица, Мэй вытянула руку, указывая в сторону сияющего огнями города внизу холма. Этот вечер знакомства закончился холодным Шардоне и звуками тихого лаунджа, под который они уснули после крышесносного секса, который был разным, но первый раз он все же был жарким и быстрым. Утром Топ рассматривал Мэй с искренним интересом за завтраком в её апартаментах. Она расхаживала в черном топе и шортах в обтяжку по своей просторной, светлой студио в стиле лофт с минималистичным дизайном в бело-серых тонах. Мэй не была классической азиатской красоткой с милым личиком, её чертам была присуща некая резкость, внезапно смягчаемая глубокими ямками на щеках, когда она улыбалась, и Топ находил в этом контрасте притягательное. Темные волосы, небрежно собранные в высокий хвост, правильный овал лица с красивым подбородком и выразительными скулами, ровный плотный тон светлой кожи, губы классической формы с четкими контурами, узкие миндалевидные глаза и выразительные брови. Топ смотрел на её подтянутую фигуру с плоским животом, стройными длинными ногами, аккуратной упругой задницей и маленькой грудью эстетичной формы, и снова хотел её, вспоминая насколько раскрепощенной она была в постели. Мэй тоже разглядывала Топа украдкой. Утром он принял душ и остался в одном полотенце вокруг бёдер, действуя на неё возбуждающе. Ей нравилось его подкачанное тело, и то как он им владел. Его манеры и повадки, и то как он ходил, сидел, стоял. Его руки и пальцы, и то как он жестикулировал. Его лицо и то, как он улыбался или ухмылялся. Его низкий голос и то, как он звучал, когда Топ говорил, шептал или смеялся. Мэй рассмотрела в нем столько эстетики, совершенства и красоты, сколько не видела ни в одном предмете искусства. После завтрака, уже одевшись, Топ вышел в гостиную. Мэй стояла возле панорамного окна с чашкой кофе. Он подошел сзади и аккуратно потянул за резинку, которая удерживала её волосы в хвосте, освобождая их и заставив струиться вниз по её спине.?— Я заеду в гостиницу, где остановился. Это недалеко. Хочу переодеться и, если ты не против, я бы вернулся за тобой. Можем съездить к океану. Ты ведь свободна по воскресеньям?Мэй развернулась к нему и, слегка улыбнувшись, забегала глазами по его лицу, от глаз к губам и обратно.—?Свободна. Через сколько будешь? Остаток дня они провели вместе и понемногу узнавали друг друга, накапливая больше вопросов, чем ответов. С Мэй было непринужденно и легко. Топ улетел в Сеул на следующий день утром. Они не планировали отношений, обязательств или свиданий, но каждый из них, прощаясь, прокручивал в голове варианты, как снова встретиться поскорее.