Часть восьмая (1/1)
-Ты долго.Холодный голос разрывает тишину, на мгновение заставив человека замереть в дверях квартиры. Неоднозначное хмыканье в сторонузвука, и взгляд ледяных голубых глаз проходится по фигуре юноши, сидящего в кресле и закинувшего ногу на ногу.-Много дел,- он переводит взгляд и проходит мимо, мимолетно касаясь плеч. – Зажги свет, не сиди в темноте.-Я не хочу туда ходить.Он словно не слышит слов блондинаи продолжает говорить, нервно теребя ткань дорогого кресла. Легкое поглаживание, а затем непродолжительные щипки кончиками пальцев. Царапанье, звуки которого поглощают толстые стены.-Ты ведь понимаешь, что это необходимо, – он присаживается напротив кресла, поддаваясь всем телом вперед, смотря прямо в серые глаза, которые из-за полутьмы превратились в два черных омута.
-Это тебе необходимо,- брюнет чуть встряхивает головой, и непослушные волосы закрывают, словно завеса, холодную злость глаз. - Я в порядке.-И долго ты собираешься себя убеждать в этом? – цепкий взгляд скользит по лицу и телу, останавливаясь на руках, которые предательски выдают мятежность в душе. – Каждую ночь ты кричишь, заходясь в очередном кошмаре, навеянном твоими воспоминаниями, которые ты так глубоко запрятал в душе, что они вырываются лишь во время сна, когда твоя бдительность и контроль слабее. Кея! Очнись же наконец. Ты теряешь себя, свою душу.Блондин еле сдерживает себя, чтобы не закричать. В этой полутьме он стал эмоциональнее, остро чувствуя, как еще немного и он потеряет последнего близкого ему человека. Зов крови. Всплеск эмоций, который накрывает, словно море, волной за волной, и не отпускает, утаскивая за собой.-Ты не понимаешь,- он словно сжался в комок, кусая тонкую полоску губ. –Это невозможно понять.-Ты думаешь, что прожив двадцать семь лет, я не смогу понять тебя восемнадцатилетнего? – он в бессилье откинулсяна спинку мягкого дивана не отрывая внимательного усталого взгляда, который прожигал, пытаясь уловить суть и понять ребенка, сидящего перед ним.-Узнав все, ты отвернешься.- юноша встал с кресла, направившись в свою комнату.-Кё…Голос тихий и спокойный остановил его, заставив все внутри замереть. Так тепло и по-домашнему звучало его имя в устах брата. Сколько заботы и волнения в одном слоге, наполненном гаммой эмоций, которую не передать словами постороннему. Так может сказать лишь тот, кто всей душой любит, не требуя отдачи в ответ. Тот, кто помнит тебя прошлого и знает настоящего. Всего лишь созвучие звуков и сплетение чувств. Этот чуть дрожащий тембр, который отдается резонансом в душе. Словно побег, пробирающийся через толщу земли к ласковым и нежным лучам. Тепло и спокойствие обволакивают, словно плед замерзшие плечи в особо дождливый и наполненный холодной сыростью день.-…прошу тебя…Шепот, едва касается своим звуком. Нереальность.Замедленный бег стрелок часов. Все вокруг становится неважным и слишком медленным. Лишь голос и его интонация, вылавливаемые ухом. Словно крючок без наживки подсекает мелких рыбок. Сцена- словно забытое де жа вю ложится перед уставшими глазами, погружая в бездну обреченности. Неправильность выводов и решений. Сплошное наваждение.-…ради меня.Последние слова слетают с розовых губ и блондин опускает в бессилье голову, ожидая вынос приговора. Так непривычно ложатся сильные руки на колени, цепляясь за складку брюк и устало её разглаживая, пытаясь смягчить ожидание. Голубые глаза теряют собранность, отражая смятение.
И он понимает, что больно не только емунастоящему, нои человеку, который, не смотря на холодность, остается родным. Словно айсберг, окруженный бушующим морем. Столько же холода снаружи, как в центре Антарктиды. Непробиваемый лед, сдающийся лишь под напором внутренних переживаний за человека, которого любит всем сердцем. Семейная черта, взявшая отражение в брате. Не нужно быть кем-то, чтобы понять.Руки цепляются за футболку пытаясь содрать её. Хочется вздохнуть всей поверхностью легких, каждой клеточкой белой кожи груди. Словно ребра сдавливаютнутро, не давая продохнуть. Наливая каждый вздох ноющей болью. Ресницы трепещут словно бабочки, сгоняемые неосторожным шорохом. Губы покусаны до продольных трещин. Неловкое касание пальцев в попытке заглушить и спрятать отступление, слетающее одиноким словом с израненных губ.-Хорошо…- едва слышно, словно шепот листвы прошелестел, растворяясь в весеннем ветре.
Ветер, несущий переменыи в жизни, и в чувствах.-Спасибо…Ке…- улыбка на губах, а голос сквозит теплым одиночеством, смешиваясь с хлопком закрывающейся двери, разграничивая их хрупкие миры.