День второй (1/2)
КораК утру ничего не изменилось. Кора пролистала пустые отчеты Джонса и вернулась к тому, что планировала изначально: просто присмотреться. Начать хотя бы со столовой, раз уж перед стыковкой едва удалось перехватить пищевых кубиков.
Свободных мест в зале было не найти — она попала в обеденный перерыв Альфы. Она шагнула в сторону, пропуская инженеров, огляделась еще раз и подошла к столику оставшейся в одиночестве Ухуры.— Свободно?Ухура изучающе посмотрела на нее и подвинула поднос в сторону.— Спасибо.
К тому, что на нее смотрят, Кора привыкла едва начав работать у Милодара. Люди вглядывались с опаской, с восхищением, с угрозой и с ненавистью. А лейтенант Ухура — всего лишь с удивлением, пусть и не самым благодушным.
К тому же, капитан со своим старшим помощником сидел совсем неподалеку, в нише, дававшей иллюзию приватности. И Спок, вместо того, чтобы чинно есть, не отвлекаясь на мирские заботы, о чем-то рассказывал, поглядывал на Кирка, аккуратно приподнимал бровь — для вулканца чертовски экспрессивно.Капитан обедает со своим старшим помощником. Закономерно и скучно. Но Кора с самой первой встречи подмечала: как они друг на друга украдкой оглядываются, как держатся. Для них не было личного пространства — только одно общее, на двоих. Красавчик-капитан смотрел на своего вулканского старпома как на мечту, величайшее сокровище. Рядом с ним он сиял, его обольщал по-настоящему, опускал глаза, смеясь шутке — шутке вулканца! И смотреть на это оказалось как-то неловко. Мистер Спок слишком много жестикулировал. И также украдкой поглядывал на пальцы Кирка. Если хоть чуть-чуть знать вулканские традиции — то становилось кристально ясно, что этот мистер Спок влюблен по уши.— И давно они так друг вокруг друга круги нарезают?— Давно, — спокойно ответила Ухура и, предугадывая вопросы Коры, добавила: — У кого есть глаза — видят, а остальным ни к чему слухи пускать.
Вот тут бы комиссару Милодару позавидовать: про него поболтать не стеснялись (хоть и оглядывались с опаской). Непробиваемое уважение экипажа этого корабля не уменьшил бы даже гарем вулканских мальчиков.— Капитану я не нравлюсь, — пожаловалась Кора и откусила еще кусок пирога.Словно услышав ее, Кирк отвлекся от Спока и глянул подозрительно — следил.— Неужели? Договор не подписан, агент на корабле как дома, почему — тайна на тайне даже с его допуском, — невинно спросила Ухура.— А ты?
— А что я? Мне это тоже не нравится, знаю я еще меньше, а сделать ничего не могу. Я на стороне капитана, не сомневайся, но тебя послали не для того, чтобы ты копала против него.
— И с чего вы это взяли, Шерлок?— Интуиция и дедукция. Капитан вот тоже это все понимает, но пока слишком злится на тебя и командование.— А Спок?— Логика и дедукция, агент, логика и дедукция. Вас ради какой-то загадки сюда послали, вот и займитесь делом, — Ухура поднялась на ноги, обрывая разговор.Дело у нее было. Только оно все соскальзывало с кончиков пальцев. Что ж, она пойдет по палубам, будет наблюдать и разговаривать.
ДжимДжонс докладывал, что Кора Орват гуляет по кораблю. Очень может быть. Осматривается. Знакомится. Действует ему на нервы.
Ее прилет стал событием для соскучившейся в дрейфе команды. Вернувшиеся с обеда люди делились новостями, по-детски перешептывались и прикрывали рот ладонью:— …Да ты что!
— Нет, правда, она капитана два часа о чем-то допрашивала, — да, так оно и было. Сорок минут допроса пополнили длинный список прегрешений Коры Орват.
— Ужас какой! Слушай, что тут творится?— Вроде бы его сняли за Первую директиву на какой-то из прошлых миссий.— Да что эти крысы штабные себе позволяют?
На падд то и дело приходил отчеты. Агент сходила в медицинский отсек и познакомилась с Боунзом. Агент проверила дипломатов и инженеров. Она дошла даже до научного отдела и пару часов крутилась там. Не знал бы — решил, что это инспекция из штаба проверяет растраты, но все инстинкты кричали, что дело совсем-совсем не в этом.
Когда Орват с ним беседовала, в рое вопросов смутно виделись ловушки и зацепки, знать бы — какие и к чему.— Я вас раздражаю? — спросила она тогда, закончив допрос.— Если только немного, — старательно улыбнулся ей Джим. Орват могла бы растаять, если бы не глядела ему прямо в глаза.Едва Орват ушла, Джим направился в научный отдел — узнать новости и заодно вытащить Спока с его нескончаемых смен.
В третьей лаборатории методично и громко тикала установка. Когда-то это был обычный бокс для биологических образцов, но потом Спок подарил его банде своих ассистентов. Джим за это уже получил разнос от финансистов, которым плевать было на семнадцать статей в журналах. Да за одну только публикацию в вестнике Вулканской Академии уже можно было списать несчастный бокс!Царство мистера Спока успокаивало. Сколько раз уже Джим влетал сюда, переполненный эмоциями, но за считанные минуты горячка спадала, гнев утихал, радость становилась более сдержанной. Не вулканское спокойствие, скорее, человеческая умиротворенностьНаверное, так лаборатории действовали только на самого Джима. Скотти вот расхаживал вдоль барахлившего стенда и то и дело порывался броситься в бой. Спок забрался за стенд целиком, и Скотти ревновал — не любил, когда кто-то еще трогал Серебряную Леди.
У дальней стены энсин, зевая, скармливал компьютеру по одной карты памяти. Джим его понимал: скучнейшая работа. В искривленном пространстве беспроводные сети портила хитрая помеха, а компактная электроника сходила с ума. Ничего вернее курсанта с коробкой чипов пока никому придумать не удалось. Поймав себя на том, что зевает следом, Джим нырнул в разобранный стенд. Сбил заряд с поднявшихся волос, пожаловался:— Спок, я ее убью.— Убийство агента полиции Федерации неблагоприятно скажется на вашей карьере, — согласился Спок, возвращая на место заглушку.
Снаружи донеслись голоса, и в проеме показались ноги. Знакомые ноги, вечно в движении: с носка на пятку, с пятки на носок. Боунз пришел по душу Джима. Или Спока, как повезет.— Мне не дают заниматься криосской лихорадкой.— Опять?— Опять, и это не смешно, Джим. Они считают, что это ерунда, так, детская болезнь. Да у меня за полгода восемь случаев у взрослых! И мне говорят, что если она не пройдет сама, у нас есть сыворотка! А что с плазмой крови от нее потом творится, они не думали?Закрылась и открылась дверь — Скотти смекнул, к чему идет разговор, и сбежал. Джим бы тоже не отказался, но ведь он хотел позвать Спока на вечерний чай и шахматы. Что звонить, писать и ждать бесполезно, убеждался уже сколько раз: увлекшись, Спок потом неизменно оправдывался тем, что ?нужно было завершить дела?.— Доктор Маккой, — Спок поднялся на ноги и закрыл за собой люк. — Я тоже видел данные и полагаю ваши аргументы разумными, но мне приказано вновь ознакомить вас с приоритетным списком исследований.
— В котором миллион пунктов и нет криосской лихорадки?— Ваши числа значительно преувеличены, но да, трехдневной криосской лихорадки в нем нет. В свободное время вы можете воспользоваться оборудованием научного отдела.
Об этой лихорадке Джим не мог больше слышать. Боунзу что-то в ней не нравилось, но настолько смутно, что Центр эпидемиологии не торопился выделять реактивы и присылать культуры. Считалось, что безобидные изученные инфекции полезнее оставить студентам, а у практикующих врачей на окраине Федерации работы и без того навалом. В ?профессиональное чутье? врачи верили, но грант под него давали не всегда.Привлек Боунз к этому делу и Спока, тот посопротивлялся, но втянулся. Они чуть ли не год вяло переругивались с командованием, но пока без толку. Про себя Джим считал, что у Боунза действительно есть дела поважнее, но лезть под руку не собирался.— Боунз, погоди. Я понимаю, что у нас связисты с ней зачастили, но она же как простуда, везде подхватить можно.— Не как простуда, Джим. Совсем нет…Джим не лез в дела Боунза. Как и в дела Спока — был в курсе, да, но не разбирался часами в заумной химии и малопонятной биологии. Но оба его друга вечно забывали, что ему ни к чему знать конкретные формулы и реакции белка.
— …Я понял, Боунз, хватит. Честно? Мне уже который месяц видится что-то не то. Может, вы со своей лихорадкой меня накрутили, может, что-то в этом есть. Но я пытался выбить тебе это исследование. Мне отказали.— Вероятно, вы подсознательно заметили нечто необычное в поведении членов экипажа, — с интересом вступил в разговор Спок. — Я лишен такой возможности. Мне до сих пор кажется необычным почти все в реакциях и действиях людей.— Даже сейчас, после стольких лет? — не удержался Боунз.— Даже сейчас, доктор.