4b. Краски осени. Школа (1/1)

…Следующее утро было уже не таким беззаботным. Ран разбудила Анноуна в восемь часов утра, лишь только солнце едва появилось на небе, и новоявленному учителю пришлось начать собираться в школу. Совсем как много лет назад, когда он ходил в свою родную школу учеником, однако сейчас, разумеется, роли поменялись: он должен был вести уроки. Кейне повстречала его на пороге — и, кажется, обрадовалась тому, что Анноун не забыл о своей работе. Вручив методичку с кратким списком изучаемых тем, она проинструктировала его о том, с кем сегодня доведётся ему заниматься и в какие классы идти на каждом уроке: здесь, в отличие от его родной школы, не ученики посещали классы, предназначенные для изучения различных предметов, а наоборот, учителя путешествовали по комнатам разных классов учеников. Единственными исключениями были алхимия, которая требовала специального кабинета, и даммакуведение, которое проходило в неком ?додзё? — большом помещении, напоминающем спортзал. Но эти предметы не относились к компетенции Анноуна, поэтому он мысленно набросал себе план перемещений по школе и гордо отправился в первый из кабинетов. Сегодня у него были два класса людей, а потом ещё два класса ёкаев. И если с первыми двумя никаких проблем не было, несмотря на то, что преподавать ему раньше в жизни не приходилось — дети вели себя удивительно спокойно и разумно, послушно записывали и отвечали на вопросы, — то с ёкаями неожиданности начали поджидать Анноуна уже с первой секунды. Разумеется, войдя в первый из классов, он не мог не узнать их. Тех, с кем неоднократно встречался на первых уровнях игр, которые успел пройти в своём родном мире… За первым столом в левом ряду, гордо улыбаясь, сидела девочка в синем платье, с синим бантом в синих же волосах и лениво помахивала небольшими прозрачными крылышками, что, казалось, были подвешены в воздухе за её спиной. Она, насколько это позволяла школьная мебель, развалилась на своём стуле, всем видом показывая, что она тут — самая сильнейшая и вообще. За её спиной, будто прячась в тени её ?величия?, сидела девочка постеснительнее, с более ?нормальными? полупрозрачными крыльями и пышным хвостиком зелёных волос с одной стороны. Хоть они и выглядели совсем не так, как в играх, но сомнений не было: это те самые Сырно и Дайёсей. Помимо них, в классе было ещё много странных детей: например, Риггл, с которой Анноун так и не успел познакомиться на вчерашнем празднике, хоть и видел её рядом с Моко, когда те пошли готовить фейерверки, а также её буйная подружка Мистия, которая всё время что-то тихонько напевала даже во время урока, а в ответ на просьбу хоть немного помолчать начинала петь ещё громче. Помимо них здесь было ещё несколько ёкаев — но те вели себя более смирно и хотя бы делали вид, что пришли в школу учиться, а не развлекаться. Собственно, урок начался с попыток объяснить ёкайским детям, что такое квадратные уравнения. Анноун сверился с методичкой — не ошибся ли он? — и написал на доске ?x? ? x = 0?. Обведя немного притихший класс взглядом, он спросил, знает ли кто-нибудь, что такое диофантовы уравнения. Некоторые дети залезли в свои тетрадки; Мистия принялась чирикать как-то испуганно, а Сырно, совершенно не стесняясь, повернулась к Дайёсей и принялась шушукаться с ней — но та лишь с сожалением пожимала плечами. — Ладно, давайте все вместе подумаем над тем, какие решения может иметь это уравнение… — Что тут думать! — прямо с места, даже не поднимая руки, начала Сырно. — Там ответ — ноль! В классе на несколько мгновений повисла тишина: замолчала даже Мистия. ?Ого, похоже, Сырно не такая уж и глупая, как её выставляют?, — подумал Анноун. — Что ж, правильно, теперь будь добра объяснить нам, как ты нашла это решение. Класс одобряюще загудел: вряд ли кто-то надеялся, что Сырно даст верный ответ. — Ну, тут нет ничего сложного для такого сильнейшего гения, как я, — Сырно выбралась из-за стола и с самодовольным выражением лица подлетела к доске. — Смотрите: допустим, уравнение — это автобус. Смотрите, на одной остановке в него вошёл крестик и двойка, а на другой, потому что минус, вышел крестик. Ну, и вот эти чёрточки, они спрашивают нас, сколько кого осталось в автобусе, и ответ — ноль, потому что в Генсокё автобусов нет! Класс зааплодировал — больше всех, кажется, старалась Дайёсей: редко когда увидишь свою подругу в лучах такой славы… Но Анноуна хватило только на то, чтобы с выражением глубочайшей безнадёжности закрыть руками лицо. Пару раз вздохнув, он осторожно спросил: — Разумеется, тебя не стоит спрашивать о втором решении этого уравнения? — А, ну если там ещё что-то, тогда девять — девять же подходит к чему угодно. Он покачал головой. — Разумеется, нет, второе решение — единица. И кажется, её я тебе сейчас и поставлю, Сырно, или что у вас тут самое плохое? Оценка ?F?? — Э-э-э, как это, мне, самой гениальной из всего класса, да ?F??.. … Когда дверь в класс открылась, внутри творилось что-то невообразимое: стулья, столы и пол были засыпаны снегом, под потолком летала Мистия и что-то безумно чирикала, Сырно взобралась на учительский стол и швыряла туда-сюда куски льда, не обращая внимания на то, как Дайёсей наивно пытается остановить её, забравшись под тот же стол и дёргая её оттуда за подол платья, часть учеников спряталась под своими столиками, а часть — пыталась как-то успокоить Сырно, кидаясь в неё редкими даммаку-снарядами. Одна только Риггл обратила внимание на того, кто стоял в проёме двери… — Кейне-сенсей! ?Веселье? достаточно быстро утихло: Кейне, войдя в класс и проследовав мимо белого, как тот самый снег, что Сырно рассыпала по полу, Анноуна, вжавшегося в щель между шкафом и стеной, там, где стояли вёдра и швабры для уборки, сурово осмотрела участников беспорядка. — Знак амбиций: кризис школьного образования! — громогласно произнесла она, и взяв испуганную Сырно за воротник платья, приподняла её. Та попыталась помахать крыльями, чтобы помочь себе, но не смогла, и Кейне повернула её к себе. — Что ты скажешь в своё оправдание, Сырно? — Простите меня, Кейне-сенсей, я больше не буду, я просто так, я это… — Простите её, Кейне-сенсей! — закивала головой Дайёсей, успевшая выползти из-под стола. Кейне отпустила свою пленницу — и та упала на пол рядом со своей подругой. — Вы опять забыли, что у нас использование даммаку и спелл-карт учениками в школе запрещено, за исключением уроков даммакуведения? Это вам каждый новый учитель должен объяснять? А, кстати, — она повернула голову, — Анноун-сан, можете уже оттуда выбраться, такое у нас вполне нормально, со старшим классом ёкаев это каждый раз происходит… Анноун, пошатываясь, всё-таки вышел к доске, но вид у него был заметно испуганный; Кейне, чтобы привести его в чувство, даже пришлось использовать какую-то восстанавливающую спелл-карту. — Так вот, — продолжила она тем временем, — раз уж ты опять за своё, Сырно, то сегодня на уборку класса останешься одна ты, остальные после уроков свободны. А убирать тебе, когда этот вот весь снег растает, придётся очень много… Ну, конечно, можешь с Дайёсей скооперироваться, она всё равно никуда не полетит без тебя, так что… — Э-э… Ладно, Кейне-сенсей… — промямлила Сырно, поднимаясь с пола. — Ничему тебя жизнь не учит. Эталонная ?бака?, кто ты ещё, в самом деле. Сырно лишь всхлипнула и отправилась на своё место — вслед за Дайёсей. — Ладно, Анноун-сан, я пойду — мне надо продолжать урок, а вы тоже давайте. Не бойтесь, теперь они будут сидеть смирно, — Кейне, похоже, извиняясь за ситуацию, слегка поклонилась Анноуну и отошла к двери. Ещё раз поклонившись, она вышла и отправилась к своим ученикам. — Э-э-э… Ну ладно, не знаю, может, давайте всё-таки научимся решать эти уравнения, или как?.. — нерешительно спросил Анноун у класса, когда шаги Кейне в коридоре стихли. …Остаток урока прошёл более-менее нормально: к удивлению Анноуна, не все в классе были такими же наглыми, как Сырно. Некоторые из ёкаев действительно пытались впитывать в себя знания и использовать их: девочка-тенгу с задних рядов смогла к концу урока правильно решить одно из уравнений, а ещё один мальчик-каппа совершенно внезапно додумался до графического метода. Весьма старательная девочка-кицуне, что сидела за Дайёсей, к концу урока научилась как минимум подсчитывать дискриминант, хоть дальше её успехи и не продвинулись, а мальчик-кролик, всем своим видом — ?хулиганской? стрижкой и десятком колец, висящих на одном из его длинных белых ушей, — показывающий, что учёба для него не главное, неожиданно для Анноуна усвоил теорему Виета. Разумеется, Сырно, хоть теперь и старательно записывала всё, что говорил Анноун, видимо, пытаясь загладить свою вину, надежд всё равно не подавала, да и другие ученики тоже мало что смогли понять, но даже это было в некотором смысле победой, так что к концу урока Анноун сумел немного успокоиться. Но впереди оставался ещё один класс ёкаев, и мысль о том, что нечто подобное может произойти и там, не покидала Анноуна, пока он осторожно шагал к той двери, за которой его ожидали новые ученики… Впрочем, когда он вошёл в класс и огляделся, его голову заняли совсем другие мысли. Разумеется, он заметил здесь Чен: оказывается, она не только жила у Юкари и просто-таки купалась в заботе Ран о ней, но ещё и посещала школу. Он заметил и Люмию, что, сидя за одним из столиков у окна, с комфортом расположилась внутри шара темноты, созданного ею вокруг своего места — очевидно, так ей было приятнее. И он заметил ещё одну очень знакомую личность… Эти слегка покачивающиеся от движений воздуха полупрозрачные, едва светящиеся шестнадцать разноцветных кристалликов, висящих на тоненьких ?веточках?, что представляли собой весьма экстравагантные крылья, было невозможно спутать ни с чем. Их обладательница, та самая, что долго не давала Анноуну закончить ?экстру? первой попавшейся ему игры серии, та, на которую он потратил кучу бессонных ночей, та, которая, по рассказам знакомых с её способностями, может играючи в буквальном смысле стереть в порошок всё, что угодно одним движением руки — сейчас сидела здесь и мило улыбалась своей зубастой улыбкой, глядя прямо на Анноуна своими кроваво-красными глазами… …Экстра-босс ?Embodiment of Scarlet Devil?, абсолютная разрушительница, сестра Алой Дьяволицы, сумасшедшая вампирша Фландр Скарлет. …Но делать было нечего: даже если бы перед тобой сидел сам Сатана и грозился бы отправить тебя в ад — всё равно пришлось бы проводить урок. Уже, кажется, смирившись с тем, что свою жизнь ему придётся окончить в этой школе, и если не от руки кого-либо из ?старших? ёкаев, то уж точно от руки Фландр, он набрал в грудь воздуха и начал: — Э-э-это… А сегодня, дети, мы б-будем проходить п-пропорции… Впрочем, на этот раз никаких эксцессов не было: младший класс ёкаев, похоже, был более мотивирован, чем старший, и тут даже близко не намечалось такого беспорядка, как устроила Сырно на предыдущем уроке. Всё прошло достаточно гладко, и, раз уж это был последний урок, как только он закончился, Анноун поспешил отправиться домой… Однако этим надеждам не было суждено сбыться. — Учитель-кун, спасибо за урок, Флан-тян очень понравилось, учитель-кун рассказывает гораздо лучше, чем Томоко-тян! — раздался голос сзади Анноуна, и тому пришлось остановиться. Он предпочёл бы, чтобы это была ошибка, чтобы этот голос был обращён не к нему, или хотя бы чтобы это был чей угодно голос, но не этот… Но с неизбежностью оставалось только смириться. Он медленно обернулся, уже раздумывая о том, останется от него что-нибудь после разговора с Фландр, и попытался ответить со всей любезностью, на которую был способен — чтобы выиграть себе немного времени и хотя бы призрачную возможность ретироваться. — Э-э… Спасибо, Фландр-сан… — Почему так серьёзно? Пусть учитель-кун зовёт Флан Флан-тян! — Фландр наклонила голову и широко улыбнулась. — Х-хорошо, Флан-тян… Я… — А как зовут учитель-куна? Учитель-кун не представился! ?Вот и начало конфликта. Я забыл представиться, и это — непростительное неуважение к Фландр, и сейчас она меня за это…? — пронеслось у него в голове. Не думая, он выпалил: — Меня здесь все зовут Анноун… Ему слишком поздно в голову пришла мысль, что уж кому-кому, а Фландр не стоило говорить такое своё имя, но… — Ого! Какое чудесное совпадение! Флан тоже иногда называет себя А. Н. Оуном, когда играет с сестрёнкой, или с Сакуей, или с подругами… ?Она? Она с кем-то играет? У неё есть подруги? Она не заперта в подвале? Она не сбежала сейчас оттуда, чтобы устроить кровавую резню в школе? Она…? — сознание Анноуна генерировало всё новые и новые мысли и вопросы, до тех пор, пока Фландр, видимо, устав ждать реакции он него, не подёргала его за кимоно и не спросила: — Может, если учитель-куна зовут так же, может, он — братик Флан-тян? Подобное заявление мигом стёрло все мысли в голове Анноуна — как будто Фландр применила на них свою силу, — и пока он пытался понять, что вообще сейчас происходит, та лишь продолжала: — Точно, Фландр решила, что учитель-кун будет её братиком! Братик не хочет поиграть с Флан-тян? Хотя нет, Флан-тян сейчас устала и хочет домой, но завтра ведь она снова увидит братика в школе? Ведь увидит, увидит? — Фландр снова подёргала его за кимоно. — Э-э… Разумеется, я ведь теперь работаю в школе, и я… — Ура! — Фландр, так и не дослушав, обхватила Анноуна за ноги и радостно затрепетала своими крыльями, отчего кристаллики на них зазвенели. — Флан-тян любит своего нового братика, как любит свою сестрицу! Флан-тян завтра будет ждать своего братика в школе!.. …Анноуну кое-как удалось выпутаться из объятий Фландр — к счастью, она уже умела владеть своей физической силой, и если ей, как вампиру, ничего не стоило сжать ноги Анноуна чуть покрепче и переломать тому все кости в них, она этого не делала, поскольку, очевидно, понимала: себя нужно ограничивать. И вероятно, она так же научилась ограничивать себя в использовании своей способности — и, может, из-за этого она теперь не сидит в вечном заточении в подвале особняка?.. Как минимум, такие предположения давали хотя бы надежду на то, что не каждый день в школе теперь будет смертельно опасен. Анноун сам не заметил, как ноги принесли его домой. — Как у вас сегодня в школе, хозяин? — Ох, лучше бы вы не спрашивали, Ран-сама… …Впрочем, когда его первая учебная неделя уже подходила к концу, Анноун стал понимать, чего стоит ожидать от ёкаев, а чего не стоит. Разумеется, иметь с ними дело было чрезвычайно опасно — но это Генсокё, здесь всё чрезвычайно опасно. Однако, если соблюдать правила предосторожности, то со многими из них можно было вполне совладать, и Анноун постепенно привык. Сырно ещё пару раз пыталась протестовать, но угроза из разряда ?я сейчас позову Камищирасаву-сенсей? действовала на неё безотказно. Мистию утихомирить было, похоже, нереально, но учитывая то, что её пение особо никому в классе не мешало, и судя по всему, к нему все привыкли, Анноун смирился с этим. И даже Фландр уже не казалась теперь ему ?ужасом, летящим на крыльях ночи? — ибо несмотря на всё, что Анноуну было о ней известно, она ни капельки не показывала свою разрушительность. Более того, ему даже начинало нравиться то, как Фландр каждый раз утром, встречая его, с криком ?Братик пришёл!? кидается ему на шею, и как она ему машет рукой на прощание, когда её забирает из школы немногословная горничная в синем платье: без сомнения, то была известная ему Сакуя. Ему даже удалось перекинуться с ней парой слов как-то раз, хоть та и не очень охотно шла на контакт: вряд ли её сильно обрадовало, что сестра её госпожи ни с того ни с сего решила записать себе в братья Анноуна. Поразмыслив, Анноун понял, что этим, по сути, Фландр уравняла его, толком ничего не представляющего пришельца из Внешнего мира, с самой Ремилией Скарлет — а Сакуе такое вряд ли пришлось бы по нраву… В общем, преподавать математику у ёкаев было хоть и труднее, чем у людей, но и намного интереснее. Поначалу Анноун не понимал этого, и даже однажды спросил у Кейне, зачем ёкаям вообще нужна школа. Но у той ответ уже давно был заготовлен: — …С наступлением эры Рейму Хакурей в истории Генсокё положение дел поменялось. Когда она придумала правила спелл-карт, мы и люди стали более дружелюбными друг к другу. Ёкаи теперь не враждуют с людьми, а люди, в свою очередь, не истребляют нас. Теперь мы учимся многому от людей, и взамен можем приносить пользу им; и таковы не только ками или советники-хакутаку вроде меня, но даже какие-нибудь каппы, которые делятся с людьми своими техническими новинками, или тенгу, одна из которых, например, является основным каналом распространения новостей в Генсокё — хоть я и не очень доверяю статьям в газете Аи, но стоит отдать ей должное. Войны предыдущих поколений ушли в прошлое, и теперь мы выясняем правоту друг друга формализованными и практически безопасными даммаку-поединками. И всё это приводит к тому, что ёкаи должны быть ближе людям, и если сильные, взрослые ёкаи всё, что нужно, понимают сами, то более слабых, которые выглядят детьми, нужно социально адаптировать, и для этого им надо давать то же образование, что и обычным людям. Анноун согласился с Кейне: и правда, мир всегда лучше ссоры, а распространение знаний — важная задача. Тем более, что когда ты эту задачу выполняешь, ты и себя чувствуешь достаточно важной фигурой… …Несмотря на все опасности такого занятия. Как бы то ни было, учебная неделя прошла, и наступили выходные. Анноуну понравилось, что школьные выходные здесь совпадали с выходными в его родном мире — да что там, похоже, всё преподавание здесь было построено по образцу Внешнего мира. И в итоге теперь у Анноуна было целых два дня на отдых и изучение Генсокё… Сегодня Ран обещала показать ему несколько примечательных мест — некий Безымянный холм и какую-то Муэндзуку. Он уже успел прочитать об этих местах в ?Воспоминании? и теперь ждал, когда они с Ран отправятся туда и посмотрят на всё это своими глазами. Хоть, конечно, места эти и были помечены в книге, как ?опасные зоны?, но Анноун уже привык, что с Ран ему ничто не будет страшно… Впрочем, это бесстрашие у него достаточно быстро улетучилось, когда они, уже почти готовые выходить, услышали стук в дверь. Кто бы это мог быть? Это точно не Юкари — она заходила через порталы, сразу, внезапно и без излишних приветствий, зная, что её наглости, слегка прикрытой ?хорошими манерами?, мало кто сможет что-то противопоставить. Быть может, это кто-то из жителей деревни — но вряд ли здесь есть кто-то настолько смелый, что решился постучать в дом, в котором, как все уже знали, живёт, наряду с Анноуном, ещё и очень сильный ёкай, Ран. Может, это Кейне, но что ей нужно в выходные?.. Когда Анноун открыл дверь, сразу стало понятно, что его ожидания были крайне далеки от истины. — Братик! — что-то красное стремительным движением метнулось к Анноуну; Ран тут же оказалась рядом — но даже будучи очень быстрой, она не успела, и неопознанный красный объект уже обхватил своими руками плечи Анноуна и радостно зазвенел своими крыльями. — Фландр? — удивилась Ран. — Добрый день, Якумо-сан, добрый день, Анноун-сан, — Сакуя, с непроницаемым выражением лица наблюдавшая сцену встречи Ран с Анноуном, приветственно поклонилась каждому из присутствующих и сложила уже ненужный зонт, что до того несла над Фландр. Та как раз спрыгнула на пол, и её крылья ответили негромким звоном. — Привет, Ран-тян, — она приветственно подняла руку. — Прошу прощения за столь бесцеремонное вторжение, но сестра миледи приказала мне найти вас, поскольку она хочет погулять с тем, кого называет своим братом, — объяснила Сакуя. — Братом? — удивилась Ран. — Ну… — замялся Анноун. — Моё имя ей, э-э-э… — Братика зовут так же, как и Флан-тян иногда! А значит, он её братик! — Фландр воодушевлённо вскинула руки. — Флан-тян в такие моменты напоминает мне мою Чен, — Ран добродушно улыбнулась ей в ответ. — Что ж, пусть будет так… — Если вы не против, то сестра миледи хотела бы, чтобы… — Да вообще, Сакуя, мы и сами собирались прогуляться. Как вы насчёт компании, хозяин? События разворачивались слишком неожиданным образом, и потому Анноун не нашёл ничего другого, кроме как кивнуть в ответ на вопрос Ран. Фландр оказалась очень активной и на первый взгляд вполне безобидной — хоть и все из присутствующих знали, какой впечатляющей силой она обладает. Но сейчас ничто не заставляло об этом думать: Фландр вела себя совершенно по-человечески, и если бы не крылья за её спиной, вряд ли бы она чем-то отличалась от резвой и любопытной девочки пяти-шести лет. Вот она нашла в траве божью коровку и долго зачарованно смотрела, как она ползёт по её пальцу, пока та не улетела; вот нашла ещё одну и посадила к себе на платье, удивившись тому, насколько хорошо подходит ?одежда? насекомого к её собственной; то добыла где-то несколько веточек и соорудила из них импровизированный браслет, что надела Анноуну на руку. Сакуя молчаливо шла рядом, неся зонт над своей маленькой госпожой, а Ран, задумчиво помахивая своими хвостами, с интересом разглядывала, как Фландр забавляется с новоявленным ?братиком?. Их прогулка постепенно подходила к концу: они уже осмотрели и Муэндзуку, и Безымянный холм, и даже неутомимая Фландр начала уставать. Солнце постепенно клонилось к закату, тени от деревьев начали вытягиваться, и трава на окрестных лугах уже окрасилась в золотистые вечерние тона — и внезапно Фландр, будто почувствовав что-то, посерьёзнела и перевела взгляд с ?братика? на Ран. — Э? Что такое, Фландр? — прищурилась она. Фландр молча наклонила голову и посмотрела на лужайку, устланную уже пожелтевшей, готовой отправиться в долгий зимний сон, травой; задумчиво перевела взгляд на деревья, что окружали эту лужайку, и с которых уже начал облетать их оранжево-жёлтый осенний наряд; подняла глаза к небу, что нависало синим куполом над восточными горами, в которых где-то затерялся храм Хакурей, и спускалось золотистыми волнами с пеной редких облаков на западе прямо в блестящие воды реки Сандзу… — Сакуя, можешь принести мне мои вещи? — Фландр подняла палец вверх, будто ощущая нечто недоступное другим — что так легко упустить, если вовремя не прислушаться к себе… — Будет сделано, — горничная, вздохнув, кивнула в ответ и, передав зонт Анноуну, в одно мгновение будто растворилась в воздухе и появилась вновь. Казалось бы, она всего лишь неуловимым движением шагнула в сторону — но многое в ней показывало, что за это мгновение она сумела сделать кучу дел: её передник уже был повязан по-другому, волосы были спутаны ветром, и в особенности — она держала в руках большую связку каких-то деревянных рам размером в половину своего роста, бумажных листов, мешочков и коробочек непонятного назначения… Всё свидетельствовало о том, что за это мгновение Сакуя успела добраться до особняка и обратно, захватив с собой то, что просила Фландр. И Фландр, кажется, обрадовалась. Анноун попытался было помочь ?сестрёнке?, когда она взяла из рук Сакуи все эти вещи, но горничная остановила его. — Не мешайте сестре миледи. Она сама справится со всем, а вам сейчас лучше просто наблюдать. — Ран-тян, встань вот туда, пожалуйста? — попросила Фландр, указав на склон лужайки рядом с деревьями. Ран удивлённо пожала плечами и посмотрела на Анноуна. Тот кивнул — и кицуне, покачивая своими хвостами, неторопливым шагом отправилась на указанное место. Поправив платье и шапочку, она посмотрела на Фландр — и та одобряюще улыбнулась, успев за то время, пока Ран исполняла её просьбу, превратить те деревянные конструкции, что принесла Сакуя, в некое подобие стола, распаковать мешочки и извлечь на свет дюжину разнообразных кисточек, баночки с краской и с водой и расстелить на импровизированном столике большой лист бумаги. — Табу: четверо в своём роде! — провозгласила Фландр, и вот уже четыре одинаковых девочки стояли вокруг стола. Ещё мгновение они всматривались в фигуру Ран на фоне осеннего пейзажа, столь типичного для здешних мест — и вдруг, будто по команде, схватили кисточки и начали, пусть поначалу грубо и размашисто, но чем дальше, тем выверенней и точней, пятно за пятном, черту за чертой, мазок за мазком — переносить на бумагу эти тысячи оттенков, которыми этим ранним ноябрьским вечером перед четырьмя — или уже семью? — путешественниками играла природа Генсокё. Красный, золотистый, оранжевый, бледно-розовый, пшеничный, апельсиновый, персиковый, и даже салатовый и светло-голубой — будучи, на первый взгляд, бессмысленным набором цветов, все эти краски постепенно покрывали лист, и Анноун, стоящий за спинами четырёх неотличимых друг от друга копий Фландр, что быстро-быстро с кисточками в руках носились вокруг столика, с удивлением замечал, как разрознённые разноцветные пятна превращаются в поистине волшебную картину: вот эта желтая клякса, оказывается, теперь стала одним из хвостов Ран; эта коричневая, казалось, невпопад нанесённая черта — это ствол вон того дерева; эти красные брызги — не что иное, как листва, ещё не успевшая облететь с веток; это, казалось бы, неудачно попавшее в самый центр картины синее продолговатое пятно, получается, на самом деле — очень удачно изображённая деталь платья Ран… Прошло каких-то полчаса — и Фландр, с чувством выполненного долга развеяв свои копии, наконец сняла бумажный лист со столика и радостно улыбнувшись, вручила его Анноуну: — Это для братика от его сестрёнки! Флан-тян считает, что это красиво! …Несогласных с мнением Фландр не оказалось. Даже Ран, слегка смутившись, покачала головой; Сакуя в ответ удовлетворённо пожала плечами — как будто ничего менее профессионального от Фландр ожидать не приходилось. Стоило только вдуматься: та, которую раньше знали как идеальную разрушительницу, сейчас создавала новые творения — и творения эти были, без сомнения, восхитительны. Казалось, в этой картине, что нарисовала Фландр, больше осени, чем во всём Генсокё, во всех его местах вместе взятых. И Ран — та самая Ран, рядом с которой Анноуну довелось прожить всю эту неделю, — сейчас казалась совсем не подходящей чему-либо, кроме этого вот пейзажа в жёлто-рыжих тонах. Ран была словно сама осень, её ?осеннести?, пожалуй, могли бы позавидовать даже сёстры Аки. И как Фландр удаётся так хорошо видеть и передавать суть вещей? Анноуну отчего-то в голову пришло слово ?катадиоптрика?, но при чём оно тут, он так и не понял. Зато какое-то странно сентиментальное чувство завладело им, и он, подняв глаза к небу, одними губами, беззвучно — прошептал: — Как было бы хорошо, если бы эта осень никогда не кончалась…