13. Молчащие горы и свежая кровь на свежем снегу (2/2)
Его третий отряд возвращался из патруля, и Сайто Хаджиме старался думать о том, что вот уж совсем скоро он придет в казармы, прикажет подать чаю... Можно будет расслабиться и если повезет - поиграть в сёги. Если будет с кем. Окита Соджи выглядит все более нездоровым, но на вопросы о самочувствии чаще отшучивается, а в остальных случаях отмалчивается. И все чаще уходит куда-то один - и днем, и ночью.Особенно изменился он после сэппуку Яманами. Сайто заметил, что с тех пор улыбка стала для Окиты словно бы щитом, за которым он прятался. Кошка во всяких затруднительных случая спешит начать умываться, так и Окита спешил улыбнуться или отшутиться. Чтобысмех сгладил, слизал все беспокоящее, как морская волна слизывает острые песчинки.Иногда Сайто думал, есть ли у Окиты женщина. Мысль о том, что Окита может завести себе женщину, немного раздражала - он не ревновал, нет, просто считал, что вряд ли найдется такая, которая способна будет оценить его друга в полной мере.Засохшее деревоВ пору цветения вишенХолма не украситЭто стихотворение Окита прочел во время одной из попоек в Шимабаре, куда отправились сразу несколько офицеров Шинсенгуми. Неугомонный Харада пристал к Оките с вопросом, когда уже тот заведет себе постоянную пассию. У самого Харады пассий было много - и всех он считал постоянными. Окита тогда улыбнулся по своему обыкновению, вот только улыбка вышла какой-то жалостной. Лишь случайно Сайто узнал, что у капитана первого отряда было недавно что-то вроде романа с дочерью врача, к которому его чуть ли не в приказном порядке отправили Кондо и Хиджиката. Все оборвалось в один совсем не прекрасный день, когда на Соджи и девушку напали сразу несколько ронинов из Хиго, у которых был зуб на Шинсенгуми еще со времен рейда в Икеда-я. Все окончилось хорошо - Окита убил двоих, а остальные сбежали. Но на девушку это произвело слишком уж сильное впечатление и после того она стала всячески избегать встреч с Окитой.
Та попойка... Сайто замедлил шаг, припоминая - было там что-то нехорошее, что в его сознании почему-то связывалось с цепочкой загадочных смертей, которая тянулась еще с ранней осени. Смертей в городе было много, этим не удивишь никого, но вот эти - о них соглядатаи сообщали с каким-то суеверным ужасом. А между тем всего десяток мертвецов за два месяца, десять, не пятьдесят же. Все убитые - молодые люди в расцвете сил, разного положения - торговцы, ронин, двое самураев из Мито и Айзу. Никак не связаны между собой. У всех аккуратно надрезано горло - острым тонким ножом, кровавые потеки на груди, кровь вокруг - словно нарочно старались оставить как можно больше крови. У всех одежда в беспорядке, будто их либо раздевали, либо наоборот одевали, у всех на лицах - выражение ужаса и крайнего изумления. Ямадзаки, их лучший соглядатай, был хорошо знаком с медициной; осматривая трупы, он обратил внимание на еще одну странность - в двух точках, непосредственно над шейной жилой края надреза были словно чуть рваными. Словно надрез делался уже поверх каких-то других, колотых ран, нанесенных непосредственно в шейную жилу.
На той попойке зашла речь об оборотнях, и одна из девиц, прибывшая чуть позже других, стала говорить о бакэмоно, о тануки и их проделках, о лисах тут, в Японии и в соседнем Китае. Говорила она хорошо, и все слушали ее с интересом. Помнится, Иноуэ-сан рассказал что-то смешное о каппа и о тануки, которые сушат свой мех при лунном свете. Все смеялись, а девушка-рассказчица лишь чуть улыбнулась. Она сидела рядом с ним, Сайто, и вдруг сказала, что все люди носят в себе природу оборотня.
"Разве не замечали вы, что порой человек похож на животное?"Все тогда зашумели, и кажется, тот же Иноуэ сказал, что Кондо-сэнсэй похож на льва. А рассказчица, почтительно извинившись, ответила, что ей кажется - Кондо-сэнсэй схож с быком. Тогда Сайто подумал, что это очень точно подмечено - прямолинейный, честный Кондо сродни быку, а уж если он бросался в бой, глаза его, казалось, наливались кровью. Сайто вспомнил Икеда-я - когда они вместе со вторым отрядом Хиджикаты ворвались в гостиницу, Кондо возвышался среди побоища, крови, стонов и отрубленных рук, его одежда была все в кровавых брызгах, ноздри воинственно раздувались и вместе с тяжелым дыханием вырывался, казалось, низкий бычий рев - особенно когда он вновь бросился на оставшихся врагов."А вот уважаемый Хиджиката-сама, - продолжала девица-рассказчица, - словно красивый белый волк. Волк-одиночка".
И снова Сайто подумал, что она права. Но вдруг ему подумалось и о совершенно другом - он не представлял, откуда эта девица могла так хорошо знать командира отряда и его заместителя. Конечно, и Кондо, и Хиджиката не обделяли вниманием дев веселья, но обычно они ходили в хорошо известные, проверенные дома и знались схорошо знакомыми женщинами. Сайто, бросая короткие взгляды исподтишка, внимательно осмотрел девицу: молоденькая и свеженькая, как и остальные - и одновременно с тем что-то в ее облике безошибочно подсказывало, что лет ей больше, нежели остальным.Возможно, намного больше. И прическа, и одежда ее носили следы изящной небрежности - волосы уложены в простой узел и убраны простым гребнем, несколько тонких прядок выбились из прически, будто она только поднялась с ложа. И одежда в чуть приметном беспорядке, бант на поясе слегка распустился. Все движения полны изящества, и Сайто казалось, каждый жест ее сопровождался едва слышным позваниванием - будто обледеневшие веточки перестукивались в морозной ночи.
Когда девица назвала Хиджикату волком, Окита, сидевший напротив, вздрогнул и очень пристально посмотрел на нее. И поспешно поднял чашечку с сакэ, которое ему наливала молоденькая ойран. Сайто видел, что этой девушке очень нравился Окита, но тот относился к таю с оттенком покровительства и не более того."А вы, Окита-сан, похожи на феникса", - сказала рассказчица. Девица, сидящая рядом с Окитой, возмущенно взглянула на соперницу, но та и бровью не повела.И вот тогда-то Окита прочел стихотворение про засохшее дерево, а потом сказал, что феникс - птица конечно диковинная, и он польщен таким сравнением, но вот только птицы такой никто никогда не видел, и неизвестно, есть ли она на самом деле.
"А я? Что вы скажете обо мне?" - неожиданно для себя спросил Сайто."А вы, Сайто-сама, - кот!" - вдруг выпалила ойран, сидевшая рядом с Окитой, и покраснела так, что даже под белилами было заметно. Все вокруг оживились и стали говорить, что она попала в цель, почти не целясь. Сайто повернул голову к своей соседке-рассказчице и успел заметить острый огонек ярости в ее глазах. И даже показалось ему, что зрачки девицы стали вертикальны, как у хищника или как у змеи. Но продолжалось это какую-то долю мгновения, и даже сам Сайто не мог бы с уверенностью сказать потом, видел ли он что-либо.
"Берегись, сестричка, накличешь беду, - с легкой улыбкой сказала рассказчица. И прибавила, помолчав: - Я, глупая, и так тут понарассказала о бакэмоно".Тогда он подумал, что это просто ревность, нередкая среди таких женщин. Но молоденькая ойран погибла через неделю, в приступе безумия ее зарезал гость, которого потом тоже нашли мертвым - с тем самым надрезом на горле... Они было начали доискиваться о загадочных убийствах, но тут возникли более насущные заботы - а затем наступил одиннадцатый месяц, и выл пронизывающий осенний ветер на перекрестке Абура-но Коджи(1), выл ветер, свистел и трепал одежды на убитых."Поделом", - мимоходом бросил тогда Окита, отработанным движением обтирая кровь с меча. В его голосе была непривычная злость. Словно с Ито и его людьми, остывавшими сейчас под холодным осенним ветром, у него были какие-то особые счеты."Если бы не Ито, Яманами-сан мог бы быть жив", - сквозь зубы пробормотал Окита в ответ на вопросительный взгляд Хаджиме....Ночь сгустилась и стих ветер, и тучи закрыли луну и звезды. Черная кошка закрыла глаза, подумал Сайто и прибавил шагу. Пошел снег - крупный, хлопьями с полладони. Сайто был не склонен к мечтательности, а стихи писать даже не пытался, но и его заворожило это зрелище. Как хорошо, должно быть, сейчас сидеть у жаровни, неспеша тянуть чай и передвигать фишки на доске. И мысли текут так неспешно и так... мирно. Но, доложив об окончании патрулирования, он узнал, что капитан первого отряда отсутствует. В голосе разведчика Оиши, который сообщил об этом, не было беспокойства - Окита Соджи считался лучшим мечником во всем отряде, и никому не пришло бы в голову беспокоиться за него. Но Сайто, постояв несколько мгновений напротив дверей в комнату капитана первого, решил вернуться в город и еще пройтись. Странное чувство звало его прочь от казарм, от тепла и уюта в снежную ночь и на пустынные улицы.На одном из перекрестков показалась женщина - молодая и пригожая, и странно легко одетая для этого времени года. Она шла, укрываясь бело-синим зонтиком, переступая мелкими шажками, словно танцуя. Показалось, вокруг нее, укутывая танцующую фигурку, плывет облачко морозного воздуха, выстуживающее все, мимо чего проходила красавица. Но словно кто-то силой отвел от нее взгляд Сайто, когда он попытался рассмотреть ночную прохожую. А когда Хаджиме справился с собой, красавицы уже не было - осталось только ощущение звенящего холода.Погода как раз для Снежной госпожи и ей подобных - снежинки закружились в танце, заплясали в свете фонаря. Сайто перешел мост и углубился в лабиринт узеньких улочек. Улочки были пусты и темны. Снег густел; почему-то подумалось, что на таком снегу хорошо видны следы и хорошо заметна кровь. Хаджиме почти не удивился, услышав металлический отзвук - тень отзвука. На таком снегу хорошо видны следы и кровь, снова подумал он на бегу.И темные одежды тоже хорошо видны на таком снегу - пять трупов пятью холмиками чернели на уже побеленной снегом мостовой. Пять свежих трупов, и более никого.
Сайто заоглядывался, пытаясь при свете своего фонаря понять, кто убит и где убийцы, и тут его почти подбросил на месте кошачий утробный вой. Черный кот, желтоглазый как зимняя лунная ночь, появился из какого-то закоулка, будто соткался из тьмы. Он заурчал, лизнул пару раз пропитанный свежей кровью снег и взглянул на Сайто. И вдруг бросился к темнеющему проулку. Только тут Сайто заметил следы, ведущие прочь от трупов - и пятна крови в такт этим следам. Кот бежал впереди, словно охотничий пес, пущенный по следам дичи, и Сайто бежал за ним - и в конце проулка он нашел...Окита сидел у забора, а над ним склонилась женщина - странно легко одетая для зимы. Та самая. И звенели вокруг ледяные звоночки, когда она медленно, страшно медленно потянулась губами к губам Окиты.- Йааууууу! - раздался грозный вой. Черный кот разинул пасть, показавшуюся Сайто алой как кровь, и угрожающе орал. Женщина обернулась, и Хаджиме узнал в ней ту самую девицу из веселого дома. Сейчас он мог поклясться, что глаза ее вспыхнули яростным желтым огнем, который перерезала змеиная вертикаль зрачка. Не думая, не рассуждая, Сайто выхватил меч и кинулся к ней, но женщина легким танцующим движением отшатнулась прочь от сидящего Окиты, словно ее отнесло ветром - и пропала в переулочке. Когда Сайто влетел туда, женщины уже не было. Не было и следов на снегу, хотя гэта на босу ногу, как это принято у таю и гейш, Сайто разглядел хорошо.- Окита-кун... Соджи! Соджи!.. - он видел кровь на лице Окиты, он поспешно осматривал, ощупывал друга, стараясь понять, не ранен ли тот. На мгновение ему показалось, что земля вздрогнула, качнулась под ногами, будто началось землетрясение.- Зимой встречи с нечистью происходят редко, - с трудом переводя дух, словно просыпаясь после кошмара, заговорил вдруг Окита, к которому возвращалась его природная жизнерадостность.
- Нам повезло - сразу двое оборотней, - отозвался Сайто, пытаясь подделаться под шутливый тон Окиты. - Пошли.
***...Желтые кошачьи глаза внимательно провожали двоих людей. Держась позади, он сопроводил их до казарм, скользнул, пользуясь темнотой, за ними во двор и следил за двоими до того, как они скрылись в одной из комнат. Кот прекрасно знал - будут отогреваться, потом будут играть в сёги, Окита станет шутить и неразговорчивый обычно противник по игре оттает и словно обретет дар речи. Его человеческий двойник - странно наблюдать за ним со стороны.
***Китай, Шанхай, 1867гИрен… Она плыла под толстым слоем льда. Этот лед был зеркалом, отражающим каждое ее движение. И одновременно совершенно непостижимым образом лед был прозрачным – сквозь него видны были люди, дома, река и дорога. Люди ходили по льду, словно его не было вовсе. А она смотрела и смотрела на них снизу, недоступная им, ими не замечаемая. Вот она увидела человека, словно вжавшегося в лед с той, земной стороны. Его лицо искажалось толщей льда, черты невозможно было разглядеть. Только с удивительной четкостью она видела его глаза, темные, со странным сурово-нежным выражением. И вдруг оказалось – это не она, а он был под водой, он задыхался подо льдом, безуспешно пытаясь глотнуть воздуха. Она старалась пробиться к нему, разбить лед, колотилась о непроницаемую ледяную корку, которая вдруг разом потеряла свою прозрачность и стала просто зеркалом, которое сухим шелестящим голосом шептало ей слова на непонятном языке. А она в отчаянии беспомощно застыла перед этим зеркалом и…
… проснулась с мокрым от слез лицом. Ей показалось, что земля содрогнулась - будто двинулись какие-то громадные, скрытые в тверди земной механизмы, двинулись и с натугой закрутились. Но скоро все движение их снова стало скрытым и неслышным. Ирен выглянула в окно - уже занимался рассвет. Она потормошила сладко спавшего мужа.- Лоран, когда мы поедем в Японию?