4. Катана и револьвер (1/2)
Япония, Эдо, 1860гОкита…он бежал по бесконечной дороге к призрачно-голубой реке, лазурной как хаори, надетое на нем. Бежал, задыхаясь, выбиваясь из сил, но река все отдалялась и отдалялась. В горле пересыхало, он чувствовал, как сухой воздух скрежещет в легких и отдается в ушах металлическим лязгом. Рвущий трахею, душащий ком подступал к горлу. Почти задохнувшись, он проснулся...В маленькой бедной гостинице, где он остановился отдохнуть, всюду тянуло навозом и застарелым грязным духом людских тел. За перегородками храпели остальные гости; некоторые решили провести ночь с прислужницами, и их стоны, возня и хрипенье отравили бы половину ночи, если бы он устал чуть меньше и спал не так крепко. Но выездные занятия с учениками, которые он проводил в окрестных городках, изматывали ужасно, а потом еще был долгий обратный путь по раскисшему от недавнего дождя тракту Косю, так что, едва вымывшись, поев и устроившись на футоне, он провалился всон, из которого вынырнул, тяжело дыша и с трудом осознавая реальность. Сна он не запомнил, осталось только давящее ощущение в груди и предощущение чего-то трудного, адски трудного и столь же будоражащего. Как будто ему предстояла схватка - из тех, в которых он до сих пор только побеждал.Он наскоро умылся, перекусил рисовыми колобками, купленными вчера, и вышел на улицу, еще пустую - городишко только начал просыпаться, лишь пару раз на окраинах хриплыми со сна голосами успели прокукарекать самые дисциплинированные петухи.Окита Соджиро, один из старших инструкторов додзё Шиэйкан, недавно получивший менкё(1) школы фехтования Теннен-Ришин-рю, с наслаждением втянул носом еще прохладный с ночи воздух, поправил на плече лямку мешка с фехтовальной одеждой и зашагал в сторону Тама.Хорошо дышать утренней свежестью, когда тебе шестнадцать, тело послушно и сильно, а нерадивые ученики, которых приходилось то и дело одергивать, остались в далеком вчера и позавчера, и поза-позавчера. Часто Соджиро думал, как было бы хорошо, если бы не нужно было уходить далеко по тракту Косю,давать эти "выездные" уроки фехтования, на которые приходили разве что любопытствующие, крестьяне и мелкие купцы да детишки из семей позажиточнее. Вся эта публика держала боккен или синай как мотыгу, боялась ударов, боялась бить самим. Соджиро приходилось бесконечно поправлять и одергивать их, терпение у него быстро истощалось, он срывался на ругань. Очень сложно понять, как можно держать меч так, как держат они - самому Соджиро казалось, что он чуть не с рождения знал, как нужно правильно держать меч. Сейчас у него менкё - менкё, подумать только, в шестнадцать лет, шептались многие вокруг, - если все пойдет хорошо, к двадцати годам он сможет получить менкё кайдэн, "свидетельство о полной передаче", делавшее настоящим мастером. Впрочем, сама лицензия Соджиро не слишком интересовала - это было лишь свидетельством одоления еще одной ступеньки в недостижимому высшему мастерству.Но увы, Шиэйкан не свел бы концов с концами, если бы не эти выездные занятия с учениками - в самом додзё учеников было совсем мало. Их стиль считался грубоватым и неизящным, и люди более-менее благородного происхождения вовсе не стремились его изучать. Поэтому и Соджиро, и другие инструктора Шиэйкана, чередуясь, отправлялись в утомительные пешие путешествия по селам и городкам.По мере того, как восточный край неба впереди светлел, давящее ощущение, оставшееся со сна, проходило, тревога рассеивалась, оставляя лишь радостное возбуждение. Утро было ясным и обещало хороший день, высокая придорожная трава серебрилась от крупной росы. Соджиро поискал глазами какую-нибудь палку - хотелось посбивать росяные капли, распугивая просыпавшихся букашек, как он всегда делал в детстве. Сейчас еще совсем рано и никто не мог застать его за таким несолидным занятием, но палки как назло на глаза не попадалось. Соджиро протяжно свистнул сквозь зубы и засмеялся, увидев, как из травы неподалеку тяжело вылетела испуганная перепелка.
Он зашагал дальше, напевая под нос глупую веселую детскую песенку, которую услышал от маленького мальчишки, сопровождавшего старшего брата на занятия фехтованием. Старший брат был увальнем - из тех, которые даже идут, кажется, на все восемь сторон света одновременно. Руки его не ведали, что творят ноги, а голова вообще вела вполне независимое существование. А вот младший, хоть ему на вид было не больше шести-семи, смотрел на сэнсэя крайне внимательно, стараясь, очевидно запомнить все, чему учил Соджиро. После занятий во дворе Соджиро видел, как малыш довольно верно повторял движения, вооружась за отсутствием синая бамбуковой палочкой.
Край солнца уже показался из-за дальних холмов, посветлело, роса высохла. Соджиро вспомнил, что оставил в гостинице соломенную дорожную шляпу, и слегка пожалел об этом - скоро начнется жара. Ноги его в стареньких дзори продолжали быстро шагать по подсохшей дороге, амысли перетекли к Коичи, сыну хозяина гостиницы, который был давним приятелем и умел узнать и разузнать обо всем и всех в Бусю, Тама, Хино и Хатиодзи - да и во всем Эдо, наверное. Просто поразительно, сколько самых нужных и ненужных сведений, слухов и домыслов держал в голове этот десятилетний сорванец! Эти сведения Коичи вываливал на всякого, кто желал слушать. И в тонких губах его таилась всегдашняя тонкая ухмылочка каверзника - особенно, когда рассказывал о случившейся с кем-то неприятности. Соджиро не слишком любил его, но россказни Коичи были часто забавны иинтересны, а иногда даже полезны - в предгрозовое время, когда всюду шатались самые разные группки мятежных ронинов, вроде тех из Мито, что расправились недавно с министром (2), знания о том, что происходит вокруг, вовсе не были лишними. Кроме того, во время игр в "сто страшных историй"(3) Коичи был просто незаменим - он лучше всех умел нагнать страху, так что лица слушателей бледнели, а глаза становились круглыми как у варваров.- У Сэги-доно теперь будет за что содержать танцовщицу в Ёшиваре(4) - так начал Коичи в этот раз. Усталый Соджиро, потягивая чай, не особо внимательно прислушивался к его словам, но на всякий случай сделал приличествующее заинтересованное лицо.
- Нечего сказать, удачно он обернулся - сдал внаем усадьбу с хорошим барышом, а сам в Эдо живет.
- Усадьба - та, что через лесок от большого храма? - переспросил Соджиро, подавив зевок. Тамошняя усадьба давно уже стояла пустой, хозяин жил в Эдо, оставив в своем родовом доме только старичка-садовника, который ничто так не любил, как хорошее сладкое сакэ.- Она самая, Окита-сэнсэй, - с готовностью закивал Коичи. Если бы он не сказал "сэнсэй", Соджиро отослал бы его, сославшись на усталость, и отправился бы спать.
- Вот что я думаю - гореть Сэги-доно в аду за то, что он сделал, - таинственным шепотом продолжал Коичи. Обезьянье личико его собралось на лбу морщинками и весь он сделался похож на маленького злобненького старичка. - Мало того, что круглоглазые живут в его доме, они там... нехорошие дела творятся там, Окита-сэнсэй.
И Коичи начал рассказывать тем же заговорщическим шепотом, присвистывая и пришепетывая - отчасти для большей таинственности, отчасти оттого, что спереди у него не хватало зуба. Он рассказывал о том, что прибыли двое иностранцев - мужчина и женщина. Люди, видать, не простые - один проезжающий сам видел, как иностранец-мужчина в Эдо прикладывал к лицам людей странные железные щипцы, потом смотрел на них и старательно что-то записывал в тетрадь. Люди, которым так делали, говорят, живы и здоровы, но кто может поручиться, что круглоглазый не навел на них порчу?
- Коичи, ты уже такой взрослый, отцу помогаешь, а в порчу веришь, - укоризненно покачал головой Соджиро. - Может, ты еще веришь и в то, что на похороны Клубневого Гэна приходили каппа?История это была давняя, ее пересказывали со смаком и все новыми подробностями - как в Хино на похороны старого садовника, прозванного Клубневым Гэном, пришли дети, воровавшие когда-то у него клубни батата. Пришли они, накрывшись большими зелеными листьями, и собравшиеся люди приняли их за водяных-каппа. Одним из детей был, говорили, маленький Хиджиката Тошидзо.Шуму и переполоху эта история наделала много, и строгие отцы и матери сломали тогда немало бамбуковых тростей о спины маленьких шкодников - может, поэтому уважаемый Хиджиката-сан не любил, когда при нем рассказывали о каппа.
Коичи поспешил заверить, что в россказни он не верит и не верил, а что про иностранцев говорили уважаемые люди, которые проходили через их городок, направляясь в Эдо. И управляющий Сэги-доно тоже у них останавливался и тоже кой-чего рассказал.
- Мужчина-то меряет людям головы и лица, а женщина, Окита-сэнсэй, и того хуже - раздобыла где-то девочку-японку и мудрит над ней всяко. Не иначе нечисто тут. Девочку люди сами видели в доме Сэги-доно. И при ней постоянно какое-то рыжее страшилище, видать, охраняют, - торопливо, шипя и сипя, продолжал говорить Коичи.
... Соджиро и не заметил, что солнце уже достаточно поднялось, а ноги его как-то сами собой свернули с тракта и теперь вовсю шагают по дороге поменьше - той, что бежала вдоль речушки и огибала сзади поместье господина Сэги. И судя по шороху и шелестению отгибаемых высоких кустов, там действительно были люди.Досадуя на то, что теперь придется делать крюк, Соджиро все же не мог преодолеть любопытства. Страха у него не было, во всякие таинственные вещи он никогда не верил и более опасался гремучих змей, которых много было в траве, чем какой-то там порчи. Поэтому когда придорожные кусты вдруг раздвинулись и что-то маленькое и темное шмыгнуло прямо к его ногам, Соджиро просто отскочил в сторону и уже потянулся за синаем. Но вслед за непонятным шмыгающим животным, оказавшимся черным котенком, из кустов выскочила девочка.В первое мгновение она замерла, увидев Соджиро, потом сделала пару нерешительных шагов, продолжая разглядывать его, как некую диковинку.
- Помоги поймать... - сказала вдруг девочка, и спохватившись, пунцово покраснев, добавила: - Прошу прощения.И быстро поклонилась. Выговор у нее был странным, Соджиро ни от кого такого не слышал. Одета она былав юкату с веселыми разноцветными полосками - тонкую, но ткань получше, чем обычно на крестьянках. Сперва Соджиро показалось, что незнакомке не больше десяти-одиннадцати лет, но сейчас он понял, что она постарше. Кожа у нее была светлой, словно девочка почти не бывала на солнце. Недлинные густые волосы были не черными, а с матовым коричным оттенком и заплетены в косу, как у китайцев. Коса чуть растрепалась, и выбившиеся прядки то и дело взлетали под утренним ветерком, как рожки у совы. И было в ней что-то такое же светлое и ожидающее, как в сегодняшнем утре.
Соджиро оглянулся, ища котенка - тот и не думал убегать, сидел у обочины шагах в десяти и старательно умывался с подчеркнуто безразличным видом. Когда Соджиро медленно пошел в его сторону, котенок воззрился нанего с, как показалось, насмешкой в желтых глазах. Но не попытался сбежать и терпеливо дождался, пока Соджиро схватил его и отнес девочке.- Большое спасибо, - незнакомка улыбнулась одними уголками губ, принимая пушистое тельце обеими руками и прижимая его к себе. Улыбаясь, она показалась Соджиро совсем взрослой. Котенок принялся лизать ее пальцы, и девочка засмеялась, снова превращаясь из девушки в подростка. - Ай, щекотно!
- Ты... вы живете в поместье господина Сэги? - раз уж она сама ведет себя так смело, Соджиро решил начать с главного, что его занимало. Девочка кивнула, поглаживая котенка.- И вы видели тех иностранцев, что живут там? - спросил Соджиро.