Глава 1. Alibi (1/1)

If you’re good at telling liesYou could be my alibiAnd I won’t have to atone for my sinsBrandi Carlile — Alibi — Ну, пожмите же друг другу руки, — радостно сказала заместительница директора Наоми Хайчи, не думая о том, что людям по обеим сторонам длинного стола пришлось бы лечь на него грудью, чтобы выполнить то, о чем она говорила. Так что все остались стоять, как прежде: Бутчер с руками в карманах, Вайнона — обхватив себя за ребра. Будущие напарники сверлили друг друга подозрительными взглядами. Не особенно-то они друг другу нравились. — Ну, ладно, вы тут разбирайтесь, а мое дело сделано. — Наоми Хайчи щелкнула замками чемодана, раскрывая его, точно приготовившийся к концерту пианист. Вот только вместо сонаты она исполнила пантомиму, спешно упрыгав вон из кабинета. Спустя секунду молчания и неподвижности, Вайнона и Бутчер обошли стол так, чтобы заглянуть во внутренность чемодана, доверчиво раззявившего свои кожаные челюсти. Между плечами напарников теперь едва ли было расстояние локтя. — Так… ты типа тоже агент? — Первой нарушила тишину Вайнона. Не отводя взгляда от обилия бумаг, кое-как сваленных внутри чемодана. Ну Хайчи, умеет же выдать инструкции, “Икея” обзавидуется. — Скорее фрилансер. Вы как там называетесь? — “Черные жетоны”. — Точно. — Покивал Бутчер, намекая: без разницы. Он работал на ФБР, МИ6, частных и юридических лиц, не все из которых были по эту сторону закона, ну а теперь пришла очередь какой-то мелкой организации, вообразившей себя спецом по “таинственным случаям”. Они не были никак связаны с “супами”, так что перед ним не стояло моральной дилеммы, детали же можно было опустить, лишь бы выплатили обещанное по контракту. Бумаги внутри чемодана оказалось не так много, как могло почудиться на первый взгляд: просто огромная карта, испещренная точками “А”, “В” и “С”, топорщилась, приподнимая сложенные в пластиковые файлы тонкие пачки материалов по делу. И Бутчер, и Вайнона сунули руки в чемодан одновременно, и, как назло, схватились за один и тот же документ. Каждый тянул на себя, но пачка листов оказалась не той толщины, чтобы порваться. — Скажу сразу, в танце я привык вести. — А я вообще не танцую. Они дергали документ, каждый на себя, не собираясь сдаваться, пока у обоих не соскользнули пальцы. Пластиковый файл остался зажат в кулаке у Бутчера, а бумаги теперь принадлежали Вайноне. Она тотчас переложила их в другую руку, делая вид, что так на документ лучше падает свет. — Ну-ка, что в меню? “От анонимного источника поступила информация о готовящемся налете на приют “Спокойствие”. Предположительно, целью злоумышленника является киднеппинг.” — Знаю я это место, дом призрения для отбракованных “супов”. — Раздумчиво сказал Бутчер. Слухи, ходившие об этом заведении, звучали малоприятно: нерадивые или попросту несчастные матери могли выбрать “Спокойствие” альтернативой бэби-боксу. Сдать ребенка в место, где из него сделают “супа”. Вот только пока еще никто из воспитанников приюта не “зазвездил” даже немного. Вот тебе и слухи, и пробив по базам. Но наживка была слишком жирна, чтобы Бутчер решился соскочить. — Ты там бывал? — Нет, просто разнюхивал, в числе прочего, для другой работенки. Это не то место, куда хочется попасть, даже на экскурсию. Но выходило так, что на этот раз без посещения не обойтись. И новиспеченным напарникам еще предстояло придумать, как это сделать. — Итак, наша цель… “Крампус”? — Вайнона усмехнулась. — Вот это имечко! Подкупающая честность. Чувак знает, что он из плохих парней. Бутчер отогнул край бумаг в руках Вайноны и вытащил из-под скрепки фотографию “цели”. Мужчина на несколько мутном — из-за искусственного приближения — фото выглядел, как дешевый косплей на Хеллбоя. Кожа красноватого оттенка, скорее напоминающая о солнечном ожоге, нежели о краске, распыленной на лицо и шею. Обломки рогов — из головы Крампуса торчали два костяных шипа, когда-то явно повстречавшиеся с чем-то крепче их. — Он “суп” или что-то такое? — Или настоящий демон. Кто его знает. — Вайнона выдержала скептический взгляд Бутчера, не моргнув глазом. — Приезжай к нам а Чистилище, быстро перестанешь удивляться. — Ну, я не готов прощаться с последним чувством, которое мне еще нравится испытывать. — Бухать не пробовал? — Дорого и окружающие сильно против. Бутчер щелчком отправил фото в глубину чемодана. Вайнона вернулась к чтению. — Доставить живым. Ха. Без мокрухи. — Ну это мы посмотрим. — Зачем усложнять? У нас есть план с точностью до шага. Спасибо, Джереми, с меня ужин, как вернусь, — она махнула бумагами у лица, делая вид, будто запечатлела на странице поцелуй. — У Крампуса в “Спокойствии” есть крот, тот где-то на территории заложил чип. Его волны “Черные жетоны” как раз и засекли, так что мы знаем, куда ехать. Крадем чип, перепрячем его в другое место, Крампус приезжает не туда, мы его хватаем. — Ну да. Три раза постучим, и нас впустят в “Спокойствие”. — Бутчер захлопнул чемодан, намекая, что не собирается дальше копаться в документах “Черных жетонов”. — Я правильно понимаю, что нам нужно охранять людей, которые не хотят быть охраняемыми? — Вырастут — поймут. — Вайнона швырнула бумаги на крышку чемодана. Она тоже не видела смысла в дальнейшем обсуждении. Худо-бедно, а нужно было начинать работать — с тем, что есть, и с тем, кто есть. На холме Бутчер вышел из машины, достав из бардачка бинокль, чтобы взглянуть на “Спокойствие” издалека, прежде, чем сунуться в змеиное логово. Хлопнула дверь пикапа: Вайнона вылезла следом, ежась на пронизывающем ветру. Еще час назад она поражалась теплой американской погоде, не веря, что в Рождество стоит на улице в пусть теплой, но все же осенней куртке, но тут, на возвышенности, она начала замерзать. — Дай-ка тоже взглянуть, — сказала она, поравнявшись с Бутчером. Тот протянул ей бинокль. — И куда смотреть? Не вижу ничего, кроме темноты. — В том и суть. Никогда не искала черную кошку в черной комнате? — Надо смотреть, где мелькнут горящие глаза, что ли? — Там, где тьма будет казаться чернее всего, там и бочина этой сучки. Хватай — не хочу. Глубоко в низине, среди разных оттенков мглы действительно выделялось непроглядно-черное пятно, точно проглатывающее свет и все прочие цвета. Маскировка “Спокойствия”. Днем оно, судя по отчету Джереми, выглядело как скучное промышленное здание, чуть ли не склад, ночью же притворялось настоящей черной дырой из самого далекого космоса. Можно было спуститься в низину и пооколачиваться у забора, не боясь, что полицию вызовут слишком быстро. Но вот как просочиться внутрь, “Черные жетоны” не подсказали. Проблема усугублялась тем, что оба напарника скорее предпочитали путь шума и ярости: для того, чтобы думать, у Бутчера был Французик, у Вайноны — Вэйверли. И Джереми. И, с оговорками, Розита. В общем, команда вышла очевидно недоукомплектованной. Вайнона хотела было снова закопаться в бумаги из чемодана Хайчи. Вот только что нового могло там появиться? Она мысленно повторила все, что ей стало известно из подготовленных Джереми документов. — Есть одна идея. — Вайнона отняла бинокль от лица. — Но придется поискать какой-нибудь работающий магазин. Что было не так-то просто в Рождественский вечер. Даже самые жадные торговые центры не ждали нерадивых гостей, забывших купить близким подарки. А те немногие магазины, чьи двери еще были открыты, оказывались полны посетителями под завязку. Вайнона даже не была уверена, что у нее получится ввинтиться в толпу. Но Бутчеру удалось, хотя наверняка его работа локтями обеспечила синяками добрый десяток человек. Из магазина он вышел с победным видом, кинув напарнице в руки трофей. — Он звенит, — сказала Вайнона, поймав полный блесток мяч из прозрачной резины. — Другого не было. Раскупили почти все. Вряд ли Бутчер врал. Магазин распирало от посетителей, так что следовало считать удачей, что им вообще что-то удалось купить. Вайнона вздохнула, расстегнув куртку и пытаясь приладить мяч под свитер. Она сделала несколько шагов, вслушиваясь: звон едва слышался, тем более, через толщу одежды. Но все-таки, при желании, его можно было различить чуткому уху. — Просто сделай вид, что это твой браслет там какой-нибудь, — пожал плечами Бутчер. — или кулон. Вайнона подумала о кольцах. Посмотрела на свою руку, на его. Сняла с указательного пальца подарок Вэйверли: маленькие серебряные крылья с дешевыми стразами. Единственное разъемное кольцо из тех, что были у нее в тот момент на руках. — Будем считать, что мы поженились в Вегасе. Бутчер взял кольцо, но когда Вайнона вернулась к машине, бросил его в карман. На территории “Спокойствия” не горело ни одного фонаря, так что найти вход в здание оказалось непростой задачкой. Незваным гостям пришлось поплутать, к счастью, недолго. Оба думали о том, сколько камер в тот момент фиксирует их метания по закрытой территории. Наконец, тонкая щелка света выдала нахождение окна ночного сторожа. Забранная решеткой узкая бойница закрывалась изнутри гофрированной алюминиевой шторкой, и Вайноне пришлось исхитриться, чтобы просунуть руку меж стальных завитков решетки и постучать. Шторка нехотя приподнялась, и наружу хлынул желтушный свет от настольной лампы. Щуплый парнишка отложил истрепанный детектив и выкатил на гостей глаза. — Привет, мы приехали, чтобы того… этого… — Вайнона лучезарно улыбнулась, хотя чувствовалась в ней изрядная доля нервозности. Пусть спишет на естественное волнение беременной, мысленно взмолилась она. — Меня должны были положить на сохранение. Она указала пальцами на подложный живот, выразительно распирающий куртку. Бутчер стоял за спиной Вайноны, расправив плечи и мрачно взирая на охранника. На заботливого мужа он никак не походил. — Фамилия? — Наконец, ожил охранник, щурясь на незваных гостей. — Ги… Гиббсон. — Выпалила Вайнона. — Э-э… Уильям и, э-э, Уилла.Она мысленно отвесила себе пинка, за то, что именно сказала, и так же мысленно погладила по голове за то, как быстро сообразила, не делая слишком подозрительных пауз. Вовремя вспомнив, что ему тоже стоит как-то прореагировать на происходящее, в подтверждение слов напарницы Бутчер неловко похлопал ее по плечу. Очень по-супружески. — И вы заполняли договор? — А как мы, по-твоему, оказались здесь, умник. Через забор, что ли, перелезли? — Так оно на деле и было. — Или на парашюте спустились? — Вас разве не должны были встретить у ворот? — Вот именно! Разве нас не должны были проводить?! Охранник задумался, шевеля бровями. Рука его потянулась к телефону, и Вайнона хлопнула ладонями по алюминиевому подоконнику, упиравшемуся ей в живот. — Слушай, ты. Я ехала сюда полтора часа, у меня сел телефон, я нереально хочу в туалет, и брат, который нас привез, не вернется за мной, потому что я блеванула в машине. Если ты не заметил, я торчу на морозе, будучи на девятом месяце беременности, и черт его знает, не начнутся ли у меня преждевременные роды. — Ее палец выписывал сердитые узоры перед переплетеньем решетки. — Так что давай, приведи кого-нибудь, кто тут более-менее шарит. Быстрее, пока я не описалась. Охранник несколько секунд сидел, замерев, как притворяющаяся веткой гусеница. Затем убрал руки от телефона и невнятно согласился, что стоит кого-нибудь позвать. Затем дернул алюминиевую шторку вниз, но та застряла на полпути, и, подергав ручку несколько раз, охранник решил оставить все так, как есть. В оставшуюся щель обзора было видно, как мелькнул его ремень: парнишка вскочил с кресла и вышел из своей комнатенки. — Да ты прям Рита Хейворт. — Сказал Бутчер, полагая, что их больше некому слышать. — Ты вообще чуть все не запорол. С тем же успехом вместо реального тебя могла взять с собой картонного мужика из рекламы энергетиков. — Трудно представить своей женой кого-то кроме моей настоящей жены. — И тут Бутчер понял, что не собирался говорить этого вслух. Но, как это бывает в пылу перебранки, оно само вырвалось. — Просто дальше веди себя… немного более “как муж”, лады? — Я не особенно хорош в импровизации. Подобного рода. — Научишься в процессе. Это вроде как половина смысла понятия “импровизация”. — Вайнона поправила фальшивый живот. Тот приглушенно звякнул. — Я лыжи, ты палки, или мы работаем вместе, или никуда не едем. Бутчер поморщился, но тут в пятне света перед ними замелькали тени: охранник вернулся. Алюминиевая створка снова задергалась вверх-вниз, пока дежурному не удалось, наконец, ее захлопнуть. Двор погрузился в полную тишину и темноту. — Охренительно сработано, агент Эрп, — пробормотал Бутчер. — Никто бы, блядь, лучше не справился. — Ш-ш. У меня расчет на человеческий фактор. Это же рождественская ночь. Значит, если не весь персонал, то половина, как минимум, уже ужрались. Ей много было, что еще сказать, например, что на дежурство отправили самого мягкотелого, кто не смог отстоять свое право скакать в пьяной ламбаде вокруг елки, но тут в замке заскрежетал замок (затем во втором), и в черноте стены открылся прямоугольник белого света. Послышался обрывок разговора: — Там парочка, довольно паршиво одеты, явно иммигранты. Это, наверное, те, что были записаны на пятницу. До которых не дозвониться. — Последние несколько слов дежурный смущенно зажевал, по мере того, как свет из двери вычерчивал фигуры посетителей. Вайнона заморгала, ослепленная на секунду, и, на всякий случай, согнулась, держась за живот. Она была готова прорычать очередное замечание, чтобы сбить охранника с толку, но шар под ее свитером звякнул, ноги оторвались от земли и едва не ударили дежурного в лицо. Бутчер подхватил Вайнону на руки (правда, подкинув, чтобы перехватить поудобнее, так, как не следовало трясти беременную) и сунулся в дверь, готовый пробивать себе дорогу пятками напарницы, как тараном. — Руки убрал! — Прорычал Бутчер, заглушая звон, исходивший от Вайноны. Рядом с дежурным стоял раскрасневшийся мужчина с гирляндой на шее. Кто-то из медперсонала, как нетрудно было догадаться. И уже как следует приложившийся к пуншу. Одной рукой он нетвердо опирался на каталку, часто моргая в безуспешной попытке скинуть с себя хмель. — Миссис Гиббс… -сон? — Доктор порылся по карманам в поисках электронного ключа, нашел, выронил, поднял, чуть не ударившись головой о край каталки, пока разгибался. — Проследуем в… мой кабинет. “Кабинет” у него прозвучал как “к-бы-нт”. — Совсем рехнулись, что ли? Трезвого врача найдите! — Продолжал разоряться Бутчер, явно мысленно прикидывая, насколько непосильную задачку подкинул. — Иначе и пальцем не дам прикоснуться к моей, э-э, Уилле. — Ей плохо? — Занервничал сторож. — Воды отошли?! — Нет, нет! Обычные беременяшечные дела! — Свесилась к дежурному с рук Бутчера Вайнона. — Где тут у вас туалет? Привратник ткнул рукой куда-то в глубину пустынного коридора, гулкого и освещенного приглушенно, точно лампа в комнате больного. Судя по всему, “Спокойствие” получало вовсе не такое шикарное финансирование, какое освещало в приватных рекламах для потенциальных клиентов. Оно и понятно — непросто конкурировать с “Воут”, особенно, если пытаешься прятаться, чтобы корпорация-монополист не придавила тебя своей гигантской стопой. — Господи Иисусе, как же невовремя, — с искренней досадой простонал врач. — давайте побыстрее разделаемся с этим, и я вернусь, э-э, к моим коллегам. К выпивкам и закускам, читалось в его малость расфокусированном взгляде. — Еще чего, дружочек, — голос Бутчера звучал над самым ухом Вайноны. И, черт, ей нравилось, с какой интонацией он говорил. Если бы кто-то так всерьез к ней относился, она бы растаяла быстрее, чем налипший ей на подошвы снег, сейчас стекающий мутной жижей на еще недавно чистый пол. — Пока не протрезвеешь, я тебя к своей жене не подпущу. Ну, давай ключ или что там от палаты — и можешь валить гробить печень. — У нас протокол... Доктор отшатнулся от просвистевших у самого его носа сапог Вайноны и понимая, что перед ним парочка отбитых реднеков, предпочел сдаться. Ключ он бросил Вайноне на живот и, опираясь на каталку, побрел вдаль по коридору. Сторож юркнул в свой закуток. — Говорила же, человеческий фактор, чувак. Человеческий, мать его, фактор, — сказала Вайнона, едва удерживаясь от соблазна поболтать ногами, как ребенок. Ее давно не носили на руках. Она была в хорошей форме, и, к счастью, в данном случае это подразумевало под собой нижнюю границу полулегкого веса. Бывалый агент мог нагулять себе и побольше массы. Бутчер без труда нес напарницу, сгрузив только у самой двери в туалет. Когда дверь закрылась за Вайноной, он остался ждать ее снаружи, прислонясь спиной к стене. Туалет оказался люминесцентно-белым, точно операционная. Во что “Спокойствие” вкладывалось, так это в хлорку и кафель. Вайнона ополоснула лицо, склонившись над раковиной. Хорошо, что она соврала насчет своих естественных надобностей, справлять их тут казалось святотатством. Казалось, с пола можно есть. Впрочем, какая надобность не терпела отлагательств, так это обычная Вайнонина потребность. Тем более, что если где в этой стремной лечебнице не могло быть камер, так это в туалете. Вайнона расстегнула куртку и достала из внутреннего кармана фляжку с виски. Сделала глоток, с наслаждением чувствуя, как немеет язык и теплеет в желудке, затем отхлебнула еще. И еще раз. Вайнона прислонилась спиной к стене, прижала затылок к кафелю. Она стала пить меньше в последнее время, думая о том, что в любой момент может снова обнаружить, что беременна. Но сейчас она точно не могла ни от кого залететь. У нее не было секса рекордное, считая с шестнадцати лет, время. Но гребаный фальшивый живот бередил воспоминания — реальные воспоминания. Вся ситуация казалась сюрреалистичной. Вайнона подумала еще немного и сделала еще один глоток из фляжки, прежде чем выйти из туалета. Бутчер неловко приобнял ее за плечо, продолжая изображать заботливого мужа — на случай, если в коридоре развешаны камеры. И тотчас дернулся, морщась. — Где ты нашла выпивку?! — С собой ношу. Ты никогда полностью не одета без фляжки с виски. — Мы точно спалимся, если кто-то кроме меня заметит, что ты бухнула. От тебя так пахнет, что жвачкой не исправить. Разве что скотчем рот заклеить. — Не будь занудой, Рождество же. Она бодро зашагала вперед, и Бутчер схватил ее за руку, не церемонясь. Вайнону это, казалось, едва ли не веселило, хотя она видела, что он злится, и чувствовала, как сильно он стискивает ее запястье. — Эй, так ты обращаешься с беременной женой? Она подняла глаза, готовая столкнуться взглядом с камерой, но под потолком ничего не было. Ни с одной стороны, ни с другой. Бутчера смутило замешательство во взгляде напарницы, и он тоже тщательно осмотрелся. Приглушенный — возможно, только на вечер Рождества — свет в коридоре сбивал с толку, а оба напарника привыкли к тому, что большинство помещений, в какое ни зайди, напичканы техникой. Но со “Спокойствием”, как оказалось, дело обстояло иначе. Мало камер, куда больше простого железа и бетона. Кто бы ни владел “Спокойствием”, он больше пекся о том, чтобы не оставалось лишних следов, в особенности, цифровых, нежели о том, что в точности происходит в стенах дома призрения. — Похоже, нам повезло. — весело сказала Вайнона, когда они с Бутчером шагали по коридору. — Или нет. На расстоянии они еще могли надеяться, что перед ними просто своего рода ворота. Но увы. Это был блок, тупик: железные штыри пронизывали стену, будто заскучавший великан поиграл с подушкой для булавок. Не сговариваясь, Вайнона и Бутчер схватились за прутья решетки и потрясли их — не случилось ровным счетом ничего. Неровные ячейки были разного размера, но ни через одну не просунулась бы даже ладонь. Даже если сильно постараться и не бояться застрять. Вайнона прижала лицо к переплетенью штырей. Перед ее взором тянулся точно такой же коридор, как тот, что они с напарником только что прошли. Это, по сути, и был один и тот же бетонный рукав, только искусственно разделенный напополам. И не сразу при постройке. Бутчер прошелся пальцами по стене там, где в нее вмуровывались концы арматурин. — Так-так, кто-то научился на собственных ошибках. Знать бы, каких. Кто-то — или что-то — вышло отсюда, откуда не должно было. Или проникло извне. Судя по тому, как беспечно отнеслись к ним врач и дежурный — скорее всего, Рождество и пунш действительно усугубили дело, но все-таки… — То, что по ту сторону коридора, гораздо интереснее того, что по эту, милая Уилла. Вайнона так и стояла с лицом, прижатым к прутьям, точно ребенок. — Ты выключил это, — сказала она, и только потом отстранилась от решетки. — Выключил что? — То, что было у тебя в голосе, когда ты обращался к тому врачу. Помимо очевидного притворства было… что-то. А сейчас этого нет. — Вайнона щелкнула пальцами. — Не ложь и не сарказм. Но что-то между слов. Бутчер повернулся к ней всем корпусом. При их разнице в росте он невольно нависал над ней. Его указательный палец замер у самого ее лица. Вайнона гадала, что произойдет дальше. — Больше не пей на работе. — С усмешкой, в которой не было и одного процента искреннего веселья, сказал Бутчер и резко развернулся на пятках. — Если вздумаешь меня раскрыть, так или иначе, понадобится консервный нож. — У меня есть пивная открывашка, — пожала плечами Вайнона. Но не похоже было, чтобы Бутчер услышал. Он шагал назад по коридору, изучая все те двери, мимо которых они прошли, в спешке не тронув. Вайнона, позвякивая и начиная раздражаться от этого звука, поспешила за напарником.