Про гороскопы, психиатров и моральную девственность (1/2)

Как оказалось, сердечко у меня начало ёкать не из-за Печорина, а из-за эмоционального перенапряжения. Нервная система перевозбудилась и решила продолжить шумный кутёж, начатый на почте. К счастью, быстрая реакция Сонечки, новая доза транквилизаторов и успокоительного привели меня в чувство. Правда, теперь я вообще с трудом понимал, что происходит... Однако скоро меня отпустило, и я даже смог немного поболтать сМармеладовой о новом сезоне очередного зарубежного сериала. В дверь осторожно стучат. Переглядываемся с Соней.- Войдите! - кричит девушка. Тут же морщусь от боли: голова с каждым разом болела всё сильнее и сильнее.В палату заходит высокий, почти под два метра ростом (мои несчастные 178 сантиметров!), молодой мужчина немного за тридцать во врачебном халате. Кожа у него тёмная, смуглая. Глаза песочного цвета, маленькие. Густые ресницы и брови. Длинные, чёрные, почти смоляные, волосы завязаны в хвост. Такая же чёрная небольшая бородка. Телосложение сложно назвать спортивным, но определённая подтянутость имелась... Блин, где-то я его уже видел...- Добрый день, - голос у мужчины низкий, раскатистый, - я Ваш лечащий врач - Александр Андреевич Чацкий.Да блииин... Вы специально? Что это за город с горой литературных персонажей?Немедленно выпустите меня из этого кроссовера! Стоп! Как-как его зовут? Где-то я уже это имя слышал и даже как-то шутканул по этому поводу...- Здравствуйте, - с трудом заставляю язык меня слушаться. - Вам уже перечислили оплату за лечение?Да-да, вы не ослышались, оплату. Печорин отвёз меня в частную клинику, за что я был даже ему немного благодарен (только вот ему об этом знать необязательно). К тому же, в обычную больницу с одним только паспортом меня бы не взяли. Да и сервис играет немаловажную роль... В общем, я и попросил Сонечку поколдовать немного с моим новым счётом. Та, кстати, о моём плачевном положении узнала благодаря Максим Максимычу. Грузин заехал к ней на чашечку чая и во время непринуждённой беседы рассказал о случившимся... Надо будет потом Соню куда-нибудь сводить: а-то вон, как она за меня переживает...- Как Вы себя чувствуете? - поинтересовался Чацкий, присаживаясь на стул и открывая больничную карту. - Что-нибудь беспокоит?- Голова болит... и тело не слушается..., - сообщаю я.- Это побочные действия транквилизаторов, - врач начинает что-то записывать в карту. - У Вас недобор веса. Вы вообще ели последние месяца три?Хм... Дайте-ка подумать. Ох, а я ведь и не ел почти... Если учесть, что в одиночестве я не могу есть чисто физически (Бегемотиха не считается), то отсутствие каких-либо отношений или просто кого-то человекоподобного в моём доме объясняет, почему я стал реже питаться. Когда ехал в поезде, то ничего не ел. Здесь тоже на одном кофе сидел. Голода-то я не чувствую...- Я ел... Немного только..., - честно отвечаю я. - Но последнюю неделю только на кофе сидел...- Вы испытывали чувство голода?- Нет... Иногда только...Чацкий хмурится, чёркает что-то в карте. Тяжело вздыхает, прикрыв глаза.- Я бы хотел поговорить с пациентом наедине, - врач поворачивается к Соне. - Вы можете выйти ненадолго?- Без проблем, - улыбается девушка, - я как раз собиралась домой.

Мармеладова подхватывает свой пакет и подбегает ко мне. Неловко чмокает в щёку.- Я к Вам завтра ещё зайду, - со смущённой улыбкой произносит она. - До свидания, Евгений Александрович!Сонечка быстро уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мда... Сегодня что? день лобызаний? Или я опять чего-то не понял?- Пожалуй, продолжим, - Александр Андреевич вновь завладевает моим вниманием. - Как часто у Вас бывают панические атаки? С какого возраста они начались? Когда была последняя? Бывали ли у Вас другие психические расстройства?

Воу, воу, воу... Полегче! Мой мозг не в состоянии сейчас обработать столько вопросов сразу! И вообще, мы же о еде говорили...- Последняя была... месяца два назад..., - ох, и не люблю я докторов. - Каждый раз по разному... Всё началось с десяти лет... Бывают депрессии... Часто истерии...- Значит, в десять была первая паническая атака, - Чацкий поднимает голову и пристально смотрит на меня. - Что стало причиной?- Мои родители..., - голова начинает кружится, и я мысленно благодарю медсестёр, что они не пожалели для меня успокоительного. - Их убили... Я был с их трупами два дня...- Вы видели само убийство? Или только результат?- Я не помнил тот день... Первое воспоминание - только тела родителей и следующие два дня...- Не помнили? То есть, сейчас Вы помните? - доктор вновь принимается что-то писать в карте.- Сейчас вспомнил немного..., - и чего я сегодня такой честный? Может, кроме транквилизаторов, мне вкололи и сыворотку правды. - Только самое начало дня...- Хм..., - мужчина задумывается, прикусывая колпачок ручки. - А Вы можете хотя бы предположить причину Ваших панических атак?- Обычно это кошмары..., - голова начинает гудеть и я морщусь. - Иногда какие-то действия... В этот раз я смотрел телевизор, и там говорили про убийство родителей...- А депрессии и истерии? Они вызваны чувством одиночества, я так понимаю.- Да, - киваю. А доктор-то сообразительный!- Что ж..., - Чацкий в очередной раз чёркает что-то в карте, а затем спокойно смотрит на меня. - Мне всё ясно. Все панические атаки вызваны страхом. Ваши - не исключение. Вы потеряли родителей, но не можете полностью вспомнить тот день, когда это произошло. Вам было десять - это уже сознательный возраст. Значит, Вы понимали, что происходит. Я думаю, что Вы видели само убийство, и оно напугало Вас, сильнее, чем его результат. Вы реагируете не на сами кошмары, действия или упоминания об убийстве. Ваш мозг бессознательно заблокировал часть воспоминаний о том дне, а всё вышеперечисленное может заставить Вас открыть эти воспоминания. Вы боитесь не трупов, а воспоминаний. Вы боитесь вспоминать...Ох, если это так, то... Все мои предыдущие врачи настоящие кретины, которые пичкали меня всякой дрянью! Они все утверждали, что я просто боюсь расчленёнки и крови. Мне даже мясо запрещали есть! Блин, сейчас не об этом! У меня же есть важный факт!- Но я же вспомнил немного..., - возражаю я.- Да, - подтвердил Александр Андреевич, - и это значит только одно: Вы почувствовали себя в безопасности.

Эээээм... В безопасности? Что-то я такого не припомню...- Что же касается истерии и депрессий, - будничным тоном продолжает Чацкий, - то это плохая работа психолога и психотерапевта, а так же недостаток внимания со стороны родственников после того, как Вы потеряли родителей. Поверьте, это не редкость. А что насчёт еды...

- Я не могу есть в одиночестве..., - подсказываю я доктору. - А заставлять себя не получается...

- Ну, это одно из ответвлений депрессии, - кивает мужчина. - Люди не чувствуют насыщения, когда едят, поэтому мозг блокирует чувство голода. Так же, возможно, это результат сильного стресса или резкой смены распорядка. Вы ведь ещё не до конца привыкли к этому месту, верно?Моя челюсть медленно ползёт вниз. Говорите, что хотите, но мне нравится данный представитель врачевателей.- Слухи имеют дурную привычку - распространяться, - улыбается Александр Андреевич. - И хотя большинство из них - абсолютный бред, кое-что интересное из них всё же можно выловить.- А Вы прикольный..., - пытаюсь улыбнуться. Получилось, вроде, неплохо.- Все так говорят, - отмахивается врач. - На чём я остановился? А, вспомнил! Мои Вам рекомендации. Займитесь спортом: элементарные пресс или приседания, можно бег по утрам. Начните есть, желательно, в компании друзей. Но помните: здоровая пища - это хорошо, но и баловать себя тоже надо. Больше гуляйте на свежем воздухе, больше общайтесь с людьми. Найдите себе интересное хобби. И постарайтесь понять, где, как и с кем вы чувствуете себя в безопасности. Тогда Ваши воспоминания вернутся, а панические атаки сойдут на нет.- А как же куча антидепрессантов? - ухмыляюсь я.- Они на крайний случай. Тем более Вы будете ходить ко мне три раза в неделю по вечерам для дополнительных консультаций.

Мужчина улыбается, и я, наконец, вспоминаю, где его видел.- Я Вас вспомнил, - сообщаю я Чацкому. - Вы тоже из Оксфорда. Учились на медицине. Только Вы заканчивали, а я поступал. И Вы в сборной по регби были. И мы вместе в тир ходили.- А я-то думал, когда ты меня вспомнишь, - доктор незлобно хмыкает. - Сколько лет прошло Юджин?- Около шести, - улыбаюсь в ответ. - Блин, Алекс, а ты изменился. Волосню везде отрастил, и вот он - новый человек.С Александром Андреевичем (он же "Алекс") мы и правда неплохо общались в Оксфорде. Я даже ходил болеть за него на пару матчей... Вы только там ничего себе не придумывайте! Мы были просто товарищами! К тому же, я тогда уже встречался кое с кем...- А ты всё такой же, - хохотнул мужчина. - Вот сижу я у себя кабинете, скучаю. Клиентов сейчас мало: не любят наши люди психиатров. Думают, ко мне только шизики ходят... Эх, русский люд... Так вот! И тут медсестра. Говорит, там анорексика принесли. Вроде, говорит, в голодный обморок грохнулся. Я выхожу посмотреть, а это ты. Худющий, бледный, как Смерть. Мне даже жалко тебя стало. Такие щёчки раньше были... И вот смотрю, а тебя уже в отделение к эндокринологу тащат. Что ж это за врачи, которые простой голодный обморок от панической атаки не могут отличить! Если бы не твой друг, один бы я тебя не отбил. И ты даже не представляешь...

И вот этот болтливый человек- один из лучших психиатров страны. Хотя... Я люблю странных людей. Чацкий, как и я,- выходец из "золотой молодёжи". Мы познакомились на event-e ("event" в переводе с англ. "праздник", "вечеринка") в честь первокурсников. Потом выяснилось, что мы оба интересуемся баллистикой. Так и общались в кругу общих знакомых, пока Алекса не выпнули из универа за его острый язык. Говорили, что на защите диплома он о чём-то поспорил с профессором и... В общем, тот профессор сделал всё, чтобы наглого студента исключили. Как потом рассказывали, парень не растерялся и умотал в путешествие, затем обосновался где-то в Америке. Около полугода назад я услышал, что он вернулся в Россию, т.к. его пригласили в какую-то столичную частную клинику. Но и там Чацкий отыскал себе врагов, хотя человек он добрый, просто не любит, когда на него смотрят свысока люди, не стоящие и выеденного яйца. В итоге, он обосновался где-то в глубинке... Но кто ж знал, что той самой "глубинкой" окажется данный представитель Мухосрансковых?!- Эх, и где же эти милые щёчки, - вздыхает Чацкий уже сотый раз. - Какой злодей украл это восьмое чудо света?

- Здоровое питание, может быть, - предполагаю я.- А может быть кто-то просто ничего не ел, - хмыкает мужчина. - Ладно! Шизик с тобой! Отдыхай, анорексик мой.- Стоять, - останавливаю я доктора. - Мне нужен твой номер. И фотка с тобой.- О, - хохотнул Алекс. - Это вещь нужная. Я всеми частями тела "за".Обмениваемся номерами. Затем Чацкий делает селфи со мной больным и несчастным на заднем плане.

- Назову тебя "Мой анорексик", - весело сообщает он мне.- Тогда ты будешь "Любимый мозгоправ", - фыркаю в ответ.

Что ни говорите, а лечение моё обещает быть весёлым...*** В больнице я провёл ещё два дня. Почти всё это время со мной сидела Соня. Ближе к вечеру приходил Чацкий, и они почти до самого отбоя составляли мне компанию. В основном мы болтали о всякой ерунде: вспоминали с Алексом наши университетские деньки, обсуждали новые фильмы, даже договорились сходить в кино на следующей неделе. Так же я немного узнал о жизни своих собеседников. Оказывается, мой психиатр был женат, но брак распался через два года. А ещё Чацкий окончательно разругался с родителями (ну, каким бизнесменам понравится, что их дитё не пошло по их стопам, а подалось в мозгоправы). Сонечка же, как выяснилось, училась в католической школе. Видимо, оттуда в её жизни появилась вера. Однако кое-что меня всё же напрягало. Как-то быстро спелись за эти пару дней психиатр и бариста. Мармеладова даже у Алекса номер мобильника взяла. Хотя... У каждого Чацкого должна быть своя Соня, пускай и не входящая в фандом. В день выписки психиатр любезно предлагает отвезти меня домой. И я также любезно принимаю это предложение. Что-что, а машина у него была классная. Чёрный крузак. Эх, бедный мой велосипед... Прошу подкинуть меня до работы, так как, по словам Сонечки, моя Бегемотиха до сих пор была там. И хотя девушка меня уверяла, что Печорин за ней "вроде как" присматривает, у меня не было желания оставлять кошку на попечение кому-либо... Тем более библиотекарю! По дороге заезжаем на почту, и я всё-таки забираю злополучные книги. В этом маленьком Аду людей почти нет... Вот же Печенег- гавнюююк! Убью гада, как приедем! - Женя! - Таня бросается мне на шею, как только я переступаю порог библиотеки. - Как ты? Ничего не болит?- Если будете так его сжимать, то я не могу ничего гарантировать, - хмыкает зашедший после меня Алекс, тащивший на себе коробку с книгами. - Чацкий Александр Андреевич, - отвечает он на вопросительный взгляддевушки, - личный психиатр этого анорексика. Можно просто Алекс. И обязательно на "ты".- О, я тебя помню, - улыбается та. - Мы ходили к тебе на матчи по регби. Я Ларина Таня, точнееТейт (Tate). Можно тоже на "ты".- Как же можно забыть такую красоту!? - восклицает психиатр, ставя ящик с книгами на пол. - Как же можно забыть эти глаза?! Это же восьмое чудо света!Оставляю Алекса и Таню и ухожу в свой кабинет. Пусть развлекаются. Третий, как говорится, - лишний. Не спеша поднимаюсь по лестнице и захожу в свою обитель. Открывающееся мне зрелище, меня, ой как, не порадовало... На полу, возле дивана, сидит Печорин. У него в ногах вальяжно валяется Бегемотиха. Парень одной рукой поглаживает котейку, другой держит толстый томик Дюма. Рядом стоит уже знакомый мне бутыль с вискарём. Парень смотрит на меня поверх книги.- Нельзя пить на рабочем месте, - выдаю я под его пристальным взглядом.- И тебе доброе утро, - отзывается библиотекарь, прикладываясь к вискарю.Молчим и смотрим друг на друга. Выходит, наши отношения вновь вышли на новый уровень? Мы общались без матов! И сейчас у нас вроде как соревнование... Один:Один, кажется.Подхожу к Печорину, забираю у него бутыль и тоже пью. Алкоголь привычно обжигает горло. Отдаю виски библиотекарю.- Нельзя же пить на рабочем месте, - хмыкает тот.- И тебе утречка, - в тон ему отвечаю я, садясь на стол. - Два:Два?- Возможно.

Громко фыркаю. А это становится забавным...Бегемот, наконец, обращает на меня внимание и лениво подходит ко мне. Мол, вернулся, хозяин, сколько лет, сколько зим! Беру котейку на руки, та начинает довольно мурчать. Смотрю на Печорина. Тот снова читает. А лицо-то уже не такое страшное... Вон и морщинки между бровей нет. Ничего такой профиль, да и анфас тоже... Подстричь бы ещё нормально и одежду по размеру подобрать, а то его шмотки болтаются на нём, как на вешалке.- Мы книги привезли с почты, - через пару минут сообщаю я.- Мы? - Печенег вновь отрывается от книги.- Я и мой психиатр. Его зовут Алекс. Мы учились вместе.- Ааааа, - многозначительно протягивает парень. - Выходит, это ты так для своего Алекса вырядился?- Как так? - не понимаю я.- Как шлюха, - поясняет он.Чуть не задыхаюсь от такой наглости. Я, конечно, согласен, что сегодняшний мой наряд выглядит немного откровенно, но не до такой же степени. Не виноват же я, что Соне, которую я отправлял к себе домой за чистыми вещами, притащила мне узкие тёмные джинсы с потёртостями, которые я не носил лет семь, и которые, естественно были мне немного малы, а потому слишком сильно всё обтягивали, и тёмно-зелёный топ-футболку с большим V-образным вырезом, который оголял мои уродливо выпирающие ключицы. Ненавижу свою анорексичность! Я с детства был худощавым, а сейчас, вообще, скелет. Даже мышцы уже не спасают! Дрыщ дрыщом! Прав был Алекс, где же мои щёчки?!!- Не для кого я не выряжался! - возмущаюсь я.- То есть, - на лице у библиотекаря появляется гнусная ухмылочка, - он тебя ещё не трахнул?Поздравляю, дядюшка, ты теперь не самый ненавистный мне человек. Если тебе я хочу только кактусы посадить на могилу, то Печорина я хочу в эту могилу загнать. Вот тваааарь! Вот же суууукааа! А я уже начал думать, что он не такое дерьмо, каким кажется...- Прости, что ты сказал? - пытаюсь произнести как можно спокойнее. Бегемотиха чувствует мою злость и ретируется под стол, от греха подальше.- Я спросил, не трахнул ли тебя ещё твой дружок? - говорит в том же тоне Печорин. - Или ты всё ещё спишь с тем общественником? Нравится раздвигать ноги перед озабоченными старикашками...Шлёп!Правая щека библиотекаря озаряется алым. Стою над ним, тяжело дыша. Мда... Хорошая получилась пощёчина, смачная такая.- Ты... Ты..., - с трудом выдыхаю из себя. Меня едва не колотит от злости. Крепко сжимаю кулаки, чтобы не сорваться и не прикончить нафиг эту скотину.Ты!

Ничего!

Обо мне!Не знаешь!Блять, Евгеша, успокойся!Тебя только из психушки выписали! Обратно что-ли захотел?Тяжело вздыхаю и закрываю глаза. Верно... Нужно успокоиться.- Лучше уж, - собственный голос кажется глухим, даже каким-то надтреснутым, - раздвигать ноги перед озабоченными старикашками, чем перед такими тварями как ты...Разворачиваюсь и буквально вылетаю из кабинета. Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!

Ненавижу дядю! Ненавижу Печорина! Ненавижу себя!

Незаметно для себя оказываюсь внизу. Таня и Чацкий всё ещё щебечут о чём-то.

- О, Женя, - девушка жестом подзывает меня к себе. - Алекс предложил пообедать сегодня вместе. Ты не против?Перевожу взгляд с Лариной на психиатра. Тот хитро подмигивает. Кажется, за меня уже всё решили...- Ладно, - пожимаю плечами.

- Отлично! - Таня улыбается. - Пойду позову Жоржа.И прежде, чем я успеваю что-то сказать, она убегает наверх. Эх, Ларина...- Алекс, - поворачиваюсь к психиатру. - Можешь кофту одолжить?- Замёрз, аноре?ксичек? - улыбается тот, но свою олимпийку мне всё же даёт. - Кстати, а что за "Жорж"?- Печорин, - угрюмо отзываюсь я, - это он меня в больницу приволок.- Вот как..., - хмыкает мужчина. - Слышал, что эта библиотека только на нём и держалась. Он тебе нравится?- Это вопрос или утверждение? - уточняю я.- Окей, - фыркает Чацкий. - Я понял: ты его ненавидишь.

Фыркаю в ответ. Вот поговорил с мозгоправом, и даже легче стало... Может, он не только мозго-, но и дурномыслиправ, а?*** Если вы думаете, что всё ограничилось одним обедом, то вы глубоко заблуждаетесь. В том смысле, что и на следующий день Чацкий позвал нас с собой, и через день, и ещё через день... Короче, вместо того, чтобы вновь обыскивать дядюшкин кабинет или читать что-нибудь из библиотечных архивов, я в свой обеденный перерыв плёлся за Таней к Соне в кафе. Нет, я ничего не имел против компании Алекса, Мармеладовой и Лариной, но последняя тащила к нам в компанию ещё и Печорина. Библиотекарь и психиатр сразу нашли общий язык: столько сарказма Мухосранск не слышал никогда. Таня и Сонечка также ухватились друг за друга, став едва не лучшими подружками. Угадайте, какой была их любимая тема для обсуждения? Правильно! Моя личная жизнь. Иногда к девчонкам подключался Чацкий, и тогда начиналась настоящая жесть... В общем, данная троица поклялась отыскать мне верного спутника жизни, дабы избавить меня от одиночества. Причём, никто не спрашивал: хочу я этого или нет... Один плюс в совместном обеде всё же был: я начал есть. И тут ко мне пришло осознание, как Алекс был прав насчёт моей анорексичности: после двух дней весьма калорийных обедов мне показалось, что я сильно потолстел. Как думаете, кого потом Ларина обнаружила приседающим в своём кабинете? С Печориным мы не разговаривали всего день. После в библиотеке разразилась настоящая битва. Я изо всех сил пытался бесить Печенега: то стеллаж "случайно" опрокину, то формуляры не туда засуну... В отместку библиотекарь увеличил количество моих "позывных", а ещё постоянно интересовался о том, перед кем, как и за сколько я раздвигаю ноги. После первого же такого подкола я начал ходить на работу в своей "путановской" одежде, не забывая накидывать сверху кофту Алекса (тот любезно мне её подарил). Данный предмет гардероба действовал на Печенега, как на быка красная тряпка. Если бы я его не знал, то решил бы, что тот ревнует... - Анорексик мой, - приторным голоском поёт Чацкий, пихая мне в рот огромный кусок пироженки. - Кушай хорошо. Кушай за маму. За папу. За дедушку...- Алекс, блять, отъебись, - не выдерживаю я. - Не хочу я есть. В меня больше не лезет. Я и так уже толстый.Прошло уже полторы недели с тех пор, как меня выписали из больницы. Сегодня психиатр вновь зашёл за нами, чтобы пригласить на обед. Я хотел было отмазаться, но ничего не получилось. Печорин тоже пытался спрятаться в архивах, но Таня вовремя его засекла и вытащила из библиотеки.

В общем, теперь мы сидим у Соне в кафе. Девушка любезно составляет нам компанию, так как посетителей, кроме нас не наблюдается. Психиатр уже минут десять впихивает в меня кучу сладостей и выпечки, от которой за всё это время мне становится немного не по себе.

- В каком месте ты толстый? - искренне удивляется Чацкий. - Кожа да кости. И щёчек нет. Одна попа торчит. Я, конечно, говорил про приседания, но у тебя и до этого задница была ничего так... А теперь вообще, она - единственный островок радости на этом худом, изнеможенном теле!- Да Вы знаток, - фыркает Сонечка.- А то! - продолжает голосить психиатр. - У меня бывшая жена всё время в спортзал гоняла. Даже домой гантели притащила и тренажёры всякие... ЗОЖница натуральная!- А развелись почему? - интересуется Мармеладова.- Да так, - отмахивается мозгоправ. - Ей не хватало чувство юмора, а мне чувства самосохранения... Эх, шальная молодость!Мда... Если ты и со своей женой только на одном сарказме жил, то тогда понятно, почему она от тебя ушла. Я бы на её месте кинул тебя не через два года, а через две недели... Господи, что я несу? Чацкий продолжает вздыхать по поводу своей бывшей, полностью завладевая вниманием Сонечки. Отворачиваюсь от них, невольно натыкаясь взглядом на хмурого Печорина. Библиотекарь угрюмо пьёт свой кофе, полностью погрузившись в свои мысли. Внезапно он поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Смотрим друг на друга. Это, кстати, уже не в первый раз. Последнее время начинаю замечать, что мы иногда так залипаем друг на друга и всё... Вот смотришь ты на человека, и, вроде, он тебя бесит, но... Ты смотришь, и он смотрит! Бля... Что со мной не так? Спешно поворачиваюсь к Тане, делая вид, что меня заинтересовал журнал, который девушка с увлечением листала.- Что читаешь? - интересуюсь я, заглядывая Лариной через плечо.- Гороскоп совместимости, - улыбается та.- О! - Чацкий прерывает свою тираду и придвигается к нам. - Это дело интересное. Посмотри там меня. Я Стрелец.- А знак зодиака партнёра? - уточняет Таня.-Хм, - психиатр задумывается, затем поворачивается к Соне и выдаёт. - Солнышко моё, у тебя какой знак?- Я не Ваше Солнышко! - возмущается девчушка, но через секунду смущённо произносит. - Рак.- Стрелец и Рак, - мужчина поворачивается к Лариной. - Ну, что там?- Вероятность удачного союза шестьдесят семь процентов, - читает вслух девушка. - Плюсы отношений: прочность, взаимопонимание, уют в быту, умение уступать друг другу. Минусы: импульсивность, разные взгляды на жизнь, частые конфликты.- Ну, милые бранятся - только тешатся, - хмыкает Алекс, косясь на Мармеладову. Бариста показывает ему язык.Так, я не понял! Что за флирт средь бела дня? Чацкий, ятебе Сонечку не отдам! Меня Варнер убьет, если с ней что-нибудь случится! А ты ещё сердце девочке разобьешь, она разочаруется в мужиках и пойдёт "другим" путём!

- Тань, - Соня по примеру Алекса придвигается к нам. - А у вас с Евгением Александровичем какая совместимость? Вы ведь встречались раньше.Нет, Мармеладка моя, я передумал. Пусть этот мозгоправ тебя забирает...- Ну..., - протягивает девушка. - Я Рыбы, а Женя - Весы...- Дай-ка прочтём-с, - Чацкий забирает у Лариной журнал и начинает читать. - Вероятность удачного союза... Ого! Девяносто пять процентов! Так-с... Плюсы отношений: крепкая любовь, поддержка и понимание, уют в быту, удачный союз в дружбе. Прямо - идеальная пара! А минусы...: недоверие, частые конфликты, борьба за лидерство, возможны измены. Ну, не всё так плохо!- Верно, почти идеально..., - мечтательно вздыхает Мармеладова.