Глава 8. Лирическое отступление 2. За год до описываемых событий. (1/1)

В этой комнате всегда царил полумрак. Непонятно было, день сейчас или ночь,и тот, кто оказывался здесь не по своей воле, вскоре терял всякое чувство времени. Это была очень большая комната с высоким потолком и холодным каменным полом. Большая деревянная кровать старинной работы с высокой спинкой стояла почти в центре, а по периметру комнаты были расставлены шкафы. Старинные высокие книжные шкафы с застеклёнными дверцами. Только в этих шкафах не было книг. Там на полках сидели куклы – десятки, сотни кукол. Некоторые даже по виду выглядели старинными и очень дорогими – шёлк, бархат, кружева, шляпки с перьями, изящные фарфоровые личики. Некоторые были попроще – большой резиновый пупс с соской производства уже несуществующей ГДР* или маленькая целлулоидная индианка в выцветшем сари – таких выпускали советские фабрики в 60-е годы, когда мы очень дружили с Индией. Все куклы были разными, ни одной одинаковой не было на этих бесконечных полках. И все они смотрели – смотрели вперёд, в темноту, смотрели жутко и бессмысленно, как это делают только куклы, которых давно не касались детские руки. Казалось, что ничего живого не было в этой комнате, и от этого вся кукольная братия казалась жуткой вдвойне. Единственным источником света был высокий торшер, стоящий в углу, свет был слабым и приглушённым из-за накинутого на абажур плотного тёмного покрывала.

Но всё-таки в этой комнате кто-то был. На широкой кровати, скорчившись, лежал мальчик. Симпатичный смуглый подросток с чёрными волосами и неожиданно яркими синими глазами. Мальчик был совершенно обнажён, ему было холодно и он пытался согреться, кутаясь в клетчатый большой шерстяной платок – единственное, чем он мог хоть немного прикрыться. Встать и отойти от кровати мальчик не мог – на левую его лодыжку было надето прочное железное кольцо, от которого к ножке кровати тянулась толстаякороткая цепь. Мальчик не знал, сколько находился здесь, он никогда не видел лица своего похитителя, но он ещё пытался бороться. Когда похититель изнасиловал его в первый раз, он отчаянно отбивался, кусался, царапался, так что насильник не получил своего, не связав его. Потом мальчик был жестоко избит, но он всё ещё не сдался. Потом похититель приходил ещё не раз – сколько, мальчик уже не помнил, и всегда повторялось одно и то же – жуткая, раздирающая на части боль и побои. Похититель почти не кормил его, редко давал попить и мальчик сильно ослабел, но он всё ещё сопротивлялся. Временами ему казалось, что он скоро умрёт, но похититель не давал ему умереть – он давал ему немного поесть, поил, относил в большую ванну и мыл, а потом обрабатывал синяки и ссадины. Потом он давал мальчику выпить какой-то отвар и тот засыпал. А когда просыпался – чувствовал себя лучше, и всё начиналось снова.Мальчик уже с трудом вспоминал прошлую жизнь – высокий нарядный белый дом в большом саду, дедушку с неизменной трубкой в зубах, маленького рыжего пони на котором каталась сестра, важно гуляющих по саду крикливых павлинов… но он отчаянно цеплялся за обрывки воспоминаний, понимая, что как только он всё забудет – похититель победит.

Скрипнула дверь.Мальчик непроизвольно сжался. Неужели уже… Снова. Вошедший двигался бесшумно, с кошачьей грацией в движениях, словно балетный танцор, исполняющий какую-то странную сольную партию. Похититель подошёл к мальчику, ласково провёл рукой по его щеке:- Скучал, малыш? – у него был приятный голос – низкий и чуть хрипловатый. В этот раз. Похититель умел говорить голосами разных людей, и какой из них настоящий – мальчик не знал. И лица он не видел – его всегда скрывала маска – тоже каждый раз разная. Но это был один и тот же человек – настоящийдьявол со ста обличьями. Дьявол, несущий боль.- Я хочу домой, – хрипло произнёс мальчик.- Твой дом здесь. Неужели ты этого ещё не понял?- Ты больной, – прошептал мальчик. Когда он волновался, он всегда твёрдо произносил звук «л», поэтому получилось «болной».Похититель присел на край кровати. Он начал говорить. Он всегда говорил отрывки из этого текста, прежде чем начать. Мальчик уже ненавидел эти слова, но помнил их. Он боялся, что не забудет их никогда.- «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.От благовония мастей твоих имя твоё как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя.Влеки меня, побежим мы за тобою; - царь ввёл меня в чертоги свои, - будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!»**Мальчик пытался сопротивляться жадным рукам, но сил у него почти не осталось, и через несколько мгновений его руки оказались накрепко привязаны к спинке кровати, а бёдра разведены. Он не смог сдержать слёз, почувствовав в себе скользкие холодные пальцы. Он извивался, зажимался, но сильнее сопротивляться уже не мог. А похититель продолжал:«Мирровый пучок - возлюбленный мой уменя, у грудей моих пребывает.Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгедских.О, ты прекрасна возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные.О, ты прекрасен возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас зелень;кровли домов наших – кедры, потолки наши кипарисы».А потом холодные пальцы выскользнули из тела. Но мальчик уже не радовался этой передышке. Он слишком хорошо знал, что сейчас придёт новая боль. И боль пришла.*ГДР – Германская Демократическая Республика. Ныне часть объединённой Германии.**Здесь и далее «Песнь песней» Соломона. Синодальный перевод. Орфография и пунктуация источника.