Глава 7. Чужие чувства. (1/1)
Через две недели Веронику выписали из больницы. В школу она больше не вернулась, но поскольку до окончания учебного года оставались считанные дни, то учителя просто проставили ей четвертные и годовые оценки и отдали документы пришедшей за ними тёте.Адвокат Чикильдеев, прилетевший в Город вместе с тётей Вероникиочень быстро подготовил все документы об установлении опекунства над девочкой. В свете последних событий дело решилось очень быстро, и тётя Вероники, Ирина, стала её законным опекуном. Что же касается отца Вероники, Григория Лебедева, то он находился до суда в СИЗО*, и в том, что суд вынесет ему обвинительный приговор, никто не сомневался.
Андрей и Данька навещали Веронику в больнице, а позднее заходили в гостиницу, где остановились тётя Ирина и адвокат. В квартиру, где она жила с отцом, девочка категорически отказывалась даже входить.
Данька был всерьёз расстроен предстоящей разлукой с Вероникой, но ещё больше он расстроился, когда девочка прямо сказала ему, что считает его хорошим другом и не более того. Но Данька был упрям, выпросил у Вероники разрешения переписываться с нею и заявил, что они с Андрюхой непременно приедут к ней в гости в Питер на каникулах. Вероника ответила, конечно-конечно, а потом дала свой адрес и Андрею, попросив писать ей. Отказаться не было возможности, и Андрей пообещал. А потом, когда Макс отвозил адвоката, Веронику и её тётю в аэропорт, Данька слёзно уговорил Андрюху попросить Макса взять с собой и их. Макс понимающе кивнул и согласился.Именно тогда, в аэропорту, в последний момент Вероника сначала поцеловала в щёку Даньку, а затем и Андрея, прошептав на ухо: «Пиши мне, пожалуйста, ладно».Потом, когда они возвращались домой, Данька всё улыбался загадочно, всё дотрагивался пальцами до того места на щеке, куда его поцеловала Вероника, и выглядел он при этом до оторопи счастливым. Андрей даже позавидовал ему – у него поцелуй девочки не вызвал никаких чувств – так, дружеское касание губами, не более.А потом всё-таки настал долгожданный последний день учебного года. Быстро сдав учебники, получив дневники с оценками и грамоты, Андрей с Данькой радостно выкатились с последней линейки – прямо в лето. Лето, которое для них обоих точно будет незабываемым.Даже то, что нужно было отработать ещё две недели трудовой практики, радость мальчишек ничуть не омрачало.Они зашли в «Макдоналдс», потом сходили в кино и в зал компьютерных игр, а потом как-то внезапно наступил вечер, и мальчики расстались. Дома Вадим и Макс поздравили Андрея с успешным окончанием учебного года, а затем Макс заявил, что ему в кои-то веки дали отпуск летом, и что его старый друг приглашает всю честную компанию на море – у него там дом, доставшийся в наследство от дяди и собственное летнее кафе. Так что, если есть желающие – то можно очень весело провести отпуск. Андрюха радостно завопил, что он, конечно же, за – настоящего моря мальчик ещё не видел, а потом спросил, можно ли будет взять ещё и Даньку. Макс ответил, что да, разумеется, и что его друг уже в курсе, что их, скорее всего, приедет четверо. Вадим лишь улыбнулся, взъерошил Андрюхе волосы и сказал, что да, конечно же, они все непременно поедут. До предполагаемой даты отъезда оставалось двадцать дней и Андрюха сразу же начал их отсчитывать, думая как здорово всё получилось.Что же касается трудовой практики, то для мальчиков она состояла в работе по ремонту школьной мебели, покраске забора, уборке территории и прочих несложных бытовых работах. Девочки обычно ухаживали за цветами на клумбах и в кабинетах и помогали в школьной библиотеке. Удивило всех то, что на отработку в этом году явился Артём. Обычно он приносил справку от врача о какой-нибудь зловредной хвори, подтачивающей юный организм, и ни накаких отработках не появлялся. Довольно скоро выяснилось, что Артем ничего особо делать не умеет, поэтому Андрея, у которого всё получалось играючи, поставили к нему в пару, чтобы Артемне могнапортачить лишнего. И вот тогда-то состоялся между Артемом и Андреем один занимательный разговор.
В этот день они вдвоём работали в спортзале – нужно было снять чехлы с матов, вытащить их на улицу, выколотить, вновь надеть чехлы и аккуратно сложить где-нибудь в уголочке. Работа не трудная, испортить в ней что-либо не смог бы и косорукий Артем, но достаточно муторная и физически не самая лёгкая. Так что где-то на половине Артем запросил пощады и передышки. Они устроились на стопке ещё не выбитых матов. Андрей откинулся назад, разглядывая потолок спортивного зала, и слушая, как Артём рассказывает, что летом уедет с родителями на отдых в Испанию, что там должно быть очень здорово, и что он непременно уговорит отца сходить с ним на настоящую корриду. Всё было вполне нормально, пока он не почувствовал, что рука Артёма поглаживает его по плечу, ласково так.Андрей мгновенно вскинулся и зло зашипел:- Ты что делаешь?Артём сначала побледнел, потом покраснел и выдавил:- Прости, я не хотел… Знаешь, ты такой…- Какой "такой"? Я что тебе, кошка что ли? Гладить он меня вздумал!!!- Я давно хотел тебе сказать… Ты мне нравишься… Очень…Андрей минуты на две просто потерял дар речи. Не то, чтобы его сильно шокировал факт, что ему признался в любви парень – живя под одной крышей с Вадимом и Максом и принимая их отношения этим шокироваться было трудновато. Просто от Артема подобных слов Андрейожидал меньше всего в жизни. Поэтому когда к нему вернулся дар речи, он только и смог, что выдавить:- Ты серьёзно?- Серьёзно. Я ещё тогда, в раздевалке, помнишь, хотел тебе об этом сказать, но не смог, струсил. А вот сейчас говорю. Можешь теперь меня презирать.- За что? Нельзя презирать человека за то, что ему кто-то нравится. Просто… Извини, я сам ещё не знаю, что нужно мне. Ты уж извини.- Но я тебе не противен?- Нет. Просто я ещё сам в себе не разобрался. Давай будем пока общаться как раньше, ладно?- Ладно. Только скажи мне, у меня есть хоть какой-то шанс понравиться тебе?- Может быть. Я не знаю. Прости.Остаток рабочего дня прошёл почти в полном молчании. Домой Андрей пришёл не в самом лучшем настроении, поэтому, когда увидел, что Макс в кои-то веки днём дома, даже обрадовался. Макса он отыскал в той комнате, которая называлась рабочим кабинетом – он, чертыхаясь, собирал с пола разбросанные бумаги и укладывал их на стол аккуратной стопочкой. Андрюха опустился на колени и стал помогать Максу. Когда всё было собрано, уложено и придавлено мощным малахитовым пресс-папье, Макс поинтересовался:- Ты что такой смурной? Случилось что?-Ага, – выдохнул Андрюха. – Случилось. Мне вот только что в любви признались, а я стоял как дурак и ничего не чувствовал. Наверное, я урод, да? Данька вон по Веронике с ума сходит, просто светится весь от счастья, когда письмо от неё получит, а я…- Что ты?- Она красивая. Я ей нравлюсь. Почему я к ней ничего не чувствую? Может я вообще никого полюбить неспособен? И сегодня, когда Артём сказал…- Погоди-погоди. Так это тебе Артем в любви признался?- Ну да.- Смелый парень.Снимаю шляпу. Я в его годы на такое был неспособен.- Ну не в этом дело. Он мне говорит, что я ему нравлюсь, а я опять ничего не чувствую. Ничего. Понимаешь?- Давай-ка разбираться. Ты боишься, что вообще не способен кого-нибудь любить, так?- Так.- Но ведь отца своего ты любил?- Любил. И мать тоже. И Малого*. И вас с Вадимом я люблю. Но ведь это другое…- Почему другое? Получается, что чувство любви ты способен испытывать в принципе. Пошли дальше. Твой первый сексуальный опыт был крайне негативного плана, и теперь ты подсознательно боишься строить близкие отношения с кем-либо.- А Данька?- А вспомни с чего началась ваша дружба? Ты за него вступился. Твоё подсознание не бунтует, потому что ты изначально чувствуешь себя сильнее его и внутренне не опасаешься.- А Вероника? Почему с ней так?- А тут немножко другое. Негативный опыт у васодинаковый, причём у неё ещё похлеще твоего. Поэтому ты, опять-таки подсознательно, оберегаешь себя от травмирующих воспоминаний. Ты сумел с этим справиться, но лишний раз вспоминать не хочешь. Такие дела.- И что же мне теперь делать?- Знаешь, малыш, по-моему, тебе рано расстраиваться. Поверь мне, ты ещё встретишь ту или того, с кем тебе захочется быть рядом несмотря ни на что. И тогда ты всё почувствуешь.И запомни – человек, в принципе не способный любить, никогда не будет переживать и мучиться из-за этого. Тебе же всего четырнадцать лет, не стоит раньше времени впадать в панику, ладно?- Ладно. Спасибо, Макс, мне, правда, легче стало.И тут зазвонил Андрюхин мобильник. Когда мальчик ответил, он услышал возмущённый голос Даньки:- Ну, ты где? Мы же в кино собирались, я тебя уже пять минут жду!- Ой, прости, бегу уже.
Андрей сбросил вызов и, обращаясь к Максу, проговорил:- Я пойду, ладно? Мы тут с Данькой в 3D собрались, а я и забыл совсем. Когда через несколько минут хлопнула входная дверь, из соседней комнаты выглянул растрёпанный Вадим:- Блин, чуть не спалились. Это всё ты, Макс со своими ролевыми играми. В следующий раз ты меня на такое не подговоришь.- Ага. Делаем это в спальне, закрывшись на три замка и включив для фона «Плач замученных детей» Малера. Ну, смотри на вещи проще. Взрослое дитё есть взрослое дитё. Не спалились ведь. И вообще, иди сюда.- З-зачем?- Вообще-то кое-что ты не закончил.- Макс, тебе кто-нибудь говорил о том, какая ты зараза?- Я зараза, которая тебя любит. Так что давай… А-ахх… вот молодец…*Малой – прозвище младшего брата Андрея. Что с ним произошло – описано в«Солнечном круге».