Часть 5. ТЕРНОВНИК. Гл. 9. Вкус гостеприимства (1/1)

Вид растянувшегося на песке, как на пляже, Ромма казался даже вызывающим.– Ну к чёрту, а? Пусть начальство гадает о причинах и путях, на то у них большие умные головы. Может, мы этому колодцу так понравились, что он решил не отпускать нас больше никогда? В каком-нибудь из этих мавзолеев, поди, можно жить, я так смекаю теперь, Филлмор с китайчонком на эту тему в разведку и двинулись.– Такой колонии у Земли ещё не было, - хмыкнул Блескотт, - может, и не надо?– Баб маловато, - кивнул Харроу, - не разгуляешься с колонией.Ромм скосил на него лисий взгляд.– По моему скромному мнению, больше тебя должен беспокоить вопрос, что мы будем делать, когда кончится продовольствие, - он вдруг приподнялся на локте, мотнув головой прямо по курсу, - ба, смотри, кого выгуливают! Вот тоже интересный вопрос – дура эта более-менее здоровая, чего ж мы всё время так кучкуемся, чего не разбрестись осмотреться?– Думаешь, друг друга жрать начнём? – задумчиво прокомментировал Блескотт первую часть его фразы.– Приятно, когда тебя так же рады видеть, как в первый раз, - хмыкнул Виктор, сопровождаемый Далвой и Тшанаром, на вторую.– Так вон старик с китайцем и пошли, - вставил Харроу – на третью.– Хотелось бы, дружище Блескотт, сказать тебе сейчас что-то оптимистичное… А может – и не хотелось бы, обойдёшься.– Что-то быстро вы дошли до подобных разговорчиков, - Виктор уселся на один из камней, как бы не замечая недовольного взгляда дрази, считающего, видимо, что он должен был предоставить это место женщине, да и вообще в камере не насиделся, что ли, - сейчас по сценарию кто-то должен сказать, что лично он никогда до каннибализма не опустится, интересно, кто это будет?– А что не так? – вздёрнула подбородок присеменившая следом Стефания, - нет, за себя я не стала б ручаться, я не знаю, что способен сделать действительно сильный голод с личностью человека, мне неоткуда это знать, но думаю – самые ужасные вещи. Но меня радует, что люди так говорят, хотя бы говорят. Действительно страшно б было, если б не говорили.Мелкие светлые глаза скользнули по её лицу с некоторым интересом.– Пока так говорят, действительно не всё безнадёжно, мисс Карнеску, - и непонятно было, к чему именно это относится.Арнассианский госпиталь выглядел необычно, пожалуй, в сравнении с любыми представлениями. Гелен с огромным трудом пробрался среди многочисленных цветастых ширм и приборов непонятного назначения в палату Виргинии. Устроена она была, насколько он успел разобраться в местных особенностях, действительно по-царски. Лучшие врачи сосредоточены были сейчас в этом госпитале, и сложно было их винить в том, что земное тело они видели, в общем-то, впервые, и как его лечить – понятия не имели.Лицо Виргинии было бледным, изрядно отдающим в серо-синюю гамму, но на нём была улыбка, и это обнадёживало.– Их медицина – это, конечно, что-то ещё более милое, чем их кулинария… Мне сегодня принесли сырого мяса, представляешь? Когда я вежливо отказалась, очень удивились. Сказали, что, по их представлениям, сырое мясо – лучшее средство поскорее поправиться. Оказывается, женщины у них вообще питаются исключительно мясом, это ещё хорошо, что они не поняли, что я женщина, а то б фруктов мне вовек не увидеть… Я поняла, что вы тогда имели в виду, говоря, что главное никому из нас не жениться на Алау-Алаушс. После совокупления, если происходит зачатие, женщина-арнассианка съедает партнёра, это помогает выносить детёнышей… Ну, как у нас некоторые насекомые, богомолы вон…Кровать была несколько чашеобразной, высокая округлая спинка была своеобразным откидным куполом, которым можно было закрыть кровать во время сна, к внутренней поверхности этой полусферы уходило несколько проводов датчиков от тела пациентки, а оттуда, с наружней поверхности, кабели шли уже к окружающим это гнездо приборам.– Ты стала хуже о них думать теперь?– Да в общем-то, нет. Они ж не виноваты, что так устроены. Мы вот тоже мясоеды, хорошо хоть, у нас каннибализм так генетически не прописан… Но корове или курице, в общем-то, тоже мало приятного быть убитой, чтоб попасть на мой стол. Мама говорила, что общалась одно время с кришнаитами… Идейно ушибнутые создания, она вот, сколько их проповедей ни выслушала, отказаться от сочной телятины ради рая на прекрасной Го-Локе не смогла бы. Так мы устроены, что поделаешь. Хотя конечно, можно как-то менять свою природу… В последние годы арнассиане занимаются выращиванием искусственного мяса, правда, по-прежнему не могут синтезировать белок такого качества, чтоб он полностью заменял беременной свежую плоть отца её будущего потомства… Но эксперименты продолжаются. Они ведь уже стали… как бы это сказать… стали ценить жизнь, личность друг в друге. Мне всегда казалось, что это неизбежно должно сопутствовать… выходу в космос… Иногда, они говорят, если двое очень любят друг друга, они предпочитают жить без детей, или женщина рождает детей от какого-нибудь другого мужчины, или на съедение определяют какого-нибудь старого родственника с той же группой крови, и дополняют кровью отца… Грустно это, Гелен. Почему люди, или кто-то другой, бывают просто так устроены, что собственная природа делает их… не очень счастливыми? Это, конечно, говорят, великая жертва, великая честь – отдать своё тело для потомства… Но что делать, если двое любят друг друга, и не хотели б, чтоб было так, что делать, если отец хотел бы видеть, как растут его дети? Как те же накалины… Они тоже хотели б, чтоб сознание появлялось у них не только путём отнятия у других… Глядя на них, мне кажется, что бог вовсе не добр…Гелен крепко сжал её руку в своей.– Люди Земли когда-то, во времена, которые сейчас предпочитают не вспоминать, тоже представляли из себя мало симпатичного. И тоже казалось, что это изменить невозможно. Всё будет хорошо, Виргиния. Хотя бы потому, что ты веришь в них, что болеешь за них всей душой.– Ну, моё отношение тут не имеет никакого значения, я их приняла такими, какие они есть… Съела это мясо, уже прожаренным, стараясь не думать, кто это из моих погибших солдат, - она нервно рассмеялась, - скорее бы поправиться… У нас ещё куча хлопот с развозом освобождённых пленников по домам, кроме нас, этим заняться некому… Да и вообще пора валить, пока они, чего доброго, на радостях не избрали меня президентом…На выходе Гелена поймал Аминтанир.– Как она? Да, знаю, я сам могу зайти и посмотреть. Но… не могу. Я же знаю, и вы знаете – она умирает. Её ранение слишком тяжёлое, а арнассиане совсем не умеют лечить землян. Они красную кровь впервые в жизни увидели… Спасите её. Вы же можете. Не дайте ей умереть. Она не должна умереть.– Я знаю. Не должна, и не умрёт. Она так храбро летела на штурм крепости, хотя и ты, и я уговаривали её держаться в отдалении… Но она сказала, что полководец должен быть впереди армии. И она не отступила, пока бой не был закончен… Может, она и готова была отдать жизнь за Арнассию, но я эту жизнь не отдам. Я не дам ей умереть, обещаю.– Это… фонтан?Филлмор тихонько присел на каменистый уступ чего-то явно рукотворного, хоть и довольно топорно исполненного. Может, это и святотатственно, если порассуждать, может… но кости стариковские всё-таки в отдыхе нуждаются. Хотя никакая нелёгкая его в эту прогулку не гнала, кроме собственного интереса, так что и ныть не о чем.– Фонтан… А что ж? Сынок, мы в Колодце вечности, вроде как. Логично, что где-то здесь должна встретиться вода.Звучало, действительно, логично, но у И это почему-то не укладывалось в голове. Да, говорили, что здесь присутствует вся таблица Менделеева и немножечко сверх того, перечисляли известные современной науке сплавы в конструкциях этих памятников и строили предположения о неизвестных, но – вода? Вот прямо такая обыкновенная, земная вода? Она одно из простейших и совершеннейших соединений, она основа жизни не только на Земле, но и во множестве миров, но всё же…– Хоть напьёмся с дороги, я, если уж честно, немного взопрел.– Вы думаете, - парень обернулся, - это можно пить?Старик сидел на неровной ступени, нижней из трёх, ведущей к каменной глыбе, напоминающей по форме, если честно, ядерный гриб, только несколько поведённый в сторону. Ну да, ну да, не всё здесь должно поражать наше воображение изяществом и блеском. Для кого-то, вероятно, и это было вершиной красоты и совершенства.– Я этот поганый кофе сколько уже пью, тут точно не может обнаружиться что-то хуже. Фонтан рециркулирующий, похоже, с какими-нибудь пластами токсичных руд едва ли соприкасается. У нас был такой, в миниатюре, так сказать. Барбара на какой-то распродаже купила. Кот из него пил.– Кот?– Ага. 20 лет прожил… Нет, 21, Эллен тогда 24 было… И фонтан 21, его взяли – коту 3 года было, Эллен, значит, 6. После смерти кота фонтан убрали, года три в чулане стоял, потом разбирали когда – уронили на него что-то, раскололи. Стало быть, 17 лет бесперебойно работал. Другое дело, что фильтр тут кто б менял? Его прочищать надо, фильтр-то. Пыль, как-никак, и тут есть.И мало ли, что в этой пыли… Мы-то фильтр ежемесячно прочищали. Хоть в квартире и другие фильтры стояли…И растерянно прошёлся вдоль каменной чаши, в которую били струи, извергаемые острыми лепестками венчика высокого узкого раструба, напоминающего более всего цветок. Конструкция в принципе самая банальная из всех, какие можно вообразить, но кажется такой… совершенной.– Ладно, ладно, пить – это, наверное, действительно какое-то ребячество. Мало ли, в самом деле, чего там… Хотя после всех рассказов о чудесности этого места было б просто несправедливо отравиться глотком воды. И слишком уж она выглядит… соблазнительно. До того, как мы эту штуку увидели, я, если честно, ни о каком питье и не думал.Совершенство в простоте – каменная чаша, борта которой, примерно по колено высотой снаружи, украшены убористой вязью, устремлённая ввысь стрела, на конце раскрывающаяся остролистым цветком, светлый шатёр струй, рождающих в падении облако водяной взвеси…– Может, на то и расчёт, - усмехнулся Филлмор, - действительно, кто его знает, что там… волшебное место, что и говорить. А правда, так на наш фонтанчик похоже. Даже там наверху что-то колыхается… Ну вон там, в центре, центральная струя что-то подбрасывает, видишь? У нас это шарик был, изображающий Землю.Как ни приглядывался, И не мог разглядеть, чем там играет струя воды в центре высокого каменного цветка. Кажется ему, что там мелькает что-то синее или сиреневое? Или это так преломляется свет в каплях воды? До чего ж острое у Филлмора зрение, а всё брюзжит, жалуется…Он опустил взгляд вниз, к основанию раструба, и ему показалось, что за стеной воды что-то блеснуло. Действительно таким таинственным, призывным был этот блеск, или просто они так утомились в дороге, что любой повод войти впрохладный рукотворный водоём сейчас бы подошёл? Ни тогда, ни после И не мог себе этого объяснить – ведь, действительно, уж он-то и мысли не держал что-то отсюда прихватить. Скорее – внутри себя он уже догадывался, что именно он видит, и это влекло его, как в детстве нас, бывает, влечёт что-то страшное – хочется зажмуриться, отвернуться, даже убежать, но вместо этого делаешь шаг, ещё шаг…– А что странного? – проговорил Филлмор, отфыркиваясь от воды, - это собрание всевозможных памятников, обелисков, мавзолеев, мы видели их тут уже немыслимую кучу всех видов, форм и стилей. Нормально увидеть наконец и парочку трупов.Пространства этого, огороженного стеной воды, было совсем немного – диаметр цветка невелик. И здесь на небольшом возвышении, так, что вода их почти не касалась, лежали два высохших тела. Инсектоиды – что можно было сказать о них на первый взгляд. Это хитин их надкрылий так блеснул сквозь воду…– Но… почему они здесь?– Полагаю, достоверно мы этого никогда не узнаем. По-видимому, это строители этого фонтана. Можно предположить, они были последними в своём умирающем мире. Они прибыли сюда, выразили, с помощью этой конструкции, лучшее, что они могли сказать о своей цивилизации… и умерли здесь.И думал о том, что в разных мирах есть свои классификации, но так или иначе гуманоидным расам свойственно сравнивать негуманоидные с рептилиями, рыбами или насекомыми, слова, которыми они их называют, вполне допустимо переводить на земной именно так – рептилоиды, инсектоиды. А у инсектоидов нет подобного названия для гуманоидов, в их мирах просто не с чем их сравнить, и у тех инсектоидов, с которыми знакомы миры Альянса, земляне, центавриане и подобные им называются как-то вроде ?то, чего не может быть?, ?небылица?. Предполагали ли эти двое, что две ?небылицы? будут стоять над их могилой? Из землян не многие могли б судить о красоте этой расы, обычно люди достаточно избирательны в отношении к насекомым – их восхищают бабочки, умиляют светлячки и божьи коровки и едва ли вызывают восторг все остальные. Он мог бы сказать, с какими видами более схожи эти двое – и мог бы так же сказать, насколько они далеки от этих видов. Сложно что-то сказать о их лицах, они не видны, но их сомкнутые верхние конечности очень напоминают человеческие руки…Морщинистая рука Филлмора скользила по столбу, испещренному теми же закорючками, что и чаша.– Так уж мы устроены – при виде захоронений или захороненных нам свойственно хоть немного да кукситься. Казалось бы – ну все там будем, как ни крути, сколько можно жить-то, пора и честь знать. А вот. Если разобраться – смешные ребята, навозводили памятников в местечке, которое находят чудом раз в пятилетку, а если и находят – это ж мы всё-таки на свой взгляд определяем, что есть что, это на птичку похоже, а это – на звезду. На самом деле мы понятия не имеем, что это. Старательно расписали тут… на языке, которым больше никто не владеет. Хотя, может, особо башковитые однажды расшифруют… Ну и что, эти будут взирать откуда-то сверху: ?О, наконец о нас расскажут, как мы жили, творили, умерли??– Да, так мы устроены – какими б разными мы ни были, всех нас беспокоит вопрос, что останется после нас.Вернулись они аккурат к всеобщему и перезревшему вопросу, где их носят черти. Оказывается, их одних ждали – двигатели ?Белой звезды? изволили запуститься.– Не знаю, что случилось, - ответствовал Ромм немому вопросу на двух обалдевших физиономиях, - с виду всё штатно, знаете ли. Никто не умер и наоборот не родился, новых судьбоносных откровений вроде тоже не получил. Может, лорканцы наконец наговорились с Наисветлейшим (но думается, если б он снизошёл до ответа – уж об этом мы узнали б), может – рейнджеры поклонились всем неведомым святыням, каким было необходимо, а может – кто-то просто нажал некую кнопку, которую до этого не додумывался. Я лично склоняюсь именно к этому варианту. Но думаю, надо не углубляться в расследование, а ловить, так сказать, момент.Харроу тоже вполголоса порадовался, что ему не придётся есть Ромма, он наверняка жёсткий, да и Стефания буркнула что-то иронично-радостное…– Капитан, я не могу понять…– Что такое, Талес?– Мы как будто вышли в нужной точке пространства, но здесь нет их сигнала! Я не могу их поймать! Может быть, произошёл какой-то сбой, и нас вынесло не туда, Колодец ведь мог повлиять на наши системы?На всех физиономиях пронеслось печальное осознание, что ответа на этот вопрос они не знают.– Думаю, стоит провести поверку приборов, сообщите Андо…Андо, как и Алан, обнаружился не сразу, сам Андрес искать их в каюте юного энтомолога и не юного жулика не додумался бы, и после подсказки не сразу поверил. Ромм, как раз раздавший карты, воззрился на него так, словно в неполадках приборов был виноват лично он.– Тогда заступай на смену, что ли. А что? Мы тут должны были в потолок поплёвывать или медитировать, в ожидании, пока кому-то по какому-то случаю понадобимся? Вот, обучаю молодёжь по мере сил. Ученики, если честно, так себе…– Я смотрю, все незыблемые прежде заветы любо-дорого пустить по бороде? – хохотнул Андрес.– Иди ты с этими заветами вместе. Запрет на азартные игры призван оберегать невинных беспомощных нормалов, а когда все за столом телепаты – совсем другой коленкор, разве нет? Вот и садись. Не волнуйся, сам до мостика дойдёт, дорогу вроде знает уже… И, будь другом, свергни с полки гостю что-нибудь под задницу подложить, пока я тасую. Жёстко на полу всё-таки.И поплёлся к полке – всё-таки Ромма он, действительно, повыше. Вместе с термопрокрывалом чуть не упала его куртка, из кармана выпало, покатилось по полу что-то… Что-то было настигнуто в углу под платформой и оказалось чем-то округлым, сантиметра 3 в диаметре, синим и совершенно ему не знакомым. Что это и откуда взялось в его кармане? Ромм за своё тоже не признал. Спросить ещё у кого-то? В то же время, как вещь кого-то, кто не живёт с ними, могла попасть к ним на полку? Если только осталась от Шеннона, обитавшего здесь же…Талес в расстройстве едва не хлопнул кулаком по своему пульту, но в последний момент сдержал эмоции, и ограничился лёгким хлопком.– Это какое-то… Это то, во что я отказываюсь верить! Мы блуждаем здесь уже третий, кажется, день… И ничего. Ни-че-го. Ни следа.Гариетт схватился за голову.– Да что же это такое? Не могли же мы… насовсем их потерять? Что теперь делать, как теперь их искать? Хоть просто летай по Вселенной и спрашивай в каждом секторе, не видели ли таких-то! Или, страшно сказать…– Господин Гариетт, капитан Ли, я думаю, мы не должны сдаваться, - Аламаэрта подошёл и тоже вперил задумчивый взор в экран, на котором разворачивалась безмятежная панорама незнакомого сектора космоса, - разве у вас не говорят ?вера всё может?? Вселенная огромна, да… Но мы найдём их. Главное не сдаваться, не опускать руки. Передадим сигнал на всех частотах, будем спрашивать у всех встреченных кораблей… Если след вёл нас сюда – значит, где-то здесь он должен возобновиться. Просто, видимо, отклонение теперь больше, чем было в секторе Накалина.– Капитан, на радарах неизвестный корабль!– Вот видите – стоит только обратиться, и Вселенная отвечает сразу же!– Определили вид? Хотя, какая разница… Подавайте сигнал.По ?внешне-внутренней? связи послышался встревоженный голос Лаванахала с ?Сефани?. Аламаэрта бросился к переходу.– Что-то случилось?– Этот корабль запускает систему стыковки с нашим кораблём! Сам! Без нашего подтверждения!Однако переместиться на свой корабль Аламаэрта даже не успел. На мостике ?Белой звезды?, в сопровождении Лаванахала и Эртониатты с совершенно круглыми от шока глазами, появился незнакомый человек в тёмной мантии. Вернее, совершенно не знаком он здесь был далеко не всем.– Это техномаг!– Приятно встретить осведомлённое общество. Я получил ваш сигнал и решил, что вежливость требует поговорить с вами лично, благо, надеюсь, что это не отнимет у меня слишком много времени… Моё имя Гелен.– Очень приятно, - пискнула Стефания Карнеску, медленно отходя от столбняка. Талес бочком протиснулся мимо сгрудившихся растерянной кучкой коллег – в кают-компанию, оповещение системы о стыковке они наверняка слышали, надо бы объяснить, что к чему. Вполне достойная причина оказаться где-то подальше, хоть и любопытно, конечно, посмотреть на живого техномага.– Как я понял, вы разыскиваете одну милую пару детишек на золотом корабле-капле, - он прошёлся по помещению, рассеянно постукивая посохом об пол, - в этом я вас даже могу понять… Они были здесь.– Были?Пристальный взгляд техномага переходил с одного лица на другое, оставляя по себе некое ощущение оторопи и неуюта.– Если уж речь о маленьком капитане Ханниривер и её верном помощнике Аминтанире… Я ведь верно понял? К самому горячему вы, увы, опоздали. Война окончена, мусор убран… После выписки Виргиния приступила к завершающей стадии своей миссии здесь – развозу по домам освобождённых из зенерской крепости пленников. Далеко не все там были арнассианами, зенеры в своих скитаниях за получением пинка то от того, то от другого мира прихватывали всё, что плохо летало у них на пути, в смысле кораблей… Ах да, я вижу недоумение на ваших лицах, но у меня совершенно нет времени объяснять вам всё подробно… В общем, это милое дитя не могло ограничиться тем, что размазало зенеров ровным слоем по сектору и изничтожило как класс… Она решила вернуть всех похищенных ими по домам. Было непросто вычислить координаты нескольких из этих миров, но она настаивала… Кроме её корабля, преодолевать так быстро такие большие расстояния мог бы разве что мой корабль, но я по её просьбе занимался модернизацией систем арнассиан, чтобы они были способны связаться с вашими мирами. Она очень болела душой за этот мир, в этом не каждый её бы понял, всё-таки они очень… промахнулись эволюционно, произойдя не хотя бы от приматов, а от насекомых… В последнем рейсе она отвозила домой бреммейров. С этой расой вы даже, кажется, немного знакомы… По крайней мере, они упоминали, что торговали с Лоркой…– Мы ничего такого не знаем! – поспешно возразила жреческая часть, лица военных просто являли растерянность.– Уже неделю она не выходит на связь. Это ненормально, и это очень тревожно. Бреммейры, которых она подвозила, были, в общем-то, исключительно милые ребята, но они упоминали, что в то время, когда их корабль стартовал с планеты – чтобы быть вскорости захваченным зенерами – на их родине было как-то неспокойно. Я очень боюсь, что малышка Виргиния могла попасть в беду. Я отправляюсь её искать, и прошу вас об одном – не мешать мне.Капитан Ли помолчал, переваривая сказанное.– Вообще-то, мы хотим того же самого… господин техномаг. И если вы скажете нам координаты мира, в который она отправилась, мы тоже немедленно направимся туда. Поверьте, у нас тоже уже очень давно нет более желанной цели, чем увидеть эту девочку живой и здоровой.– И накостылять ей по первое число, - мрачно поговорила Далва, - славная девушка, конечно, Виргиния Ханниривер, но мозги у неё как у пятилетней. За здорово живёшь украсть корабль и, по сути, несовершеннолетнего, по законам его мира, парня…Гелен остановился напротив неё.– Я бы не оценивал мозги малышки Виргинии так. Как угодно, но только не так. Да, конечно, с вашей точки зрения она поступила очень… неправильно, необдуманно, даже преступно. Но знаете, если б малютка Виргиния была благоразумна, законопослушна, если б она соблюдала законы и субординацию, если б она с чужим кораблём и чужим мальчишкой, зато своей смелостью и своим чувством справедливости не появилась здесь именно сейчас – боюсь, к тому времени, как вы прибыли бы сюда как-нибудь случайно, или пока до вас дошёл бы сигнал о помощи, посланной без тахионной связи – арнассиане минимум в третьем поколении были б уже рабами зенеров. А у вас, вероятно, было б на одну головную боль больше в виде укреплённого бастиона тьмы на границах исследованного вами космоса. Если вы ищете эту храбрую девушку только для того, чтоб наказать – лучше забудьте о ней. Я очень привязался к этой девчушке, и не допущу, чтобы с нею случилось хоть что-то плохое.– Это да, Виргиния – она такая, - кивнул Андрес, некоторое время уже подпирающий боком косяк, - не оставляет равнодушными даже сердца техномагов.Гелен обернулся к нему.– Это не то, что ты подумал себе, мужчина. Глядя на неё, я сожалею, что у меня никогда не было дитя. Если б было – я хотел бы, чтобы оно было похоже на неё.– Погодите-погодите, - потряс головой Эртониатта, - какая война, какие недели? Мы потеряли в Колодце вечности, конечно, несколько дней…Рейнджеры недоуменно переглядывались.– Да, я тоже, честно говоря, как-то не могу уложить в голове… Общая фора их корабля в сравнении с нами, как мне казалось - ну, допустим, неделя… Всё-таки сложно было считать сутки в этом Колодце, при периодически сбоящих системах… Но если вы говорите, они неделю только не выходят на связь, а ещё кого-то развозили, а ещё какая-то война… Хотелось бы разобраться, где это мы не поняли друг друга?– Колодец вечности? - Гелен резко обернулся, - вы сказали - Колодец вечности, я не ослышался?– Да, на нашем пути встретилось нечто… У лорканцев, конечно, для этого иное название…– И вы высаживались туда, так?– Да…– Это многое объясняет. У Колодца свои отношения с временем.Далва недоверчиво вздёрнула бровь.– Вы хотите сказать, что он крадёт время?– Случается, что и крадёт. Если вам угодно называть это именно таким невежливым словом. Это Колодец вечности, прошу вдуматься в это выражение. Он выше таких мелочей, как даже вся продолжительность наших жалких жизней.– Сколько же прошло… - Андрес воззрился на Гелена с явственно проступающим ужасом, - какое сегодня число?Техномаг иронично поднял бровь.– По чьему календарю, юноша?Стефания, кажется, овладела собой быстрее, чем можно б было от неё ожидать.– Понимаю, что не самое авторитетное тут лицо, но не лучше ли проблемы календаря решить как-то по пути? Мы и так потеряли безумно много времени…– Это в том случае, если путь у нас общий. Как вы понимаете, я могу просто не сказать вам эти координаты. Мне кажется, вы тут достаточно благоразумны, чтоб не пытаться меня задержать…– Вообще-то, - сказал, помолчав, Аламаэрта, - мы как раз думали о том… как сочинить некую… убедительную историю о том, как всё якобы произошло, чтобы избавить детей от… необходимости отвечать. Может, это, конечно, и… неправильно для воспитания, кто-то сказал бы, но правильно после многого из того, что произошло.– Если лорканская сторона снимает претензии, то, сами понимаете…– Мы приобрели, благодаря этой девушке, благодаря этому путешествию, гораздо более ценное для нашего мира. Куда более ценное, чем корабль. К тому же, корабль, как мы поняли из ваших рассказов, пока цел и невредим.– Помогите нам найти их. Поверьте, мы хотим им добра так же, как и вы.Сектор бреммейров действительно находился на краю освоенного космоса, но это место, по крайней мере, было на картах. Правда, без особой детализации - в краях, где пираты гуляли, как у себя дома, картография традиционно продвигалась крайне трудно.– Бреммейры – молодая раса, в том смысле, что в космос вышли сравнительно недавно. Технологией гиперпереходов они не владеют, корабли их тихоходны, поэтому исследовательские корабли, вроде того, который был захвачен зенерами, были посланы без надежды на скорый возврат. Торгуют и взаимодействуют они в основном с хуррами и гроумами, гроумы, можно сказать, за ручку и вывели бреммейров в космос, в обмен на интересующие их ресурсы на этой планете. В общем-то, все три эти расы, как я понял… пока сложные и мало замеченные в общении с цивилизованным обществом создания… Ещё бреммейры, по словам, по крайней мере, учёных с корабля, торговали с Лоркой…– У нас нет никаких упоминаний об этом! Мы не знаем названия такой расы!– Может быть, они представлялись вашим торговцам как-то по-другому, или торговали через посредников? Как бы то ни было…– Капитан, ответ получен! На связи Великий Правитель Всей Бримы Бул-Була.– Великий Правитель? Просто и со вкусом… Выводите на экран.На экране возникла рептилоидная физиономия бреммейра – голова с двумя парами глаз, отростки по бокам головы, напоминающие уши весьма слабо, скорее – зачаточный вариант гребня игуаны, были обильно украшены золотыми серьгами.– Мы приветствуем могущественных чужаков на нашей территории и заверяем в своём миролюбии к ним, - динамик шуршал и скрипел, перевод с чужого языка шёл медленно – но почти синхронно, спасибо установленной программе Гелена, - мы сожалеем, но не имеем возможности оказать им всяческую возможную помощь, потому что детей Амын-Тыйнра и Выр-Гыйын и их корабля у нас нет. Они не садились на Бриму.– Как – не садились? Они направлялись в ваш сектор, они везли к вам ваших похищенных соотечественников!Рептилоид сложил крестообразно под подбородком чешуйчатые четырёхпалые руки – жест этот смотрелся бы трогательно и умильно, если б не серьёзность ситуации.– Нам очень жаль. Большой радостью было б для нас помочь могущественным чужакам, но мы ничего не знаем о судьбе Выр-Гыйын и Амын-Тыйнра. Мы надеемся, что удача будет сопутствовать вам в вашем пути, и торжественным парадом проводим удаление ваших кораблей от нашего мира. Мы вознесём молитвы за вас!Талес и Гариетт переглянулись.– Нас выпроваживают, что ли?– Послушайте, - вперёд вышел Аламаэрта, - эти дети… Мы не требуем от вас, чтобы вы совершали нечто значительное, помогая нам их найти, но может быть… Вы лучше нас знаете ваш сектор, скажите, какие здесь есть… опасности, которые могли задержать их в пути? Кто-то из тех рас, с которыми вы взаимодействуете, мог их… перехватить?По лицу Великого Правителя пробежала непереводимая гамма эмоций.– О, благородный генерал! Мы прониклись вашим волнением. Мы приглашаем вас сесть на нашей планете, близ нашей столицы. Мы окажем вам всю возможную помощь в поисках ваших детей. Может быть, их корабль сел на планете где-то, где мы не видели, необходимо всё очень тщательно проверить.– Сесть так, чтоб вы не знали? Вы же Великий Правитель, что может произойти без вашего ведома?Лицо бреммейра скуксилось, выражая, должно быть, благородную скорбь.– Наша власть недавно на планете. И хотя мир наш небольшой, очень сложно навести во всём порядок. Так много анархии, так много непослушания, да… Но найти златокудрую Выр-Гыйын и Амын-Тыйра, её возлюбленного – это порядок, да, это нужно сделать. Садитесь в нашем гостеприимном, дружественном мире! Наши корабли с почётом сопроводят вас на лучший аэродром возле столицы. Мы примем славного капитана землян и славного генерала Лорки как драгоценнейших гостей в нашем дворце!– Что-то мне во всём этом не нравится… - проворчал Ли, когда экран погас, - как-то внезапно он согласился, а? А сперва, кажется, хотел нам ещё пинка поддать, чтоб летели отсюда поскорее.– Уже возлюбленный? Лихо…– Мало ли, что им там думается с их особенным восприятием путешествия двоих на одном корабле… Может, посчитали, что…– Он врёт, - проговорил от своего пульта Талес, - след ?Золотого Дара? уходит в их атмосферу.– Конечно, врёт, - подтвердил Андрес, - откуда он знал, что Виргиния златокудрая, если никогда её не видел?– Мы разве фотографии не посылали в запросе?– Нет, только характеристики расы.– Как бы то ни было, если не сядем, ничего не узнаем.– Это может быть… ловушка. Это показное радушие как кардинальная перемена меня как-то не убеждает.– И никого не убеждает. Но рейнджер не имеет права отступить, поэтому, что бы нас там, возможно, ни ждало, мы садимся. Глупо б было отступить теперь когда мы снова напали на след.– Итак, - капитан Ли отошёл от пульта, - садится ?Белая звезда?. Пойдём я, Талес, Раула, Шу'Дал и кто пожелает из телепатов… если пожелает. Генерал Аламаэрта, вам, по-видимому, необходимо идти тоже. Я предполагаю, они доверяют лорканцам как расе, с которой имеют торговые дела, уж не знаю, каким образом вы сами не знаете, что торгуете с ними, но думаю, это мы тоже сможем выяснить, только когда сядем… Если они и правда торговали с Лоркой, то ваш язык они знают с большей вероятностью, чем наш.– Это разумно. Я возьму с собой Эртониатту и Синеасдана – он из нас всех знает больше всего языков, если возникнут трудности с пониманием, на него надеяться логичнее всего.– Остальные останутся на ?Сефани?, в том числе на ?Сефани? мы переведём Виктора. Что касается вас, господин техномаг…– Я сажусь тоже. Отдельно от вас. Тихо и без помпы. Что-то крепко не нравится мне во всём этом, и я хочу тут немного разведать. Думаю, я смогу сделать корабль невидимым для их радаров, должно же как-то оправдаться их утверждение, что корабль Виргинии и Аминтанира мог сесть на планете и без их ведома.– Где тут спрячешься для посадки-то… Всего два материка, островные цепи в океане как космодром не годятся совершенно. Да и второй материк малообитаем, топи да болота… ?Сефани? остаётся на орбите Бримы.– Капитан Ли, при всём уважении… Если речь идёт о возможной опасности, то я тоже должен там быть!– Да, и я!– Вот уж что нет, дети, то нет. Андо, ты, с твоей силой, необходим нам на орбите, как возможная поддержка. Вы займётесь… сканированием радиоэфира, и, совместно с мисс Карнеску, переводом услышанного. Дело явно тёмное, а значит – нужна вся полнота информации. А ты, Алан, нужен будешь у пульта – людей, как ты понимаешь, не хватает.– Вы просто не хотите мной рисковать!– И это тоже. Я имею право рисковать своими подчинёнными, но не пассажирами.Алан насупился.– Господин техномаг, вопрос можно? Вам не скучно будет одному где-то в местном захолустье садиться? А то б я в компанию напросился. Какая-никакая, но с меня и польза бывает. И корабль техномага изнутри посмотреть – всё, можно в жизни уже ничего не желать.Все замерли, ожидая, что Андреса сейчас впечатает в стенку. Однако Гелен улыбнулся.– Думаю, идея хорошая. Посмотрим, стоит ли телепатский мальчик телепатской девочки.Когда в коридоре послышались тяжёлые лязгающие шаги, Виргиния подняла голову. Тяжёлая кованая дверь распахнулась от мощного рывка, и в камеру втолкнули Аминтанира. Споткнувшись практически на ровном месте, он рухнул на матрас, постеленный прямо на пол, рядом с нею, и затих, вцепившись пальцами в спутанные чёрные волосы.– Аминтанир, Аминтанир! Что случилось, что с тобой? Что они сделали?– Вопрос не в том, что они сделали, а что собираются сделать, Виргинне!Камера была откровенно мала даже для одного, ложась и вытягивая ноги, Виргиния упиралась макушкой в одну её стену, а чуть согнутыми ногами – в другую. Это было, может быть, и не слишком-то нелогично – бреммейры ростом, насколько она заметила, редко превышают полутораметровый. Но всё равно от тюрьмы отчётливо веяло чем-то средневековым, из рыцарских романов и фентези – густо зарешеченное окно под потолком почти не давало света, от каменной кладки стен тянуло сыростью и плесенью. Ну, предыдущая их камера, в другом месте, была почище, но, увы, ещё меньше, и там приходилось всё время сидеть - потому что стоять, согнувшись и протирая лопатками потолок, приятного мало.– Они сумасшедшие, Виргинне.Нос, кажется, немного заложило – не проходят даром холод и сырость от старого камня помещения, в котором, видимо, никакого отопления не предусмотрено в принципе, а может – виноваты труха и грибок, которых тут более чем… Но это не так и плохо – меньше чувствуется вонь. Чистили ли когда-нибудь эту камеру со дня постройки? По углам грязь, остатки чего-то условно пищевого, догнивающие лохмотья, спасибо, хоть не останки прежних обитателей. Отхожее место – просто дыра в полу, забранная толстенной решёткой, обросшей… понятно, чем. Колоритное, что ни говори, место. Даже жаль, что фотоаппарата нет.– Это я как-нибудь уже поняла. Такую тягу к власти никогда здоровой не считала. Ещё когда прошлась по этому дворцу… Всюду золото, ковры, побрякня эта вся – а возле столицы дороги, по-честному, давно ремонта просят, да и граждане, как-то… Может, конечно, у них это культура такая – в гнилые лохмотья одеваться… Хотя по Бул-Буле я б этого не сказала. Но, конечно, он, бедненький, страдает, что ты, народ чего-то их властью недоволен… В тюрьме места уже не хватает, заключённых уже на головы друг другу садят, а всё недовольны! Я удивлена, как они это нам отдельную камеру выделили… И правда, по-царски разместили! Знаешь, что мне это сразу напомнило? Николае Чаушеску, был в земной истории такой типчик…– Виргинне, в этом и дело всё! Они хотят власти, так хотят власти!Виргиния переменила позу, стараясь не слишком шипеть на заболевшие синяки и ссадины - Аминтаниру и так достаточно тяжело, чтоб слушать сейчас её нытьё…– У них тут, как я поняла, профессия психиатра вообще неизвестна. Подлечились бы вовремя – глядишь, и помогло б…Аминтанир сел, не без брезгливости опираясь спиной о стену. Впрочем, о брезгливости тут приходится понемногу забывать – матрас просто чёрный и мерзко поблёскивает от пропитавшей его грязи, и, как пошутила сперва Виргиния, живущие в нём насекомые могли б переносить его туда-сюда по камере, но сидеть прямо на полу просто невозможно.– Они действительно торговали с Лоркой. С худшими с Лорки… С теми, кто продавали наследие древних, не думая, что отдают в чужие руки… Они купили у них одну машину…– Та-ак… Ну, я сразу поняла, что они заинтересовались нами потому, что ты лорканец. Я, правда, толком ничего не поняла в том бреде, что они там несли…В кои веки, Аминтанир одет удачнее – на нём одна из пожертвованных Геленом рубашек. А её плащ остался там, в той комнате, а в скудном, хоть и, спору нет, эффектном арнассианском одеянии в данном микроклимате тяжеловато.– Я сперва не понял тоже. Но, Виргинне, сейчас они говорили – и я понял, чего они хотят! Эта машина… Мы не смели её трогать, потому что мало поняли в древнем языке, из её описаний… Это было последнее изобретение древних на Лорке, это страшное изобретение!– Мощно. Атомная бомба в переложении на местные эквиваленты?– Мы прочитали, что это ?машина для изменения сознания?, и решили, что нам не нужно такое – наше сознание достаточно меняет вера в Наисветлейшего, иного пути нам не надо. Долгое время машина стояла запертой в одном из старинных хранилищ…– Пока не спёрли и не загнали этим ящеркам, ага. Продолжай.Лорканец пытался пригладить растрёпанные волосы.– Помнишь, Виргинне, я говорил, что бесчисленные грехи и гордыня в нечестии погубили прежних жителей Лорки? Это не так. Сегодня я узнал, что их убило. Их убила набожность! Мы были поспешны в суждениях… Мы только знали – их убили молнии… Молния – гнев божий, иначе мы не понимали. Но это была эта машина. Когда древние лорканцы достигли вершин в науке и изобретении механизмов, они обратили свой взор не к завоеваниям и не к праздным удовольствиям. Они обратили свой взор к горнему, к духовному, они обратились к богу! Но никогда нет единства в понимании бога, и всегда есть печаль, что бог далеко от нас. Тогда они решили сделать эту машину, чтобы она изменила их сознание так, чтоб они всегда знали бога и всегда были с ним, чтобы она собрала их всех к создателю, как птенцов к матери…– Всегда знала, что религиозный фанатизм…– Может быть, она втянула их всех в себя, может быть, просто убила испускаемыми ею молниями, но только это не благо, нет, никак не благо… И вот теперь они хотят использовать эту машину здесь…– Тоже к богу потянулись?Аминтанир помотал головой.– Бог у них не много значения имеет. Они только прочитали, что это машина, меняющая сознание, много понять не смогли… Они это по-своему поняли. Что с помощью этой машины можно воздействовать на сознание всего народа Бримы, подчинить их этой власти, чтобы они больше не восставали против неё. Они хотят, чтоб мы, поскольку мы знаем лорканский и сколько-то язык древних лорканцев, помогли им запустить эту машину.Виргиния присвистнула.– Однако же! Идейка ничего, блеск, размах, фантазия! Они там что, с головой совсем рассорились? Они не понимают, что они в итоге просто… сдохнут все, как те древние лорканцы? Их ни на какие мысли не навело, что их, в общем-то, больше нет? Теперь, как я понимаю, у нас выбор между мученической кончиной – ибо лично я не стану им помогать ни в коем случае, даже если способна в этой машине разобраться, и тем, чтоб как-то выбраться отсюда и спасти три миллиарда этих идиотов и свои жалкие шкуры заодно.Аминтанир, вцепившись себе в волосы, бормотал на родном языке проклятья в адрес тех, кто бездумно разбазаривал опасное наследие древних, не видя, кому он его продаёт.– Не надо отчаиваться, - произнесла Виргиния тоже по-лоркански, положив ему руку на плечо, - мы выберемся. Не знаю, как, но выберемся. Как говорится (эти слова у меня на родине приписывают одному замечательному мужику), первая задача узника – убежать.– Эй! – послышался хриплый громкий шёпот из-за стены, - вы лорканцы, что ли?Виргиния подползла к стене, в которой обнаружила очень узкую, но сквозную щель. Видимо, источенный сыростью камень всё же поддавался выкрашиванию.– Ну… частично.За стеной кашлянули – булькающе, хрипло, стало понятно, насколько этот голос осипший.– По-лоркански заговорили… Теперь-то понятно, почему вы здесь… Я тоже поэтому. Бежать надеетесь? Я помочь могу. У меня тут заточка… Можно охранника пырнуть, когда зайдёт… Я б сам уже, да у меня неделю как руки за спиной скованы и цепью к стене прикручены, трудно в таком положении-то… Я вам её протолкну, вы охранника уработайте и ключи у него возьмите, они от всех камер в этом коридоре… Охраны мало, к счастью, не больно-то много кто соглашается… В основном из гроумов, правда, охрана, это свирепые гиганты. Но сейчас больше стало своих… Видно, гиганты Бул-Буле в дворцовой охране нужнее… Вот и бьют нас так, чтоб не до побегов было… Дальше, как меня вытащите – я покажу, где тут ход в подземелье, дальше уж проберёмся… Тяжело, конечно, там двери такие – вдвоём толкать надо…– Ну, там уж мы как-нибудь справимся. Главное выбраться, а уж как добраться до чудо-машины – найдём. А вас как зовут?Послышалось шуршание, в щель поползла полоска тусклого, тёмного металла.– Дав-Айыг меня зовут… Торговец я. У нас торговцы, так получается, самые учёные люди, ну, кроме специальных книгочеев… Я с моей конторой и эту машину выкупал – Бул-Булы особое распоряжение, тогда такой честью было… Я здесь месяц уже, они всё меня пытают, думают, я с этой машиной помогу… А я б и рад, может, уже, да ничего в этом мудрёном тексте понять не могу… Я торговец, а не инженер…Виргиния крепко стиснула заточку.– Вы один там сидите? Или ещё кто-то есть?– Трое ещё. Один, правда, мёртв уже, кажется, третий день не встаёт… Хамай-Таффья – товарищ мой, у него руки и ноги переломаны, тоже не жилец уже… Ну и ещё один, тоже к стене прикованный, молчит всё время, только цепь расшатывает… Я его не знаю, он, кажется, из этих, мятежников… Эй, молчун, о тебе говорим!Кулак Аминтанира врезался в стену над трещиной.– Такого не должно быть! Просто не должно быть! Прятать людей в тюрьму! Бить! Пытать! Это проклятая власть, неправильная, это не должно терпеть!– Они захватили власть, - их сосед за стенкой закашлялся, - всего, почитай… Ну да, полгода где-то, а вся земля уже стонет. Всё обобрали, всё к себе во дворец стащили, жируют там… Ну, мне, положим, и плевать, мне золотые чаши и не нужны… Но народу б они больше оставляли! Всё только работай с утра до ночи, заводы военные расширяют, оружие делают, скупают вот у других миров чего посильнее… Всех недовольных в тюрьмы да на добычу металла там, за морем… Тут, наверное, не хочешь, да мятежником станешь, когда уж как дышать, не знаешь… Нас, торговцев, долго не трогали, но вот же…– Мы вытащим вас, слышите? – закричал Аминтанир, - их план им не удастся!– Эй, кто там орать громко? – в коридоре послышались тяжёлые шаги тех же ног, обутых в огромные кованые сапоги и окрик на очень ломаном лорканском, - на допрос хотеть?– Очень хотеть! – так же громко ответила Виргиния, - в рожу вашему великому Бул-Буле плюнуть! Можете отвести!– Я тебя, длинная, сейчас утихомирю!Дверь камеры снова распахнулась. Практика, наверное, всех миров - что в охрану набирают самых рослых, сильных, агрессивных и, как следствие, не самых умных экземпляров. Умный бы, наверное, так не повёлся. Или, по крайней мере, в камеру, где двое не скованных пленников, пусть несколько уже побитых и изрядно поморенных голодом, входил бы более осторожно…Аминтанир кинулся вошедшему под ноги, Виргиния, караулившая за дверью, напала сверху. Удар в основание черепа прикончил охранника на месте. Выхватить свой замечательный топор, которым он так любил угрожать арестантам, он просто не успел.– Извини. Может, в глубине души ты парень и хороший, но работал на плохих. Так, помоги мне перевернуть его, где тут ключи… Интересно, а от цепей ключи тоже есть?Ключи были под стать всему антуражу – один, пожалуй, килограмм весил. Как таскал-то такую связку? На внешний вид они при том не слишком различались, похоже, у некоторых камер замки одинаковые. Вот и зачем таскать по три одинаковых ключа? Отпирая дверь за дверью, Аминтанир и Виргиния действовали очень слаженно, практически летали, словно некая сила несла их. Наверное, страсть к свободе, ненависть к несправедливости – то, что они прочувствовали ещё, защищая Арнассию…– Этому уже и правда не помочь…– Добей его, чужак. Нехорошо оставлять для агонии. Палачи Бул-Булы мучили его долго, пусть он обретёт покой.– И меня добей, мне не выбраться, попасть снова в их лапы я не хочу…– Э нет, приятель, говоришь, в ясном рассудке – пойдёшь с нами! На свежем воздухе быстро очнёшься!– Куда я пойду, у меня ноги сломаны… Добей, пожалей!– Заткнись сейчас же! Унесём! Воин не в ногах, воин в голове! Аминтанир, где там топорик этот? Долбани по цепям!– Надо спешить, скоро подоспеет ещё охрана!– Сколько дверей ещё мы успеем открыть?– Мы задержим охрану немного, они должны прибежать вон из того коридора.– Это самоубийство!– Зато у вас время будет! Идите к Сопротивлению, там помогут, там надежда…Отлично, какое-то Сопротивление тут всё-таки есть… Ну, тягучие жалобы Бул-Булы на это вроде бы намекали, но слова таких типчиков всегда надо делить надвое. Тяжеленная дверь в подполье – узкая каменная глыба – поддавалась с трудом, но не столько из-за веса, сколько потому, что, кажется, её очень давно уже не открывали.– Там канализация внутри, стоки от отхожих мест. Туда лазить незачем, разве только сбежит кто. Раньше сбегали через дыры отхожих мест, теперь их заделали решётками, не пролезть. Ведёт эта нора под землёй, вместе с другими такими норами, за город, в большую яму…– Аппетитненько… Ладно, погнали.После коридоров и камер тюрьмы, впрочем, канализация такого уж мрачного впечатления не производила. Ну, темно – спасали прихваченные со стен факелы и светильники наподобие керосиновых. Ну, низкие земляные своды – Виргиния могла идти только согнувшись по пояс, все волосы были безнадёжно испачканы в грязи. Ну, вонь… Страшнее бывает… Наверное, если с тобой в одной камере чей-то труп начинает разлагаться – в канализацию ныряешь не задумываясь… Хрустели под ногами скелеты каких-то мелких животных, наверное, местных крыс.– Канализация - плохое место, конечно, неприятное. Но хорошо в том, что соединяет весь город. Здесь тяжело идти, и иногда опасно, здесь давно не чинили, можно упасть и даже погибнуть… Но если нужно пройти по городу, чтоб не поймали, то только здесь. Солдаты Бул-Булы мало бывают здесь…– Надо же, чего это вдруг? Как понимаю, они, во главе со своим вожаком, то ещё дерьмо…– Мы выйдем за город, и там, говорят, есть ход в подземелье. Другое подземелье, от древних времён. Только в темноте. Иначе могут схватить. Бул-Була сильно ненавидит мятежников…Виргиния присела, уже не беспокоясь о том, что практически в нечистоты, спине необходимо было отдохнуть.– Как вам так свезло на такого правителя? Хотя о чём это я… Нам же как-то свезло на Кларка, центаврианам - на Картажье… Наверное, в каждом мире бывал у власти кто-то настолько отбитый на голову…– Чем больше у кого-то есть, тем больше он хотеть, - проговорил другой бреммейр, его языковые способности, увы, были совсем прискорбны, - быть много царь - любить много иметь, любить война. Кто любить война, кроме царь? Быть один царь - не надо война, говорили. Нет война - хуже быть ещё. Один всё хотеть, всё иметь, весь мир и больше его.– Всё-таки, наверное, я беспросветно наивна, но сложно мне понять, как можно хотеть больше того, что у тебя есть, если ты и так, мягко говоря, не бедствуешь… У него запасное брюхо, что ли, где-то есть? Ну, чего хотят-то от абсолютной власти? Вкусно жрать, иметь кучу женщин, дорогие автомобили, отдыхать на всяких крутых курортах… Так это всё и при меньшем обрести можно…Всё это бубнила Виргиния, впрочем, на земном, так что понял её разве что Аминтанир.– Я считать, что знания - хорошо. Знания - лучше жить. Строить красивый дом, умелый машина, писать книга, изучать всё - сам, зверь, рыба, трава, небо. Другой язык изучать, другой мир лететь. А так смотреть - плохо. Оружие, злой машина, плохой гость, кто брать наше всё, кто убивать нас… Плохо тот, кто знание есть, но не служить Бул-Була.– Ну, знания, знаете, как авторучка - можно сесть и поэму написать, а можно в глаз кому-нибудь воткнуть…– Хорошо, есть и хороший гость… как ты. Мы хорошо жить, мы хорошо строить, у нас всё. Мы хотеть лететь другой мир, смотреть, где есть друг. Спуститься плохой гость, сказать друг. Помогать Бул-Була взять вся власть. Бул-Була служить им, мы все служить Бул-Була. Брать наш камень, наш металл, наш продукт. Быть здесь они хозяин, не мы.– Понятно… Аминтанир, как по-вашему будет ?неоколониализм?? И научи их, бога ради, языку как следует… Вашу ж мать, а я думала, это я на лорканском говорю с грамотностью умственно отсталой…Капитан Ли и генерал Аламаэрта молча, настороженно ступали по ярко освещённым, устланным многочисленными мягкими коврами коридорам дворца. За ними в таком же молчании следовали их подчинённые. Зато сопровождавший их бреммейр щебетал без умолку, увы только, всё втуне – языка бреммейров здесь не знал никто. Только по звучавшему время от времени имени Бул-Булы можно было догадаться, что бреммейр восхвалял мудрость и величие своего правителя.Сам правитель ждал их в богато убранной зале. Впрочем, слово ?убранной? тут было как нельзя менее подходящим. Именно уборку Рауле тут сразу захотелось устроить самым решительным образом. Ещё с детства, с дней, проведённых в земной семье, опекавшей её, она терпеть не могла беспорядок. Зала, которая должна была, видимо, потрясать роскошью, напоминала скорее разбойничий тайник.Бул-Була при их появлении всплеснул руками, указал им на груду мягких подушек, распорядился слуге, видимо, насчёт угощения. Затем сам торжественно воссел на огромную гору подушек (Раула укорила себя за хулиганскую мысль, как было б здорово, если б эта гора поехала и развалилась под ним) и снова умильно сложил руки под подбородком.– Насладитесь нашими яствами и отдыхом на мягких постелях, могущественные чужаки. Вы проделали долгий путь, и заслужили это. Я немедля отдам приказ о розыске любых сведений о потерянных вами детях и их корабле, и к утру, уповаю, какие-то сведенья уже будут. Очень сложно бывает что-то узнать, очень сложно работать, да. Много невежества, много непослушания.Генерал Аламаэрта кивнул. Звучало как будто разумно.– Я так понимаю, ваша планета… Только недавно приобрела централизованную власть?– Недавно, недавно, - закивал Бул-Була, - прежде были все отдельно, много хаоса, все порознь, ужасно!– Междоусобные войны? – понимающе кивнул Эртониатта.Рейнджеры участия в беседе практически не принимали – она велась на лорканском, а они, за время общения со своими невольными попутчиками, научились понимать только отдельные слова.Принесли угощения – вид их был достаточно необычен, разве что можно было отличить, где здесь мясо, а где фрукты.– А нам это можно? – с сомнением покосилась на свою тарелку Раула, - всё-таки, другая раса…Аламаэрта перевёл её вопрос Бул-Буле.– Можно, можно. Как посмел бы я предложить дорогим гостям яд? Благополучие наших дорогих гостей самое ценное для нас. Это деликатесы нашей земли, её ценнейшие дары, вкусите их! Это мясо уулы, для вашей расы оно должно быть очень вкусно!?Откуда они знают, что нам можно? Ну ладно, что я голианка, они могли не понять, это не обо мне было, о землянах… Но тоже…?.Но И незаметно кивнул - значит, не ложь, неприемлемого для их пищеварения здесь нет…– Позвольте вопрос, досточтимый Бул-Була, - не выдержал Аламаэрта, - откуда вы знаете наш язык? Лично я впервые слышу о планете Брима, а я военный высокого ранга в своём мире.Бреммейр усиленно закивал, от чего многочисленные украшения на нём зазвенели, как бубенчики.– Мы совсем недавно вышли в космос, совсем недавно узнали, что есть другие, кроме нас… Но мы стремимся дружить! Мы торгуем с соседними мирами, они говорили нам о Лорке, это великий, славный мир! Учить язык Лорки так же мудро, как учить язык Андромы и Громахи, но ещё и приятно, это красивый, величественный язык!– Благодарю, мы польщены.?Не зря, наверное, ох не зря мы взяли с собой телепата, - Ли поколебался, а потом вонзил зубы в нечто, напоминающее куриную ногу по форме, но никак не по цвету, - оно конечно, сканировать без спроса и всё такое… Но чего-то тайны этого бримского дворца меня не позитивят. Чего-то мне начинает казаться, что прав техномаг – бывают ситуации, когда законопослушность и следование порядку нужно засунуть в какое-то тёплое тёмное место…?После еды клонило в сон. Аламаэрта рассыпался в благодарностях за отличное вино – для огромного лорканца, правда, величина бокала была несущественной. Тот же слуга – хотя сложно поручиться, может быть, и не тот, но щебетал и размахивал руками так же – отвёл их в приготовленные для них комнаты.– Во всём этом крепко что-то не так, но не могу понять, что именно, - извиняющимся тоном произнёс И на пороге отведённой ему комнаты, - всё-таки мои силы… слабоваты, и мне никогда не приходилось слушать мысли инопланетян… до этого путешествия, в смысле.– Ну, что ж поделаешь, не брать же было с собой Филлмора…– Да сжалится над нами Вселенная, пусть они к утру уже что-то найдут! Я б не хотел задержаться здесь подольше.– Это да… Давно мы не сталкивались ни с чем настолько… феодальным… Поклясться готов, они в такой роскоши живут, потому что все соки у народа уже выпили, какие могли.– Не наше дело вмешиваться во внутренние дела, это их мир, их порядки… Наше дело завершить свой поиск и уйти.– Но кулаки, если честно, чешутся, - проворчал Аламаэрта, - у нас власть, конечно, тоже… не без греха… Не в обиду вам, Синеасдан… Но грешить хоть принято тайно, не напоказ вот так. Это уже – бесстыдство.– Святый боже, свежий воздух! Я думала, я вытошню там все кишки, уж извиняюсь… Нет-нет, со мной всё в порядке, я могу идти, это я просто… радуюсь так…В ночной тьме пересекать пространство, состоящее из холмов, буераков и зарослей чего-то отвратительно колючего, открывающееся сразу за отстойниками - то ещё удовольствие. Особенно когда руки, ноги, спина - ноют, если честно уж говорить. Побои, тесная камера с матрасом, в котором солома или чего они туда наложили, сбилась комками, путь по канализации в три погибели - этого всего как-то слишком много. Но Виргиния вспоминала рожу Бул-Булы, и злость придавала ей сил. Ну, только получить немного отдыха… А потом, как угодно, раз уж из тюрьмы сбежать удалось, то должно получиться и это - добраться до корабля… И послать с орбиты такой огненный привет Бул-Буле, прямо по его дворцу, чтоб с Минбара было видно!Уснуть Ли так и не удалось. По причине банальной и для многих невероятной – постель была слишком мягкой. Когда за шесть лет привыкаешь спать на наклонной, твёрдой минбарской кровати (первое время, конечно, пытаясь закрепить её в горизонтальном положении, но качественно и насовсем это удалось пока только Андо Александеру), уснуть в подобии кошачьей корзинки с мягкими пуховыми подушками и нежным и невесомым, как лебяжий пух, покрывалом просто невозможно.А потом его побеспокоило какое-то движение. Ему показалось, что кровать покачнулась. ?Нервы… Давненько я пренебрегаю медитацией, как раз время, пожалуй…?Однако предаться медитации оказалось ещё менее возможно, чем сну. Кровать, определённо, пришла в движение! Реакции сработали прежде, чем сознание – Ли скатился с кровати раньше, чем разверзшийся в полу люк сомкнулся над уютной чашей, где только что лежало его тело.?Изящно… кажется, покидать гостеприимный дом придётся не наутро, а прямо сейчас…?Из своей комнаты уже выскочил Аламаэрта – он на свою кровать не лёг вовсе, суровая выучка воина привила ему такую же несовместимость с мягкими постелями, как рейнджерам. Лёжа на полу, завернувшись в покрывало, он почти задремал, но был разбужен движением кровати.– Хорошо дела пошли.– Я вот почему-то не удивлён.– Надо проверить остальных.Следующие пять минут показали, что они лишились Талеса и Синеасдана – может быть, они успели заснуть, может, не успели среагировать, но их комнаты были пусты.– Отлично, - Раула на бегу застёгивала пояс рейнджерской формы, - всего несколько часов на планете, а уже потеряли двоих. Я надеюсь, конечно, что они ещё живы…– Мне кажется, мёртвыми мы им не нужны, - Эртониатта осторожно выглянул из-за угла, - иначе чего проще было просто отравить нас?– Скорее, в угощении было какое-то сонное зелье, - проговорил И, - у меня лично голова какая-то дурная.– А вот это возможно… Кто-то ж из нас больше одного съел, кто-то – другого… Возможно, снотворное в сладкой фруктовой массе, Талес и Синеасдан, кажется, оба на неё особенно налегли.– Я тоже… Но может, потому, что я голианка, и на меня это так не действует…В коридоре послышалось движение, и пленники замерли в стенной нише, едва поместившись туда все вместе.– Скоро они обнаружат, что их улов несколько меньше ожидаемого, надо успеть выбраться из дворца… Как выдумаете, зачем мы им?– Вот давайте об этом думать, когда до ?Белой звезды? доберёмся?– И жахнем по этим князькам из бортовых орудий, - скрипнул зубами Аламаэрта, - капитан Ли, ну давайте, скажете, это я, будто вы меня остановить могли!Из темноты прямо перед ними выросло вдруг нечто, что они сперва приняли за привидение. Существо было одето во что-то светлое, и светлым было само – приглядевшись, они решили, что это, видимо, местный альбинос. Под полой своей хламиды оно прятало слабо светящийся шарик.– Тише, чужаки! Если вы увидеть, вы мёртвый, - прошептало существо на очень ломаном лорканском, - я дать увидеть, где скрытый выход. Я дать бежать. Бежать, бежать дальше!– А ты кто такой? Из каких соображений помогаешь? – навис над ним Эртониатта.– Слуга. Раб. Если вы поймать, вы долго убить, как весь мой семья. Я долго бить, я лишить глаз, - боковой глаз существа, действительно, представлял собой не до конца зарубцевавшуюся рану, - я согласиться работать, служить, только не бить, я нет больше семья, нет больше никто, нет жить, только боль страшно. Но я не как они, я не дать другие боль и смерть. Идти, идти! Тихо, выход близко, но трудно.Представления о размерах дворца у них сложились самые общие, Ли, некогда изучавший старинную архитектуру, сказал, что это, видимо, пример достаточно примитивной планировки – дворец отличается от жилища попроще величиной, количеством комнат, а не архитектурными изысками. Что ж, может быть, сейчас его ждёт сколько-то удивления, раз здесь есть какой-то скрытый выход…

– Слышь… объяснил бы ты тогда, что ли, что у вас тут происходит?– Нет время! Вы надо бежать, дальше бежать, бежать вы родина!– Они ж поймут, что кто-то нам помог! Нет, беги с нами, по пути как раз просветишь.– Я страшно, я не больше сила!– А здесь тебе не страшно, что ли? …Это, что ли? О-ох, и щель, насекомое не пролезет… Пойду первым, пролезу я – и вы пролезете. На одно надеюсь – что у господина техномага всё сложилось удачнее, чем у нас…У Гелена, удачно посадившего корабль на восточной оконечности материка в небольшом чахлом, сейчас ввиду времени года лысом леске, дела сложились не в пример удачнее – едва только, оставив Андреса бдить у пульта, он вышел осмотреться, как сразу попал в плен. Правда, пленом это было что-то около получаса, пока члены Восточного отряда Сопротивления искали кого-нибудь, кто знает хоть один язык из тех, которые знает он. После этого Гелен, а за ним и Андрес, стали добрыми гостями в подземном убежище мятежников.– Ваши друзья попали в большую беду, - учёный бреммейр, кроме лорканского знающий весьма неплохо земной и дразийский, был, кажется, старичком баснословного возраста, и говорил медленно, тихо, - из этой беды вам непросто будет их выручить. Они в тюрьме, в главной, самой охраняемой тюрьме в столице. Я покинул столицу вскоре после того, как они прибыли, но слышал кое-что… Им нужны знания лорканцев, им нужна власть… Много власти, вся власть. Над всей Бримой, потом над сектором, настолько, насколько хватит их сил. Жадность их огромна. Они будут держать ваших друзей живыми, пока надеются получить от них что-то, что им нужно, но могут и убить…– Покажите мне карту столицы, - вскочил Гелен, - полчаса лёта моего корабля – и этой проблемы больше не будет!– Не спеши, инопланетянин. Ударом с воздуха ты можешь погубить их. Тюрьма соединена с дворцом, мы не знаем, может быть, где-то в подземелье под дворцом их держат… Как многих, очень многих, кто стал сопротивляться. И это не единственная беда, у них укреплённые места везде, Бул-Була очень боится покушения и время от времени вместе с ближайшими сторонниками переезжает из крепости в крепость, мы не знаем точно, где в какой день он может быть. Он может перевезти с собой и пленников.Рептилоидные коротышки со смешными ?ушами?, может, и выглядели несерьёзно, но жизненный опыт быстро учит не подходить к таким вопросам стереотипно. Некоторые из весьма злобных и коварных тварей на его жизненном пути были ещё мельче размером, да и те же зенеры, если уж на то пошло, не здоровяки. А когда у коротышек есть оружие…– Вы говорите, недовольных его властью очень много… Почему же вы его до сих пор не свергли?Собравшиеся полукругом вокруг беседующих партизаны, выглядящие по преимуществу, если честно, жалкими оборванцами, едва ли хоть слово понимали, но, видимо, вовсю строили догадки. Старик не шикал на них – то ли этот гул ему не мешал, то ли считал, что имеют право.– Нас много, но мы очень разобщены. Мы вынуждены прятаться в подземельях, как тулуп-тулуппа, нас повсюду выслеживают ищейки и солдаты режима, и хватают, стоит нам появиться в городах. Мы совершаем вылазки, захватываем немного оружия, немного продовольствия, освобождаем немного рабов с заводов и полей, но этого мало… Мы знаем, что и в других частях континента есть Сопротивление, но мы не можем с ними связаться. У них, у Бул-Булы, вся связь, вся техника, всё оружие… Внедрить своих людей в его охрану, в охрану тюрьмы очень сложно, мы много раз пытались… Многие наши солдаты сгинули там…– Ну, качественную связь я вам, будем надеяться, обеспечу. И если ваш народ в нужный момент поднимется весь, обеспечив Бул-Буле достойную головную боль… Полагаю, мы все от этого только выиграем.– Есть что-нибудь, Александер, Карнеску?– Работаем, - Стефания приподняла один наушник, - система начала построение словаря, но язык сложный, пока только могу сказать, что кумулятивного типа…– Господин Сонара, что-то на радарах! Нарастающий тепловой сигнал… Это… Всевышний! Это лорканская самонаводящаяся…Последнее слово, Андо почему-то подумалось, непечатно, оно потонуло в грохоте.– Прямое попадание! Они подбили нас! Гравитационные двигатели выведены из строя, мы падаем в атмосферу!– С такой скоростью мы сгорим! Тормози!– Мало…– Вся энергия на двигатели торможения!– Мы сожжём двигатели!– Двигатели дело наживное! Понизить температуру внутренних помещений до минимума! Скоро только это нас и спасёт…Вернуть управление удалось только в нижних слоях атмосферы, посадить корабль с пылающей, как метеор, обшивкой в прибрежную воду было лучшим из возможных раскладов. Андо резко сдёрнул наушники – его оглушило, пойманное их собственными ещё работающими радарами, громкое шипение взметнувшегося в небо облака пара.– В течение нескольких часов выходить нельзя – вода кипящая, учитывая, что она ещё и богата солями – остывать будет долго.– Что с кораблём?Лаванахал помрачнел.– Сомневаюсь, что он в ближайшее время взлетит. Полагаю, из двигателей у нас перегорело всё, что могло. Так же мы лишились почти всех внешних орудий…– Что со связью?– Пытаемся, - Гариетт зажимал окровавленный висок, опираясь локтем о приборную панель, другой рукой перебирая кнопки, - но у нас такая потеря энергии…– Система жизнеобеспечения сообщает, на сутки осталось.– Ну, суток нам хватит, чтоб выбраться… Хорошо бы, за это время очнулась связь и мы успели связаться с ?Белой звездой? или с Геленом. Что это было, у кого-нибудь есть идеи? Они сбили нас! Сбили сознательно, хотя мы не проявляли агрессивности!– Может быть, приняли нас за вторженцев, могли же они не понять, что мы прибыли с ?Белой звездой?? Может быть, засекли наше сканирование эфира?– Мы на месте, Выр-Гыйын, - перед взором Виргинии, когда они вышли из очередного коридора, слава богу, уже не настолько низкого и узкого, предстала огромная подземная пещера. Что-то наводило на мысль, что пещера рукотворна, во всяком случае, она была явно обжита. На стенах горели светильники – несколько подобных тем, с которыми они пришли, но в основном – серебристо мерцающие небольшие шарики. Свет от них был неяркий, зато, в отличие от светильников, они не сжигали кислород.Пещера была полна народа – толпа бреммейров разных возрастов, комплекции и роста – виднелось, кажется, даже несколько детей, или карликов – стояли и смотрели на пришедших в четыре глаза каждый. Молчание длилось недолго – один из ближе всего стоящих что-то громко воскликнул на своём языке, вскинул сжатые кулаки, а потом бросился к их сопровождающим. Они обменялись ударами кулаков о кулак с несколькими из них. ?Местное приветствие, должно быть?.– Мы в подземном городе, Выр-Гыйын, городе Сопротивления. Эти подземные помещения много старше любого из нас, они построены нашими мудрыми предками, когда-то наши деды укрывались здесь от врага, пришедшего с неба. Долгие годы наши предки жили здесь, когда там, наверху, жить было нельзя, когда там полыхал огонь и ветер поднимал пыль. Вот теперь снова эти своды укрыли нас. Пойдём, Выр-Гыйын, пойдём, Амын-Тыйнра, это теперь и ваш дом.Виргиния наблюдала, как местные о чём-то переговариваются с их провожатыми, в основном с теми, кого она уже запомнила как Лаук-Туушса и Скхуу-Дыйым, больше всего она общалась именно с ними, они не только знали хорошо лорканский, но и, правда, совсем немного, земной. Они говорили, что они – бойцы Сопротивления, и отведут их к своим друзьям.?Кажется, нам не доверяют, но только слегка… Больше это всё же любопытство… Ну, Аминтанира они немного побаиваются – логично, наверное, если здесь знание лорканского языка стало поводом к такому пристальному вниманию заплечных дел мастеров…?– У нас много раненых, - обратилась она по-лоркански к одному из идущих с нею рядом, - вы позаботитесь о них?Следующее помещение, в которое они вошли, было ещё больше – своды укрепляла система крепких деревянных и каменных балок, и служило, по-видимому, лагерем. На примитивных печках готовилась еда, на лежанках в нишах стен и вдоль стен лежали раненые и дети. Дав-Айыг наконец снял со своих плеч Хамай-Таффью и передал его на руки подбежавших, по-видимому, санитаров.– Садитесь к огню, чужаки, - из одного из боковых проёмов к ним вышел… а вот это был уже не бреммейр, и заговорил он на чистом земном, - вам надо поесть и попить, и рассказать нам свою историю. Общая беда, общий враг – общий хлеб, общие мысли, как спастись. Правда, не знаю, можно ли это вашим желудкам.– После тюремной баланды я не думаю, что я чем-то в этом мире отравлюсь… С ума сойти, а – я сидела в тюрьме! Звучит-то как! Помнится, бабушка в детстве пугала, что буду себя так вести – заберут в тюрьму… Как же она права-то была… а вы… Вы же – не отсюда, вы…– Гроум, землянка. Имя моё – Тай Нару.Они сели прямо на пол у печи, гроум, тяжело переступая, налил им по чашке дымящейся похлёбки, отломил по солидному ломтю лепёшки.– Что же вы делаете тут, Тай Нару?– Сражаюсь за свободу вместе с моими братьями бреммейрами, землянка.– Что?!– На моей родине тоже много несправедливости, тоже много угнетения, тоже льются кровь и слёзы. Я не имею возможности сейчас вернуться на родину, там меня ждёт смерть. Но я не складываю рук, не складываю оружия и здесь. Сейчас бью врага здесь, потом буду бить там. Враг у нас один, у него нет расы. Ты знаешь это, землянка.– Ты… телепат, что ли? Вот это да.Вкус у похлёбки был… ну, какой-то был. Пресноватое, увы, зелье. Но надо понимать, у местных поваров не слишком много возможностей ходить по базарам выбирать специи. Нашлось, что кинуть в котёл – и слава богу.– Телепат, землянка. Много слабее тебя, но и это помогает мне в общении с братьями-бреммейрами. Тебе поможет тем более. Ты знаешь, зачем ты здесь.– И… зачем же?– Знать, знать, - к их маленькой компании подошёл низкорослый, сгорбленный бреммейр, голову которого украшала цветастая повязка с длинными, до пола, лентами, глаза его были глубоко запавшими и, как сразу поняла Виргиния, незрячими, - ты знать. Такой путь. Звёзды знать. Кто не видеть вокруг, видеть суть, - он указал на свои глаза, - провидеть! Ты знать, как помогать. Ты знать, как помогать снова.Виргиния уронила кусок лепёшки в чашку.– Вы, так понимаю, уже успели меня просканировать и узнать об Арнассии? Быстро вы… Но с чего вы решили, что я могу помочь и вам? То есть, поймите, не то чтоб я не хотела…– Мы не сканировали, - качнул головой Тай Нару, - у бреммейров есть поверье, что тот, кто рано теряет зрение физическое – полностью, как Абай-Абайу – обретает способностью к предвиденью. Ещё до того, как ваш корабль сел на этой планете, они все знали о победе Арнассии над зенерами. Ты теперь для них всех – символ того, что невозможное возможно.– Чудно, конечно… Хотя необъяснимо, ну, не может такого быть, ненаучно…– Телепатия тоже считалась ненаучной на Земле. Ты должна знать, твои слова о том, что враг, как бы ни был силён, будет повержен там, где решил отнять право на мирный труд и свободу, слышали здесь. Враг внешний или враг внутренний – он враг, он должен быть побеждён.– Да я с вами полностью согласна, только что я могу вам дать, кроме слов поддержки? Чего я стою без оружия, без своего корабля?– Виргинне! – Аминтанир схватил её за руку и заговорил с необыкновенным жаром, - ты и без корабля – всё! Это корабль без тебя – ничто!– Ничто не случайно, - кивнул Тай Нару, - мы все пришли сюда потому, что вместе мы можем это.– Так… Ну, если вы настаиваете… - Виргиния отложила опустевшую миску, - перво-наперво мне нужны карты…