15 Sweet memories (1/2)

Он пойдет ночевать к Андре. Прямо сегодня. О, Эру! Он пойдет ночевать к Андре!Ханси хотелось начать прыгать, как маленький ребенок, которого пообещали сводить в парк аттракционов. Но вместо этого он стоял в телефонной будке, слушая гудки и нетерпеливо ожидая, когда мама возьмет трубку. Кюрш от всей души надеялся, что она его поймет и не обидится, что он уже вторую неделю подряд не приезжает домой. Конечно, Ханси самого расстраивал тот факт, что уже две недели он не видел свою маму. Он так соскучился по ней, по ее объятиям. По ее поддержке.

- Слушаю, – наконец раздался в трубке родной женский голос.- Мам, привет, это Ханси! – парень расплылся в улыбке, немного нервно дергая провод от телефона.- О, Ханси! Неужели вспомнил обо мне? – усмехнулась мать.- Вообще-то я о тебе вспоминаю каждый день. И звоню почти так же, — обиженно надул губы Ханси.

- Да-да, конечно, охотно верю, — согласилась мама. – Но ведь сейчас ты звонишь не для того, чтобы сказать, что соскучился? Что ты мне хочешь сообщить? Что опять не приедешь?Иногда Ханси казалось, что его мама немного экстрасенс.- Ну, в общем-то, да, — кивнул Кюрш, не прекращая дергать провод.- Что стряслось на этот раз? Ты взорвал колледж, и тебя заставили его отстраивать в эти выходные?- Нет. Зачем мне взрывать колледж?! – покачав головой, Ханси продолжил: — На самом деле так получилось, что…- Не тяни кота за яйца, говори, — перебила его мама.- Ну, короче, Андре позвал меня ночевать к нему.- Все, я поняла, дальше можешь не говорить.- Нет, подожди! Если ты уже надумала обижаться, то не надо, потому что у меня есть уважительная причина.- Ханси, я твоя мама, а не преподаватель, — засмеялась женщина. – Но если тебе так важно это высказать, то милости прошу.- Ну, понимаешь, ма, я ему обещал, - серьезно сказал Ханси. - Да и к тому же, я не знаю, когда у меня еще выпадет такой шанс - переночевать у Андре!- Хорошо-хорошо, милый, я понимаю, и не буду обижаться или сердиться, - Кюрш слышал в голосе матери едва заметную усмешку. - Я надеюсь, его мама не против?- Ну-у-у... - протянул Ханси, с силой дернув телефонный шнур. А и правда, в курсе ли мама Андре?- Что еще за "ну"?- Наверное.- Но...- Все, пока, мам!Поспешно повесив трубку, Ханси выскочил из будки и наткнулся на улыбающегося Андре.- Так-так-так, значит, не только я тут обманываю родителей, - наигранно строгим тоном сказал Ольбрих.- Но я не обманывал... - принялся было оправдываться Ханси.- Да ладно тебе, я пошутил. Хотя кто знает… — протянул Ольбрих.- А твоя мама в курсе, что я буду у тебя? – перебил его Кюрш, немного нахмурившись.- Ну… — Андре тяжело вздохнул, скрестив руки на груди. – А ты сам как думаешь?Ханси с самого начала был уверен, что Рената Ольбрих вообще не в курсе, что ее сын что-то такое помышляет. Что ж, видимо, так и оказалось. Вот только у Кюрша было ощущение… что это неправильно? Да, обманывать родителей – это неправильно. Ханси никогда не обманывал ни маму, ни папу, для него это было чем-то диким, чем-то совсем к нему не относящимся. А каково же тогда Андре?- Конечно, нет. – Вздохнул Ханси. Ладно, он не был удивлен. Скорее чуточку огорчен, хотя и не испытывал к Ренате теплых чувств.- Понимаешь, Ханси… Она вернется только в понедельник вечером или во вторник утром. — Андре пожал плечами и неспешно пошел вперед. Кюрш пошел следом, засунув руки в карманы.- Хорошо-хорошо, Ан, я вижу, что ты теперь очень плохой мальчик, и все такое, но все же скажи: ты правда уверен, что у тебя потом не будет никаких проблем?- Ты волнуешься за себя или за меня? – неожиданно поинтересовался Андре, внимательно посмотрев на друга.Ханси сощурился. Что-то в Ольбрихе действительно изменилось за этот короткий срок. Нет, черт возьми, не так. За эти три недели их общения в Андре изменилось почти все из того, чем он жил семнадцать лет. И он стал увереннее – вот что важно.- Я не могу волноваться за себя в данном случае, — искренне ответил Ханси. – Я правда беспокоюсь за тебя, потому что с твоей мамой ты можешь попасть в полную задни…- Не говори так. — Тихо оборвал его Андре.Ханси послушно замолчал, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Что ж, он сейчас и правда перешел какую-то границу.?Придурок?, — Кюрш сердился на самого себя. – ?Какой бы сукой не была мать Андре, ты не имел никакого права про нее что-то говорить! Хоть она и правда сука. Зато сынок – просто ангел, таких, как он, еще поискать?. Ханси украдкой оглянулся на друга. Ольбрих шел, поеживаясь, и с явно задумчивым видом.?Надо было дать ему куртку что ли. Ему ведь так холодно?, — вдруг подумал Ханси уже второй раз за вечер. Конечно, Андре был просто очарователен в этом черном свитере, но вряд ли это очарование стоит того, чтобы парень потом вновь провалялся на больничной койке.Помотав головой, Кюрш отвернулся. Слишком много его мыслей посвящены Ольбриху, его внешнему виду, его проблемам, всей его жизни. Это было странно. Да, они друзья, но даже для друзей это чересчур.***Когда они добрались до общежития, то стемнело уже окончательно. Конечно, для сна было еще рановато – всего лишь полвосьмого, но и для гулянок уже поздно. Впрочем, гулять уже не хотелось ни Ханси, ни Андре, да и вообще вряд ли сегодня нашлась бы адекватная молодежь, которая пошла бы гулять. Хотя, кто знает.Включив в комнате свет, Ханси первым делом посмотрел на кучу одежды, которая наиболее всего бросалась в глаза. Кюрш почувствовал небольшой стыд. Конечно, он вовсе не грязнуля, чтобы складывать все грязные вещи в одну кучу, но именно это и получалось в течение этих двух недель. Ханси даже честно пытался стирать, но с одним лишь мылом у него это получалось так себе. Про общие стиральные машины не стоило и говорить – те были вечно заняты, да и Кюрш понятия не имел, как ими пользоваться. Еще была Андреа, на которую Ханси понадеялся — ну, она ведь девушка, и явно что-то смыслит в домашнем хозяйстве, — но, как оказалось зря — хозяйка из нее была еще хреновее, чем из Ханси математик.Андре, как оказалось, тоже обратил внимание на одежду, и подойдя к ней, тяжело вздохнул.- Если бы моя мама увидела это, то заплакала бы кровавыми слезами.- Тогда ей ни в коем случае нельзя тут появляться, — нервно хихикнул Ханси, почесав затылок.- Ты ведь возишь стирать эти вещи домой? – поинтересовался Ольбрих, потирая замерзшие руки одна о другую.- Ну да… Но, видимо, опять не получится, — Кюрш пожал плечами, присаживаясь на кровать.- Давай я постираю тебе их у меня дома. Тем более, раз уж я лишил тебя выходных с мамой… — прикусив нижнюю губу, Андре с явно виноватым видом отвернулся.- Эй, да ладно тебе! – тут же запротестовал Ханси. – Хотя, конечно, я не против, если ты их постираешь… Нет, конечно же, не принимай меня за свинью – я правда не такой! Хотя, свиньи – чистоплотные животные. Но я еще чистоплотнее, просто с домашним хозяйством у меня хреново. И готовить я тоже плохо умею. Вернее, не умею. Помыть полы еще могу – конечно так, средненько…Андре неожиданно громко рассмеялся, заставив Ханси замолчать и расплыться в рассеянной улыбке.- Слушай, ты как будто мне выдаешь свое резюме! — воскликнул Андре, весело улыбнувшись, и, взяв из кучи футболку Кюрша, аккуратно сложил ее.- Я случайно! Просто я не хотел, чтобы ты обо мне плохо подумал.Ольбрих молчал, складывая прочие вещи Ханси в новую аккуратную стопочку. Затем, довольно-таки тихо сказал, будто говорил сам с собой.- Ты не такой как Матиас, Манфред и прочие. Я не могу о тебе плохо думать. Ты еще ни разу не сделал что-то плохое по отношению ко мне. Только хорошее. И поэтому я могу совершенно точно сказать, что ты замечательный человек, Ханси. Я не моя мама, и не сужу по людям, глядя только на их внешность.Ханси открыл было рот, чтобы хотя бы спросить, кто такие Матиас и Манфред, но тут же захлопнул его. Наверное, сейчас не время. Если Андре захочет, то сам расскажет о них, решил Кюрш, наблюдая за тем, как растет аккуратная стопочка одежды.

Нет, все-таки, так складывать свои вещи Ханси не умеет.***До Дюссельдорфа они доехали без приключений, почти всю дорогу болтая о прошедшем дне, о музыке, о колледже, и еще о какой-то невиданной хрени. Кстати, Ханси все-таки вынудил Андре надеть на себя его куртку, хотя теперь уже, наверное, было поздно: Кюрш заметил, как Ольбрих пару раз чихнул. И это было мило. Черт, он даже чихает мило!Когда они дошли, наконец, до дома Андре (коротким путем, а не теми партизанскими тропами, по которым бродил Кюрш), Ханси почувствовал, что немного волнуется, сам не понимая от чего. Может от того, что они останутся наедине с Ольбрихом на протяжении целой ночи, а может, от того, что он будет находиться у Андре дома целую ночь, с опасностью быть потом рассекреченным матерью последнего.

Впрочем, хрен с ней.Со вчерашнего дня в доме совсем ничего не изменилось: такой же строгий, местами мрачноватый, он словно был частью Ренаты Ольбрих, и Ханси на одну безумную секунду подумал, что она следит за парнями через эти стены. Отогнав бредовые мысли, Кюрш разулся и, сняв куртку, направился в гостиную следом за Андре.- Ханси, располагайся, как тебе удобно, — сказал Андре, тепло улыбнувшись. Ханси вновь поразился его доброте… и какой-то внутренней красоте, которой точно нет у Андреа. Кайзер по сравнению с Ольбрихом была просто пустышкой.- Хорошо, спасибо, Ан, — кивнул Кюрш, присаживаясь на диван и, откинув голову на его спинку, прикрыл глаза.- Подожди немного, я сейчас сварганю что-нибудь покушать, — пробормотал Андре и поспешно удалился на кухню.Ханси неподвижно сидел, скрестив руки на груди, и только сейчас понимая, насколько же сильно он за сегодня устал. Желудок урчал от голода, глаза щипало, а в голове был туман, из-за которого в голову Кюрша лезли какие-то уж совсем идиотские мысли. Ханси свернулся калачиком в углу дивана. Тут было так тепло — теплее, чем на улице, но, правда, не очень уютно, однако сейчас парня это совсем не волновало. Мысли его рассеянно блуждали, а в ушах что-то успокаивающе жужжало. Ханси почему-то подумал о майском жуке – хотя, откуда ему тут быть?..***Андре возился на кухне с продуктами, пытаясь приготовить картофельную запеканку с мясом, которую он уже давненько выпрашивал у мамы, но та только отмахивалась. И вот, не выдержав, Ольбрих решил попробовать сделать ее сам, раз уж представилась такая возможность. Готовил он, в общем-то, неплохо, но мамина стряпня Андре нравилась сильнее. Хоть его мама и была строгой, вечно сердитой и молчаливой, но готовила она просто отлично.Время от времени Андре заглядывал в гостиную и видел одну и ту же картину: Ханси, скрестив руки на груди, в одной и той же позе сидел в углу дивана. Только третий раз зайдя к другу, Андре понял, что Ханси, блин, заснул! Самое время для сна!Приготовление запеканки заняло около сорока минут. На часах стрелки показывали уже девять, но Ханси за это время только повернулся на бок, и просыпаться явно не желал.Разложив запеканку по тарелкам, Андре прошел в гостиную и, поставив тарелки на любимый мамин журнальный столик (на который, в общем-то, категорически запрещалось класть какую-либо еду), присел рядом с тихо сопящим Ханси. Тот даже не пошевелился. Скрестив руки на груди, Ольбрих молчаливо поглядел на Кюрша, размышляя, как бы его поделикатнее разбудить, хотя делать этого не хотелось.Андре не хотелось признаваться в этом самому себе, но он был уверен, что спящий Ханси выглядел чрезвычайно мило и даже… беззащитно? Да, точно. Беззащитно, как маленький ребенок. Андре хотелось его обнять, но на деле он не мог и пошевелиться. Замерев, он вот так просто пялился на Ханси, как какой-нибудь маньяк-извращенец. Гадство.Однако в скором времени Ханси проснулся сам, видимо, почуяв вкусный запах запеканки, от которой шел пар. Сначала он сонно поглядел на Андре, который, к счастью, обрел способность двигаться, и первое, что сделал – это отвернулся, а затем, Кюрш поглядел на запеканку и хрипло спросил:- Это ты приготовил? Когда успел?Андре негромко засмеялся. Судя по всему, Ханси так хорошо спал, что даже не заметил этого.- Недавно.- Но ты же только что ушел на кухню… — Кюрш растерянно и с все еще сонным видом почесал затылок.- О, нет, ты ошибаешься. Я ушел туда около часа назад, — с серьезным видом ответил Андре.- Что?! Как? – поразился Ханси, мигом проснувшись.- Ты немного задремал. Но я тебя не виню – сегодня был тяжелый день.- Тяжелый… Ох, все равно извини меня. Я, наверное, должен был тебе помочь и все такое прочее…- Прекрати бормотать и ешь. — Приказал Ольбрих и улыбнулся. Ханси удивленно воззрился на него, явно не ожидая, что Андре будет ему приказывать. Однако затем, пересев на край дивана, он подвинул к себе тарелку, и стал послушно кушать.- Приятного аппетита… Ханси, а как насчет того, чтобы что-нибудь посмотреть? – более неуверенно спросил Андре, поднимаясь с дивана.- Посмотреть? Ну, можно. — Ханси пожал плечами и отправил в рот вилку с кусочком запеканки. – О, Эру, какая она вкусная…- Благодарю, я старался, — усмехнулся Андре, и, почувствовав, как невольно краснеет от смущения, поспешил сменить тему: — А что будем смотреть?- Я не знаю. Давай мультик. Коты-аристократы. У тебя есть такой?Сердце у Андре радостно екнуло.- Господи, да это мой любимый мультик детства! Конечно же, он у меня есть.Поставив кассету, Андре уселся на диван рядом с Ханси, и вот, в скором времени они уже вовсю глядели мультфильм о путешествии кота и кошки-матери с тремя котятами, одновременно поедая запеканку. Почему-то именно сейчас, в компании своего лучшего друга и за просмотром детского мультика, Ольбрих ощутил неведомое спокойствие и уют, которые он так редко чувствовал в этом доме. Это было странно… и прекрасно. Андре старался целиком и полностью насладиться этой обстановкой, потому что понятия не имел, когда еще раз получится попробовать ее вкус. Может, никогда. Или точно не в ближайшее время.В какой-то момент Андре понял, что ужасно замерз, а еще, его клонило в сон. Дома вроде было тепло, и Ольбрих с огорчением подумал, что, вероятно, у него опять поднимается температура. Разумеется, он сам был виноват в этом – нечего было так легко одеваться, но осознание собственной вины не делало ни лучше, ни хуже. Или скорее даже хуже. Потирая руки одну о другую, Андре чувствовал, как по всему телу бегут мурашки, вызывая легкую дрожь. Да, это наверняка температура. Хрена с два.- Эй, ты чего? – негромко сказал Ханси, немного удивленно посмотрев на Андре. Тот скрестил руки на груди, чтобы было теплее. – Замерз что ли?- Немного, — коротко ответил Андре, стараясь не дрожать и всеми силами сопротивляться нахлынувшей не него сонливости.Неожиданно Ольбрих ощутил, как Кюрш обеими руками подтащил его ближе к себе, и, приобняв, аккуратно потрогал лоб. У него была такая теплая рука, но лоб был все-таки немного горячее. Андре почему-то почувствовал себя маленьким ребенком, которого осматривает его заботливая мамочка. Это тоже было странно, потому что из этих двух заботливой мамочкой назначил Кюрш Ольбриха.- Температура, — проговорил Ханси с таким видом, словно этого следовало ожидать. Но этого правда следовало ожидать, ведь так? Андре мысленно проклял себя.- Пожалуйста, давай сначала досмотрим мультик, — вздохнул Ольбрих и, положив голову на грудь Кюршу, тут же решил, что тот будет против и обязательно спихнет его. Но этого не произошло — напротив, Ханси только крепче обнял Андре и, пробормотав что-то вроде ?Если станет хуже – скажи мне?, вновь уставился на телевизор. В этот момент две гусыни спасали тонущего рыжего О’Мелли.Бороться со сном получалось не очень, и время от времени Андре, как ему казалось, незаметно для Ханси закрывал глаза, чтобы их так сильно не щипало, таким образом, проглядев едва ли не половину мультика. А вообще, несмотря даже на температуру и на внезапно нахлынувшую слабость, Ольбрих все равно чувствовал этот прекрасный покой и искренне радовался ему.

А еще он осознал, что доверяет Ханси как никому другому. Мама множество раз повторяла, что когда дома находятся гости, за ними нужно постоянно следить, и уж ни в коем случае не ложиться спать, пока те бодрствуют. Однако сейчас Андре было совершенно плевать на эти дурацкие правила. Господи, его мама была такой недоверчивой. Андре был уверен, что даже если он сейчас и заснет, то когда проснется, Ханси все еще будет здесь. Почему у него раньше не было таких друзей?..Вернее, один был.?А ведь Ханси уже выполняет свое обещание?, — вдруг подумал Ольбрих, поглядев на Кюрша. Тот неотрывно глядел на экран, едва шевеля губами – явно подпевал веселой песне ?Каждый хочет быть котом?. — ?Он обещал, что мы вместе вспомним мое хорошее прошлое, и ведь именно этим мы сейчас и занимаемся…?.Андре отлично помнил, как впервые посмотрел этот самый мультик вместе с Ральфом Кауфером. Смотрели они его у Ральфа дома, где не было никаких запретов и ограничений; где они могли беситься, сколько душа пожелает; где во время просмотра им никто не говорил замолчать; где даже кушали они в комнате на диване, а не в столовой за столом; где сама хозяйка дома вместо того, чтобы угрюмо поглядывать и ворчать, сама играла с ребятами, явно получая от этого удовольствие. Мальчикам тогда было очень весело, а Ольбрих запомнил этот необычный для него день навсегда.Правда, когда он пришел домой и рассказал обо всем своей маме, та его радости явно не разделила, а только поджала губы и сказала что-то про ?неподобающее поведение в гостях?. Но Андре был настолько счастлив, что не принял ее всерьез, и просто ушел в свою комнату, напевая эту самую песню, которую пел сейчас Ханси.Вновь посмотрев на Кюрша, Ольбрих слабо улыбнулся. Ханси был просто настоящим ребенком, и его детское поведение могло развеселить Андре, даже если настроение у того было самое что ни на есть отвратительное. И этим Ханси был похож на Ральфа. Это было так грустно и так замечательно одновременно… Родная и близкая душа вернулась к Ольбриху сквозь время, совсем не подозревая об этом.

?Но все-таки Ханси – это не Ральф, и Ральф никогда не был Ханси? — решил Андре. – ?И сравнивать их – это глупо, как минимум. Может, в чем-то они и схожи, но во всем остальном – совершенно отличаются…?.***Проспав остаток фильма, и проснувшись только к его счастливому концу, Андре отнюдь не чувствовал себя лучше: все так же знобило, а спать хотелось сильнее прежнего. И ко всему этому еще прибавилось чувство вины, потому что, судя по внимательному взгляду Ханси, тот заметил, что его друг так и не увидел половину мультика. Однако, как оказалось, волновало его не это.- Ты как?– поинтересовался Кюрш, немного прижимая Ольбриха к себе. Андре было так хорошо и уютно в этих объятиях…- Так же, — пробормотал Андре и зевнул. Вот сейчас было бы здорово выпить горячего шоколада и лечь спать. Но до этого было еще далеко. – Как ты смотришь на то, если я уложу тебя спать тут? Или я могу лечь здесь, а ты иди ко мне в комнату…- Нет, я тебя не буду выгонять из твоей собственной комнаты, — тут же отмахнулся Ханси. – Давай я тут сам застелю, а ты иди, меряй температуру.- Ну, уж нет, ты мой гость, и это я должен за тобой ухаживать! — заупрямился Андре, скрестив руки на груди.- Ты болеешь. — Твердо ответил Ханси, словно это должно было поставить точку в их препирательстве, но не тут-то было.- Я не болею, а просто устал. И ты тоже устал. Так что все честно!Кюрш нахмурился и вперился в Ольбриха сердитым взглядом. Тот только хмыкнул, и в свою очередь, упрямо поглядел на Ханси. И неизвестно сколько могли бы продолжаться эти гляделки, если бы Андре без всякого предупреждения не хлопнул в ладоши перед носом Ханси, заставив того моргнуть и вздрогнуть.- Ага, все, проиграл! – крикнул Андре, с победным видом спрыгивая с дивана и убегая в направлении шкафа, стоящего в углу гостиной. Когда Ольбрих вытаскивал из него одеяло, подушку и прочие постельные принадлежности, к нему с все тем же хмурым видом подошел Кюрш и, вытряхнув все вещи из рук парня, бесцеремонно подхватил его. Затем, закинув ничего не понимающего Андре себе на плечо, Ханси неспешно понес его на второй этаж.- Эй, Кюрш, ты совсем с дуба рухнул?! – возмутился Ольбрих, наконец, осознав, что происходит и принявшись несильно царапать спину Ханси через футболку. Конечно, толку от этого было мало, Кюрш только тихо засмеялся, но все же Андре не сдавал позиций.Когда Ханси весьма бережно кинул Андре на кровать, тот, сам того от себя не ожидая, разразился смехом, уткнувшись носом в подушку. Этот вечер начал понемногу сводить его с ума, но с кем ни бывает?

- Моя королева больна, — посетовал Ханси и с улыбкой покачал головой. – Кажется, она даже несколько тронулась умом, но ее подданные и даже сам король все ей простят.- Я не королева! – Андре ударил ладонью по подушке и, показав Ханси язык, перевернулся на живот.- А может, все-таки королева? Мир никогда этого не узнает.- Узнает, но не в этой жизни.- Почему же так сразу?- Потому что я не королева. Ты никогда не докажешь обратное. — Снова зевнув в подушку, Андре сонно посмотрел на Ханси. Почему-то прямо сейчас Ольбрих осознал, что ему ужасно нравится лицо Кюрша. Оно было таким правильным, с этими темными густыми бровями, с добрыми карими глазами, с аккуратным прямым носом, с милыми щечками, с тонкими и наверняка сладкими губами…Черт, он точно сходит с ума.

Но Андре это нравилось.- Думаю, что докажу. А тебе советую найти градусник и лежать тут, пока я не вернусь, — усмехнувшись, Ханси развернулся и направился к выходу.- Стой! – неожиданно сказал Андре, подняв руку. – Будь добр, сделай мне горячий шоколад.Ханси широко улыбнулся.- О, так точно, моя королева… — и, едва он закрыл дверь, как раздался возмущенный и одновременно ликующий возглас Ольбриха.***Когда Ханси вернулся, часы показывали уже двадцать минут двенадцатого. Андре опять успел задремать, видимо, прямо с градусником – хорошо, что тот не упал. Тихонько пройдя к кровати, Кюрш поставил чашку с горячим шоколадом на тумбочку, а затем аккуратно вынул градусник из-под подмышки Ольбриха. 37 и 8. Что ж, это была просто отвратительная температура, и, что самое хреновое, Ханси даже не помнил, какие лекарства нужно выпить, чтобы ее сбить. Так что, заботливой мамочки из него не получалось.Медленно присев на край кровати, Ханси с легкой улыбкой посмотрел на едва слышно сопящего Андре. Он уже не первый раз видел Ольбриха спящим, и, блин, каждый раз это было чудесно. Андре был похож на спящего ангела, и хотя Ханси не видел ангелов, он мог совершенно точно сказать, что Андре один из их числа.В какой-то момент Кюрш протянул было руку, чтобы убрать упавший на лицо Андре локон, не неожиданно ее перехватила рука самого Ольбриха. Тот, не открывая глаз, улыбнулся.- Почему моя мама вот так не подходит ко мне среди ночи и не начинает с любовью глазеть на меня??С любовью??! Сердце Ханси подскочило и забилось, как сумасшедшее.- Э-э… Почему с любовью? – настороженно поинтересовался Кюрш.- Ну, а как еще мать может смотреть на своего ребенка? – открыв глаза, Андре немного грустно посмотрел на Ханси. – Мне почему-то на какое-то мгновение показалось, что именно так ты смотрел на меня. Или смотрел бы на своего ребенка… И, наверное, ты был бы очень хорошим папой, Ханси.Сердце билось все так же быстро, а Ханси ощущал, что все сильнее краснеет и совсем не понимает, к чему ведет Андре.?Блин, да он же болеет. И к тому же спросонья?, — пытался успокоить себя Кюрш, не понимая даже свои собственные чувства: не то он радовался, не то он переживал от чего-то…- Ты бы тоже был хорошим папой… ну, или мамой, ты же все-таки королева, — попытался пошутить Ханси, очень желая разрядить эту неясную обстановку, однако ничего не получилось. Между ними двумя сейчас определенно творилась какая-то химия, и это совершенно точно не зависело от того, болел Андре, или нет. Простая температура не может заставить человека говорить такие личные вещи. Или не личные? Ханси совсем запутался.- Ох, Ханси… — только и вздохнул Андре и пару раз медленно моргнул, словно пытаясь отогнать от себя сон. – Почему ты не мой брат? Почему ты не можешь жить со мной, чтобы каждый обычный вечер превращать в сказку, как сегодня?Это ошеломило Ханси. Он превратил этот вечер в сказку?- В сказку? Андре, я ничего не делал…- Ты посмотрел со мной мой любимый мультик! Наверное, для тебя это глупость, но для меня это очень важно, — судя по серьезному взгляду Андре, он не врал. Да и был ли смысл врать?

- Что ж… Я рад, что могу делать тебя счастливым. Честно, Ан. — Вздохнув, Ханси немного улыбнулся. Андре молча глядел на него в ответ, и во взгляде его было что-то такое… Теплое? Нежное? Ханси не знал. Но знал точно, что так на него никто и никогда не смотрел.Не отдавая себе отчета, Кюрш медленно наклонился к Ольбриху, чтобы лучше видеть его прекрасные светло-карие глаза. Лицо у Андре было бледное, однако, при приближении Ханси, чуть порозовели щеки. Какое-то время парни неотрывно глядели друг на друга. Ханси показалось, что весь мир вокруг замер, и более того, Кюршу совсем не хотелось, чтобы время вновь пошло своим чередом. Ему хотелось, чтобы этот сладкий миг длился как можно дольше, или, еще лучше — никогда не заканчивался. Ханси неспешно перевел взгляд на губы Андре, и тут появилось странное и очень навязчивое желание.поцеловатьОн придвинулся еще ближе, и поначалу Андре вовсе никак не реагировал. Ханси даже показалось, что что-то такое мелькнуло в его глазах, какая-то небольшая искорка… но она тут же исчезла, а Ольбрих, едва заметно вздрогнув, отвернулся. Ханси остался в полной растерянности, и чтобы хоть как-то оправдать то, что он наклонился так близко, дотронулся губами до лба Андре, проверить температуру. Наверное, это было слишком, но, черт возьми, уж лучше поцеловать своего лучшего друга в лоб, чем в губы? Хотя, собственно, зачем его вообще целовать?..Лоб у Андре все еще был горячий, и Ханси, выпрямившись, поспешил об этом сообщить:- У тебя все еще держится температура, — быстро выговорил Кюрш, стараясь не смотреть на Ольбриха. Тот словно не слышал и во все глаза смотрел на Ханси.- Ханси… ты... — промямлил Андре, но Ханси его тут же перебил.- Мне так мама всегда делает, когда хочет померить мою температуру. Ну, а так как болеешь ты, а твоя мама уехала, то я буду вместо нее… если ты не против, — Кюрш все еще не глядел на Ольбриха, а только нервно теребил край одеяла, под которым лежал Андре. ?Если ты не против?. Господи, ну, конечно же, он против! Какому парню понравится, когда его целует другой парень? Ханси и сам был от себя в шоке, но, черт возьми, он уже сделал это, и деваться было некуда.- Я не против, — неожиданно Андре улыбнулся.Этот вечер и впрямь полон сюрпризов.- Потому что моя мама никогда так не проверяла температуру, — устроившись на подушке в полусидячем положении, Ольбрих посмотрел на стоящую на тумбочке кружку с горячим шоколадом. – Это мне?- Да, конечно, — отозвался Ханси, а затем, после непродолжительного молчания, поинтересовался, как ни в чем не бывало: — Ан, а что мы завтра будем делать? У тебя уже есть какие-то планы?- Вроде есть, — сказал Андре, неспешно отпив из кружки. – Я хотел прогуляться… Прогуляться по местам детства, как ты и предлагал.- Как я?.. Ох… — Ханси немного льстил тот факт, что Андре прислушивается к его мнению. — А что это за места?- Ты не обидишься, если я сохраню это в тайне до завтрашнего дня?

- Ну… Я думаю, что в этом не будет ничего страшного, хотя ты меня заинтриговал.- И ты теперь не уснешь из-за этого?- Я? Усну, конечно! – ?Ну, я надеюсь, что усну? — подумал Ханси, вспомнив, что спать ему предстоит в этой мрачной гостиной. Словно прочитав его мысли, Андре пробормотал:- Ты не злишься, что я не уложил тебя в мамину комнату или еще куда? Нет, я бы очень хотел тебя уложить к маме, но я не люблю заходить в ее комнату. Да и еще… я боюсь, — Ольбрих тяжело вздохнул и сделал пару глотков. — Она может что-нибудь заметить. Еще я мог бы уложить тебя в свою комнату на пол, но он жесткий, а диван у нас мягкий, а еще…- Андре, все в порядке, — мягко сказал Ханси и ободряюще улыбнулся. Конечно, спать в гостиной не очень-то хотелось, но он прекрасно понимал страх Андре. Буд у Кюрша такая же строгая мама, он боялся бы даже жить с ней в одном доме. Но Ольбриху выбирать, где жить, видимо, не приходилось. — Главное, что ты не уложил меня спать на улице!- Эй, ты меня за садиста какого держишь что ли? – притворно возмутился Андре и допил свой горячий шоколад. – Я тебя ни за что не уложил бы спать на улицу. Лучше сразу на помойку, там теплее.- Вот это да! – хлопнув в ладоши, Ханси засмеялся. – Спасибо, ты очень добрый.- Я знаю, — улыбнувшись, Андре вновь улегся и повернулся на бок.Ханси вновь потрогал его лоб, на этот раз рукой, а затем поинтересовался:- Но все-таки, как ты себя чувствуешь-то? Температура у тебя есть, но я не знаю, где взять лекарства…- Не надо лекарств, — перебил его Андре, поморщившись. – Я их не люблю, это раз, а два… какая у меня температура?- 37 и 8.- Не надо ее сбивать, — махнув рукой, Ольбрих натянул одеяло до самых ушей.- Это еще почему? – опешил Ханси.- Потому что мой организм должен бороться сам… — Андре протяжно зевнул.- А если ему лень?- Тогда это какая-то ленивая жопа, а не организм! Успокойся, Ханси, нормально все будет. На крайний случай, ты сделаешь мне укол.- Но я не умею делать уколы.- Научишься… Не переживай же, Ханс. — Андре устало вздохнул, а затем тихо поинтересовался: – Ханси… А ты можешь спеть мне песню??Пусть он произносит мое имя чаще?.- Песню? – удивился Кюрш, подняв брови. – Какую?- Какую хочешь… Только чтобы я под нее заснул.Ханси задумался на несколько секунд, а потом согласно кивнул.- Тогда закрывай глаза.Андре послушно закрыл глаза, и тогда Ханси, усмехнувшись, начал петь песню, которой его мама обычно выносила ему мозг:- Stars shining bright above you / Night breezes seem to whisper "I love you" / Birds singin' in the sycamore trees / Dream a little dream of me…(Над тобой ярко светят звёзды / Ночной ветерок, кажется, шепчет: "Я люблю тебя!" / Птицы сонно поют на деревьях / Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня)*Ольбрих тихо засмеялся в подушку. Видимо, не одному Ханси порядком надоедала эта дурацкая песня. Однако почему-то именно сейчас Кюрш вдумывался в эти слова… глупые, но почему-то так подходящие сейчас, в этот момент.

Он хотел бы присниться Андре.Ну, а почему нет? Или пусть Андре приснится ему… Только в нормальном сне, а не эротическом. Вспомнив, об этом, Ханси едва заметно вздрогнул, и сбился, но затем снова принялся петь:- Say nighty-night and kiss me / Just hold me tight and tell me you'll miss me / While I'm alone and blue as can be / Dream a little dream of me.(Скажи: "Спокойной ночи!" и поцелуй меня / Просто обними меня покрепче и скажи, что будешь скучать по мне / Пока я буду грустить в одиночестве / Надеюсь, в твоих снах найдётся место для меня)*А эти строчки почему-то еще сильнее понравились Ханси. Черт, да они ведь и, правда, очень подходили под сложившуюся ситуацию: Кюршу очень хотелось обнять Ольбриха, и совсем не хотелось уходить спать в одиночестве. Только вряд ли Андре поцелует его и скажет, что любит. Никогда.Если начинал Ханси петь эту песню в шутку, то и сам не заметил, как стал петь ее с нежностью. С нежностью к Андре… Только заметил ли эту нежность сам Ольбрих?

- Stars fading but I linger on dear/ Still craving your kiss.(Звёзды уже исчезают, но я ещё побуду с тобой, милый / Всё ещё желаю целовать тебя)Не хотелось уходить отсюда. Ханси подумал о том, что испытывал, когда смотрел Андре в глаза. Он хотел его поцеловать, это было ужасно сильное желание. И оно никуда не исчезло.- I'm longin' to linger till dawn dear / Just saying this

Sweet dreams till sunbeams find you / Sweet dreams that leave all worries behind you

But in your dreams whatever they be / Dream a little dream of me.(Страстно желаю остаться с тобой до рассвета, милый / И просто говорю:Сладкие сны будут с тобой до первых солнечных лучей / Сладкие сны прогонят все твои заботы,Но в твоих снах, какими бы они ни были / Надеюсь, найдётся место для меня)*?Милый Андре, почему я начинаю сходить с ума, когда нахожусь рядом с тобой?..?***После теплой и уютной комнаты Андре, в темной гостиной было просто ужасно жутко и холодно. Ханси без сна лежал на диване, закутавшись в одеяле, как в коконе, и старался не думать о призраках и всяких чудовищах. Конечно, при свете дня такие мысли были бы смешными, но сейчас Кюршу было совсем не до смеха. И правильно пелось в песне – Ханси тут и, правда, скучал без Андре.Когда Кюрш допел песню, то постарался как можно тише выйти, не забыв выключить свет. Андре в это время уже вроде бы спал, и это уже было отлично. Ханси также от всей души надеялся, что температура у Ольбриха спадет, и тот больше не будет мучиться. Хоть бы так и было…Все-таки, в этой гостиной было ужасно. Из-за окна в комнату падали длинные тени от деревьев, в самой комнате жутким было все: начиная от висящих на стене картин с какими-то людьми, и заканчивая большим черным шкафом, возвышающимся едва ли не до потолка, словно какой-то повелитель монстров. Почему маме Андре уютно в такой обстановке? Может, она душевнобольная? Или это Ханси слишком нервный…Когда из-за сильного ветра ветка дерева снаружи царапнула по окну, Ханси не выдержал и вскочил на ноги. Блин, плевать, он не хотел тут оставаться. Плевать, что там скажет завтра Андре, да и вообще, кто даст ему слово? Пока он болеет, Ханси будет его заботливой мамочкой, которой категорически запрещено перечить. Да, точно! И к тому же, вдруг там Ольбриху станет хуже, а Кюрш даже не узнает об этом, пока находится в этой гостиной. Итак, все больше причин свалить.Поеживаясь, Ханси завернулся в одеяло, и, взяв в руки подушку, на цыпочках вышел из гостиной. В коридоре едва ли было уютнее – те же длинные тени всюду, да еще ко всему прочему прибавился пронзительный свист ветра за входной дверью. Ну, прямо можно фильм ужасов снимать. Сжав подушку в руках покрепче, Кюрш повернулся к лестнице, и едва он успел наступить на первую ступеньку, как понял, что перед ним появилось какое-то препятствие.Сердце на секунду остановилось.Дерьмо, зачем он вообще подумал про фильмы ужасов?!Охнув от испуга, Ханси, толком не разобравшись, что такое перед ним появилось, бросил в ?это? подушку. Оно возмущенно зашипело, а потом ругнулось:- Ханси, зачем ты в меня кидаешься?!Сначала Ханси ничего не понял, но потом с облегчением осознал, что голос принадлежал не призраку, а Андре. Просто Андре. Просто-напросто, блять, Андре, который, чтоб его, посреди ночи, черт возьми, решил спуститься вниз!- Зачем ты ходишь по ночам? – выпалил Ханси, поднимая упавшую подушку.- Мне не спится, — обиженно пробормотал Ольбрих и скрестил руки на груди. – Мне плохо.- Ох, боже… — Кюрш тут же позабыл про то, что его только что напугали, и с встревоженным видом подскочил к Андре. – У тебя что-то болит?- У меня кружится голова… Она как будто тяжелая. А еще, мышцы болят, — неуверенно сказал Ольбрих. – И мне холодно. Очень. И я…- Так, скажи, где у вас лежат лекарства, и иди к себе в комнату, — перебил его Ханси, нахмурившись.

- В гостиной есть тумбочка небольшая…

- Все, давай. И подушку возьми мою, — вручив Ольбриху подушку, Кюрш несильно подтолкнул друга по направлению обратно на второй этаж, а сам поспешил вернуться в гостиную.По стеклам начали слабо стучать капли дождя. Отлично, блин. Собрались они завтра с Андре гулять, а вместе этого, видимо, так и просидят дома. Идиотская погода. Тяжело вздохнув, Ханси сел на корточки возле тумбочки, и открыв ее, принялся рыться в поисках лекарств. Черт, наверное, нужно было спросить у Андре, какие таблетки он пьет при температуре… Сам Кюрш настолько редко болел, что даже совсем не помнил названия препаратов.Наконец, когда Ханси наткнулся на таблетки парацетамола, к нему откуда-то из подсознания пришли мысли, что это - именно то, что нужно, чтобы сбить температуру. Взяв их, а затем, прихватив с кухни графин с водой и чистый стакан, Кюрш поспешно направился к Андре в комнату, думая только о том, что ему совсем не хочется, чтобы Ольбриху было плохо.Когда Ханси вошел в комнату, Андре уже лежал на кровати. Лицо его освещалось слабым светом настольной лампы, а оттого казалось очень бледным, почти как у мертвеца. Отогнав от себя эти идиотские мысли, Ханси поспешно подошел к кровати и, поставив графин на тумбочку, протянул таблетки Андре.- Так, давай, пей и попытайся заснуть, — твердо сказал Кюрш, и, налив в стакан воды, присел на край кровати.- А ты что? – поинтересовался Ольбрих, выдавив таблетку из упаковки и отправив ее в рот.- А я буду тут, следить, чтобы ты коньки не отбросил, — усмехнулся Ханси, протягивая другу стакан. Запив таблетку, Андре тяжело вздохнул и закатил глаза.- Надеюсь, что не отброшу… — выдавил Ольбрих и чихнул.- Будь здоров. Да и вообще, не болей, Ан. — Ханси с какой-то неожиданной грустью посмотрел на Андре. Интересно, как заботится о нем мама, когда он болеет? Судя по всему, явно не воркует и не кружится возле своего сыночка… Для Кюрша было так хреново осознавать, что не кто-то, а именно его лучший друг не знает толком радостей от материнской любви.- Я стараюсь не болеть, правда. Оно само болеется, — чуть улыбнувшись, Андре поджал под себя ноги, чтобы было теплее, а потом вдруг жалобно взмолился: – Прошу, полежи со мной, Ханси, мне та-ак холодно!Дважды просить не требовалось, и Ханси, дождавшись, пока Андре подвинется ближе к стене, улегся с краю.- Ну вот, я здесь, только не переживай, — успокаивающе сказал Кюрш и, крепко обняв Ольбриха, прижал его к себе. – Давай согревайся.- Согреюсь… Ты теплый. — Шумно вздохнув, Андре неуверенно прижался к Ханси. – Оставайся со мной на ночь.

- Останусь.- Там в гостиной наверняка ужасно…- Да.- А еще, может начаться гроза, и…- Да, я понимаю.- Поэтому будь со мной.- Буду, Анди...- Анди? – удивленно переспросил Андре, широко распахнув глаза.- Ну… Ну да, — Ханси смущенно улыбнулся. – Тебе идет такой вариант твоего имени.- Анди… — задумчиво протянул Ольбрих.- А что такое? Тебе не нравится?- А тебе нравится такой вариант моего имени – Диди?- Н-нет, наверное, не очень. Анди куда круче и милее.Не сказав ни слова, Андре изо всех сил стиснул Ханси в объятиях, так, что тот даже на несколько мгновений не смог дышать, и еще удивился, откуда в Ольбрихе столько силы.