12 Through the fire (2/2)

Тогда Андре только покачал головой и подумал, что уж ему-то это не грозит: во-первых, он таким глупостям поддаваться ни за что не станет, а во-вторых, ревновать было просто-напросто некого.

Парень давно смирился, что у его матери есть заботы поважнее, чем проводить время с сыном, а потому он ее ни к кому не ревновал, да и, честно говоря, порой даже радовался, оставаясь дома в одиночестве. Но радовался не всегда – иногда одиночество, что и без того медленно пожирало Андре изнутри, вылезало наружу и полностью окутывало Ольбриха, заставляя чего-то бояться, о чем-то тосковать и думать, много думать о прошлом, настоящем и будущем. Мысли эти обычно добивали парня и тот, не в силах больше сдерживаться, прятался от собственных теней, и беззвучно плакал где-нибудь в углу или под одеялом, остро ощущая стыд, смешанный с горечью. Отвратительный вкус.Дождь стал сильнее, упорно поливая и без того мокрые, словно размытые улочки, а поднявшийся ветер гнул деревья, срывая с них пожелтевшие листья и унося куда-то далеко-далеко прочь. Погрузившись в свои мысли, Андре совсем и не заметил, как из просто противной погода превратилась в ужасную и ледяную осеннюю хрень. Но, вероятно, сегодня парень был чуточку удачливей, чем обычно, потому что, выйдя обратно на главную дорогу, Ольбрих заметил неподалеку то, что так долго искал – тот самый музыкальный магазин! Продрогнув от этого ветра до самых костей и расстроившись от своих мыслей до глубины души, парень все же нашел в себе силы порадоваться хотя бы тому, что нашел то, ради чего вообще затеял всю эту невеселую прогулку.

Зайдя в магазин, Андре принялся судорожно тереть руки одна о другую, чтобы хоть немного согреть свои ледяные пальцы. Кудрявые светлые волосы Ольбриха, обычно торчащие во все стороны, потемнели и опустились под тяжестью воды, с кончиков капало, а капли текли за шиворот, вызывая невольную дрожь. Немного запоздало Андре понял, что вряд ли ему, мокрому, разрешат подходить к инструментам.

Тяжело вздохнув, парень пошел вперед, осматриваясь. Магазин был вроде не очень маленький, но из-за того, что все пространство вокруг было заставлено и завешано гитарами, на ум приходил ящик, битком набитый одеждой, а из-за того и не закрывающийся. Помещение было поделено небольшими стенками на несколько секций, на стенках этих тоже были гитары всех форм и видов, а рядом стояли стеклянные витрины с музыкальными принадлежностями в виде струн, ремней и прочего, и с небольшими инструментами типа гармоники, флейты и бубна.

Ольбрих синтересом рассматривал все это добро, окружившее его, пока внимание неожиданно не привлек какой-то пацан, сидящий на корточках возле одной из гитар, и тихо бормочущий что-то себе под нос.?Он ей молится что ли?? — подумал Андре, непонимающе наблюдая за парнем, а точнее, за его спиной. Прошло несколько минут, прежде чем тот осознал, что сзади него кто-то стоит.- Чего тебе? – грубо спросил пацан, повернувшись. ?Мы как будто ровесники… или нет?, — неуверенно думал Ольбрих, оглядывая незнакомца. Нижняя челюсть парня выступала вперед, а нос был немного необычной формы, но вот, взгляд какой-то… детский еще. Но несмотря на все это, парнишке удавалось сохранить достаточно грозный вид, и Андре даже успел пожалеть, что подошел к нему.- Я… Да так, прохожу мимо, а ты бормочешь, ну я и хотел понять что, — немного нервно сказал Ольбрих.- Ха! Черта с два, а тебе-то какое дело, что я бормочу? Может, я сам с собой разговариваю, а прерывать разговор – невежливо.?Прямо, как маменька моя говорит?.- Ну, извини, пожалуйста. У меня была мысль, что ты нуждаешься в помощи.- В помощи? Хм, какого рода помощи?- Не знаю, гитару там может выбрать надо, или еще что. Или ты – воришка и рассуждал вслух, как лучше утащить эту несчастную деревяшку?Парень засмеялся.- Клянусь, у меня и в мыслях такого не было, но теперь я всерьез задумаюсь над твоим предложением.- Эй, я не предлагал тебе ничего воровать! – прошипел Андре, хмурясь.- Эй, но ты же только что предложил помощь!- Но не такую. Ладно, слушай, если тебе не надо помогать, то я пойду, мне еще струны надо купить.- Стой-стой, я еще не закончил, — поднявшись, парнишка потянулся, а затем сказал: - Мне и правда хочется купить гитару, но я не совсем понимаю, что тут и как, и какую лучше приобрести.

- Ты начинающий гитарист? – поинтересовался Ольбрих, улыбнувшись.- Ну, не то, что бы гитарист… — замялся парень. – Так, хочу попробовать научиться.- А играть пробовал когда-нибудь?

- Ну, как сказать... не совсем.- Тогда тебе сначала нужно попробовать, а уж потом решать, стоит ли вообще покупать гитару. Или я не прав?- О да, несомненно, ты прав! Но, знаешь ли, какое дело — жизнь сурова и у меня не нашлось знакомых, которые дали бы мне попробовать сыграть на гитаре.- Если ты действительно заинтересован в музыке, то я могу быть таким знакомым, — неожиданно для самого себя предложил Ольбрих. ?Что со мной такое?? — с небольшим волнением подумалось Андре. – ?Давно ли я стал таким дружелюбным в общении с незнакомцами??.- Да? Правда что ли? – удивился парень. – Что ж, если ты так рвешься мне помочь… Кстати, меня зовут Томен.- А меня Андре Ольбрих. И если я не помогу, то кто еще это сделает? – усмехнулся Ольбрих, неуверенно протягивая руку. Томен тут же сдавил ее и принялся радостно трясти.- Может, продавец бы сделал… Что ж, с ним потом разберусь. Ну, а когда ты намерен мне помогать?- Хотелось бы как можно скорее, но моя гитара дома.- Ну так давай, пошли к тебе, я-то не против.?А он куда нахальнее Ханси? — отчего-то подумал Андре, поднимая брови.- Я не думаю, что ты сейчас поедешь в Дюссельдорф.- Охо-хо-хо! Вот тебе на! А что же тут, в таком не крутом и богом забытом городишке, забыл дюссельдорфский мальчик??Мальчик?? — еще сильнее удивился Ольбрих.- Я здесь учусь и считаю, что Крефельд – прекрасный город… Сколько тебе лет, Том?- Томен! Но не Томас или Том. Какая тебе разница, сколько мне лет?- Шестнадцать?- Да зачем тебе это, блин?- Пятнадцать? – настойчиво спрашивал Андре.- Отвянь, говорю! – скрестив руки на груди, Томен нахмурился.- Четырнадцать?- Да.Закрыв лицо руками, Ольбрих тихо засмеялся.

- Чего ты смеешься-то, ну? Сам как будто четырнадцатилетним не был. Да и вообще готов поспорить, что и сам не особо старше меня.- Мне семнадцать. И смеюсь я не над возрастом, а над тем, как ты себя ведешь, — с усмешкой пояснил Андре, и тут же добавил, опережая уже открывшего рот Томена: — Слишком нахально и взросло для четырнадцати. Но я не в обиду тебе это говорю!- Ну, а чего поделать, времена такие, никого не щадят. Приходится в четырнадцать себя вести как в двадцать, — пожал плечами парень.- Да? А мой друг в восемнадцать иногда ведет себя как в восемь, — задумчиво протянул Ольбрих.- Тогда он, наверное, ненормальный.- Ненормальный, но в хорошем смысле… Знаешь, если ты действительно собираешься учиться играть на гитаре, то тебе надо будет идти в общежитие, где живет Ханси, — ну, как раз этот мой друг, — мы у него там по выходным постоянно собираемся.- А мы – это...- Я и Ханси.- Ну очень большая компания, — скептически сказал Томен, проведя пальцем по струнам висящей рядом гитары.- С тобой увеличится аж на одного человека. Ты знаешь, где находится коммерческий колледж?- Еще бы не знать. Священная фабрика дебилов…- Эй! – тут же возмутился Андре. - Ты не…- Успокойся-успокойся, я пошутил, сам же пойду туда учиться. Просто все мои друзья, которые там учатся немного не в себе.- Или… ты немного не в себе?- Что ж, все возможно, — с невозмутимым видом Томен направился к выходу. Вздохнув, Андре направился за своим новым странноватым другом. Нет, с Ханси однозначно легче общаться…Ливень на улице сменился на вновь противный и мелкий дождик, но вот, холодный ветер никуда не делся. Поеживаясь, Андре с небольшой грустью подумал о том, что, вероятно, уже вечером свалится в постель с температурой и насморком — и это в лучшем случае. В худшем его ожидают всякие осложнения и больница…?Интересно, будет ли Ханси думать обо мне, когда я перестану ходить в колледж, будет ли переживать?..? —отчего-то вдруг задумался Ольбрих. — ?Например, сейчас он волнуется о моих проблемах сильнее, чем мама. Ну, или он только прикидывается? Хотя по нему вроде не скажешь…?Томен тем временем начал весело начал шлепать по лужам, промочив насквозь свои синие кроссовки и низ спортивных штанов. Андре с удивлением наблюдал за довольным парнем, но потом, смирившись с тем, что новый знакомый немного чокнутый, усмехнулся.

- А все-таки я был неправ, не такой уж ты и взрослый, а маленький ребенок-бунтарь, желающий досадить своей маме.- Хм, а почему именно маме?.. И вообще, я, вот, слушаю тебя, и не могу понять: ты на протяжении всего нашего совместного времяпровождения то ли оскорбить меня пытаешься, то ли похвалить. И я не совсем понимаю твоих намерений, ведь я еще ничего плохого пока что не делал, чтобы меня оскорблять.- Извини, но я не хотел... — смущенно принялся оправдываться Ольбрих, но Томен его перебил.- Да ладно, шучу я, знаю, что не хотел. Просто ты постоянно говоришь о возрасте, но почему он тебя так волнует??А и правда – почему??.- Не знаю, — честно признался Андре.- Вот и забудь тогда про него. Если тебе угодно — я буду вести себя так, словно мне восемьдесят, хорошо, внучек? — прокряхтел Томен, отчего Ольбрих невольно рассмеялся.- Нет, спасибо, не стоит. Веди себя так, как ведешь обычно, ладно?- Ну, как скажешь, сынок...- Том!- Томен!

- Я Андре!- Правда? Я уже успел забыть твое имя.- Ты просто безнадежен...Дальше они шли в молчании, Андре созерцал окружающие его дома, а Томен — окружающие его лужи.

- А что до бунтарства, — снова заговорил он через несколько минут. — То бунтую я скорее против отца и его дурацких правил. Мама моя хоть и дура, но добрая.- Что? — опешил Андре, подняв брови. — Ты назвал свою маму дурой?- А что такого? Меня она иногда зовет сволочью или сукиным сыном.- Ч-что?..- Ну да... Эй, да ладно тебе, мы же в шутку!

Ольбрих смотрел на своего нового знакомого, широко раскрыв глаза и невольно думая о том, что было бы, если бы он сам посмел назвать свою мать дурой. ?Она бы меня, как минимум, прибила, кастрировала и посадила под домашний арест на всю жизнь, да под окном поселила бы дракона, чтобы я никогда не смог сбежать. А еще, самая главная пытка — постоянно сравнивала меня с отцом и говорила, какой я отвратительный сын. “Идеально”?.- Как так можно? — пробормотал Андре, недоуменно глядя на друга.- Эй, ну успокойся же! – нетерпеливо ответил Томен. – Для нас это обычное дело, так что просто прими это как должное – так, собственно, все мои друзья и поступили.- А у тебя много друзей? – поспешил сменить тему Ольбрих.Неожиданно откуда-то из-за угла двухэтажного дома раздался вопль ?Штаау-у-ух, вернись, скотина!?, а затем выскочила большая лохматая черная и ушастая собака, за которой мчался светловолосый парнишка возраста Андре. Ольбрих поежился и невольно сделал пару шагов назад.- Вот один из множества… — фыркнул Томен и улыбнулся, когда собака с радостным лаем бросилась на него. У Андре сердце ушло в пятки, но через несколько мгновений он с облегчением понял, что пес просто положил передние лапы на грудь Томена и вылизывал его лицо.- Фух, как же он меня достал, — вздохнул подошедший парень. – Прямо как ты, Томен. Зря я его в твою честь назвал.- Как это зря? – вознегодовал тот, почесывая собаку между ушей.- Зря-зря, мало того, что пес дурным стал, так еще и не отзывается на свое имя!- Ну, это естественно, что он немного диковатый – звери из приютов все такие, и моя фамилия тут не причем, — пожал плечами Томен.- Твоя фамилия – Штаух? — поинтересовался Андре, с опаской наблюдая за собакой, которая теперь радостно бегала вокруг мальчишек.- Ага, и имя этой черной молнии тоже. Оригинально, не правда ли?- О да, очень…Скрестив руки на груди, Ольбрих все не сводил взгляда с собаки. Псина с виду была глупой и незлой, но это ни на каплю не ослабляло бдительности Андре: все собаки сначала кажутся добрыми, а потом набрасываются на расслабленную жертву и рвут ее на кусочки…- Андре! – крикнул Томен и принялся трясти Ольбриха за плечи. – Очнись, очнись! Маркус, мы его теряем!- Да что тебе? – выдавил Андре и попытался выбраться из стальной хватки друга. – Отпусти!- О да, я его спас. Фьюх! — Томен провел тыльной стороной ладони по лбу.- Зачем меня было спасать, когда я в порядке?- Затем, что ты не отзывался, мой славный друг, и я решил, что твой разум атаковали демоны.- Демоны… что? Они не могли атаковать мой разум.- А вот и могли. Ну, а пока они этого не сделали, я хотел познакомить тебя со своим другом, который в мою честь назвал собаку. Итак, Маркус Дорк, тада-ам! – друг Томена присел в реверансе, а потом неожиданно рассмеялся звонким смехом.- Он еще немного больной, — как ни в чем не бывало, добавил Штаух.- Что?! Это ты сейчас больным будешь, сученок мелкий! – тут же разозлился Дорк и уже поднял руку для удара.- Маркус, я побью тебя потом, гад эдакий, а сейчас знакомься с другими людьми, как адекватный человек, а не как обезьяна с жопой вместо головы.- Да я тебя сейчас под этим асфальтом замурую, договорись мне тут.Андре с раскрытым ртом смотрел на ребят. Это что, тоже дружба? Когда один оскорбляет другого, хоть и в шутку… Нет, для Ольбриха это было чем-то сверхстранным. Он бы никогда не осмелился даже в шутку сказать что-то обидное Ханси, да и отчего-то чувствовал, что того это действительно оскорбило бы и неслабо. А может, Маркус и Томен – никакие не друзья, а так, знакомые? Хотя нет, тоже не очень похоже на правду: кто бы позволил малознакомому человеку на ровном месте обижать себя? ?Только я это позволяю всем и каждому…? — мрачно подумал Ольбрих, а вслух спросил:- Вы всегда себя так ведете?- Так? Ну да… А как себя еще-то вести? – с искренним недоумением спросил Томен, одновременно с этим душа Маркуса.- Ну, не оскорблять друг друга, не душить… — Андре хмуро поглядел на вырывающегося Дорка.- Придумал тут! Это же скучно, — отпустив друга, Штаух на всякий случай отошел в сторону. – А, кстати, Маркус, по твоей тупости я забыл представить тебе моего нового знакомого – Андре вроде Ольбрих.- Без “вроде”, — поправил Андре. – Почему это скучно? Что веселого в том, что вы делаете?- Эх, Андре-Андре, видимо у тебя не было таких друзей, которых ты любишь, но которым очень хотелось бы набить морду, — с усмешкой протянул Маркус.

?А у Ханси есть?, — неожиданно понял Ольбрих. – ?Дамиан. Ханси постоянно на него жалуется, унижает и проклинает, но, тем не менее, они дружат и очень даже хорошо. Но мне все равно неясна такая дружба…?.Неожиданно Штаух, – пес, – громко гавкнул и, радостно виляя хвостом, бросился на Андре – тот от неожиданного страха не смог даже охнуть, а лишь судорожно вздохнул. Собака положила лапы на грудь парня, испачкав тому ветровку, но сейчас для Ольбриха самым страшным было другое – острые зубы в пасти псины. Высунув язык, Штаух вновь залаял, на несколько мгновений оглушив Андре.- Ну-ну, ты чего, Штаух, плохая собачатина, уйди от Андре, ты его пугаешь своим идиотским поведением, — сказал Маркус собаке, и принялся оттаскивать ее в сторону.- Ты ему нравишься, — с улыбкой сказал Томен, поглядев на Ольбриха. Тот, опустив голову, пытался отдышаться.- Это хорошо, я так понимаю?

- Конечно. Разве в этом может быть что-то плохое? – удивился Штаух, наблюдая за тем, как Андре отряхивает свою синюю ветровку от грязи, которую оставил своими лапами пес.Ольбрих молчал. Конечно, плохого ничего быть не могло, напротив, было даже немного хорошего: например, вероятность внезапного нападения псины снижалась процентов на пятьдесят… Но, впрочем, какая разница? Все собаки для Андре страшные, не считая этих мелких ручных крыс, которые и сами боятся человека.- Ну так... Я так понял, ты боишься собак? — поинтересовался Томен, так и не дождавшись ответа на первый вопрос.

- С ч-чего ты взял? — пробормотал Ольбрих, подняв голову.- Я думаю, что с того, что мы еще ни разу не видели, чтобы кто-то боялся моего Штауха, — ну, собаки, конечно, — встрял Маркус. — Ты только посмотри на это чудо, на его добрые глаза!?Где же они добрые?? — подумал Андре, глядя в черные глаза собаки. – ?И вообще, как добрые отличить от злых? Это все как-то непонятно и не обоснованно. Другое же дело кошки – они даже разозленные ничего страшного не сделают, только царапнут или куснут. А вот, если куснет злющая псина…?.Томен сел на корточки и, посмотрел на Ольбриха:- Садись тоже, давай.- Я? Но… Ах, ладно… — сглотнув, Андре неспешно сел, и непонимающе поглядел на друга.- Штаух, Штаух!.. – позвал Томен пса. Тот тут же подскочил к парням, радостно виляя хвостом. – Хороший мальчик… А теперь иди к Андре.Ольбрих снова напрягся, когда пес подошел к нему и начал обнюхивать. ?Сейчас набросится… сейчас набросится…?.- Андре, погладь его, ну же! Он совсем безобидный.Немного помявшись, Андре медленно провел дрожащей рукой по жесткой шерсти собаки. Вроде ничего страшного. Ольбрих погладил макушку пса, затем почесал за его ухом. Штаух принялся еще энергичнее вилять хвостом.

Даже нет, почти совсем не страшно.Андре слабо улыбнулся, продолжая гладить счастливого пса. Может и правда, не все собаки злые и кровожадные. Как и люди. Где-то в тени злых и жестоких прячутся добрые и приятные…?Как Ханси?.***Вдоволь нагулявшись, Андреа неожиданно вскрикнула, что они опаздывают, и что жизнь потеряет смысл, если их не пустят на концерт, а затем, схватив Ханси за руку, помчалась на своих арабесок. Кюрш в общем-то ожидал хотя бы того, что концерт пройдет на открытом воздухе, но не тут-то было – оказалось, что столь ?занимательное? мероприятие решили устроить в театре – большом, конечно, но все же театре. ?Как можно веселиться, сидя на кресле?!? — недоумевал Ханси, когда Андреа тыкалась в темноте, разыскивая их места. Помогать у Кюрша никакого желания, и вообще он мысленно надеялся, что Кайзер сейчас навернется, сломает себе что-нибудь, и они разойдутся по домам. Злобно, но что поделать? Ханси уже от одной их прогулки стало плохо: голова разболелась от болтовни Андреа, тошнило от голода — со своим маленьким бюджетом Кюрш благоразумно решил не тратиться на пищу. А теперь еще терпеть завывания каких-то попсовых дамочек… О, Эру, ну за что ему все это?!Усевшись, наконец, на свое место, Ханси тут же постарался занять как можно более удобную позицию - чтобы хорошенько выспаться. Андреа же тем временем замерла в предвкушении выхода своих обожаемых арабеск.?Как так можно?? — все пытался понять Кюрш, закрыв один глаз, а вторым косясь на Кайзер. — ?Нет, я мог бы понять, если бы она с такой радостью ожидала своих джазовых красавчиков, но, блин, так радоваться каким-то раскрашенным дурам, подобным самой Андреа - это уж слишком... Слишком глупо?.Время шло, и вот, через несколько томительных для Андреа минут, на сцене загорелось несколько фонарей. В зале тут же поднялся шум, все начали свистеть и аплодировать этим фонарям…

?Господи, как же это круто – фонари загорелись! Весь драйв в них…? — раздраженно подумал Ханси, прикрывая глаза рукой. — ?Заткнитесь же вы, сволочи?.Он невольно вспомнил, как в первый день так же мучился с головной болью – все вокруг орали, а Ханси страдал… И вот, все повторяется вновь. Какой ужас.- Ханси, они сейчас выйдут, они сейчас выйдут! — прошептала Кайзер, схватив парня за руку и со всех сил сжав ее. Кюрш поморщился от боли — ногти Андреа впились прямо ему в кожу.- Это совсем не значит, что нужно меня царапать, — сердито ответил Кюрш, вырвав руку из когтей Кайзер – та, судя по всему, даже и не заметила этого.?Что ж, может, она на время концерта успеет про меня забыть, и я смогу потихоньку улизнуть?? — Ханси с надеждой посмотрела на сцену. – ?Может вы, идиотские арабески, не такие и идиотские, если спасете меня от Андреа хотя бы на какое-то время??.Хотя нет, лучше не испытывать на себе судьбу и оставить безумную идею неисполненной – иначе Кайзер потом устроит ему такое… даже представить страшно. Кюрш еще не видел ее в гневе, но отчего-то парню казалось, что если такое и случится, то он точно не скоро это забудет. Ну, а в общем-то, сейчас Юрген был настроен весьма дружелюбно и вовсе не хотел очередных ссор из-за ничего. Эти идиотские ссоры, из-за которых обязательно переживаешь, как бы того не хотелось.

Ханси тяжело вздохнул. Кто-то справа от него сделал то же самое.- Что, тоже надоела? – раздался голос вздыхающего. Кюрш сначала даже не поверил своим ушам и решил, что ослышался. Неужели здесь есть еще кто-то такой же несчастный, как и он?- Э-э, надоела? – неуверенным шепотом переспросил Ханси, немного наклонившись вправо. Темнота немного развеивалась фонарями со сцены, но собеседника все равно было видно не оченьхорошо. Из-за его щетины Кюрш сначала подумал, что пареньку где-то за двадцать пять, но потом, внимательнее присмотревшись, все-таки решил, что они, пожалуй, ровесники. И братья по несчастью, кажется.- Ну, девушка твоя, — так же негромко отвечал паренек, немного косясь вправо, на сидящую рядом девушку. – Или я ошибся? Просто моя мне всю плешь проела этим концертом, вот я и подумал, что не один такой…- Да-да, точно не один! – с воодушевлением сказал Кюрш, невольно улыбаясь. Что ж, может, он сейчас не самый несчастный в этом зале.- Как чудесно, мы будем страдать вместе, — собеседник покачал головой. – Как тебя хоть звать, друг по несчастью?- Ханси Кюрш, — отозвался Ханси, быстро оглянувшись на Андреа – та, совсем забыв о существовании парня, возбужденно стучала ногами по полу, сидя на самом краешке сиденья. — А тебя?- Томас Келленерс... Келле... Неважно, короче. Все равно мы вряд ли после этого снова встретимся.- Это еще почему? — удивился было Кюрш, но ответить ему не успели: свет на сцене погас, затем грянула музыка, завизжала Кайзер, а следом за ней и толпа, и начали мелькать разноцветные фонари — радость для эпилептиков.- Господи... — расстроено выдохнул Ханси, откинувшись на спинку кресла. Теперь надо собраться и вытерпеть.На сцену тем временем вышли три дамочки, но Кюрш особо не успел разглядеть их – вместе с очередной волной воплей начали вскакивать люди, и какой-то огромный мужик, сидящий перед Ханси и Андреа был не исключением: встав с места, он загородил своей спиной чуть ли не всю сцену. Кюршу, конечно, это было только на руку – хотя бы не будет видеть эти ужасные и ослепляющие фонари, однако в Кайзер точно дьявол вселился.- Эй ты, жирдяй, а ну, быстро сядь! – заорала она, хорошенько ткнув мужика в спину. – Сел, зараза или пожалеешь о том, что родился!Мужик в недоумении обернулся и оказался вовсе не мужиком, а толстым мальчиком лет шестнадцати. Сжавшись под злобным взглядом Андреа, он покорно уселся обратно на свое место. Ханси в шоке уставился на девушку.- Фух, прошу прощения, — откинув волосы, улыбнулась Кайзер. – Просто я пришла сюда не для того, чтобы лицезреть спины толстых кретинов.Кюрш молчал. Вот это да – такой Андреа он еще не видел. Это неприятно удивило Ханси, который привык к вечно кроткой и спокойной Кайзер. Он уже даже успел смириться с тем случаем в общаге, а тут опять такое…

?На меня она никогда не орала, даже голос не повышала ни на тон. А тут, на незнакомого человека сорвалась… Почему? Она меня боится или ей что-то от меня нужно??. Сейчас Ханси невольно понял, что Андреа никогда не была с ним искренна.?We are the city cats / We came along to see you, Tom / Hey, where are you / Come on? — запели арабески.

Понаблюдав за ними и послушав, Кюрш пришел к выводу, что, вероятно, они не настолько ужасны, как он ожидал. Хоть и страшненькие. И голоса писклявые. И вообще, он ненавидит диско. ?Все-таки, ужасная группа…? — Ханси внимательно посмотрел на Андреа. Она, покачиваясь из стороны в сторону, подпевала: ?City cats, city cats, city cats…?. – ?Ужасная Андреа. Надо как-нибудь разобраться, почему она меня терпит. Может, Андре что-нибудь знает? А ведь, и правда…?.Кюрш резко выпрямился. Блин, и почему он раньше не додумался? Андре ведь в одной группе с Андреа и наверняка мог видеть что-нибудь странное, чего не видит он, Ханси!?Да, точно, расспрошу Андре, и возможно, даже вместе разберемся с этой проблемой…? — решил Кюрш. Но голос в голове лениво спросил: ?Зачем разбираться? Расстанься с Андреа – расстанься с проблемами?.Что ж, с этим трудно поспорить. Все последние внезапно появившиеся проблемы связаны с Кайзер: нехватка денег – Андреа со своими покупками всякой хрени; нехватка времени – Андреа и ее вечное желание где-то гулять; постоянные переживания – Андреа и непонятное поведение…

Но Ханси с горечью осознавал, что теперь не может ее бросить. Нет, не из-за своей доброты, не из-за сочувствия. Он успел привязаться к этой странной Кайзер, и не заметил, как это случилось. Но привязанность – не любовь. Или же любовь? Чем они отличаются? Ханси, не имеющий никакого любовного опыта, совсем не разбирался в своих чувствах.Тяжело ли будет расстаться? И будет ли он готов увидеть расстроенное лицо Андреа? Легко ли вновь остаться одному? От этих мыслей стало как-то тяжело на сердце.

За всю свою жизнь Кюрш привык к тому, что его постоянно обнимают, целуют и радуют, он привык быть любимым своими родителями. Здесь, в колледже, родителей не было и Ханси понял, что ему нелегко без внимания. Поэтому ему порой хотелось делать что-то безумное, лишь бы на него смотрели, лишь бы его увидели. Когда пришла Андреа, то безумие ушло. Кюрш вновь почувствовал себя нужным и важным, вновь мог расслабиться. И вот, теперь он хочет лишиться спокойствия. Да и хочет ли?..Ханси вновь повернулся к Андреа, а та, в свою очередь, посмотрела на него, и видимо, сразу заметила, что с парнем что-то не так – уж больно постное для такого веселого концерта лицо.- В чем дело? – спросила Кайзер, наклонившись к Кюршу. Тот хотел было сказать, что все в порядке, но не смог, и вместо этого сказал совершенно другое:- Не бросай меня.Андреа удивилась – мягко говоря. Ханси тоже был удивлен. Зачем он это сказал?- Ханси… — медленно произнесла Кайзер, глядя парню в глаза. Тот почувствовал, что начинает краснеть от стыда, — благо, из-за мелькающих фонарей это будет незаметно.?Я не должен был этого говорить!?, — в отчаянии думал Кюрш, закрывая глаза. – ?Мне ведь все равно, бросит она меня или нет…?. Хотя кому он лжет? Ему ведь не все равно. Губы Андреа как-то слишком неожиданно коснулись губ Ханси, отчего парень вздрогнул и отстранился.- Ну почему, почему она поет про какого-то Тома? Почему мне кажется, что эта песня про меня? – пожаловался Келленерс и закрыл лицо руками. Его возглас на несколько мгновений отвлек Кайзер, но этого оказалось достаточно, чтобы Кюрш сел так, как сидел прежде, и принял более-менее невозмутимый вид.?Что ж, предвижу после концерта еще один разговор, посерьезнее предыдущего…? — мрачно подумал Ханси, сложив руки на животе. Теперь он действительно хотел убежать, желательно на другой конец света, чтобы его никто и никогда не нашел.

***Концерт продолжался около часа или, может, даже двух – считать у Ханси не было возможности, но за это время он успел погрустить, повеселиться, разозлиться на Андреа и самого себя, успокоиться, поспать и увидеть расплывчатый сон про то, как они гуляют вместе с Андре, получить от кого-то сзади по башке за храп…

Последнюю песню Кюрш слушал с сонным видом и твердой мыслью, что, во что бы то ни стало он должен увидеться с Ольбрихом. Сегодня. Ханси был даже готов бегать по Дюссельдорфу и искать дом друга, лишь бы встретиться и выговориться про Андреа. Парню давно не было так неуютно от собственных мыслей, которые так и норовили целиком захватить его голову.?Неужели я все-таки люблю Андреа?? — думал Кюрш, неуверенно поглядывая на девушку. Сколько книг он не читал, сколько историй не слушал, но так и не понял, как люди определяют, влюбились они или нет. – ?Я не хочу влюбляться. А особенно в Андреа. Я хочу быть свободным от всех этих идиотских чувств, но... но я не могу ее бросить?.Еще совсем недавно Ханси наивно полагал, что от того, что они с Кайзер начнут встречаться, вреда никому не будет. Как он мог быть таким глупым? Все отношения несут какой-то вред: и дружеские, и любовные, где-то его больше, а где-то – меньше. В случае же Кюрша вреда было настолько много, что он еще ни разу не почувствовал себя хоть чуточку счастливым от таких отношений. Но он прервать их не сможет. Неужели он и правда влюбился?Кюршу казалось, что еще немного, и он сойдет с ума от этих мыслей, так или иначе сводившихся к одному и тому же: его возможной любви к Андреа. Нервно сжимая подлокотники, Ханси ерзал на месте, нетерпеливо ожидая окончания концерта. Эти дамочки все скакали и скакали по сцене, зрители что-то вопили, Андреа подпевала, Келленерс то и дело вздыхал, фонари мелькали всеми цветами радуги…Ханси не помнил, как вылетел на улицу вперед Андреа, и вообще знал он лишь то, что он наконец-то свободен и дышит свежим воздухом. Было бы, конечно, неплохо глотнуть холодной воды и бежать дальше, на поиски Андре, на поиски утешения… Но это значило бы сбежать от проблем, вернее, от главной проблемы – Кайзер. Это значило бы показать, какой он слабак, хоть это и не так… наверное.Закрыв глаза руками, Кюрш неподвижно застыл на месте. ?Как трудно терпеть все происходящее! Как трудно показывать всем, что ты сильный, когда от подобных проблем на стенку лезть хочется…?. Послышался гомон, и из театра повалила толпа молодежи: все они громко болтали друг с другом, обсуждая концерт, кто-то даже начал петь, и его вскоре подхватили. Никто не обращал внимания на Ханси, стоящего в стороне от дороги, и сквозь пальцы пялящегося на сероватое небо, сквозь которое слабо пробивалось солнце. Дурацкий же все-таки день.Неожиданно чьи-то руки коснулись спины парня. Конечно, Ханси и ясновидящим быть не нужно, чтобы понять, что это Андреа, его гадкая Андреа, которая так любит подкрадываться сзади, отлично зная, что Кюрш это терпеть не может. Повернувшись, он заметил, что рядом с Кайзер стоит тот самый Томас Келленерс, — новый знакомый Ханси, а с ним…

?О, Эру! Это что, шутка?? — со смесью отвращения и злости подумал Кюрш. На него с не меньшей яростью пялилась Ингрид Бойтель. Та самая отвратительная девка, с которой он столкнулся в среду в коридоре колледжа.

- Прошу меня простить, Андреа, но вкус у тебя вообще никчемный, — прошипела Ингрид, сверля Ханси взглядом. Тот от удивления даже прекратил злиться.- Что? Вы знакомы? — с недоумением спросил Кюрш, глядя на всех по очереди. Андреа, по-видимому, тоже была удивлена.- Мы… Ну, да, мы дружим, — промямлила Кайзер, повернувшись к Бойтель. – Почему у меня никчемный вкус?- Ха-ха. Ты еще спрашиваешь? Я с этим кретином столкнулась в коридоре, и вместо того, чтобы извиниться он…- Он не кретин, — прервала подругу Андреа, но тут встрял Ханси:- То есть… Подождите-ка секунду, то есть тот парень, которым ты мне угрожала, — это Том?Кюрша отчего-то распирало рассмеяться.

- А ты тот самый, цитирую, ?тупой, никчемный, жирный, страшный, отвратительный, вонючий, долбанутый ебантяй?? – скептически поинтересовался Келленерс. Ханси невольно расплылся в улыбке, а Андреа, напротив, все сильнее поражалась.- Ну да, это, наверное я, — хмыкнул Кюрш. Ингрид начала краснеть от злости.- Вы-то откуда знакомы?! – рявкнула она Тому, дернув того за руку.- О, нас связали арабески… — невозмутимо отозвался Келле. ?Видимо, он, бедный, уже привык к таким истерикам?.- Ханси не такой! – неожиданно крикнула Андреа, немного отойдя от шока. – Как ты, Ингрид, смеешь судить о человеке лишь по одному разговору с ним?!- Ну, это был не очень хороший разговор, — пробормотал Ханси и принялся насвистывать что-то.- Разговору? Да это животное даже разговаривать не умеет, — откинув темные волосы с лица, Бойтель скрестила руки на груди. – Я, конечно, ожидала чего угодно, но что бы ты встречалась с этим… этим отребьем. Андреа, я не знаю, что он должен был тебе пообещать, чтобы ты согласилась с ним спать. Деньги? Славу? Ну, или на худой конец – семью?

- Нет, нет и нет, — отрезала Кайзер. – Когда ты действительно любишь человека, то тебе ничего от него не нужно.- Ага, конечно. Вот не смеши меня насчет любви – не знаю, кого ты там любишь, но…- Дамы, давайте прекратим и обговорим все это мирно, — предложил Том, кладя руки на плечи Ингрид.У Ханси слабо екнуло сердце. Ингрид будто бы чуть не проговорилась о чем-то не важном для нее, но важном для Кюрша…- С этим чмом невозможно ничего обговаривать мирно, — с самодовольным видом фыркнула Бойтель.- Знаешь ли, за весь разговор я тебе и слова дурного не сказал, в отличие от тебя, — заметил Ханси. – А ты только и знаешь, что грязью меня поливать. Как тебя Том вообще терпит?Келленерс вздохнул.- Тебя только и можно грязью поливать, придурок конченный, — с нескрываемой злостью выдавила Ингрид.- Хватит же! – со слезами на глазах сказала Андреа. – Я совсем не так рассчитывала вас познакомить!- А зачем нас знакомить? – поинтересовался Кюрш, поднимая брови. – Я же тебя не знакомлю со своими друзьями.- Что?.. Но я думала, что тебе интересно…- Нет. Мне интересно общаться только с людьми моего круга интересов, а Ингрид явно к ним не относится.- А я? Я тоже не отношусь, да?- Ну, ты…- Ты – животное, — заключила Бойтель. – И тебе нет никакого дела ни до Андреа, ни до ее друзей, ни до вообще кого-либо.

- А ты вообще не лезь, — огрызнулся Ханси, бросив сердитый взгляд на Ингрид. – Андреа, ты — моя девушка, и это уже другое. Прости, но Ингрид мне неприятна, и я не хотел бы с ней дружить. - та как раз было открыла рот, чтобы что-то сказать, но Кюрш повысил голос: — А вот, Томас, я посмотрю, нормальный и неконфликтный и с ним я бы, может, и подружился.Келле вздохнул.- Новые друзья – это прекрасно! – скучающе сказал он.- Ага. Ну, а теперь, извольте, мы удалимся. Надеюсь, в следующий раз мы все встретимся при менее накаленной обстановке, — сказал Ханси, и подумал о том, что было бы прекрасно вообще не пересекаться с этой кучкой идиотов, участником которой он сам невольно стал.- С тобой обстановка всегда будет накаленной, сволочь, — вставила Ингрид. На этот раз, на ее уже никто не обратил внимание.- Пока. – Попрощался за Кайзер Кюрш, и, взяв девушку за руку, повел на автобусную остановку. Всю дорогу они прошли молча, но Ханси отчего-то впервые не наслаждался этой тишиной. Новые мысли атаковали его, и они отнюдь были не лучше предыдущих.?Значит, Ингрид и Андреа знакомы… Господи, какие у Андреа тупые друзья. Но, тем не менее, эта Ингрид наверняка должна знать хоть что-то про Андреа и про мотивы из-за которых она встречается со мной. Может, я смогу ее как-нибудь разболтать? Хотя, пожалуй, не стоит…?.- Ингрид хорошая, — неожиданно заговорила Кайзер, когда они подходили к остановке. – Просто она не в себе, поэтому не слушай ее.?Ага, не слушай! А вдруг, она все-таки могла бы сказать что-нибудь полезное для меня??.- Уж не знаю, в каком месте она хорошая… — протянул Кюрш, но Андреа его перебила:- Она правда хорошая! Она всегда мне помогает и поддерживает во всем.- Но вот насчет меня не поддержала. – ?Может, ты прислушаешься к мнению своей Ингрид, и мы расстанемся??.- Она ошиблась. Ингрид еще узнает, что ты хороший, Ханси.- А может, я плохой?- Нет, ты хороший. Ты очень хороший. — Андреа крепко обняла Ханси, и, глядя ему в глаза снизу вверх, прошептала: – Я тебя не брошу.А уже Ханси не знал, расслабляться ему или напрягаться. Он просто молча взирал на Кайзер, переживая внутри себя тяжелую битву за правильное и неправильное.

Никто не победил.- Спасибо, — только и смог выдавить парень, когда подъехал их автобус.***Андре стоял на остановке, засунув руки глубоко в карманы и поеживаясь от холода. Погода ничуть не стала лучше, но зато на душе у Ольбриха стало намного теплее и веселее. Больше часа он с Томеном, Маркусом и Штаухом гулял по Крефельду, и теперь совсем не жалел, что не вернулся домой так рано.Андре уже успел забыть, что значит проводить время с друзьями… и это было отлично.

Они бегали по мокрым улицам, прятались, где попало и что-то кричали прохожим (Андре, правда, почти не кричал – уж больно совесть мучала); заходили в десяток магазинов, чтобы погреться и позлить продавцов лаем Штауха; шли на детские площадки, где, словно дети, качались на качелях, забыв про то, что те сырые; ну, и, наконец, ни с того ни с сего начинали распевать хиты Judas Priest, заставляя окружающих обходить парней подальше.Правда, Андре так и не купил струны – но это даже хорошо: есть повод еще раз прогуляться по Крефельду. За несколько часов Ольбрих ощутил, что этот город для него в чем-то роднее Дюссельдорфа… Вот бы пожить тут хоть недельку! Но нет, мать никогда не выпустит сына из-под своего крыла, и Андре не видел совершенно никакого смысла проситься у нее в общежитие – они только поругаются, и дело на этом окончится. Но блин, что плохого в общежитии? Не может быть, что там сплошной разврат и наркомания, как постоянно твердит мама. Взять, к примеру, Ханси с его другом Дамианом – да, они распущеннее Ольбриха, но все равно выглядят и ведут себя прилично. И живется им значительно веселее, чем дома. Почему Андре не может жить так же?Ветер никак не желал успокаиваться, а с неба вновь закапал отвратительный ледяной дождик. Ольбрих переступал с ноги на ногу, пытаясь согреться, — правда, помогало это так себе. Сжимая кулаки в карманах, Андре с раздражением почувствовал, что в который раз натыкается на какую-то сложенную бумажку, которую, наверное, давным-давно надо было выбросить. Достав эту бумажку наружу, Ольбрих без особого интереса принялся ее разворачивать, но неожиданно у парня екнуло сердце – кажется, он вспомнил, откуда она.?В ту субботу, когда мы с Ханси заснули вместе… и когда пришла Андреа. Тогда он дал мне какую-то бумажку и попросил прочитать… Черт. Это она и есть??, — тяжело вздохнув, Андре принялся рассматривать написанное. Это был, по-видимому, стих, но написанный второпях. Или это нормальный для Ханси почерк? Тогда, когда они переписывались на паре, Ольбрих тоже по нескольку секунд пытался разобрать сумасшедшую писанину Кюрша.?Taste the poisonFeel that this is lifeHallowed be the game…?Было много зачеркиваний и исправлений, так что, Андре не сразу разобрался, где окончательный вариант. Однако слова были правильными, нужными и красивыми, и Ольбрих уловил общую мысль Ханси. Какой прекрасный стих…Андре вообще даже успел забыть про то, что пришел сюда не мерзнуть, а ожидать автобус, — и вот сейчас, когда транспорт, наконец, подъехал, рассеянный Ольбрих не сразу спохватился и несколько мгновений непонимающе осматривался. Однако, как только он все-таки собрался залезть в автобус, навстречу выскочили… Ханси с Андреа. Кайзер пошла было вперед, увлекая Кюрша за собой, но тот, увидев друга, резко остановился и застыл, как вкопанный, а потом закричал:- Андре! Неужели в этой жизни есть справедливость?!- Ха-анси, привет… — протянул Ольбрих, удивленно глядя на друга. Волосы у Ханси были растрепаннее обычного, а во взгляде читалась какая-то усталость… или же тоска. ?Видимо, концерт этот на него плохо повлиял?, — решил Андре.- Знаешь, я был уверен, что ты уже дома, и даже расстроился из-за этого, потому что мне так хотелось с тобой поговорить, — затараторил Кюрш, не обращая совершенно никакого внимания на Андреа, которая с раздраженным видом отошла куда-то в сторонку.- Поговорить? О чем?– поинтересовался Ольбрих. – Я тоже хочу с тобой поговорить. Двери автобуса, стоявшего все это время здесь, захлопнулись, и он, зарычав, уехал прочь. Что ж, видимо, домой Андре не попадет и теперь.- Правда? Это отлично! Поговорить я о многом хотел, и еще…- Ханси, идем мы или нет?! – не выдержала Кайзер.- Да иди, я с тобой погулял уже, — отмахнулся как от назойливой мухи Кюрш.- Ч-что? – пораженно переспросила Андреа, опуская руки.- Пожалуйста, иди. Я хочу поговорить со своим другом, — громко сказал Ханси, даже не глядя на девушку. Та, еще немного постояв, резко развернулась и ушла, звонко шлепая по лужам. Провожая ее взглядом, Андре испытывал какое-то моральное удовольствие… ?Почему Ханси не может постоянно ее так посылать??.- Ну, так, о чем это я, — продолжил Кюрш, как ни в чем не бывало. – Я хотел поговорить с тобой…- А ничего, что ты ее так послал? — перебил Ольбрих. Конечно, не то, что бы его так интересовали отношения Ханси и Андреа, но хотя бы из вежливости надо было спросить. Ну, а может и из любопытства.- Я… Не знаю. — Ханси тяжело вздохнул. – Я ничего не понимаю, Андре. И как раз об этом хотел поговорить с тобой.- Об Андреа? – удивился тот.- Ну да. Конечно, вряд ли тебе приятен такой разговор, но… мне очень нужна твоя помощь. Правда, – в голосе Ханси Андре слышал самое настоящее отчаяние, а потому сразу же с готовностью ответил:- Конечно, я помогу. Только скажи как.

- Я… — Кюрш запнулся и огляделся по сторонам. – Пойдем ко мне в общагу, этот разговор не на две минуты. Или ты домой торопишься? И вообще, что ты тут все это время делал?- Мне тоже есть что рассказать, — усмехнулся Ольбрих. – Нет, домой я не тороплюсь. – ?Все равно мама теперь так и так устроит мне грандиозный скандал, а потому терять нечего…?.- Тогда идем. – Ханси тут же поспешно сорвался с места, и едва ли не бегом устремился в общежитие, Андре же оставалось только едва-едва поспевать за другом.- Слушай, Ханси, притормози немного, — задыхаясь, выпалил Ольбрих и схватил Кюрша за куртку для пущей надежности, что тот не убежит еще дальше.- Да… Ой, извини, — пробормотал Ханси остановившись и повернувшись к Андре. – Просто тут холодно. Неужели ты все это время шатался по улицам?- Шатался… — Андре поежился.Теперь никаких сомнений нет – он определенно простудится, заболеет, проваляется неделю-другую дома… Но эти несколько часов свободы того стоят. Все так же цепляясь за куртку друга, парень неожиданно кое-что вспомнил. – Ханси, прости меня…- О, священные печенья, — вздохнул тот. — Ты можешь цепляться за мою куртку, сколько пожелаешь, я не сержусь на такое. Хотя на Андреа бы сердился… Ой, я это вслух сказал?Ольбрих слабо улыбнулся, но куртку не отпустил.- На самом деле я не за это извиняюсь. Помнишь, тогда в субботу, когда мы… Когда мы играли на гитарах, а потом пришла Андреа… Короче, в тот день ты дал мне листок со стихом, как я теперь уже понял. И извиняюсь я за то, что не прочитал его сразу, а прочитал только сейчас.

- А, вон ты про что… — рассеянно улыбаясь, Кюрш почесал затылок. – Я уже и забыл про него. Но то, что ты прочитал – это хорошо. Наверняка подумал, что я чокнутый дурачина, которому нельзя давать ручку в руки? Это, конечно, при учете, что ты разобрал мои инопланетные иероглифы…На этот раз Андре не выдержал и негромко рассмеялся. Вот он – вечно позитивный настрой Ханси на все!- Нет-нет, все не так, — поспешил заверить друга Ольбрих. – Я вполне разобрал твои, — как ты выразился? — космические иероглифы, и знаешь, мне очень понравилось.- Разбирать иероглифы?- Нет же! Стих мне сильно понравился. Ты больше ничего не писал?- Может и писал, но я никогда ничего не дописываю до конца, потому что иссякает вдохновение, — пожав плечами, Ханси вновь неспешно двинулся по направлению к общаге.- Это зря, — покачал головой Андре. – Потому что ты мог бы писать прекрасные тексты для песен.- О! – воодушевленно воскликнул Кюрш и хлопнул в ладоши. – Об этом я даже как-то не думал.

- Может, такая мысль теперь будет придавать тебе вдохновения? – усмехнулся Ольбрих.- Да, наверняка будет. А вообще, если тебе так хочется, чтобы я писал стихи, то я и правда займусь этим, — серьезно сказал Кюрш, пиная какой-то камень.- Шутишь? – захлопал глазами Андре.

- Нет, зачем мне это? Просто понимаешь, Андре, твое мнение очень много значит для меня. Именно поэтому я пошел за советом не к Дамиану, а к тебе. Только ты способен меня по-настоящему понять и помочь. Без всяких усмешек, подколов и прочего…Ольбрих, до глубины души тронутый таким откровением, молчал. Он, конечно, знал, что Кюрш ценит его больше прочих своих друзей, но все еще никак не мог к этому привыкнуть.- Я… Ханси, я… Спасибо, — неуклюже промямлил наконец Андре, смущенно глядя под ноги. – Я только рад помогать тебе, потому что ты очень-очень хороший человек. И друг.- Как и ты, Андре, — Ханси искренне улыбнулся, отчего сердце Ольбриха пропустило удар. ?Что со мной?..?.

Когда они зашли в темный, и на удивление тихий коридор общежития, Андре неожиданно спохватился и спросил:- Кстати, а где Дамиан?- Не знаю, — пожал плечами Кюрш, поднимаясь вверх по лестнице. — Может, свалил домой, а может, убежал куда-нибудь со своей Хеленой... Короче, в любом случае он точно не в комнате.- А откуда такая уверенность? - хмыкнул Ольбрих, следуя за другом.- Ну это же Дамиан! – воскликнул Кюрш так, словно это разумелось само собой. – Разве он может сидеть дома в... — парень, проходя мимо окна, выглянул в него, за которым бушевали ветер с ливнем, и тяжело вздохнул: — В такой чудесный и незабываемый вечер...- В такой чудесный вечер даже такие, как Дамиан, вряд ли будут шататься по улице, - заметил Андре, поеживаясь. Как холодно.- Думаешь? Дамиан ради очередной юбки будет готов и в такую погоду шляться, – фыркнул Ханси. Когда они подошли к комнате, он около минуты провозился с замком, при этом ругая сквозь зубы все, на чем свет стоит – Андре довелось несколько раз услышать упоминание Дамиана и Андреа.Комната, как и предсказывал Кюрш, оказалась совершенно пустой. И темной.- Мне чаю заварить? – тут же предложил Ханси, наблюдая за тем, как Андре, сев на стул, дрожит от холода, обняв плечи руками.- Если можно… — пробормотал Ольбрих, немного жалобно поглядев на друга.- Тогда я мигом, — дверь закрылась, и Андре остался сидеть наедине со своими мыслями.

?Так странно – когда последний раз виделись, то жалели, что не можем подольше пообщаться, и вот, нате, пожалуйста: снова встретились, даже не планируя этого. Прямо волшебное совпадение… Интересно только, о чем таком Ханси так хочет поговорить со мной? Что Андреа ему такого сделала, что он начал паниковать из-за нее?..?.Кюрш вернулся быстро и, как обычно, шумно, неся в руках две чашки с чаем. Отдав одну Ольбриху, парень уселся на свою кровать и, ничего не сказав, залпом выпил весь свой чай.- О-о, да, как я этого ждал… — довольно протянул Ханси, поставив чашку на тумбочку и укладываясь на подушки. – Теперь можно и поговорить.- Давай говорить, — Андре отпил немного чая — сладковатого и приятно обжигающего горло. – Что тебя тревожит?- Андреа, — Кюрш вмиг посерьезнел. – Она меня тревожит уже давно, но сегодня случилось непредвиденное обстоятельство, от которого я стал тревожиться еще сильнее.- Что произошло?- Ну-у, мы пошли на концерт, все было нормально… Со мной рядом сидел какой-то парнишка, такой же несчастный, как и я – ну, он тоже с девушкой пришел против своей воли. Так вот, когда все закончилось, то я быстрее всех выбежал на улицу, и ничего не предвещало беды, как вдруг… Ты помнишь ту противную девку, с которой я в среду столкнулся в коридоре?- Ингрид Бойтель? – Ольбрих выпил еще пару глотков. – Да, конечно, отчего не помнить. Вечная спутница Андреа во всем…- Что?! – завопил Ханси, заставив Андре вздрогнуть. Это еще что такое? – Ты тоже знал, что она подруга Андреа?!- Я… Я… Н-ну, вроде знал, — испуганно пролепетал Ольбрих. – А это т-так важно?- Так. Прости, — Кюрш глубоко вздохнул, а затем уже спокойнее сказал: — Это не особо важно, но мне лучше было бы знать такие подробности. Впрочем… ах, впрочем, я как раз об этом и хотел с тобой поговорить.- О чем – об этом?- Об Андреа и ее ?прекрасном? окружении конечно. И раз эта Ингрид относится к нему… А, да, я так и не рассказал до конца. Пришла Бойтель вместе с тем парнишкой, который сидел в зале рядом со мной – его, к слову, зовут Томас Келленерс. Мы все дружно немного посрались, и вот тогда мне показалось, что Ингрид знает об Андреа куда больше, чем я. Ну и…- Ладно, я понял, — допив чай, Андре пересел к Ханси на кровать. – Ты точно хочешь знать обо всем окружении Андреа? Я не так уж и много знаю, но мне кажется, что ты понятия не имеешь даже об этом малом, а потому тебя надо просветить. Если ты точно хочешь этого, конечно.- Хочу! Андре, пойми, мне нужно разобраться. В наших отношениях есть какой-то подвох, и я понятия не имею, насколько он серьезен. Вдруг Андреа – наркоманка или ее друзья наркоманы, а меня используют как невинную овечку, чтобы в случае чего все наркотики подкинуть мне, ввиду чего я окажусь… Короче, ты понял.?А это не такая уж и безумная идея?, — мрачно подумал Ольбрих, но вслух сказал:- Может это уже лишнее, но… В общем, слушай. Ингрид Бойтель – лучшая подруга Андреа. Ну, или одна из лучших. Они встречаются на всех переменах, до и после занятий, насколько я мог видеть, и обсуждают всякую бабскую чухню – парней, шмотки, моду. Ничего примечательного.

То же самое можно сказать и о Кристе Зоммер, вот только, эта особа немного разнообразней тем, что, помимо парней и шмоток, обсуждает то, с кем, когда и как она переспала. И еще она постоянно унижает перед Андреа своих партнеров. Эти двое – из других групп, а из нашей есть еще… ну-у, как ее… А, вот, Марилиз Фрид.Ханси почесал затылок.- А можно я не буду запоминать все эти имена? Все равно я не собираюсь ни с кем из них общаться… наверное.- Ага, наверное. Так вот, эта Марилиз с виду еще большая тихоня, чем Андреа, но на деле, как мне кажется, все совсем наоборот. Они обе странные. Найди действительно скромную девушку, сравни ее с ними, и разница будет видна сразу.- Так, ладно… Ты думаешь, что эта их компашка действительно занимается чем-то серьезным? – поинтересовался Кюрш, покусывая ноготь на мизинце.- Честно? Мне кажется, что вся эта четвертка — обыкновенные, простите, дамы легкого поведения. Не в обиду тебе, но если Андреа с такими общается, то… ну ты сам понимаешь. К ней постоянно липнут парни, а она ни разу не сопротивлялась. Да о чем это я: Ханси, в колледже она ведет себя совершенно иначе, чем при тебе, — Ольбрих понял, что его откровенно понесло, и он просто не может остановиться. И поделать с этим тоже ничего не может. – При тебе она тихая и примерная девушка, а в колледже она едва ли не сама лезет к парням, хамит преподавателям и вообще всем окружающим, которые ей хоть чуточку чем-то не нравятся. В колледже она сама становится похожа на шлюху – нет, не всегда, но такое промелькивает, и частенько. Я уже молчу о том, что происходит вне колледжа…Прости, это не мое дело, но почему ты с ней встречаешься?!?Неужели ты настолько глуп, что в упор не видишь, какая эта Кайзер на самом деле??— едва не взвыл от отчаяния Андре.- Вот как… — после недолгого молчания протянул Ханси, все еще грызя ноготь. – Это все??Он меня проигнорировал?? — возмущенно подумал Ольбрих и нахмурился. Нет, слишком долго он терпел то, что все его игнорируют.- Ответь. Мне. На вопрос. – Медленно сказал он, глядя в карие глаза Кюрша. Те хитро сузились. – Ответь. Не смей пропускать мои слова мимо ушей.- А ведь ты стал увереннее, — заметил Ханси, немного улыбнувшись. Затем, откинув голову назад и закрыв глаза, парень сказал: — Я не люблю Андреа. Но я привязался к ней. Хотя… не буду утверждать, что это разные понятия. Возможно, любовь и привязанность – единое целое, но мне бы не хотелось влюбляться в Андреа, потому что она меня не привлекает как девушка. Как человек. Никак не привлекает. Но она и не вызывает у меня отвращения, из-за чего я вполне могу с ней общаться, гулять… целоваться. Но не больше. И вот, сегодня я еще и осознал, что мне будет без нее тяжело.- Почему? – тихо спросил Андре, чувствуя неприятное покалывание в груди.- Я не знаю, как сказать точно. Понимаешь, я всегда был окружен заботой родителей, но здесь, вдали от мамы, я лишен этой заботы. И меня приводит это в бешенство. Мне хочется, чтобы меня хвалили, если я делаю что-то правильно, успокаивали, когда делаю что-то неправильно… Ну, и все в таком духе. Да, это по-детски. Я никогда не спорил с тем, что я все еще ребенок.

Так вот, из-за того, что я лишился заботы и ласки, мне хочется злиться и кричать от злости. Пока не было Андреа – а это было до учебы, когда я только заселился сюда, — мы с Дамианом что только не делали, чтобы на нас обратили внимание. Но пришла Андреа, и начала уделять мне какое-никакое внимание, и вот, я вновь добрый и хороший Ханси. Теперь ты понимаешь, почему я не могу с ней расстаться?- Ну… теперь немного понимаю, — Андре тяжело вздохнул. Вот, значит в чем дело. Ханси просто нужно внимание, или в противном случае он станет агрессивным бунтарем. Хороший расклад. Но все равно не причина для того, чтобы встречаться с этой гадкой Кайзер. – Но почему тебе нужно внимание именно от нее? У тебя ведь есть друзья…- Кто? Дамиан и ты только. Знакомые не в счет. Но Дамиан сам весь в проблемах, причем, которые он сам себе накручивает, так что ему нет до меня дела, а ты… Ну, ты прекрасный друг.- И все?- Нет. Ты самый замечательный друг из всех, которые когда-либо у меня были, а потому я боюсь тебя перегружать своими проблемами. Я боюсь тебя потерять.?Я боюсь тебя потерять?. Эти слова эхом отозвались в голове Андре и разлились теплом по всему телу, согревая парня лучше, чем чай. Немного помолчав, Ольбрих проговорил:- Ты… не потеряешь меня. Но если я не ошибаюсь, то друзья не должны ничего утаивать друг от друга. Надо выкладывать все проблемы, какими бы они не были.- Да. Пожалуй, ты прав.?Он слишком легко согласился?.- Если тебе нужно внимание, то я буду тебе его уделять. Только сначала было бы неплохо узнать, как это делается.Ханси негромко засмеялся, а Андре скромно улыбнулся.- Ох, Андре… Именно это ты сейчас и делаешь. Но… — Кюрш неожиданно замолчал.- Что такое?- Но я могу тебя попросить об одном пунктике внимания?- Пунктике внимания? – не понял Ольбрих.- Ну да. Можно я буду получать от тебя обнимашки? – Ханси сделал как можно более жалобное лицо и сложил руки вместе, как в молитве. – Мама постоянно меня обнимает, но я вижусь с ней только по выходным. А сегодня не увижусь. И вообще не увижусь еще неделю.

- О-о… — протянул Андре и улыбнулся еще шире. Вот так просьба. – А что же Андреа?- Это не то, — замотал головой Ханси. – Мне нравится обниматься с тобой… Ну пожалуйста! Хотя бы по выходным!- Да хорошо-хорошо, я ничего не имею… — не успел Ольбрих закончить, как Кюрш сгреб его в охапку и с силой прижал к себе. Судорожно вздохнув, Андре подумал, что в последний раз его так обнимал напившийся дядя, и было это лет так семь назад. Но в объятиях Ханси было куда приятнее, чем в объятиях пьяного дядюшки. По крайней мере, от Кюрша пахло не перегаром и алкоголем, а едва уловимымзапахом одеколона и шампуня. Причем, похоже, какого-то детского шампуня.

?Да, Ханси и впрямь ребенок. Только дети бывают такими забавными, добрыми, ласковыми, наивными, чистыми сердцем?. Но Андре нравилось это. Он немного неуверенно обнял Кюрша в ответ и невольно вспомнил, как они так же обнимались в ту субботу. ?Ханси ведь успокаивал меня, когда я перепугался из-за грозы. Не смеялся, а успокаивал. Он тоже понимает меня…?.- С тобой теплее, чем с Андреа. Чем одному, — пробормотал Ханси и ткнулся носом в мокрые волосы Андре.

- И с тобой теплее, — отозвался Ольбрих, чувствуя какую-то доселе неведомую нежность. К чему это только?..- Кстати, ты хотел мне рассказать про свои приключения… — глухо сказал Кюрш. Даже его голос сейчас казался Андре самым приятным на свете, а потому парень не сразу понял, что от него ждут.- А… Приключения… — Ольбрих рассеянно оглядел комнату. Свет они так и не включили, и сейчас темнота была как нельзя кстати… для засыпания. – Я долго искал музыкальный магазин, а когда нашел, то встретил там парнишку. Его, кстати, тоже зовут Томас, только Штаух. Но он любит, чтобы его звали Том. И ему четырнадцать. Он тоже увлекается рок-музыкой и хочет играть на гитаре, а потому, в следующие выходные я пообещал немного поучить его… Короче, он со своим другом Маркусом Дорком придут сюда.- Да? Ну хорошо… Так, стоп, что?! Какой еще Маркус Дорк?— встрепенулся Ханси. – Ага, ты специально решил меня усыпить, чтобы я в таком состоянии я тебе что-нибудь наобещал!- Ну, блин, зачем ты раскрыл мои замыслы? — со смехом ответил Андре.- Затем, что… ну, в общем, потому что мне так захотелось. Ну, так что за Маркус?- Он друг Томена. Ну, и мой друг теперь тоже.- Ого… — в голосе Кюрша послышалось разочарование, и объятия немного ослабли.- Ханси, ты все еще мой лучший друг. Ты, а не они, — заверил Андре, и провел пальцами по волосам Ханси. Тот застыл. ?Так, видимо, это был не очень-то дружеский жест…? — запоздало подумал парень, отчаянно краснея.- Ну да. Я. Не они, — эхом отозвался Кюрш и вновь сжал Ольбриха в стальных объятиях. – А мой лучший друг ты, а не Дамиан. И не Андреа.- Приятно слышать… — облегченно вздохнув, Андре поинтересовался: — Ну, так, ты не против, что эти двое придут сюда в субботу?- Андреа и Дамиан?- Да нет же, Томен и Маркус. Поиграть. И вообще, мы же группу собираем, забыл?- Ах да, точно, группа… — опомнился Кюрш и серьезно поглядел Ольбриху в глаза. – Пусть приходят и несут с собой все инструменты. Наш триумф близко!- Какой триумф, нам бы играть научиться, — вновь засмеялся Андре. – Да и к тому же, может, они и не хотят группу. Я их об этом как-то не спросил.- О, они захотят, я владею даром убеждения.- Ну да, меня ты уже убедил…Они вновь замолчали. Дождь за окном так умиротворяюще капал, что Ольбрих с трудом противился сну.

- Оставайся со мной на ночь, — медленно и тихо пробормотал Ханси. Судя по всему, он уже совсем размяк и почти заснул. Ну, раз несет такое…- О, Ханси, ты же знаешь, что я не могу остаться с тобой, — как можно более непринужденно сказал Андре. ?Но как я хочу этого… Я бы был так далеко от мамы и от этого уныния?. – Меня ждет мама.- Я тоже жду тебя, — возразил Ханси. – Я жду нашей встречи каждый день, в колледже постоянно ищу тебя глазами в толпе, и даже в разговоре с Дамианом думаю о том, как было бы чудесно, если бы на его месте был ты. Представляешь, жили бы мы в одной комнате, всегда все делали вместе…?Это было бы просто сказочно. А поэтому и нереально?, — огорченно подумал Ольбрих. – ?Жить со своим лучшим другом в полной свободе во всем… ну, почти во всем. Разве можно мечтать о большем??.- Да, Ханси, это было бы замечательно. Но невозможно… И знаешь, я тоже скучаю по тебе. Это несправедливо, что по нормальному мы можем общаться лишь по выходным.- Несправедливо, — согласился Кюрш и, открыв глаза, серьезно поглядел на Ольбриха. – Но ведь я тебе не запрещаю приходить ко мне и в остальные дни недели.

- Ты – нет. Но запрещает моя мама.- Тогда плюнь на ее правила и приходи, когда пожелаешь. Ты не раб, не собственность, а свободный подросток со своими потребностями, которые нужно приводить в исполнение.- Ох…Ты прав, Ханси, я не могу этого отрицать. Но это не так просто – плюнуть на все законы, по которым живешь.- Когда-то надо начинать или же рискуешь всю жизнь прожить… никак.Андре молчал. Конечно, Ханси вроде не открыл ему ничего нового, но, с другой стороны, слышать призыв о бунтарстве от лучшего друга… ?Даже если Ханси считает, что я должен вырваться на свободу, то у меня, кажется, не остается выбора?, — думал Ольбрих, невольно прижимаясь к Кюршу. — ?И я освобожусь. Все-таки не такой уж я и слабак, и скоро все это увидят?.Пока он лежал и размышлял, Ханси успел заснуть, о чем свидетельствовал его негромкий храп.

- Бедный мальчик, притомился на прогулке, — с горькой усмешкой прошептал Андре, осторожно выбираясь из все еще крепких объятий парня. Поднявшись на ноги, Ольбрих стащил с кровати Дамиана одеяло и, аккуратно накрыв им Ханси, вздохнул:- Я обещаю, что вырвусь из всего этого.Конечно, Кюрш вряд ли слышал друга сквозь сон, хотя кто знает… Может, он вообще притворяется, что спит. Впрочем, неважно. Выйдя обратно на улицу, под струи ледяного дождя и не менее ледяные порывы ветра, Андре как никогда был преисполнен решимости что-то изменить в своей жизни. Да, изменения он всегда переживает не очень легко, но вслед за ними должен последовать результат, и, как надеялся Андре, он будет положительным.Свобода – это прекрасно.