21. Timebomb (2/2)

— Что мы будем делать, когда найдём их? – холодный голос Олли исключал любое ?если?. — Я выйду и попробую с ними поговорить. — Не сработает. — Другого варианта у меня и нет, — я вздохнул, крепко сжимая руль. – Если что – вызывай полицию.

— Но мы же договорились, что тебя в это ввязывать не будем. — Я знаю. Но я жизни и здоровья Йоонаса не стою. Если он у них – то это только из-за меня, так что будь что будет. Я произнёс это, стараясь совсем не обдумывать свои слова. Я старался быть храбрым, хотя мои коленки подгибались и руки дрожали. Сжимая руль как никогда сильно, я прогонял все мысли из головы. Я не давал себе шанса думать вообще ни о чём.

Эта ночь не могла кончиться плохо. На нашем старом месте встречи их не оказалось, как я и предчувствовал. Едва заметив это, я тут же вырулил с этой дороги и понёсся на пустырь. Там мы когда-то тренировали трюки на байках и, что вероятнее всего, вся компашка теперь могла отираться именно в этом месте, таком укромном и в то же время – просторном.

Чем ближе мы подъезжали к цели, тем больше мне казалось, что Матела сейчас либо вырвет у меня из рук руль, либо просто вырвется на дорогу. Я ещё раз задался вопросом, почему мы снова никому ничего не сказали? Почему каждый раз, когда я нарываюсь на неприятности, я скрываю это от всех? И ладно – я, но Олли… Я невольно вспомнил разговор с Йоонасом о моём желании поквитаться с Мики. Я не мог не согласиться с этим. Если эта тварь тронет моего друга – я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы причинить твари как можно больше вреда.

— Я пойду один. — Нет! — Господи, Олли! Они тебя даже не помнят, скорее всего, поэтому дай мне… Я не договорил. Когда я приблизился к пустырю, первое, что бросилось мне в глаза, это силуэт, который вырывали из темноты мои фары. Я резко дал по тормозам, слыша, как недовольно взревела машина. Олли, не слушая моих предупреждений, тоже бросился вон из машины. — Йоонас?! – он закричал прежде, чем я успел его остановить и единственное, что мне удалось сделать, это схватить его за руку, чтобы он не рванул в темноту. К сожалению, это был не он. Скрестив руки на груди, возле старого столба, обклеенного объявлениями, стоял Сатто. Он не выглядел зло и самодовольно, нет. По резким теням, прорисовывавшимся на его лице, можно было понять, что он встревожен и взвинчен не меньше нашего. — Где Йоонас, сука? – я подлетел к нему быстрее, чем придумал, что делать, и Сатто отшатнулся от меня, не дав мне сократить расстояние. — Не подходи! – он буквально выкрикнул мне эту фразу в лицо, когда между нами оставалось шагов десять.

Олли схватил меня за майку и сжал ткань в кулаке. Думаю, ему тоже хотелось набить морду Сатто без вопросов, но это был лишило нас последней зацепки в наших поисках. — Говори. Быстро. Иначе я тебе вмажу так, что ты сдохнешь в муках, — процедил я сквозь зубы, резко отдёргивая руку Матела, но оставаясь на месте.

— Завали ебало, Хокка, и слушай меня, — Сатто смотрел прямо в мои глаза. – Мне из-за тебя проблемы не нужны. Твой блондинчик у нас. Мики нужен Нико. Нет Нико – нет разговора. — АХ ТЫ УЁБОК! – я почувствовал, как меня прошибло холодным потом и хотел налететь на него, но кое-что остановило и меня, и Олли. Сатто вытянул вперёд руку с пистолетом. Я отпрянул на несколько шагов назад и, споткнувшись, свалился на пыльную дорогу, всё ещё не отводя от него взгляд. Сатто махнул пистолетом, показывая Олли, чтобы он отошёл. Матела послушно двинулся назад, не произнеся не слова. Свободная рука Сатто нервно тряслась и больше всего сейчас мы оба боялись, что и та, что сжимала пистолет, может дрогнуть. — Из-за тебя, мразь, я остался в этом ёбаном городе! – заорал Сатто. – Я не пешка Мики! Я не хочу всего этого, сука! Поэтому слушай сюда, пока я тебе мозги не вышиб!

Я закивал, соскребая ногтями землю и даже не пытаясь подняться с места. — Либо ты приводишь Нико. На наше старое место. Сегодня… Либо Мики вышибет мозги… Ему… — Сатто дышал так тяжело, будто пробежал десяток километров перед тем, как ещё раз махнуть пистолетом. — Полиция, — прохрипел Олли, видимо, даже не сумев собрать мысли воедино. — Ты думаешь, что Мики сейчас что-то остановит? – Сатто засмеялся истеричным голосом, срывающимся и хриплым. Его глаза блестели. – Хоть что-то его остановит?! — Но… Полиция… Нет… Я… — Ты хочешь проверить? Уверен, что цена жизни твоего друга стоит звонка им? – прохрипел Сатто. – Проваливайте. Не смейте попытаться что-то сделать. Я выстрелю. ЧЁРТОВОЙ МАТЕРЬЮ КЛЯНУСЬ, Я ВЫСТРЕЛЮ В ВАС ОБОИХ, СЪЕБИТЕСЬ! Как оказалось – повторять нам обоим не нужно было. Я подскочил с места, как смог, и схватил Олли за шиворот, отволакивая его подальше. Мы кое-как оба забрались в машину, и я тут же дал по газам назад, даже не успев нормально закрыть дверь.

Мы отъехали в темноту. Я сам не понял, куда именно, просто хотелось скрыться от почти безумного взгляда Сатто, которым он буравил нас всё это время. Машину тряхнуло, словно мы выехали на каменистое покрытие, и я остановился, выключив фары.

Всё, что я чувствовал в этой наступившей темноте – это собственное тяжелое дыхание и почти осязаемое отчаяние, которое наваливалось на плечи. В мою голову с каждой секундой проникали всё более и более ужасные мысли, словно этого и так было мало.

Я ведь хотел всех их защитить. Я не имею права жертвовать их жизнями и здоровьем, но Мики… Он отнимает у меня все шансы, отнимает всё! Ударив обеими руками по рулю, я заорал в голос. Этой боли оказалось мало, и я начал, как сумасшедший, лупить по приборной панели, каждый раз хрипло вскрикивая, но даже это не помогло мне выпустит всю ту боль, что накопилась во мне за это время.

Остановившись, я ощутил жуткий стыд перед Олли. Он сидел в полной темноте абсолютно беззвучно, словно ждал, пока я приду в себя. Я же невольно чувствовал в этом осуждение. Чёрт возьми, да ему было за что меня винить! Отвернувшись к окну, я заскулил, едва всхлипывая, и тут же закусил губу. Я не мог поверить в происходящее, просто не мог. — Надо вызывать полицию, — срывающимся голосом, прошептал я. — Нет, — голос Олли звучал куда твёрже моего. – Заводи мотор. — Ты чего… — Нам нельзя звать полицию, Йоэль! – воскликнул он. – Они убьют его! — Он не посмеет… — А ты думал, что он и такое себе позволит?! Посмеет поступить ТАК? – от голоса Олли мне не становилось легче. – Он ёбнутый!!! Ты не можешь не понимать этого!

— Но что нам… Что нам делать? – мои руки задрожали, и я лишь сильнее сжал руль. — Выполнять условия. — ТЫ С УМА СОШЁЛ? – я заорал, не сдерживаясь. – ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ, ЧТОБЫ Я ПРИВЁЗ ЕМУ НИКО? Мои глаза уже немного привыкли к полумраку, и в этот момент я увидел лицо Олли. Решительное. Без эмоций. Я был уверен, что его взгляд был пустым. Он, в отличие от меня, не допускал в свою голову не единой мысли о произошедшем, чтобы не поддаться панике, как я.

Именно с таким выражением лица он врезал мне пощёчину.

Я оторопел и уставился на него, медленно моргая и прикладывая ладонь к щеке. — Ты нужен мне в трезвом рассудке, — почти прошипел он. – Сейчас никому не нужны слёзы, ты понимаешь? Если это не сработало, я ударю тебя ещё раз, но ты должен будешь понять, что сейчас на кону стоит ЖИЗНЬ. Твою мать, жизнь, а не чувства! – он встряхнул меня, схватив за шиворот. – Я никогда в жизни не позволю ему сделать обмен человека на человека, я против любой дряни, что пришла в его гнилую башку, но, если ты продолжишь истерить, я выкину тебя из машины и поеду решать всё сам. Мне нужен сейчас не тот Йоэль, каким ты стал. Мне нужен сорвавшийся с цепи пёс, что бегал по этому городу и наводил ужас на запоздавших прохожих. У него инстинкт выживания и спасения задниц был выше, чем у тебя сейчас. Ты понял меня?

Я кивнул всего один раз, отталкивая его лёгким толчком в грудь. Его слова действительно отрезвили меня, заставили подобрать сопли и застыть на месте. Нет, внутренняя дрожь не угасла, и я всё ещё чувствовал жуткую панику, но теперь мне хоть немного удалось взять это под контроль. Не говоря ему ничего, я завёл мотор. Времени на эмоции больше не было. — Нам нужно позвонить Томми, — выдохнул я, выезжая на дорогу. Собственный голос показался мне донельзя чужим. Я старался не думать о том, что Олли считает, будто во мне находятся действительно две сущности, одна из которых наглухо ебанутая.

— У тебя есть план? – Олли достал телефон, и в его свете я заметил, что пальцы Матела едва попадают по клавишам набора номера. — Если бы… Нам нужно поговорить с ними. Томми и Нико. Больше, как мне кажется, никого привлекать нельзя… Олли не ответил, да и я не хотел его слушать. До белых костяшек сжимая руль, я уверенно вёл машину к дому Лалли, понимая, что мы одновременно и не даём ему шанса нас послать, и подставляем его самого. Чёрт возьми, у него были свои замечательные и безопасные планы на этот вечер… Как и у Йоонаса… Я передёрнул плечами и прибавил газа. Мне непосильно было думать о том, через что прошёл Йоонас. Я знал, что он мой лучший друг, что он готов на многое, но готов был поспорить, что после произошедшего теперь, он не будет больше доверять мне так, как прежде. Возможно, совсем разорвёт со мной отношения. Плевать. Я пожертвую чем угодно, лишь бы он был жив. Эта жуткая несправедливость обесценивала мою жизнь, несмотря на то, что мой инстинкт самосохранения бился и выл в черепной коробке, как бес. Нет, никаких мыслей. Мне нельзя. Нельзянельзянельзя… До дома Лалли мы доехали буквально через пятнадцать минут. Никаких пробок, свободная трасса — дорога влекла, но моего сердечного отзыва так и не получила.

Томми встретил нас бледный, как полотно. Долго обнимал Олли, выслушивая его и не отрывая взгляда от меня. Я не смотрел в его глаза. Ковырял кожу на руке – нашёл старую царапину и раздирал её до крови, которую вытирал об джинсы. Больше меня ни на что не хватало. — Этот уёбок не оставил выхода, — сквозь зубы проговорил Томми, садясь на заднее сидение.

Олли застыл рядом с ним, как изваяние. Без балагура Порко любая ситуация казалось мировой катастрофой, а Олли – осколком зеркала без второй половины. Даже рядом с Томми он всё равно выглядел потерянным и одиноким. Я старался не думать о том, что объятия Лалли он счёл спасительными, а для прикосновения ко мне выбрал только пощёчину. Мне поддержка была нужна не меньше, чем трезвый рассудок, за который он старался бороться. Но я не смел его винить. Лишь расковыривал новые царапины на своей руке, нанесённые уже собственными ногтями. Даже втроём мы не смогли придумать ничего нового. Томми, как и Матела придерживался мысли, что у психа лучше пойти на поводу и позволить ставить ему условия, нежели рисковать и переть против течения. В его глазах был ужас, когда он говорил об этом. Это была ужасная цена – жизнь одного за жизнь другого. Нико никто так и не позвонил.

Я не знал, как сказать ему, что его худшие кошмары воплощаются в жизнь. Я приду за ним, чтобы отвести его к Мики.

Для себя я уже всё решил. Я не позволю никому коснуться ни его, ни Йоонаса. В какой-то далёкой вселенной остался этот вечер в гараже. Я с горечью осознал, что в последний раз даже не поужинал с родителями и не сказал им, как я их люблю. Чёрт возьми, я ведь даже не мог им написать – мой телефон так и валялся разряженным в гараже. Что подумает мама, когда обнаружит всё это? Я ощутил, как непроизвольно защипало глаза и уставился в освещённый фонарём участок тротуара, совсем не слушая разговоров Лалли и Матела.

Интересно, что будет с моей комнатой… Вещами?

Я знал, что для меня существовало не так много выходов. Если бы хоть кто-то из них пострадал из-за меня, действительно пострадал и серьёзно, я бы не смог жить дальше. Моя психика не так сильна, как многие считают. Думаю, я бы не протянул и недели. Оставалось лишь действительно уничтожить Мики. Чёрт возьми… Убить его? Эта гнида не заслуживала больше жизни, но я и после такого её больше никогда не заслужу. Либо в гроб, либо за решётку. Бежать я не планировал от слова совсем. Неважно, что решат парни.

Нико достаточно благороден, чтобы согласиться прийти туда, защищённый нашими словами, что всё это только ради освобождения Йоонаса. После мы его заберём обратно. В ту же секунду. Не позволим Мики коснуться его и пальцем.

Они увидят его. Выполнять условия. Это будет последнее торжество и предвкушение в черепной коробке Мики. Последнее, что, как он будет уверен, он сделал хорошо подумав. Я не допущу иного исхода.

— Нам надо съездить за Нико. Время идёт, — выдохнул Томми. — Закрывайте двери. Ноль эмоций. Я – сорвавшийся пёс. Я охраняю своих и глотку перегрызу остальным. Олли был прав. Клянусь, я сам поверил в свои установки, я действительно думал, что всё удалось. Ведь я всё решил для себя, я был уверен в себе на сто процентов. Но кое-что я не подрасчитал. Нико не ответил на наши звонки. Он спал. Мне пришлось будить его стуком в дверь, и он открыл её, едва услышав мой голос. Доверчивый. Совсем сонный, в тёплой мягкой пижаме, он увидел меня на пороге и, сонно улыбнувшись, обнял.

В этот миг я одновременно почувствовал себя куда увереннее в собственном решении, и в то же время – я порывисто прижал его к себе, словно пытаясь укрыть его от всех невзгод и уткнулся в его волосы.

Я ничего не мог объяснить, но времени не было. Время нас не ждало. Говорили Томми и Олли. Вдвоём. Пока я вдыхал запах его волос и всем телом ощущал эту сонную нежность, которой он был буквально окутан, пока стоял с нами на пороге и рассеянно гладил меня по спине.

— Прости меня, прости, Нико, пожалуйста, — хрипел я, чувствуя, как снова хочется кричать.