Глава десятая: Посол (1/1)

Королева устало трёт виски. Чирандживи полностью разделяет её невысказанные опасения: Что случится с миролюбивой нацией, если она получит доступ к новейшим военным технологиям? Были ли прецеденты, и каковы были результаты? Чирандживи напрягает память, но не может вспомнить ничего подобного. Её Величеству скоро уже пятнадцать зим. Для короткоживущих хранителей это?— почтенный возраст; ещё зима, может, две?— и она потеряет способность к размножению, её волосы начнут белеть, а характер?— портиться. Но для Чирандживи она молода, и не только из-за разности в сроках жизни. Как и её народ, королева Пелагея вся?— юность и нетерпеливость. Такой уж характер. Посол снова вспоминает Нахампасессу?— во многом она на него похожа. Что будет делать нация, и без того способная выдержать самые суровые испытания, став неуязвима для яда некрофагов? Помимо Успеха в этих предгорьях стоят ещё четыре города: Начинание, Прогресс, Достижение, Удача?— все они основаны меньше, чем за тридцать зим. Едва выйдя из-под земли после Великого Сотрясения, хранители тут же занялись активной экспансией. Этот народ запрягает долго, но скачет?— быстро. В глубине души Чирандживи понимает: для хранителей некрофаги прежде всего?— сдерживающий фактор. Не будет некрофагов?— и хранители станут заселять регион за регионом. Они станут становиться всё могущественнее и в конце-концов?— начнут представлять угрозу. На что рассчитывают Древние, предлагая им противоядие? И почему выбрали именно их? Владыки Праха?— призраки, им яд не страшен. И они славные воины?— но не могут противостоять некрофагам так же успешно. Со времён Катаклизма владыки Праха пребывают в нескончаемом кризисе; всё их государство?— если его вообще можно так назвать?— погрязло в подковёрных внутриполитических интригах, и каждый из них?— в борьбе между человечностью и хищной природой того, чем они стали. Где же теперь ваша честь, Лорды Янтарных Равнин? Кочевники? О, Чирандживи особо не любит этих стервятников. Если народ ещё никому и ни разу не объявлял войны, это вовсе не значит, что они пацифисты. Их способ войны?— торговля. Будь им нужно противоядие, они бы его просто купили. Давать противоядие магам?— вообще безумие: не зря же они слывут Неистовыми. Да, получив противоядие, они не будут медленно и верно выкашивать врага, как это сделают хранители. Маги просто сметут его, словно волна всепожирающего голубого пламени. Но потом эта волна обрушится и на других, а после это беспокойное общество поглотит самоё-себя, сгорит изнутри?— но шрамы залечивать придётся ещё очень долго. А ходоки и забытые просто слишком непредсказуемы. Первые могут взбелениться, едва почуяв Пыль, а вторые?— повёрнуты на перерезании глоток. Лучше бы они и дальше сидели в своих лесах и болотах. Чирандживи рассуждает так, будто королева уже дала согласие, и имеет на это все основания. ?Драккены прилетели!??— все её люди слышали это, и теперь Пелагея не посмеет отнять у них надежду. Командиры хранителей верят в скорый подход подкреплений, а простые солдаты уже вовсю рассказывают (как всегда?— перевирая и приукрашивая) о ратной доблести Чирандживи, которого здесь уже успели прозвать Солнечным. Впрочем ещё одним сдерживающим фактором для хранителей станет война с алайи. И на этом месте Чирандживи начинает неравный бой со своей совестью. Эта война у всех драккенов уже в печёнках сидит. Они только обороняются: они не могут напасть, поскольку просто не знают, куда. При первой встрече алайи показались драккенам благородными дикарями. Но всё отчётливее становится видно, что алайи?— если и благородные, то уж точно не дикари, и за ними стоит нечто гораздо большее. Это правда, что драккены начали первыми, изгнав поселенцев алайи из региона, на который претендовала Империя. Но с тех пор всё больше Нахар-Теретцев восстают против этой войны, и не мудрено: ситуация?— патовая. Аллайи слишком малочисленны, чтобы нанести ощутимый урон, но в то же время?— слишком быстры и ловки, чтобы получить сдачи. Они избрали тактику ?ударил-убежал?: на земле ли, на море ли, в воздухе?— да, они тоже умеют летать?— их словно из белой кости вырезанные воительницы нападают быстро и внезапно: грабят караваны, убивают исследователей, громят шахты?— и исчезают, задолго до подхода внутренних сил Империи. Драккены просто не могут перейти в наступление: это всё равно что рубить воздух. А где у алайи столица?— а столица у этих существ точно есть?— не знают, наверное, даже забытые. Эта война надоела всем. Не говоря уже о том, что драккены?— защитники мира, а алайи не выглядят такими уж злодеями, и могли бы стать ценными союзниками. И всё же есть причина, почему эта война всё ещё продолжается: в общем и целом алайи хотят того же, чего и драккены. Битва в привычном для Чирандживи значении это слова произошла всего один раз за всю войну, и старший хронист тут же приложил все силы, чтобы изучить её до последней детали. Он обнаружил, что среди свиста мечей и рёва дракенетов над полем боя то и дело взлетали рифмованные боевые кличи алайи. И было это не просто так, поскольку выкрикивались они на языке драккенов. Благодаря невиданной слаженности шестикрылых воительниц, кличи в последствии прекрасно сложились в цельное послание:Вы?— неуклюжи, медленны, слабы.Вы?— не отсюда. Но узрите вы:Мать-Ауригу от такой беды?—От вас?— навек избавят алайи!Мы?— гибки и упорны, как волна?—Сразимся за Неё и победим!Внемлите же: коль на пути?— стена,Она уж не восстанет из руин! В переводе с их языка?— языка высокопарных рифм и неуместного пафоса?— это означает только одно: мы?— исконные жители Ауриги?— не позволим никому причинять Ей вред, так что давайте-ка без глупостей?— а не то мы вам такое устроим!.. Устраивать-то они, конечно, горазды… —?мрачно думает Чирандживи,?— но исконные жители Ауриги?— мы. Сами Бесконечные предопределили нашу роль её защитников. И вместо того, чтобы разделить эту почётную ношу с нами, алайи выхватывают её. Впрочем Чирандживи не был уверен, что тем же самым не занимаются Древние. —?Ну что ж… —?заговаривает королева, и Чирандживи наконец оставляет свою мрачную думу. —?Условия, по-моему, вполне справедливы. К тому же мои люди теперь отзываются о вас наилучшим образом. Остаётся лишь одна деталь: кто вообще такие эти… алайи, верно? Чирандживи делает вдох, чтобы начать говорить. —?Ваше Величество. Драккен выдыхает и с укоризной смотрит на Имира. Посол уже на том этапе переговоров, когда любое промедление отдаляет момент счастливого согласия и невероятно злит. —?Ну что ещё? —?Пелагея чувствует то же самое. К удивлению обоих юноша снова разворачивает свиток и прочищает горло: —?Пага-Актина Катракис, прибывшая следом За благородным Иваном, стремится в Высокий К Сильной, Упрямой: нижайше беседовать просит, Как завещал ныне Яркосиятельный Ксойос. Пауза. Юноша разводит руками: —?Что? Здесь так и написано. Теперь уже пришёл черёд Пелагеи читать лицо посла, как открытую книгу. Тревога драккена передаётся и ей, но она не отступает: —?Ну и денёк… пусть войдёт.