Глава 1. ?Альбер де Морсер? (1/1)

Прошло уже пять лет с бурных событий того лета… После окончания войны в мире восстановилось спокойствие. Но в течение этих долгих лет я скрывал от всех важную тайну…—?Здравствуй! Вот я и дома! Граф… Я вновь смотрю на неменяющуюся все эти годы картинку?— на его застывший образ. На бледную тень некогда восхитительно яркого графа Монте-Кристо, бездвижно сидящего на своём железном ?троне?, подключённого к трубкам аппарата жизнеобеспечения. Под обломками особняка графа было найдено безжизненное тело моего отца. Несмотря на тяжёлую рану, граф ещё дышал. Докторам удалось спасти его жизнь, но… Граф потерял способность самостоятельно двигаться или пошевелить хотя бы одним пальцем. Раньше я не мог сдержать слёз, но со временем начал приходить к нему с улыбкой. Разговаривал с ним, мысленно представляя, что бы он мог мне ответить. Но постепенно и этот голос стих, начиная забываться. Тогда я стал делиться с ним сокровенными тайнами и постыдными действиями. Я овладевал им снова и снова, каждый раз повторяя, что он ?Только мой!?… Чтобы быть ближе к нему, чтобы достучаться до его сознания… Во мне теплилась надежда, что он может пробудиться. ?Застывшая кукла? всегда ждала меня на своём привычном месте во всём своём великолепии. Стеклянные глаза без блеска к жизни контрастировали с растущими волосами и живым смуглым оттенком кожи, схожего с моим?— моей семьи, вышедшей из Марселя. Отсутствие динамики тела сопоставлялось с реакцией на настойчивые и одновременно нежные ласки… В такие моменты я вырываю из его тела необходимую обратную связь: пот, тяжёлое прерывистое дыхание и продукт своей жадности, который наполняет меня изнутри. Постоянный контраст жизни и смерти, сильной глубокой боли и ускользающего неуловимого счастья. Отчаянье души, перемешанное с надеждой сердца?— вот кем я стал, вот чем я являюсь. Сегодня я купил графу отличную рубашку, рассказал об успехах в учёбе и в очередной раз поделился планами поездки в Париж на могилу Франца. Я говорю ему, что уеду ненадолго и попрошу кого-нибудь проследить за его состоянием. Как и каждый год… Но в итоге не могу его оставить?— я страшусь взглянуть в прошлое, но одновременно и цепляюсь за него, боясь потерять крупицы, что остались. Я должен добраться к Францу, пока совсем не потерял себя, и отчаяние меня окончательно не поглотило. Но мне страшно покидать надолго графа, словно я могу упустить что-то важное и лишиться последней возможности его возвращения. По этим же причинам я не отсоединяю его от устройства жизнеобеспечения, от этих трубок, ?поддерживающих? жизнь. Врач говорил, что от них можно постепенно, а затем и полностью отказаться, ссылаясь на хорошее самочувствие тела, но при этом разум может никогда не вернуться.—?Граф, пожалуйста… Прошу! Вернись ко мне… В ответ привычная пустота… Я снова не смог ничего изменить. Ни в себе, ни в своём устоявшемся положении. Сегодня я вновь обтираю нас обоих от момента единения и иллюзионной страсти. Я понимаю, что почти на грани и сам загоняю себя в ловушку, но боюсь двигаться вперёд, тем самым отказываясь от значимого и такого ощутимого прошлого. Прошлое… ?Пожалуйста… Запомни… Моё имя… Эдмон Дантес…??— его последние слова навсегда запечатлелись в моём сердце. Я скрыл такое личное имя глубоко внутри себя, общаясь с ним в привычной манере, каждый раз почтительно произнося ?Граф?, напоминая о былом величии. Так же как и громко крича или тихо глотая тысячи раз слова любви, соединяя нас телами. Был ли он счастлив со мной раньше? Примет ли он меня, когда вернётся, и будет ли счастлив в будущем? Несмотря ни на что, ?Я люблю его!? больше всех на свете, и этот факт никто и никогда не изменит. Однажды я впустил в свою жизнь и полюбил всем сердцем великолепного и идеального графа… Со временем, я всей душой смог полюбить и человечески-ранимого Эдмона Дантеса. Даже если он меня возненавидит, я буду с ним, пошагово и постепенно согревая его поломанное сердце и несчастную душу. Это?— та надежда, что держит меня в этом мире, не давая погрузиться в окончательное безумие и беспросветную тьму.—?Я всегда буду помнить тебя, Эдмон Дантес… —?наконец-то произношу такие важные сердцу слова, смотря на него с грустной улыбкой. А после отворачиваюсь, направляясь в сторону ванны.—?Аль… бер… —?нет, снова галлюцинации, заставляющие во что-то поверить. И вновь подступающие слёзы… Не стану оборачиваться!—?Альб-еер… —?на этот раз хриплый голос звал более продолжительно. Сердце пропустило удар, а разум хочет поверить…—?Аль… —?слышу странные звуки позади, быстро поворачиваюсь и вижу вытянутую руку и ожившие глаза графа. Картинка наконец-то сменилась… Не помню, как подбежал к нему, чтобы резко заключить в объятия и запечатать желанные губы в поцелуе.—?Аль-бер… За-ду-шишь… —?я ослабил хватку, но руки не разжал, смотря уже в любимое лицо заплаканными глазами. —?Воды… Нехотя я выпустил его из объятий, устремившись на кухню за необходимым, чтобы так же быстро вернуться. Но процесс затянулся?— мои руки, как и тело, предательски дрожали… Справившись с собой, я подошёл к графу и протянул ему стакан с водой, но здесь мы осознали жестокую истину, о которой когда-то предупреждал врач?— сил в теле ещё было недостаточно для самостоятельного утоления потребности. Взяв себя в руки, я помог графу, а потом облегчённо пал на колени, цепляясь кольцом рук за его талию. Мы просидели так, в тишине между собой, достаточно долгое время, чтобы граф частично восстановил способность говорить и двигаться. Медленно решаясь, пробуя… И вот он уже гладит меня по голове, плечам и спине. Я ощущал, как неуклюжие прерывистые движения становились продолжительными и точными, как телу и голосу буквально отвоёвывалась прежняя сила. Возвращая всё это себе понемногу, я словно сам по крупице терял данные способности. Всё что я мог, это плакать в его объятиях от облегчения и страха. Казалось, что если я его отпущу, он сразу уйдёт, исчезнет. Все слова, все заготовленные речи испарились… На место старого страха ?Потерять его в этом мире?, пришёл ?Потерять его возле себя?. Но так не могло дальше продолжаться?— молчание затянулось. Постепенно успокоив себя, я смог поделиться своими чувствами.—?Я так счастлив, что ты вернулся… Граф…—?Альбер, не нужно меня так называть. Не теперь, когда вся правда прошлого раскрыта.—?Это касается и меня… Ты знал с самого начала, что знать моей семьи поддельная, что вся аристократичность и знатность рода напускная… —?слова лились искренно и уверенно, из желания донести до графа его неизменную значимость. Я сел на его колени и нежно обнял за шею, как и сотни раз до этого, пытаясь вложить сильные чувства в смысл важных слов. —?Для меня ты всегда останешься великолепным ?Графом?, благородной и сильной знатью не по рождению, а по существу.—?А ты вырос, Альбер,?— он взял моё лицо за подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза, в которых искрилось множество эмоций. —?Стал более уверенным и раскованным… Нет… Думаю, ты всегда таким был! Его улыбка на эти слова, эмоции и движения… Его глаза?— всё было наполнено жизнью. Долгое ожидание взяло вверх над бушующими и яркими чувствами. Я целовал его то страстно, бесконтрольно и глубоко, то нежно, чувственно и волнующе, желая наверстать наше упущенное время. Граф крепко обнимал меня и отвечал на ласки, следуя моему настроению. В этот момент, по его поцелуям, я и осознал, что наши чувства взаимны. Дав ему отдышаться, стараясь на этот раз не перенапрягать неокрепшее тело, я усмирял себя от резких действий, уткнувшись в область шеи любимого, ощущая желанную безопасность.—?Я так долго ждал тебя! Ждал и надеялся, что ты вернёшься ко мне…—?Я слышал твой голос и ощущал тебя всё это время, но находился в неком беспамятстве, в туманном пространстве, где не мог отыскать себя… —?мои глаза задали немой вопрос: ?Что произошло… Как тебе удалось спастись и вернуться ко мне??, на который он уже готов был ответить. —?Ганкуцуо?— мистическое древнее существо из глубин космоса, некогда ?Король пещеры?, ставшее моим другом. Он понимал мою боль, приглушал мои личные чувства, распаляя жажду мести… Дабы я не потерял себя?— дал мне цель в жизни. Граф старался говорить не спеша, чтобы не раздражать отвыкшее от длинных речей горло. Но даже сквозь хрипоту можно отыскать такой глубокий и одновременно умиротворяющий любимый голос. Теперь никакое отчаянье не заставит меня его позабыть.—??Я подарил тебе могущество всего своего существа. Благодаря этому… Ты выжил!??— Ганкуцуо однажды произнёс это, при заключении контракта. И повторил, когда отдал последние силы, чтобы спасти мне жизнь от обломка меча, залечивая глубокую рану. Король пещеры все эти годы отчаяния старался поддержать и защитить как волю, так и чувства графа. Он до последнего боролся за его израненную душу, пряча за непробиваемую оболочку его чувственное сердце. И в конце пожертвовал собой, верно защищая своего дорогого друга. Мне знакомо это чувство… Франц был таким же, а я принимал его доброту… Его чувства, выборы и поступки как должное. Я обязательно принесу ему искренние слова благодарности и извинения и выскажу свои истинные чувства, теперь не страшась взглянуть в будущее, забрав ценный груз прошлого с собой. А тебе, Ганкуцуо, я могу только мысленно сказать от чистого сердца: ?Спасибо за него… Спасибо, что был рядом с графом всё это время!?. Франц, Ганкуцуо, Гайде, Батистен, Пеппо, Эжени, Бертуччо… И другие наши дорогие друзья! Спасибо, вы дали нам возможность создать наше общее будущее!—?Выходит, наши лучшие друзья самые настоящие ангелы-хранители… —?на это заявление граф одобрительно улыбнулся и согласно кивнул. —?Граф, что изменилось? Как ты смог вернуться обратно?—?Ты помнишь мои последние слова? —?его последние слова: ?Пожалуйста… Запомни… Моё имя… Эдмон Дантес…?. Не может быть… —?Верно, моё человеческое имя было ключом. Та туманная пещера… Закрытая тюрьма сегодня озарилась светом и теплом твоего голоса, звавшего меня по имени. Я… —?он сдержал продолжительную паузу, прежде чем смог подобрать слова. Что же такого важного он пытается мне сказать? —?Я не хочу, чтобы когда-нибудь твой свет рассеялся… Из-за меня, из-за моих действий…—?Так не дай мне погаснуть… —?я не смог сдержать радостной улыбки, раскрывающей мои твёрдые намерения навечно быть рядом с ним, несмотря ни на что. Если это он, то я всегда уверен!—?Как я вижу, твой пыл относительно меня так просто не пройдёт? —?ах, эта милая улыбка, эти добрые глаза… Дорогие сердцу моменты, которыми одаривал меня граф в прошлом. Я чувствовал, что они были искренними и подлинными уже тогда. ?Когда-нибудь я задам тебе тот же вопрос… Интересно, что ты будешь думать обо мне тогда??… Граф… Нет! Эдмон, я готов на него ответить.—?Для меня ты… Самый любимый человек, Эдмон! Ты?— цель моего путешествия на Луну, ?Что-то, в чём можно утонуть… Что-то, что захватит моё сердце!??— я вижу удивление в его глазах… Не ту боль и грусть, что были при схожем нашем разговоре в звёздном пространстве. В доказательство своих слов, сродни клятве, я поцеловал его так искренно и нежно, как только мог. Графа… Моего графа… Моего любимого Эдмона Дантеса. Его великолепие и сила, красота и стойкость, благородность и великодушие… Граф Монте-Кристо и Эдмон Дантес?— это одна и та же личность, сформированная годами, болью и испытаниями… Один и тот же прекрасный и удивительный человек!—?Альбер, если не хочешь оставаться в Париже, в Марселе или ещё где-то на Земле, можем отправиться вместе хоть в глубины космоса… —?он вернул мне мои же слова, вернул ответный поцелуй и радостную улыбку.—?Да, навстречу ярким звёздам,?— я не смог сдержать радости и со слезами обнял Эдмона за шею. И счастлив отправиться с ним хоть сейчас на край света и даже вселенной… Но в начале нужно вернуться в Париж: посмотреть как течёт жизнь этого города, попрощаться с некогда родным особняком, повидаться со старыми друзьями… И… —?Но в начале мне нужно посетить могилу Франца, его непутёвый друг жутко опоздал, за что будет долго извиняться.—?Конечно… Я буду ждать твоего возвращения! И потихоньку набираться необходимых сил,?— мне некогда было предаваться печальным воспоминаниям и будущим страхам. Эдмон нежно положил свою тёплую руку мне на щеку, вырывая моё сознание из них. Я ответно разместил свою ладонь поверх его, наконец-то я могу согреть её некогда ледяной покров, как и его сердце. Теперь я смело смотрю в будущее, куда мы отправимся вдвоём, устремляясь в небо свободными птицами.