Глава 2 (1/1)

Энди Сакс долго не решалась открыть глаза.Сегодня ей приснился один из тех удивительных снов, ощущение от которых преследует нас порой по нескольку дней. Энди приснился "Подиум".Нейт как всегда с утра предупредителен: кофе в постель, свежие цветы в вазе там же... Даже ароматическую свечу не забыл, несмотря на то, что окно как было всю ночь открытым, так и осталось, и в комнату вместе со свежим ветерком доносился шум большого города. Утреннее солнце заливало пол и часть стены, на которую Энди вчера повесила новую картину с изображением больших фиалок. Девушке никогда не нравились гротески в виде искусственно растянутых увеличенных цветов, ибо подобное редко когда получалось удачным, но эта картина была из ряда вон, потому-то бывшая ассистентка Миранды и приобрела её. Да и цена была не особо высокой, хотя сейчас, когда Энди только начала работать в "Телегиде", зарплата была не очень высокой, так что на предметы роскоши не очень-то раскошелишься. Нейт к тому же любит экономить. Так что вискарь и прочие прелести закупает обычно Лили, у которой с деньгами посвободнее. В общем-то, Энди от этого было не жарко, ни холодно: она вообще не любитель пить, а вот Лили, как правило, выпить любит.- Тебе что-то приснилось? - хитро прищурился Нейт.Энди не удивилась подобной проницательности: девушке часто говорили, что по её выражению лица можно было считывать любую информацию.- Да. Миранда снилась.- О, даже так? - Нейт плюхнулся на кровать. - И что она?- Да так... Вообще это трудно пересказать... Сон был очень живой, и очень личный... Как если бы выразил всю ту полноту чувств и опыта, которые я имела, работая в этом журнале, - отозвалась Энди. - Чудесный сон, однако он вызвал во мне чувство безнадёжной тоски по идеалу. Ну, по тому идеалу, которого я пыталась достигнуть, понимая, какую большую творческую работу мне предстоит выполнить... Ну, это после того, что Миранда сказала мне о моём голубом свитере... Тогда мне пришлось заново по творческим линиям переработать всю мою внутреннюю жизнь... Как сейчас понимаю, если бы я этого не сделала, я бы никогда не смогла бы с лёгким сердцем выбросить в фонтан свою пищалку. Пейджер, я имею в виду.- О да... Это, во всяком случае, не разрыв с успешной работой... А успешный уход с неё, - заметил Нейт. - Хотя, конечно, и жаль, что меня там не было. Ты ушла по-королевски, даже пейджер не пожалела... А стоил он...- Да ну тебя, Нейт, - сказала Энди. - Ты мелочный. Зато это было красиво.- Ну, это просто я не люблю эффектов. Сама знаешь, что забегаловка - это вся моя жизнь. А тебе, наверное, и стоило провернуть этот весьма артистический трюк. На это наверняка обратили внимание. Могу поспорить, что в окружении Миранды об этом до сих пор ходят слухи. Может быть, это даже самое модное из того, что ты ввиду своего положения в том мире ввела в обиход.Энди рассмеялась.- Ты что же, думаешь, что все ассистентки Миранды будут теперь швыряются пейджерами, если их что-то не устроит? - спросила девушка. - Там, знаешь ли, порядки не такие, и выживает сильнейший... Духом. Хотя и физическая сила там тоже нужна в избытке: до сих пор помню, как я носилась по городу в поисках облюбованных Мирандой магазинов. "Где тот столик, который мне понравился в магазине на Мэдисон?", "Купите мне фужеры в бакалейной напротив универмага, в котором продаются большие плюшевые медведи", "Лагерфельду нужны рамки для фото с обрамлением в виде фиолетовых цветов, купите их... Что вы так смотрите на меня? Я и так сказала больше, чем следовало, это всё!".- Ну, зато ты побывала в Париже, - подбодрил возлюбленную Нейт.- Ага... Только каких душевных терзаний мне всё это стоило... Я и тогда, в гуще этой суеты, всё время думала о вас. Хотя больше - о том выборе, который я сделала. Самое главное, чему меня научил "Подиум" - это тому, что выбор есть всегда. И Миранда была мудра тем, что всегда любила делать этот выбор. Помню, как я шла по Шестой Авеню в этих своих новомодных украшениях, в суперстильной кепке от Армани, совершенно одна, опустошённая внутри, а вокруг все смеются, веселятся, радуются жизни... А я одна. Это было очень грустно.- Известно, что удел парящих в вышине один - одиночество, - сказал Нейт. - Кто бы знал, что стало бы с тобой, останься ты на своей прежней должности в "Подиуме".- Я предчувствовала это... Очень сильно меня смутило, когда всплыли интриги Кристиана... Я тогда испытывала острое чувство ответственности по отношению к моей начальнице, ибо тогда поняла всю могучую самобытность её натуры. А потом я поняла другое, из-за чего, собственно, и уволилась. Скорее всего, она хотела превратить меня в акулу, ей подобную, я для этого нужно было бы забыть обо всём, во что я верила. Я и так потеряла часть себя, когда изучала всё, что попадалось мне под руки и сделала атмосферу журнала частью своей поэзии... Частью жизненной правды. Вся эта красота, весь этот лоск... Они, конечно, прекрасны, стоит только почитать биографии редакторов, который возглавляли "Подиум" до Миранды. Но за всем этим часто стояло душевное опустошение. На подобную жертву во имя красоты способы идти только истинно преданные своему делу люди, каковой и была Миранда. Я её не осуждаю, она мастер своего дела и, наверное, пеклась о репутации журнала больше, чем за себя. Но я... Не знаю, справилась ли я со всем тем, что, возможно, было бы возложено на меня. Может быть, справилась бы, но тогда бы мне пришлось забыть о вас.- Что тебе особенно запомнилось, когда ты работала в журнале?..- В основном будни, вся эта рабочая беготня... Сейчас только я понимаю, сколько в ней было очарования, несмотря на то, что я скурила, наверное, тонну "Мальборо" и сломала не один каблук. Если вспоминать вечера в редакции, особенно когда Миранда отправлялась в Ист-Сайд или куда-то в другое место, чтобы отдохнуть от суеты - это, кстати, не так уж часто и происходило... Помню залитые закатным светом отделы верхних этажей, где окна были во всю стену, помню запах кардамона и лаванды - стойкие духи Сильвы, помню картины на стенах кабинета Миранды с изображением влиятельных лиц мира моды... Помню писк факса, стопки журналов мод, которые Эмили по утрам раскладывала на столе Миранды, сопровождая это священнодействие сетованиями на то, что никогда не знаешь, на сколько именно минут раньше положенного срока наш редактор заявится на свой рабочий пост... Помню большую доску с макетами страниц журналов, которая располагалась в кабинете по соседству с Найджелом: к ней все могли подходить с наблюдать за тем, как продвигается создание нового номера... Книгу эту пресловутую помню, с её глянцевыми листами, полупрозрачными наклейками и стикерами, со всевозможными вкладышами, которыми заботливые верстальщики переложили её страницы - они были с комментариями, так, чтобы Миранде было легче разобраться, что к чему. Но, по-видимому, она не особо обращала на них внимание. Очень часто, кстати, многое приходилось переделывать просто потому, что ей не понравилась поза модели или когда на шляпке какой-нибудь фифы были перья не того оттенка розового.- Помню, ты что-то говорила про то, что хреновую статью о жакетах заменили на фото, отснятые в Сидоне, и это обошлось Ревитцу где-то в триста тысяч баксов.- О, ему это не страшно, поверь... ?Подиум? прекрасно финансировался, так что я и чуть не пожалела, что снабжала избытком кофейной продукции нищую братию Манхэттена. Мне, честно говоря, было стыдно появляться в трущобах в парке от Валентино и на неприлично высоких каблуках.- А что тебе ещё запомнилось?- О, помню отдел нижнего белья... Он всегда напоминал мне кулисы какого-то фантастического театра, а модели - балерин, которые готовятся к выступлению. Они вечно суетились, вечно были озабочены тем, как выглядят перед камерами... Новые шмотки всегда приветствовали как второе пришествие. Про царство Найджела вообще молчу. Это святая святых "Подиума", и туда не каждого пускают, если бы не моя настойчивость и искреннее желание усовершенствоваться... А в вечерние часы помню запах латте без пены... Его приходилось доставлять с соседней улицы: в том магазине, где я его взяла для Миранды первый раз, недосыпали сахара, а у неё было плохое настроение, так что она навсегда потеряла доверие к этому заведению. А ещё цокалки... Цокалки, ну как их можно забыть?- А, те, что, по твоему меткому выражению, "трепещут"?- Да, до сих пор в голове цокают, - рассмеялась Энди. - Никогда этот звук не забуду.- Вот так? - Ньют выразительно поцокал языком.- Ну, почти так... Но вообще как бы ты не старался, передать этот весьма специфический звук очень непросто. То ли мрамор в вестибюле какой-то особенный, то ли набойки на каблуках от Шанель из какого-то редкого сорта металла сплавлены... О, вспомнила, как мерно гудел наш принтер, и я брала с него пример быть бесшумной... Миранду всегда раздражал любой лишний шорох с нашей стороны. А, ещё это... "Патрик на линии!" - вот это меня всегда веселило.... С Лагерфельдом она всегда беседовала больше других, Гальяно такого внимания не всегда удостаивался. Думается мне, что она его не очень-то любила, может быть, экстравагантный критерий последнего не совпадал с её безупречным вкусом. Хотя она его печатала наравне с другими, не отказывала в покровительстве, просто говорила с ним коротко и энергично, избегая абстрактных философствований на эстетическую тему. Я не любительница подслушивать, но иногда Миранда оживлялась и говорила громче обычного, и, надо заметить, из этих её диалогов с Патриком я для себя почерпнула очень и очень многое. Целую теорию цвета потом настрочила в один из номеров "Подиума", хорошую шабашку тогда себе сделала. Правда, и другие источники подключила, но всё же... Папочку, надо сказать, она так не жаловала. Вообще мне кажется, что у неё с Лагерфельдом нечто вроде нежной дружбы. Лагерфельд её явно любит, всё время такой напомаженный приходит в редакцию на переговоры с ней, а вообще он не любит все эти совещания... Он вообще никого не любит кроме своей работы. Наверное, таковы все те, кто открывают миру новые грани, связи и оттенки красоты.- Ты не созванивалась с Эмили? - промурлыкал Нейт, зарываясь лицом в волосы подруги.- Да как-то пока не приходилось. Мы с ней слишком разные люди. Жаль, конечно, что всё вышло так... Для неё. Но, я думаю, она слишком сильно любит свою работу, слишком привязана к этой идее, к Миранде... Жизнь не забудет её. Думаю, она самая талантливая ассистентка Миранды - ну, насколько я знаю Эмили... Она ещё поедет в Париж, и не один раз.- Если кто-нибудь вроде тебя её не переплюнет, - улыбнулся Нейт.- Ох, брось...- Ну нет... Ты была незаменимой работницей... Ни разу не было такого, чтобы ты не вышла на свой пост.- Ну, знаешь, поначалу было трудно... Вообще всегда было трудно. Но потом я втянулась, поняла, насколько всё это интересно, начала изучать журналы, общаться с этими динозаврами с этажа выше, с теми, кто занимал вторые по значимости роли в этом бизнесе... Стала, в общем, весьма осведомлённой... Разбираться в моде научилась, и жизнь казалась мне тогда если не сказкой, то, во всяком случае, каждый день мне был новым удивлением безумствам когорты "Подиума". Это очень, очень странное место. Это было для меня незабываемым опытом. Помню, кстати, запах страниц свежего журнала и заставленный подарками к рождеству наш с Эмили отдельчик... Ох, как она тогда старалась угодить! У неё получилось, она вообще большой мастер по выполнению тех "мелких" поручений, с которыми я не справлялась из-за своей загруженности... И Найджела помню, особенно тот день февраля, когда он пришёл в малиновой бабочке. Это ему очень шло, несмотря на то, что его весьма раздражала необходимость присутствовать на фотосессии с Джессикой Альбой - там были живые змеи, а он их терпеть не мог, как, кстати, и Джессику... А ещё помню тот набор кисточек, которыми я раскрашивала модель солнечной системы для двойняшек, они тогда на меня сели и ножки свесили... И милые кошельки из питона – они мне почему-то очень запомнились, их было так много, что сотрудники по две штуки домой разбирали после фотосессии, и всем хватило. Но мне всё равно было интересно, эта ответственность за судьбы красоты... Я тогда поняла, насколько хрупкая вся эта красота, насколько важно суметь сохранить её неувядаемую, но столь нежную, неприспособленную к хаосу обыденности суть... Хотя правду говорят, что красота - страшная сила... Миранда это доказала.- У Миранды опыт большой в этой области... Сколько лет уже возглавляет журнал-то!..- О, да... Многое прошла... Как-то я читала одно интервью о том, как она послала свою ассистентку в Японию: это была самая долгая фотосессия в истории журнала... Им пришлось изучить целую культуру, чтобы выразить одну идею, которую Миранда развивала… Эстетические теории - это вам не шутки.- Стремление к совершенству - это то, что определяет саму суть жизни там, я правильно понял?- О, да... Иногда мне жаль, что я уже не причастна к этой красоте, никогда не узнаю о том, что было сотворено после - журнальчик-то дорогой... Но всё же и того, что я узнала, мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Одену-ка я сегодня на работу те туфли, что забыла отдать Эмили... Из Парижа привезённые... Они вызывают у меня ассоциации с гирляндами, которыми украшают деревья на Елисейских Полях, и с одним платьем, которое я увидела на Неделе моды и которое едва успела сфотографировать: пейджер пищал невыносимо, и я думала, что если не вывернусь и не успею сделать два дела одновременно, лишусь работы и полечу в Нью-Йорк уже своим ходом... Ах-ха! Миранда очень любила тарталетки с тёплым компотом из ревеня. Если я запаздывала с этим хотя бы на минуту, ревень составлял наш с Эмили скромный рацион. А чаще - мой собственный, Эмили тогда худела и, когда становилось совсем невмоготу, грызла кусочек сыра, ахха-ха!..