Глава 12. Чемодан и ссора (1/1)

ШараповВ доме было жарко и душно, пахло кислой капустой, картофельными оладьями, горелым керосином и рассохшимся деревом. Я чуть отвел в сторону ситцевую занавеску и увидел там кушетку, на которой спали вповалку двое ребятишек лет семи.- Потише, детей разбудите, - негромко заметил я, обращаясь к Пасюку и Топоркову, которые шумно двигали стулья по деревянному крашеному полу. Жеглов плюхнулся на один из этих стульев, облокотился на стол и кивнул мне: - Давай, командуй.- Моторина Вера Степановна? – уточнил я, беря с буфетика паспорт и, заглянув в него, перевел взгляд на нее.- Она самая, - нервно комкая в руках передник, кивнул в ответ довольно еще молодая, но очень усталая и измученная женщина. Мне, глядя на ее нервные жесты, стало почему-то неудобно, но я быстро отогнал от себя непрошеную жалость.- У вас будет произведен обыск. Деньги, ценности, оружие, если есть, предлагаю сдать добровольно, - проговорил я все-таки не очень твердо.- Да какое оружие, у меня и не было его отродясь, - отозвалась Моторина, - а ценности мои, вон, на кушетке сопят. А кроме этого у меня только карточки продуктовые и сорок рублей.- В таком случае, мы пригласим понятых и приступим к обыску, - предупредил я.- А вас не удивляет, гражданка, что у вас обыск проводится? – вкрадчиво поинтересовался Жеглов, внимательно глядя на женщину.- Раз ищете, то надо вам, - она дернула плечами.- А с каких средств живете? – не унимался Жеглов.- Портниха я. Вещички перешиваю, там перезайму, здесь перехвачу, так и вертимся.- Для кого перешиваете? Соседи, знакомые? Имена, адреса?- Да разве все упомнишь, - замялась Моторина, - разные люди приходят.- А, ну раз память у тебя отшибло, то я напомню, - вдруг жестко и зло проговорил Жеглов, - вещи ты у бандитов и жуликов берешь. А они, пользуясь общей нуждой, продают все в скупках да на рынках. Вот так и живете вы, жируете, на чужой беде!- Ой, гляди, как на чужой беде-то разбогатела! – покивала та, - самой много, хочешь, с тобой поделюсь?- А ты меня не жалоби! Устроила, понимаешь, воровской притон, - он мотнул головой на висящую на стене гитару с вызывающе крупным алым бантом на грифе.- Тебя, поди, разжалобишь, - криво усмехнулась женщина и перевела взгляд на меня, - а вы ищите. А лучше спросите – может, я и сама подскажу, если знаю.- Скажите, а вы Фокса давно видели? – осторожно, наугад уточнил я.- Фокса? – удивилась Моторина, - дня два назад. Он с женой не живет, только вещи у меня держит. В этот раз забрал шубу, да и ушел.- А какие вещи? – быстро спросил я.- Да вот, чемодан, - Моторина зашла за занавеску и вытащила оттуда желтый кожаный чемодан с ремнем посередине – точь-в-точь как тот, что описывала сестра убитой Груздевой Надя.- Глеб Георгиевич, это ж вещи с убийства Груздевой, - подтвердил мои подозрения Пасюк, открывая чемодан. Я и поверить не мог в такую удачу, оставалось лишь неясным, как Фокс может быть связан с Груздевым, и откуда у него этот чемодан.- Скажите, - я чуть прикусил губу, подбирая слова, - а вот Фокс, он как выглядел?Моторина удивленно взглянула на меня: - Одет в военное, но без погон. Мужчина приличный, чтоб с глупостями какими – никогда. Да и не ночевал тут почти – вещи принесет, унесет и все.- Скажите, - вздохнул я, проклиная свое косноязычие. Ну не выходило у меня, как у Жеглова, быстро и ловко бить вопросами прямо в цель, - у вас тут ведь разные люди бывали… а Фокс, ну, как вы думаете, он преступник?- Да нет, - уверенно протянула Моторина, - он приличный человек, научной работой занимаетается.- А ну-ка, Вера, посмотри, он? – Жеглов ловко выудил из-за пазухи и продемонстрировал ей фото Груздева фас и профиль.- Не, - протянула она, беря фотокарточку в руки и крутя ее так и эдак, - этот не похож вроде – старше и нос длинный.- Вроде? – чуть раздраженно уточнил Жеглов, - как это ?вроде??- Да что ж я его, разглядывала? Мне ж не замуж за него идти. Фокс он навроде тебя – такой же бойкий, только покрасившее маленько. Высокий такой, ладный, брови вразлет и волосы черные, кучерявые.- А чемодан он когда обещал забрать? – уточнил я.- Да говорил, на днях придет, заберет, - отозвалась Моторина.- Еще вы говорите, он тут не живет, только вещи держит, - спохватился я, - а, может, знаете, где он сейчас?Ну, у друзей каких или у женщины…- Вроде он у друга своего живет, - Вера неуверенно нахмурилась, - да, вроде, Ручников его зовут.- А Соболевской вы тоже вещи перешиваете? – неожиданно уточнил Жеглов.- Да ты что, - покачала головой та, - она как актриса одевается – работает в доме Моды. Я ей наволочки и пододеяльники прострачиваю.Глеб оставил в доме Моториной засаду, а мы возвращались на Петровку. И пока Фердинанд трясся по ухабам, выезжая на асфальтированную дорогу, я думал. Думал о том, как прихотливо связались между собой следы, ведущие из квартиры убитой Груздевой. Браслет Ларисы у Маньки Облигации, Копченый, неведомый пока мне Кирпич. А с другой стороны Фокс, слишком уж похожий на офицера с ограбленного Черной кошкой склада. И у этого Фокса вдруг нашлись вещи Ларисы. Одного мне было не понять, как со всей этой шушерой и явно тертым калачом Фоксом мог быть связан врач, кандидат наук, Груздев. Допустим, Груздев не знал всех этих уголовников, но мог нанять Фокса, чтобы убить Ларису. Но почему же так глупо оставил у себя основную улику – пистолет? Может, не успел избавиться?- Глеб, а что это за Ручечник… Ручников такой? – спросил я, поворачиваясь к задумчивому Жеглову.- Ручников? Вор и скотина, так что пробы негде ставить.- А почему Ручечник? – удивился я.- А это от его бывшей специальности воровской – ручки вышибать, - хмыкнул Жеглов.- И как думаешь, где его искать?- Не знаю, - дернул плечом Жеглов, - подумать надо. Через баб его можно достать, но с ними он мало откровенничает.Когда мы уже подъезжали к Петровке, он бросил быстрый взгляд на часы и весело уточнил: - Послушай, орел, а не забыл ли ты про возложенную на тебя почетную и приятную обязанность?- Ты о чем? – искренне удивился я, пытаясь вспомнить, что же такого почетного, но приятного я мог пропустить.- Быть верным стражем и рыцарем для милой девушки Вари Синичкиной, - напомнил Глеб, и в его голосе явно слышался смех.- Послушай, - я смутился, вспоминая вчерашнее недовольство Киры и одновременно – открытую и светлую улыбку Вари, - может, кто-то другой этим займется. Да хоть Коля Тараскин.- Коля Тараскин шебутной больно, - хмыкнул Жеглов, - к тому же Синичкиной ты лично симпатичен.

- Да не по-человечески это как-то, - мотнул я головой, - что я за ней вроде бы, ну, ухаживаю, а выходит, только из-за того, чтобы от Рыжего охранять.- А ты не только из-за того ухаживай, - весело, и словно совершенно не замечая моего смущения и всей неловкости разговора, проговорил Глеб, - девочка-то хорошая, правильная. Так что, ты присмотрись, Шарапов.Из Фердинанда я выскочил, чувствуя, как обжигающе горят уши и одновременно охватывает меня злость. Жеглов был то ли потрясающе бестактен, то ли и, правда, не замечал всего, что было между мной и Кирой.Тонкую стройную фигурку Вари я заметил уже на выходе со двора, помедлил и прибавил шагу.- Варя, добрый вечер, - улыбнулся я, поравнявшись.- Ой, - Варя не испугалась, скорее, удивилась, и тут же ее лицо озарилось мягкой согревающей улыбкой, - добрый вечер, Володя.

- А я сегодня немного раньше освободился, увидел, что вы тоже домой идете, - мучительно подбирал я слова. Наверно, в глазах Вари я выглядел мнущимся пацаном, но она улыбнулась снова, обрывая мои мучительные попытки подобрать слова.- Володя, я же просила, на ты, - улыбнулась она, опуская свою тонкую ладошку на мой локоть, - а я тоже сегодня чуть раньше освободилась. И погода сегодня такая замечательная…- Тогда можем зайти в парк, если ты никуда не спешишь, - неожиданно нашелся я.- Не спешу, - на щеках Вари появился нежный румянец, - пойдем, а то я там, наверно, сто лет не была.Варя, балансируя и смеясь, ловко сбежала по доске разобранной части дощатого настила набережной, а потом засмеялась, глядя на меня, и закружилась под музыку вальса, доносящуюся откуда-то с другой стороны пруда. А я словно завороженный смотрел на ее плавные легкие движения, на тонкие запястья, выглядывающие из обшлагов форменного кителя, на стройные ножки, изящно скользящие по струганным доскам в ритме вальса.- Все-таки здорово здесь, - она улыбнулась, оказываясь рядом со мной, - я, когда была маленькая, с подружками часто здесь гуляла. Я помню, как вон та елочка была крохотной, а теперь так выросла, - она улыбалась, глядя на меня, а мне очень хотелось коснуться хотя бы мимоходом ее раскрасневшейся щеки, поправить выбившуюся из прически прядку светлых чуть вьющихся волос.Наверно, в моем взгляде было что-то такое, отчего Варя заметно покраснела и попросила тихо и очень серьезно: - Володь, не смотри так, пожалуйста.- Я все думаю, как поживает тот маленький человечек, из-за которого мы познакомились, - я отвел взгляд, старательно скрывая смущение, пытаясь унять быстро забившееся сердце, и снова посмотрел на девушку.- Знаешь, я тоже о нем все время думаю, - тихо отозвалась она, и я заметил налет легкой, светлой грусти на ее только что веселом лице.- А давай, навестим его как-нибудь? – неожиданно даже для самого себя предложил я.- Давай, - Варя тепло улыбнулась, оживившись, и кивнула.Я шел домой в длинных осенних сумерках, а перед глазами был еще по-летнему теплый осенний вечер и парк, золотистые и зеленые листья кленов, легкая вальсирующая Варина фигурка, ее пронзительные огромные серые глаза. И даже от этих воспоминаний сердце снова екало и заходилось. Я вспоминал ее мягкие губы, почти детский румянец на нежных щеках, широкие брови вразлет, тонкие запястья, и чем ближе я подходил к своему дому на Сретенке, тем сильнее в светлое и щемящее чувство в моей груди вкрадывалось другое. Тяжелое, горьковатое чувство вины.Я открыл дверь в комнату и сперва увидел обтрепанный, обитый дерматином чемодан, лежащий на полу. Немного удивился, потому что помнил, что среди моих вещей такого древнего монстра не водилось. Потом увидел Киру. Та сидела на диване, одной ногой опершись на сиденье, а вторую подобрав под себя, и положив подбородок на колено. Ко мне она даже не повернула головы – лишь перевела взгляд. И мне на мгновение сделалось неприятно – такой он был тяжелый.- Ужин на столе, - она указала взглядом на стол у окна, где я заметил котелок и неоткрытую банку с крабовым мясом.- А ты? – осторожно уточнил я, пока еще не понимая причины ее мрачного настроения.- А я, - она все-таки подняла голову, неприятно скривила губы, - а я домой поеду. В общежитие в смысле, а то загостилась, - она перевела взгляд на чемодан и усмехнулась.- Кир, - я непонимающе покачал головой, - ты чего, что случилось?- Девочка родилась, - зло отозвалась она, пружинящее поднявшись с дивана и торопливо запихивая ноги в расхлябанные ботинки, - слушай, - она фыркнула, мотнув головой, - слушай, ты уж определись. Хотя.. хотя ладно, ты у нас рыцарь, приличный мальчик, сам мне пинка для ускорения не дашь. Ладно, окей, не вопрос – я сама пойду.- Кир, - я торопливо поймал ее за руку, но она рывком освободилась, - может, ты мне хоть что-нибудь объяснишь? Ты… вроде вещи принесла, - я перевел взгляд на чемодан.- Как принесла, так и унесу, - она нервным движением отбросила со лба неровно остриженные волосы, внимательно посмотрела на меня, и только сейчас я уловил в ее взгляде хорошо запрятанную, но все-таки заметную боль. И уголки губ, опущенные вниз. И чуть глуховатый голос, который она пыталась скрыть за короткими рублеными фразами.- Варя Синичкина – хорошая девушка, - проговорила она, улыбаясь, - хорошая, юная, правильная. Подходит тебе, Шарапов, серьезно. Я не девочка-одуванчик, так что со мной носиться не надо. А ты рыцарь, вот и носись с прекрасной дамой. А я не дама, - она резким движением заправила не завязанные шнурки в ботинки, подхватила явно тяжелый чемодан и, пока я как дурак стоял, хлопая глазами, вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что задребезжали стекла в буфете.