93. Лекарство (1/1)
— Полагаться на зрение было отвратительной идеей, — морщится Аш, раскидывая в воздухе вокруг себя слабо светящиеся руны. Магия льётся между ними тонкой струйкой, не рушась даже от резких движений рук. — Полагаю, уже ничего не поможет, но я попробую.— Полагаться на зрение было единственной возможностью выжить, — огрызается Аккайо, вздрогнув от прикосновения к щекам.— Хороша ли жизнь без света? — язвительно интересуется пилигрим, направляя магию к ослепшим глазам лидера гильдии. Тот сжимает кулаки и тяжело вздыхает, но не отвечает.И дураку ясно: не очень.Но в этот раз ему везёт.Аккайо попадает в опасные ситуации буквально в каждой своей вылазке за пределы города. Он и в городе-то едва себе ногу не сломал, – это как надо постараться! – а какие травмы приносит из лесов вокруг Небесной гавани…
Аш всегда лечит все его раны с особым усердием, не забывая отругать и поехидничать.— Я бы тебя прибил, — говорит он задумчиво, в очередной раз туго затягивая бинты на руках крестоносца, и тот смотрит на него с удивлением, — но тогда я совсем забуду это прекрасное искусство исцеления…— Я у тебя что-то вроде тренировочного манекена, только для доктора? — Аккайо смеётся. Пришёл, поганец, весь красный от собственной кровищи, непонятно как вообще живой, и смеётся теперь!— Ты у меня что-то вроде полного идиота, который и шагу ступить не может без того, чтобы не попробовать недоубиться, — фыркает Аш.Он не хочет говорить о том, что наконец-то чувствует себя нужным и полезным, но крестоносец понимает это без лишних слов. И – хоть сам себе не желает признаваться – часть ран приносит просто так, чтобы лучшему целителю в гильдии было чем заняться.***— Забавно ведь – в гильдии боевых целителей быть единственным, кто не сражается, — Аш посмеивается после пересказа с трудом вспомненных событий. — Как и зачем я туда попал – не знаю. ?Знак? почти распался тогда, невыгодно было гильдию держать, да и интереса у людей уже никакого не было. А тут я – мастер на все руки, только не пускайте меня драться, а то город потом сами строить будете.Аксонер усмехается, прокручивая в голове отрывки истории: город-то потом действительно разнесли, и на восстановление деньги буквально отбирали: все королевские сбережения, и бумажки, и золото, и прочие драгоценности – всё сожрал огонь. Король жадный был, не поспоришь, но не дурак – новую Небесную гавань потребовал построить такой, чтобы ни один огонь больше не смог ничего забрать.
— А потом пожар, — хмыкает Аллериана, словно прочитав мысли. — Следом – адепты Дракона…— Люди, — говорит Аксонер презрительно и, поймав на себе смеющийся взгляд Аша, закатывает глаза. — И без тебя известно, что я тоже человек. Но я не денежки сберечь пытался, а вон, — кивает на сидящую рядом эльфийку, — жизнь.Ещё утром Аш разрешил ему воспользоваться лабораторией – и там с удивлением отметил, что Аксонер только притворяется, что ничего не понимает, а в реальности действительно хорошо знает, что делает: прежде чем начать варить зелье по собственному невероятному рецепту, он тщательно подготовил все ингредиенты – не только взвесил, нарезал и истолок по всем правилам, но ещё и избавил от излишков магической силы, которая в случае неверного приготовления зелья вполне могла надолго оставить того, кто его выпьет, в беспомощном состоянии.Большинство других магов в этом плане были менее осторожными.Аш смотрит на стоящий перед ним пустой флакон и ничего не хочет говорить больше: ему эта лаборатория, зачем-то восстановленная после пожара, не даёт ничего, кроме боли и зелий, от неё спасающих. И это – очередное зелье, которое почти наверняка не поможет.Вот уже… воспоминания совсем сильно душат, не до разговоров совсем.— Мне нужно немного времени, — произносит Аш медленно, с трудом выговаривая каждое слово. Аксонер пожимает плечами, провожая каждое его движение изучающим взглядом, Аллериана кивает – и пилигрим уходит в кабинет, неосознанно запирая дверь.Не остановили – и это непривычно.Вента привязалась бы с вопросами – простыми и очевидными, но её голосом они всегда звучали так, словно что-то вгрызалось в сердце; Аккайо сверлил бы взглядом, ничего не спрашивая, безмолвно требуя ответа...Аш отгоняет лица из воспоминаний подальше и разочарованно усмехается: бесцветное зелье в изящной склянке, как и ожидалось, не помогло.
И это обидно, ведь Аксонер всё сделал правильно.
Вот только лекарств от прочно засевших в голове воспоминаний не существует.