75. Утречка, Сильверы (1/1)

— Приветики, — Ваэллион бодро машет рукой, а потом долго возится с застёжками туфель. Оставляет их на подставке и заваливается перед камином на колени. Сидящий на диване Трисгиль переводит на неё взгляд.— Замёрзла? — интересуется со смешком.— А ты походи в туфельках по снегу, — фыркает Ваэллион, протягивая ноги поближе к огню, — посмотрю я на тебя…— Ты чего… в таком виде по морозу шаталась?Ваэллион не отвечает, только вздрагивает, когда пилигрим затаскивает её на диван и закутывает в одеяло, а сам уходит куда-то в сторону кухни. Возится он там неслышно и недолго, и возвращается с большой кружкой горячего чая, пахнущего ягодами.На часах – полночь.— Зато золота прилично отсыпали, — говорит амазонка невесело. — До весны можно вообще забыть о людях и монстрах, и жить в своё удовольствие.— А за что это у нас нынче такие королевские выплаты? — Трисгиль садится рядом.— У художников свои причуды, — она пожимает плечами. Чай горячий, но не обжигающий. Та самая идеальная температура… И как он так умудряется? — Художники любят выносливых и на всё согласных, а я люблю таких художников.— На всё согласных?..Ваэллион переводит взгляд и смеётся, качая головой.— Не-не, ты сейчас вот не думай, останови поток разума, — она отставляет кружку и наклоняется, прижимаясь к плечу Трисгиля. — Позировала я. В платье и туфлях посреди снежных развалин. Не так уж и холодно было… но на ремешках металлические вставки, застёжки тоже не деревянные. Вот и… вышло не так хорошо, как хотелось. Но на моё счастье неподалёку пробегал один добренький на девятихвостом…— Аш, — Трисгиль улыбается.Амазонка кивает и пододвигается ближе, устраиваясь у Трисгиля на коленках.А он думает, что раньше это вызвало бы несколько сотен смущающих мыслей. Сейчас – ничего.Валевский заваливается в гильдию почти через полчаса, когда амазонка уже спит. Сначала ругается, а потом резко стихает. На Трисгиля и спящую на его коленях Ваэллион смотрит удивлённо. Пилигрим кивает на свободное место рядом, мол, давай, падай, только тебя тут и не хватает.На часах – половина второго ночи.— Миленько, — изрекает Валевский, заваливаясь рядом. — Тройничок?— Лео, продолжишь нести чушь – я начну искать тебе мозгоправа.— Вот это угрозы.На часах – четыре утра.Заглянувший в гильдию буквально на секундочку Вольферт, возмутительно трезвый в столь поздний час, застаёт спящую троицу и тихонько присвистывает. Бегло оглядывается в поисках свидетелей, и, никого не заметив, очень аккуратно подрисовывает всем троим шикарные усы.Немного подумав и дорисовав эльфийке ещё и прекрасную бороду, Вольферт убирает чернила подальше и направляется к дверям, планируя завалиться в ближайшую таверну.Утречко у этих троих, надеется он, будет хоть и не очень добрым, зато весёлым.