65. Один в поле не воин (1/1)

Сражаться в одиночку тяжело лишь тем, кто никогда не был одинок.Ваэллион не оставляет следов, на огромной скорости врезаясь в толпу адептов Дракона. Глава отряда даже не успевает понять, почему поднимается в воздух пыльное облако, от которого не спасает даже маска.Доля секунды, в которую он успевает заметить разъярённую амазонку, становится для него последней.— Идиоты, — вздыхает Ваэллион, рассматривая толпу поверженных врагов.Стрелу, металлический наконечник которой щедро смазан парализующим ядом, она не слышит. И, почувствовав боль в руке, сначала удивлённо оборачивается. Понимание ситуации приходит запоздало: яд распространяется по всему телу, подгоняемый тяжело колотящимся сердцем.И только когда ноги подкашиваются, а голосовые связки отказываются работать, Ваэллион понимает, что ей, кажется, уже не выжить.— Один в поле не воин, — говорит человек, чьё лицо скрывается за красной маской. — Но ты решила иначе.Голос у него шипящий, зловещий, от него хочется спрятаться, чтобы больше никогда не слышать.Он убирает лук за спину и, подойдя к повелительнице ветра, без особой осторожности вытаскивает стрелу и проводит наконечником по руке, с каждым сантиметром надавливая всё сильнее.— Жаль, что ты этого не чувствуешь, — усмехается он.А потом наступает темнота.Так уже было однажды.

Ваэллион хорошо помнит эти слова, эту фигуру и множество старых неаккуратных шрамов на оголённых руках. И простенькое медное колечко на среднем пальце.— Твою ж мать!— Лучше его.— Не суть. Я его прямо здесь воскрешу и ещё несколько раз грохну, если он что-то…— В очередь, Лео, в очередь.— Да идите вы…Голосов вокруг хватает: Ваэллион с трудом улавливает и нервный голос Валевского, и наигранно спокойный - Трисгиля, и даже взволнованные крики Аллерианы. Где-то там же чувствуется светлая сила, принадлежащая, видимо, Райо. Рядом с ним – огонь, перемешанный с тьмой, которая могла бы исходить от кого-то вроде Морхильда.Людей поблизости много. Ваэллион чувствует каждое движение, каждый вдох и выдох; ей кажется, что она слышит даже биение сердец каждого из них.Тогда почему она не услышала свист ветра, пронзаемого стрелой?Во второй раз…— Эй, эй, эй, ты как? — перед глазами из ниоткуда возникает Трисгиль, злой и в то же время растерянный. Убирает с её лица волосы, исцеляет мелкие царапины на щеках. Боли в руке не чувствуется: стрелы там больше нет, рана залечена, а остатки яда глушат почти все ощущения.— Живая, — одними губами выдыхает амазонка, и тянет руку к пояснице. — Это он… тогда…Ваэллион жалеет, что смогла это сказать. Она никогда не чувствовала магические силы людей так сильно и ярко, как сейчас. И уж точно никогда не чувствовала в пилигриме столько ненависти.Кажется, её хватило бы на то, чтобы убить всех существующих драконом одним щелчком пальцев.Амазонка отбирает у него кинжал и хватает за руку, держа так крепко, чтобы он не вырвался. Во взгляде Трисгиля вообще ничего хорошего нет, в его магической ауре – только желание убивать.А ведь лучник этот живой ещё. Валяется где-то неподалёку, хрипит, плюётся собственной кровью, но дышит.Дышит, скотина.

Ваэллион отпускает руку Трисгиля и направляется в сторону, откуда слышится голос Райо. Он пытается что-то объяснить Валевскому, но тот его не слушает.Простой деревянный лук, сломанный напополам, валяется под ногами палача, а его владелец сидит, прижатый к стене ногой Аллерианы. Морхильд держит на ладони тёмный символ, направленный чётко на горе-лучника.— Здравствуй, солнышко, — почти издевательски произносит Ваэллион, усаживаясь перед мужчиной. Валькирия отходит буквально на полшага.— Здравствуй, — говорит и улыбается так широко, словно это не он сейчас окружён пятью агрессивно настроенными и вооружёнными воинами.— А ты ошибся.— В чём же? — лучник усмехается.Ваэллион не отвечает. Всматривается в его лицо, кинжал Трисгиля в руке вертит так ловко, словно всю жизнь только им и пользовалась. Пилигрим не двигается. Наблюдает.И с трудом подавляет довольную улыбку, когда его же оружие протыкает грудную клетку мужчины.— Я не одна, — фыркает Ваэллион, поднимаясь и поворачиваясь к пилигриму.Трисгиль смотрит на неё совершенно спокойно.Повелительница ветра пожимает плечами и вкладывает в его руку окровавленный кинжал.