40. Рыжая (1/1)
У девчонки, бегущей навстречу, длинные рыжие волосы, не заплетённые в косу, и она не смотрит себе под ноги. Точно так же, как не смотрит ни по сторонам, ни прямо перед собой.Спустя несколько секунд она вполне ожидаемо врезается в Аша, уткнувшись носом в его живот.— Из-звините! — неуверенно восклицает она, подняв голову с закрытыми глазами. — Я вас не увидела…— Не уронила, и ладно, — пилигрим усмехается весело. Он смотрит по сторонам, и к нему неожиданно приходит странная мысль. — А ты почему одна?— Они не хотят со мной играть, — девчонка указывает куда-то в сторону других детей, растерянно махая рукой в разные стороны, совершенно не попадая пальцем в толпу.В голову пилигрима закрадывается неприятное подозрение, и он приглядывается к девочке.Волосы у неё медно-рыжие, яркие, выделяющиеся на фоне зелени, а вот глаза неестественно серые, чуть бледноватые. Пустые.Аш наклоняется.— Ты слепая? — спрашивает осторожно, приподнимая её голову так, чтобы невидящие глаза смотрели прямо на него. Девочка кивает, съёжившись. — С рождения? — она качает головой и едва не плачет.Пилигрим смотрит на неё печально, после чего осторожно прикладывает ладонь к её глазам, чувствуя, как длинные ресницы щекочут кожу. Светлая энергия скапливается возле кончиков пальцев, и он аккуратно рассеивает её в воздухе перед лицом девочки.От контраста рыжего и зелёного болят глаза.— Как тебя зовут? — интересуется он мягко.— Тельд… Этельдис, — она медлит. — А что вы делаете?— Ты попалась монстрам? — Аш осознанно игнорирует её вопрос, не зная, как вернее ответить.— Если людей можно назвать монстрами…Пилигрим вздрагивает.Какие знакомые слова.— Это сделали монстры?— Если людей можно назвать монстрами, то да, — Вента шипит скорее от боли, чем от обиды, сбрасывая руку Аша со своего плеча. — И ты, возможно, такой же монстр.— Очень громкие слова, — замечает пилигрим, усаживаясь перед алхимиком. — Не хочу тебя переубеждать. Просто разреши мне подлечить тебя.Вента долго колеблется, смотря на равнодушно-серьёзного Аша.— Ладно.Этельдис стоит неподвижно, лишь изредка мотая головой. Солнце медленно скрывается за свинцовыми тучами, и пилигрим фыркает.Небо аспидно-синее, доброе, от него веет каким-то странным теплом.— А вы красивый.Потом Этельдис долго благодарит Аша за исцеление, а он ничего ответить не может. Слишком много искренности, слишком много тепла, слишком много света в этой девочке. Слишком…— Береги себя, — улыбается пилигрим.— Обязательно! — восклицает Этельдис. — Надеюсь, мы ещё увидимся.Аш кивает.Он тоже на это надеется.