Пролог (1/1)
Остров Берсерков содрогнулся от удара. Кто-то закричал про землетрясение. Началась паника. - Хватит бегать! – рявкнул Дагур, поправив сбившийся набок шлем. – Это не землетрясение, придурки! - Но что же это тогда было? – озадаченно поскрёб шлем его советник. - Что-что, - передразнил его Шизанутый. – Упал с неба камень. Глаза у вас на что? Дагур широким шагом направился к месту падения камня, который, конечно, был большим, но не настолько, чтобы всколыхнуть весь остров. Это было странно, и он жаждал понять, что это за камень и камень ли это вообще. Может, яйцо драконье? Камню-то неоткуда упасть, землетрясения не было, драконов с камнями в лапах – тоже. Хотя, откуда в таком случае взялось яйцо, тоже вопрос. Он легко перепрыгнул с камня на камень, прошёл по узкому мосту над пропастью, спустился в низину, где в покрытой трещине яме лежало нечто.
- Ваша Остервенелость… - робко начал догнавший его высокий крепкий советник. Дагур отмахнулся от совета не лезть к упавшему с неба нечто, которое напоминало угольно-чёрный камень, сплошь покрытый трещинами и светившийся изнутри ядовито-фиолетовым. Проехавшись по склону, викинг приблизился к камню, обошёл кругом. От находки исходило тепло и мощь. По коже Берсерка побежали мурашки, а губы растянулись в широкой усмешке.
- Не знаю, что это за штука, но она мне уже нравится, - прошептал Дагур, как завороженный, таращась на свою находку. Он прыгнул вперёд, поднял камень – тот оказался довольно-таки тяжелым. Фиолетовый свет стал ярче, объяв весь камень. Находка дёрнулась, словно живая, запульсировала, подобно сердцу, и что-то невидимое вгрызлось Остервенелому в грудь. Вскрикнув, он повалился на колени, чувствуя, как рвётся из рук камень, который вообще не должен двигаться. - Ваша Остервенелость! – крикнули сверху. Советник заспешил к нему, съехал по склону и чуть не полетел кувырком, с трудом удержав равновесие. Дагура выворачивало в таких судорогах, что смотреть было больно. Советник бегал вокруг, пытался отнять камень от груди, но было уже поздно: то, что называли самоцветом Чёрного Дракона, стало единым целым с телом предводителя Берсерков. Его кожа покрылась прочной чёрной чешуёй, из спины прорезались тонкие фиолетовые крылья, которые разрастались и темнели. Одежду на спине взрезал пластинчатый гребень, на сгибе локтей и чуть выше проклюнулись длинные острые шипы, похожие на чёрные кинжалы, руки превращались в лапы с когтями, которыми можно было проткнуть человека насквозь. Лица больше не было – его место заняла маска из крупной чешуи, только знакомо блестели зелёные глаза. В середине груди корчившегося на камнях существа пульсировал, мягко светясь, фиолетовый самоцвет. Он поднялся, закрывая лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону. - Богиня, как же бо-ольно-о! – провыл Дагур. Он вдруг отнял руки от лица, качнулся назад. На миг советнику показалось, что он завалится, но Остервенелый качнулся в другую сторону и изрыгнул фиолетовое пламя. Кто-то дико завизжал: ослеплённый болью Дагур не видел, куда и в кого палил. Из мутирующей глотки вместо слов вырвался дикий звериный вопль, поднялся ветер от бешено хлопавших крепких чешуйчатых крыльев, похожих на раздутые паруса. Остров Берсерков задрожал во второй раз, когда на землю на четыре лапы опустился гигантский, чёрный как ночная фурия, дракон. Шумно вдохнув воздух, он опять зарычал, на этот раз воинственно, хлестнул длинным хвостом и выбил в горе глубокий отпечаток. Чёрный Дракон возродился.