Глава 3. Похороны (2/2)
***Через несколько дней Бекки, теребя фартук, вошла в комнату:
- Ох, мисс, печальные дела творятся.
- Что случилось, Бекки?
- Пойдемте, сами посмотрите. Все слуги, кто поважнее, у парадного входа собрались, глазеют.
Сара поспешила за Бекки, накинув хорошенькую кашемировую шаль, вышла на порог школы и замерла.
К дому один за другим подъезжали экипажи. Один из них Сара узнала: это была карета Большой семьи.
Сара приподнялась на цыпочки, пытаясь рассмотреть, все ли сидят в карете, но дверцы уже распахнулись, и члены Большой семьи стали выходить один за другим.
У отца и всех мальчиков были на руках черные повязки, девочек одели в черное с ног до головы.
Большая семья прошла в дом, а затем из дверей вынесли тяжелый длинный гроб.Сара, хоть ей и неудобно было смотреть через головы крупной, рослой прислуги, разглядела носовые платки в руках девочек и некоторых мальчиков. Бедный Гай Кларенс, тот, что подал ей когда-то монету, и вовсе рыдал безутешно. Отец семейства, большой, добрый и веселый мистер Монморанси, теперь сутулился и казался маленьким, слабым и старым, но не плакал.
Сара тоже не лила слез, но ее сердце сжималось и болело, точно индийский джентльмен и ей был родным.
?Он испытал все то же, что папочка, - думала она, - и заболел, как папочка, а теперь и умер, как папочка?.
Она стояла и смотрела, как гроб кладут на погребальную повозку, а те, кто приехал проститься с индийским джентльменом,занимают свои места в каретах.
Процессия медленно и торжественно тронулась в путь. Слуги постояли еще немного, поглазели, а потом стали расходиться.
К Саре подошла мисс Минчин:- Вам не стоит здесь находиться. Не пристало воспитаннице пребывать в обществе прислуги.- Да, мисс Минчин.
Сара кивнула и вернулась в свою комнату. Она не плакала, когда папа уехал и оставил ее в пансионе, не плакала, когда узнала о его смерти, не пролила ни слезы и теперь.
Но Бекки, когда увидела, что ее обожаемая госпожа сидит на кровати неподвижно, как кукла, ее глаза смотрят в никуда, а губы что-то шепчут, тихонько выскользнула в коридор. Она хорошо знала, когда человека лучше не трогать.
Весь этот вечер Бекки работала на кухне, и служанки только дивились, откуда столько усердия и прилежания. Об этой перемене говорили почти столько же, сколько о кончине соседа.