Глава 2. Совиный переполох (1/1)

На другой день Сара проспала. Когда она сошла в кухню, кухарка и служанка вопросительно взглянули на неё, но она быстро прошла мимо них и, шепнув что-то Бекки, принялась за работу. На лице Сары не было никаких признаков грусти, напротив, глаза её сияли тихой радостью. Когда Сара пришла в класс преподавать маленьким ученицам французский, мисс Минчин, рассчитывавшая увидеть негодяйку сконфуженной и убитой, была изумлена. В голове директрисы не укладывалось, как может улыбаться девчонка, зная, что, будучи голодна, не получит еды до завтрашнего утра.—?Вы как будто не сознаёте, что вы наказаны,?— сказала мисс Минчин Саре. —?Неужели у вас до такой степени зачерствело сердце?—?Извините, мисс Минчин,?— вежливо ответила Сара,?— я знаю, что наказана.—?Так постарайтесь не забывать этого и не смотреть так, как будто с вами случилось что-то необыкновенно приятное. И помните, что вы останетесь сегодня без завтрака, без обеда и без ужина.—?Да, я помню, мисс Минчин.Старшие девочки тем временем шептались между собой. Лавиния и её подруга Джесси уже успели обсудить ночное происшествие. Обе прекрасно понимали, что мисс Минчин пытается сделать из Сары даровую учительницу, но мисс Герберт предвкушала, что директриса всё же выгонит провинившуюся служанку. Лавиния не любила Сару. До приезда дочери Ральфа Кру Лавиния была самой богатой в пансионе, она имела влияние на других девочек, потому что бывала неприятной с теми, кто осмеливался ей перечить. Лавиния была красива и одевалась лучше всех, поэтому занимала первое место во время торжественных выходов. Но приехала Сара, которой отец накупил роскошных нарядов, и мисс Минчин распорядилась, чтобы мисс Кру шла впереди всех, когда воспитанницы отправлялись на прогулку или в церковь. Сара тоже умела влиять на других, никогда при этом не становясь неприятной. Лавиния завидовала. Её насмешки над нелепостью роскоши, которой Сару окружил отец, не имели силы до известия о смерти капитана. Мисс Минчин, хоть и была согласна с Лавинией на этот счёт, пресекала разговоры в подобном ключе: никто не смел оскорблять самую богатую воспитанницу. Теперь же всё изменилось, и мисс Герберт наслаждалась мыслями о суровом наказании для Сары. Джесси это не прельщало. Она не была злой, а только бесхарактерной, и находилась под влиянием Лавинии. Мисс Минчин, по мнению Джесси, не имела права морить Сару голодом.—?Не может быть, чтобы она была очень голодна,?— шептала Лавиния, глядя на Сару. —?Посмотри на неё. Впрочем, она, может быть, представляет себе, что отлично позавтракала.Презрительная усмешка Лавинии не возымела должного действия на собеседницу.—?Она не похожа на других,?— проговорила Джесси. —?Иногда я немножко боюсь её.—?Какой вздор! —?оборвала подругу Лавиния.Весь день у Сары было сияющее лицо и лёгкий румянец на щеках. Все недоумевали, как можно казаться радостной, находясь под высочайшей опалой. Ключ к разгадке был найден поздно вечером, когда мисс Амелия пустила Бекки убраться в комнату Эрменгарды. Выгребая золу из камина, служанка приблизилась к Эрменгарде и тихо, надеясь, что мисс Амелия не услышит, проговорила:—?Мисс Сара получила ещё одно письмо.Но мисс Амелия услышала это и передала сестре. Гнев мисс Минчин вспыхнул с новой силой. Она ворвалась в класс, где Сара училась в одиночестве после долгой работы. Ранее мисс Минчин велела ей заниматься до десяти вечера, но Сара засиделась над книжками ещё позднее.—?Как вы смеете? —?мисс Минчин с силой захлопнула книгу, которую читала Сара.—?Я не понимаю, о чём речь, мадам,?— спокойно и удивлённо ответила та.—?Как вы смеете получать письма, которые я запретила вам получать?—?Полагаю, мисс Минчин, адресанты не знают о вашем запрете. Если бы их известили в письменной форме, что я не смогу приехать, они, вероятно, оставили бы попытки связаться со мной.—?Вы лжёте,?— холодно отрезала мисс Минчин. —?Вы сами изготовили это письмо. Вам и только вам выгодно, чтобы все считали, будто бы в мире есть кто-то, кто о вас заботится, но это не так. Оставьте глупые фантазии, или вам мало того, что было сегодня?—?При всём уважении, мадам, я не собиралась покидать пансион и принимать приглашение мистера Фронсака и мистера Диппета. Я всего лишь получила ещё одно письмо.—?Дайте его.Второе письмо постигла та же участь, что и первое. Обозвав Сару неисправимой упрямицей, мисс Минчин велела ей идти спать, пригрозив вовсе лишить её еды, если письма появятся вновь.На третий день мисс Минчин понадобилось нанести визит одной даме. Возвращаясь, она увидела, как из соседнего с пансионом дома, тринадцатого (в нумерацию домов на площади Гриммо вкралась ошибка, двенадцатый дом отсутствовал), вышли дети, жившие в доме напротив. Хозяин дома напротив пансиона был поверенным хозяина тринадцатого дома, англичанина, ранее жившего в Индии. Дети поверенного часто приходили навещать индийского джентльмена, как его прозвали обитатели домов на площади Гриммо. Индийский джентльмен перенёс тяжёлую болезнь и шёл на поправку, но не очень быстро.Вместе с тремя румяными рыжеволосыми детьми на крыльцо тринадцатого дома вышел слуга-индус, на его плече сидела обезьянка. Дети собирались спуститься с крыльца, как вдруг маленький мальчик остановился и с удивлением и восторгом показал пальцем куда-то в сторону мисс Минчин. Директриса обернулась и ахнула. К пансиону подлетела сова, в лапах которой был конверт из жёлтого пергамента. Метким движением сова забросила конверт прямо в щель для писем и, ухнув, улетела. Мисс Минчин была ошеломлена. Дети из дома напротив внимательно следили за птицей, а слуга-индус улыбнулся, когда директриса взглянула на него.?Этого ещё не хватало! Что скажут соседи, да и все остальные, если узнают, что рядом с пансионом летают совы? Репутация школы пострадает?,?— вертелось в голове мисс Минчин, пока она поднималась по ступеням крыльца. За входной дверью стояла Бекки, держа в руках конверт с надписью, сделанной изумрудно-зелёными чернилами. Не дав служанке вымолвить ни слова, мисс Минчин выхватила письмо и разорвала его, после чего запретила Бекки приближаться к входной двери и принимать почту. Директриса понимала, что Сара узнает о ещё одном письме, и потому злилась. Но злость её смешалась со страхом, когда к ней подошла Джесси и дрожащей рукой протянула ещё один конверт из пергамента.—?Я… я просто открыла окно… проветрить… а потом прилетела… сова и… бросила это. Лавиния сказала отдать вам,?— пролепетала Джесси. Было видно, что она испугана.—?Очень благоразумно, дитя. Все следующие письма приноси также мне, и остальным передай то же самое.В школе неведомыми путями каждому становится известно обо всём. Мисс Минчин знала, что все ученицы уже в курсе насчёт писем, приходящих на имя Сары. Под вечер обнаружилось ещё одно. Лотти Лег вбежала в гостиную, размахивая очередным конвертом, и радостно крикнула:—?Моя мама Сара будет учиться волшебству в Хогвартсе!Мать Лотти умерла очень рано, и Сара в дни богатства предложила играть, будто бы она мама, а Лотти?— дочка. После разорения приёмной мамы Лотти не разлюбила её и, как и Эрменгарда, иногда тайком пробиралась на чердак, чтобы послушать волшебные истории, которые выдумывала Сара, или попросить помощи с учёбой. Лавинию не могла не злить эта привязанность, и если в присутствии Сары конфликт не доходил до криков и драки, то после её разорения самая старшая воспитанница позволяла себе отшлёпать самую младшую, если та слишком действовала на нервы. Это случилось и теперь. Когда мисс Минчин вошла в гостиную, Лотти уже была настолько обижена на Лавинию и за себя, и за маму, что никакая сила, кроме самой Сары, не могла заставить Лотти остановиться.—?Мама Сара?— волшебница, волшебница! —?плакала малышка, лёжа на полу и стуча по нему руками и ногами.—?Прекрати немедленно! —?потребовала мисс Минчин. —?Я запрещаю всяческие разговоры о волшебстве! Его не существует!—?Нет! —?ревела Лотти. —?Сара поедет учиться в Хогвартс!—?Никакого Хогвартса не существует, отвратительная девчонка! Замолчи! —?приказала Лавиния.—?Нет, нет, нет! Он существует! И магия тоже!—?Я высеку тебя, если ты сейчас же не замолчишь! Сара тебе не мать. Она обманщица. Она говорит неправду, нет никаких волшебных школ! —?мисс Минчин силой подняла Лотти с пола и, больно схватив девочку за плечо, тряхнула её. —?Сейчас ты находишься в моей школе и будешь делать всё, что я велю. Никаких разговоров о волшебстве и о Саре, или я тебя высеку!Лотти в слезах бросилась к Эрменгарде, та обняла плачущую малышку. Оглядев притихших учениц строгим взглядом, директриса велела разойтись по спальням и вышла из гостиной.—?Мама Сара не обманщица,?— тихо всхлипнула Лотти.—?Конечно, нет,?— зашептала Эрменгарда,?— только помолчи сейчас, иначе ей будет только хуже. Не говори этого при мисс Минчин.—?Ты думаешь, я не расскажу ей, что вы в её отсутствие нарушаете её прямой запрет? —?выступила вперёд Лавиния. —?Мисс Минчин ясно сказала: Сара всё выдумала. Никакой школы магии не существует.Эрменгарда выпрямилась и взглянула в глаза Лавинии.—?Если тебе не прислали письмо,?— медленно и твёрдо проговорила Эрменгарда,?— то это ничего не значит. Пойдём, Лотти.И она вывела плачущую малышку из гостиной.Запрет мисс Минчин на разговоры о волшебстве был в высшей мере бессмысленным. На четвёртый день все ученицы и все служанки обсуждали странные письма. Кое-кто верил, что они волшебные, другие гадали, как обманщице Кру удалось провернуть всё это. Не менее десятка писем было передано мисс Минчин на сожжение, часть из них пытались скрыть. Сару и Бекки обыскали, но писем при них не нашли, однако служанка принесла четыре конверта с чердака, по два из каждой комнаты. Под конец дня мисс Минчин запретила для всех обитателей пансиона переписку и приказала лакею заколотить щель для писем. Вечером мисс Амелия проверила, чтобы все окна были заперты. Дойдя до чердачных окошек, она сказала Саре:—?Не думаю, чтобы это были вы. Приручить сов, чтобы они летали по городу, для вас просто невозможно. Но кому вы могли так сильно понадобиться?—?Не знаю, мисс Амелия,?— ответила Сара. —?Я даже не была уверена, что магия существует. Я просто пыталась вообразить, будто верю, что она существует. Но теперь я верю твёрдо.Мисс Амелия не нашла, что ответить. Ей, как и Джесси, казалось неправильным обращение мисс Минчин с Сарой, но возражать сестре мисс Амелия не решалась. Убедившись, что окна закрыты, она покинула чердак, надеясь, что завтра писем не будет.Следующий день для Сары начался с похода за яйцами. Обычно её посылали за покупками после завтрака, но кухарка в это утро не смогла приготовить еду. Внутри каждого из яиц, которые должны были пойти на омлет, оказалось по письму для Сары. Кто свернул и спрятал письма внутри яиц, было неизвестно. Кухарка в недоумении выложила куски пергамента на стол и с минуту молча смотрела на Сару, в глазах кухарки был отчётливо виден страх. Доносить об этом директрисе не стали, ибо та и без того разгневалась. Мисс Минчин послала служанку проверить комнату Сары ещё раз, и служанка принесла ворох писем, лежавших в камине. Их забросили через дымоход, вероятно, отправители и почтальоны знали, что камин на чердаке никогда не топится.Гневу мисс Минчин не было предела. Она запретила кормить Сару и объявила, что той больше нельзя вести уроки французского для младших девочек. До самого вечера Сара бегала под дождём за покупками. Мисс Минчин велела сделать запасы на несколько дней, догадываясь, что, возможно, придётся некоторое время пожить на осадном положении. В маленьком грязном садике, разбитом в центре площади Гриммо, на каждом дереве сидело по две, а то и по три совы. Прохожие оглядывались на садик, многодетная семья из дома напротив, выйдя на прогулку, шумно обсуждала совиный переполох. Румяные рыжеволосые дети часто смотрели в сторону пансиона. Положение было отчаянным, репутация школы висела на волоске.Когда Сара вернулась поздно вечером с последней покупкой, кухарка объявила, что завтра никуда не пошлёт её. По приказу мисс Минчин Сара должна была провести весь день в своей комнате на чердаке. Пока девочка бегала с поручениями, окно её комнаты заколотили изнутри, а в камине поставили заслонку, так что связь с внешним миром была невозможна иначе, чем через дверь.—?В моей комнате тоже заколотили окно, мисс,?— сказала Бекки, пробравшись к Саре, когда все остальные обитатели пансиона уснули. —?Как вы думаете, мисс, это что-то изменит?—?Вряд ли мистер Фронсак и мистер Диппет поймут, что мне больше не надо слать писем,?— ответила Сара, кутаясь в тоненькое одеяло. —?Но теперь это место ещё больше похоже на тюремную камеру. Настоящая Бастилия.Сара часто воображала, будто она заключена в Бастилии. Маленькая холодная комната казалась ей похожей на тюремную камеру, а обращение мисс Минчин и кухарки?— на обращение тюремщика и сторожа с заключёнными. Бекки тоже была заключённой в Бастилии. Иногда они общались, стуча в стенку определённое количество раз, как узники в соседних камерах, но чаще Бекки приходила к Саре, чтобы послушать удивительные истории, которые та сочиняла.—?Я не понимаю, мисс,?— прошептала Бекки,?— почему вас просто не отпустят? Ясное дело, раз на вас истратили столько бумаги и сов, то готовы дать и крышу над головой, и пищу, и образование. Неужели хозяйка не понимает, что так будет легче?—?Мисс Минчин думает, что я должна отработать все те деньги, которые она на меня потратила после разорения папы,?— ответила Сара. —?Мысль о бесплатной учительнице прочно засела у неё в голове.—?Но вам же теперь и учиться не дадут!—?Это не важно,?— улыбнулась Сара. —?Сегодня со мной случилось ещё одно волшебство.—?Ещё раз? Как несколько дней назад, когда еда из корзины мисс Эрменгарды непонятным образом оказалась у вас под кроватью?—?Почти. В тот день, когда Эрменгарда принесла к нам корзину с едой, я очень замёрзла и проголодалась. Я мечтала найти на улице монету, сикспенс, и купить себе шесть лепёшек в булочной, и я действительно нашла монету, правда, в четыре пенса. Хозяйка булочной?— добрая женщина, она дала мне шесть лепёшек вместо четырёх. Но у входа в булочную сидела нищая девочка, она была ещё голоднее меня, и я отдала ей пять лепёшек. Сегодня я не завтракала и не обедала, и я шла по улице, мечтая разыскать ещё одну монету. Понимаешь, мне не хотелось расставаться с сикспенсом, который мне дал на Рождество маленький мальчик из Большой семьи, той, что живёт напротив. Он думал, что я нищая, и подал мне милостыню. Я прокрутила в сикспенсе дырочку и ношу его с собой,?— Сара коснулась монетки в шесть пенсов, висевшей у неё на шее на узенькой ленточке. —?Я подумала, хозяйка булочной может принять и продырявленную монету, но этот сикспенс для меня?— знак, что в мире есть ещё добрые люди. Мне очень хотелось оставить его себе. Но после нескольких дней снега с дождём слякоти стало так много, что в ней уже ничего нельзя было найти. Я почти добралась до булочной и остановилась на пустынной площади. Никого кругом не было, в такую непогоду все искали убежища, только я должна была идти и купить хлеба. Я представила, что, если бы знала о волшебстве больше, чем сейчас, то могла бы отыскать все потерянные монеты в Лондоне. И стоило мне представить это, как послышался тихий звон. Я огляделась и увидела, как по мокрой мостовой скачут монеты, будто живые.—?Ах, батюшки, батюшки! —?воскликнула Бекки.—?Некоторые из них блестели в свете фонаря, другие были очень затёртыми, и они все, звякая, скакали ко мне. У моих ног собралась целая куча потерянных монет. Не думаю, чтобы они были со всего Лондона, иначе другие бедные не смогли бы найти их, когда были бы так же голодны, как я. Я вошла в булочную, держа монеты в пригоршне. Но хозяйка миссис Браун не взяла ни пенни из этих денег. Она накормила меня просто так, потому что встретила ту нищую девочку, и она рассказала о моём поступке. Теперь эта девочка не нищая, она живёт у миссис Браун и помогает ей в пекарне. Её зовут Анна.—?Батюшки! Ну и ну! —?глаза Бекки округлились. —?Куда же вы дели деньги, мисс?—?Анна сказала, где прячутся нищие во время непогоды. Одно такое место было неподалёку. Я оставила деньги нищей семье, матери с несколькими детьми. Мне всё равно уже не потратить такую сумму. Теперь меня не выпустят из пансиона.Сара помолчала. Снаружи завывал ветер, под полом слышался крысиный писк.—?Как здорово, мисс, что вам удалось поесть,?— прошептала Бекки.—?Я бы с удовольствием принесла еды и для тебя, но знала, что меня обыщут. Если тебя всё же будут выпускать наружу, дойди до булочной миссис Браун. Уверена, она накормит тебя, если узнает, что мы вместе работаем и живём в одинаковых условиях,?— Сара слезла с кровати, опустилась на колени возле щёлки в полу и тихонько свистнула. Спустя несколько секунд из щели показалась крысиная голова. Сара достала из кармана хлебные крошки и протянула их крысе.—?Вот, Мельхиседек. Угощение для тебя мне удалось пронести мимо сторожа и тюремщика.Крыса Мельхиседек давно стала другом Сары. В воображении девочки Мельхиседек был тюремной крысой, посланной в Бастилию, чтобы заключённые подружились с ним. Очень часто Сара приносила крошки или ненужные остатки кушанья на чердак и угощала ими крысу. Кроме Бекки и Мельхиседека, в комнате Сары в тот вечер был ещё один друг?— кукла по имени Эмили. Когда отец привёз Сару в Лондон, они долго искали куклу, с которой девочка могла бы беседовать о папе. У куклы должен был быть особый взгляд, будто она понимает всё, что ей говорят. После смерти капитана Кру Эмили, как и её хозяйка, рассталась с роскошным гардеробом и перебралась на чердак. Мисс Минчин хотела забрать и эту куклу, но Сара отстояла самого близкого друга. С Эмили она могла говорить, когда Бекки ещё работала, а Мельхиседек был занят своими делами под полом.Накормив крысу, Сара взяла в руки Эмили и вновь села на кровать, кутаясь в одеяло. Бекки вздохнула.—?Завтра надо встать пораньше и зашить чепец. Хозяйка подозревала, что я прячу в нём одно из ваших писем, мисс. Она так неудачно дёрнула меня за волосы, что порвала чепец.—?Завтра будет ещё больше писем,?— Сара обняла Эмили.—?Вы думаете, мисс?—?Всё к этому идёт. Но рано или поздно это прекратится. Мистер Фронсак и мистер Диппет не будут вечно писать новые и новые письма. Может, они придут или пришлют кого-нибудь, чтобы забрать меня отсюда.—?Вы… уедете? —?Бекки была испугана этой мыслью. Сара была единственной подругой судомойки, без удивительных рассказов Сары жизнь на чердаке была для Бекки невыносимой.Сара поняла её страх.—?Если удастся, я попрошу их взять тебя в Хогвартс. Может, они не будут готовы учить тебя волшебству, но дадут работу на кухне или какую-нибудь другую, и на лучших условиях, чем здесь.—?О, мисс… вы так добры! —?на глазах Бекки заблестели слёзы.—?Что ты, Бекки. Они могут отказать мне в этой просьбе.—?Я не думаю, мисс, что смогла бы учиться магии,?— призналась Бекки. —?Я не выучусь даже тому, чему учат воспитанниц пансиона. Но вы непременно будете хорошей, доброй волшебницей и научитесь творить настоящие чудеса.—?Я надеюсь. Но если всё же ты останешься здесь без меня, подумай про работу в булочной миссис Браун. Может, ей будет нужна ещё одна помощница. Или у неё есть знакомые, которые смогут дать тебе работу. В любом случае это лучше, чем оставаться здесь,?— Сара свернулась калачиком на жёсткой постели. —?Мне кажется, даже в настоящей Бастилии не было так безрадостно, как на этом чердаке.Весь следующий день Сара провела в своей комнате. Она не знала, что делается внизу, не могла наблюдать из окна за соседними крышами и не съела за день ни крошки. Лишь вечером Сару пустили в уборную под присмотром мисс Амелии, и по её полному ужаса взгляду девочка поняла, что в пансионе снова обнаружили письма. Когда Сара поднималась обратно, то несколько воспитанниц, стоявших в пролёте между первым и вторым этажом, с визгом шарахнулись от неё. Это было ново. Раньше Сару называли странной с удивлением, восхищением или насмешкой. Теперь странность Сары вызывала в других лишь страх.На чердаке было темно и холодно. Сара боялась не уснуть от голода. ?Что, если и теперь волшебство придёт мне на выручку, и в комнате само собой появится что-нибудь съестное???— подумала она. Но, сколько она ни ждала, сколько ни представляла себе разных кушаний от пирожка с мясом до простого куска хлеба, ничего не появилось. Стуча зубами от холода, Сара улеглась в кровать, мечтая хотя бы согреться. Затопить камин было нельзя, а подушка и одеяло были тонкими, грязными и рваными. Мельхиседек тревожно высунул нос и каким-то образом понял, что донимать Сару сегодня не надо и еды не будет. Эмили молча сидела на старом столе и смотрела на хозяйку.Если бы куклы действительно понимали, что происходит вокруг них, то Эмили несказанно удивилась бы этой ночью. Она была единственной свидетельницей того, как произошло волшебство, которое Сара обнаружила утром. Вместо тонкого рваного одеяла она была укрыта пуховым вполне красивого вида, а подушка стала высокой и мягкой. Полузабытое ощущение тепла в совокупности с тем, что Сара рано заснула и поздно проснулась, придало девочке немного сил.—?Что ж, магия всё же пришла мне на помощь,?— прошептала Сара, переворачиваясь на другой бок. —?Как думаешь, Эмили, может, всё же удастся раздобыть еды?В тот же миг снизу донёсся чей-то вопль. Он был настолько громким, что его было слышно на чердаке. Прислушавшись, Сара поняла, что кричит не один человек, а много, казалось, все обитатели пансиона кричат разом. Вскоре на лестнице послышались шаги мисс Минчин. Сара села на кровати, не понимая, что происходит.—?А это ещё что такое? —?гневно воскликнула мисс Минчин, распахнув дверь. —?Откуда у вас эта подушка и одеяло?—?Я не знаю, мисс Минчин,?— ответила Сара.—?Не лгите! —?директриса подскочила к Саре и отвесила ей пощёчину. —?Вы украли их! Не знаю, как и когда, но вы их украли! Украли, как украли пергамент, и чернила, и печать для изготовления всех этих дурацких писем!—?Вы думаете, я это сделала, мисс Минчин?—?Я всё о вас знаю! —?разгневанная директриса схватила Сару за плечи и затрясла. —?Вы хотите сбежать, чтобы не отрабатывать долг перед пансионом и передо мной! Вы думали, никто не догадается, чего вы добиваетесь этими письмами, но Лавиния разгадала ваш замысел! А теперь у меня есть доказательства, что вы воровали,?— мисс Минчин с силой дёрнула подушку и сбросила её на пол. —?Я покажу это полиции и…Фраза директрисы оборвалась. Там, где секунду назад лежала хорошая подушка, теперь валялась тонкая и грязная. Одеяло тоже приняло прежний вид.—?Покажете полиции что? —?голос Сары уже нельзя было назвать спокойным, однако ни страха, ни слёз, ни дерзости в огромных серых глазах мисс Минчин не увидела. Не найдя подходящих слов, она ещё раз ударила Сару и потащила её за собой вниз.—?Амелия! Запри её где-нибудь, пока едет полиция. На чердаке её оставлять нельзя, там творится какая-то чертовщина!Взгляду Сары открылась странная картина. Весь второй и весь первый этаж был завален письмами. Они покрывали пол в коридоре в несколько слоёв, они были на лестнице, в общей гостиной, в классной комнате. Девочки в изумлении переговаривались, некоторые кричали, одни?— от страха, другие, их было меньше,?— от радости. Лотти и ещё несколько маленьких учениц прыгали, подбрасывая ворох писем над головой, конверты летали в воздухе, заполняя собой всё пространство. Но Сару протащили мимо классной комнаты, где царил беспорядок, и подвели к мисс Амелии, рядом с которой стояли кухарка и служанка.—?Вся кухня в этих письмах, хозяйка, они вылетают из печи и из камина,?— пожаловалась кухарка.—?Неважно! Заприте её!—?Где же её можно запереть, сестра? —?чуть не плача, спросила мисс Амелия.—?Там, где нет писем! —?рявкнула мисс Минчин. —?Есть ли хоть одна комната, кроме чердака, где нет вороха конвертов?—?В чулане под лестницей,?— робко проговорила служанка. —?Там только щётки, грабли и вёдра.—?Годится,?— хищно улыбнулась мисс Минчин. —?Попрощайся со своей свободой, мерзавка! Посмотрим, будешь ли ты воображать себя волшебницей или принцессой в тюрьме!Глаза Сары, почти чёрные, сверкали. При желании мисс Минчин могла бы разглядеть в них испуг, но теперь была слишком возбуждена даже для того, чтобы наслаждаться страданием непокорной девчонки. Директриса передала Сару в руки служанки и поспешила в классную комнату, где всё ещё кричали ученицы. Служанка подвела Сару к маленькой дверце под лестничным пролётом между первым и вторым этажом и, втолкнув девочку внутрь, заперла чулан. Мисс Амелия, не сдерживаясь, достала платок и стала утирать слёзы, с ужасом глядя на всё вокруг: на письма, лежащие на полу, на спину сестры, кричащей на воспитанниц, на служанку, стоящую возле чулана, как часовой на посту, на рыдающую Бекки, которую за ухо уводит от чулана кухарка. Мир, привычный для обитателей дома номер одиннадцать на площадь Гриммо, исчез. Вместо благочинного порядка, который ещё неделю назад казался нерушимым, в пансионе царил хаос. Что с этим делать, мисс Амелия не знала и не желала знать, она лишь хотела, чтобы это безумие кончилось.—?Не надо! Мисс Сара! —?рвалась к чулану Бекки.—?Не лезь к ней! —?кричала кухарка.—?Мы все поедем в Хогвартс! —?доносился из класса тонкий голосок.—?Никто никуда не поедет, кроме принцессы Сары,?— задыхаясь от ярости, перекрикивала детские вопли мисс Минчин. —?Для её высочества наш пансион?— слишком неподобающее место. А вот полицейский участок в самый раз. И после прихода полиции писем больше не будет.На секунду в классе воцарилась тишина, затем шум поднялся ещё громче, чем прежде. Рыданиям Бекки вторила Эрменгарда, Лотти закатила истерику, Лавиния смеялась и хлопала в ладони. У лестницы мисс Амелия шумно сморкалась в платок. Пансион потонул в многоголосье криков, смеха и слёз, к которому примешивался шелест конвертов и хлопанье крыльев за окном. Только из маленького чулана под лестницей не доносилось ни звука, словно бы там никого и не было.