Дополнение (1/1)

Вместо эпиграфа: http://haritonov.kulichki.net/stories/kaligula.html

?Калигула. Но, кроме жизни, кроме вот этой жизни, нет ничего значительного!

Мерейя. А какой-нибудь посвященный в мистерии скажет, что кроме той жизни, нет ничего значительного. Подожди, такие люди скоро расплодятся в избытке. Ты, Калигула, и какой-нибудь христианин, отличаетесь почти во всем. Но в чем-то вы похожи?. Идеология рационального гедонизма в современной западной цивилизации восходит к древнегреческим философским школам киренаиков и эпикурейцев. Причем если киренаики были в первую очередь просто гедонистами, объявившими наслаждение смыслом жизни, эпикурейцы вдобавок атаковали ?альтернативные? объяснения смысла жизни – в первую очередь религиозное. Учение о богах Эпикура предполагало, что они к людям безразличны, и в людскую жизнь не вмешиваются, а значит и чтить их нечего, поскольку ни добра, ни зла людям от них ждать не приходится. Эпикурейцы были безбожниками – не случайно по-еврейски ?атеист, вольнодумец? это ?апикойрес?. При этом уже Эпикур (342-271 года до н.э.) понял ключевую проблему гедонизма – он требует самоконтроля. Настоящее, греческое эпикурейство было, в сущности, учением аскетическим, поскольку, во-первых, четко делило желания и удовольствия на полезные и вредные – как не вспомнить слова апостола Павла: ?Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною? (1 Кор. 6:12). Киренаики же по мере развития их философии из гедонистов становятся пессимистами. Киренаик Феодор пришел к аморализму: допустимо любое преступление, если одно соответствует наклонностям совершающего его [1] – привет бэккеровским инхороям. Киренаик Гегесий (современник Феодора и Эпикура) был, в сущности, ещё бОльшим пессимистом – он полагал, что наслаждение, даже сколь угодно аморальное, вообще невозможно, поскольку зла и страданий в мире слишком много (можно лишь стараться по мере сил избегать страданий). Из этого он делал вполне логичный вывод: не жить лучше, чем жить, и написал инструкцию по уморению себя голодом. Вопрос – почему же поздние киренаики пришли к подобному пессимизму? Отчасти это можно объяснить реалиями общественных тенденций того времени – переходу от полисной демократии к эллинистическим деспотиям[2] и затем к имперскому Риму, где отдельный человек был игрушкой в руках гораздо более могущественных и недружественных сил, а правители проявляли жестокость и попирали все мыслимые моральные нормы[3]. Но, конечно, и к социологии сводить объяснение нельзя. Проблема в том, что Гегесий действительно ухватил вторую по значимости проблему гедонизма после необходимости самоограничения – всех наслаждений за жизнь всё равно не перепробуешь, будь ты хоть Крезом, а вот страданий в жизни так или иначе придется хлебнуть. Нетрудно догадаться, что выходом из этой проблемы в условиях господства религиозной картины мира и наличия представления о посмертном существовании человеческой личности станет концепция райского посмертного блаженства, которая достигнет апогея в рамках современных авраамических религий. С точки зрения авраамизма настоящая жизнь, ?жизнь вечная?, по сути, и начинается после смерти. Между тем, ранний иудаизм подобному представлению был чужд. Исходно для иудейских пророков было важно не посмертное существование (мыслившееся весьма пессимистически), а предстоящий в будущем ?день Господа?, когда Яхве сокрушит своих врагов и отдаст мир во власть своих почитателей, а ?народы? примут иудаизм. Даже в Откровении Иоанна Богослова описывается установление тысячелетнего царства Божьего на Земле. Но уже у ессеев (зародились во II веке до нашей эры, то есть в эпоху крайней эллинизации иудаизма и ответной реакции на неё в виде восстания Маккавеев) появилась идея загробного блаженства праведников, а в христианстве, раввинистическом иудаизме и исламе идея загробного блаженства праведников и загробных мук грешников стала богословским мэйнстримом. Стоит ли удивляться в таком случае, что сперва иудаизм, а затем христианство были так популярны среди населения Римской империи? Вообще несмотря на то, что ?эпикурейство? у тех же христиан было жупелом, использовавшимся для обвинения в безнравственности и безбожии языческой философии в целом,сходства между древнегреческими философами-гедонистами и современными авраамическими религиями больше, чем кажется на первый взгляд – и они не ограничиваются акцентом Эпикура на самоограничении. Так, если эпикурейцы считали основным источником знаний о реальности ощущения, то киренаики и вовсе скептически относились к наукам как таковым, считая их не ведущими к счастью. Цель жизни по упомянутому выше Феодору – общее радостное настроение в противовес отдельным (не)приятным ощущениям, что не может не вызвать ассоциаций с авраамическим раем. Примечательный факт – в христианстве, в том числе в христианской эсхатологии (то есть, казалось бы, учении о гибели мира) существовала определенная эпикурейская тенденция. Так, еретик Керинф, которого обычно считают гностиком или иудействующим, создал собственное ?Откровение?, сюжетно близкое к Откровению Иоанна Богослова (противники каноничности Откровения даже утверждали, что оно Керинфом и написано), где он описал Небесный Иерусалим как место, где избранники Яхве будут проводить жизнь в различных удовольствиях. Парадоксальным образом в цикле Скотта Бэккера ?Князь Пустоты? эта коллизия повторяется на примере инхороев. Инхорои ведут войну против Ста Богов, осудивших их души и души всех живущих на посмертные муки. Но парадоксальным образом мировоззрение гедонистов-инхороев и их кунуройских и человеческих союзников из Консульта в той же степени сосредоточено на посмертии, что и у их врагов. Даже спасение от адских мук стало для них целью № 1, по сути – единственной целью, даже некропедозоофильские оргии инхороев – лишь приятное дополнение. То есть в плане задач для Консульта загробный мир (непопадание в него) важнее, чем мир этот. Даже на уровне символики Консульт в определенном смысле, как ни парадоксально, перекликается с эсхатологической эстетикой авраамизма, причем подобная перекличка у Бэккера явно сознательная. Золотой Ковчег инхороев – чем не Ноев Ковчег? Опять же Ковчег инхороев спускается на Землю подобному тому, как в Откровении Иоанна Богослова спускается на Землю и сделан из золота, подобно Небесному Иерусалиму в Апокалипсисе.План по сокращению человечества до 144 000 индивидуумов – также прямая параллель с Откровением Иоанна Богослова, где Иисус обрекает на ад своих врагов и дарует бессмертие своим избранникам (в частности – 144 000 девственникам-иудеям, ср. с бесплодием людей в мире победы Не-Бога) также, как Консульт убивает (то есть отправляет на Ту Сторону, в местный Ад) бОльшую часть человечества, но выжившим людям, лояльным ему, может даровать бессмертие. Эмблема инхороев, ?щит Силя? - оттуда же, отсылка к сочетанию знаков ?Альфа? и ?Омега?. И даже Не-Бог, убитый Копьем-Цаплей, но воскресший, как сверхъестественный ?спаситель? от уготованного Сотней Богов всему живому Ада – чем не оммаж Иисусу Христу, который, как известно, освободил заточенные в Аду души от власти сатаны? Тем более что человек, которого помещают в Саркофаг для активации Не-Бога, теряет свою личность и становится Не-Богом, то есть, по сути, приносит себя в жертву ради ?спасения мира? по-инхоройски. Тогда как Сто Богов – классические языческие боги aka ?лживые демоны-обманщики?, мучающие человеческие души.

Есть также у Бэккера и свой ?Антихрист? - Анасуримбор Келлхус, император Трех Морей ( = Ойкумены) и ведущий свою армию – Великую Ордалию, где собраны все ?цари земли? - против инхороев. На самом деле он служит местному аналогу сатаны – рогатому богу-трикстеру Айокли, желающему мучить людей не только на Той Стороне, но и в этом мире. И также, как Антихрист, которому суждено ?вести войну со святыми и победить их?, он сокрушает армию Консульта и убивает его сильнейших магов, но терпит поражение на пороге победы (ср. Когда будут говорить: ?Мир и безопасность!? — тогда их внезапно постигнет уничтожение... (1 Фессалоникийцам 5:3)).

Особенно символично, кстати, что, судя по всему, именно аморальные гедонисты инхорои, воюющие с богами, стоят за дарованием человечеству Бивня, ставшего источником для киюннат и инритизма – основных религий Эарвы, да и вера фаним возникла как классический ?антитезис? к инритизму, то есть вторична относительно него. То есть у истоков религиозности Эарвы стоят (фанфары) воинствующие безбожники, причем воинствующие в прямом смысле этого слова – стремящиеся, как выразился Анасуримбор Келлхус в финальной книге Бэккера, ?Нечестивом Консульте?, ?уморить богов голодом? через отсечение материального мира от Той Стороны, где живет Сотня. [1] Взглядам на мораль что ранних киренаиков, что эпикурейцев, высоко ставивших дружбу и взаимопомощь, в том числе из прагматики (Эпикур – один из авторов идеи общественного договора), это, как нетрудно догадаться, противоречит. [2] Не случайно жившему в сохранивших былую свободу Афинах Эпикуру, в отличии от Гегесия и Феодора – подданных Птолемея Египетского и Маг(ас)а Киренского соответственно – подобный пессимизм и аморализм вовсе не свойственны, и даже ненавидевшие эпикурейцев христиане признавали за самим Эпикуром ряд достоинств. [3] Собственно, биография многих эллинистических царей или римских императоров эпохи домината напоминает гибридпорнографии и хоррора. Также про отличие эллинистической монархии от, например, классической восточной см. здесь:https://www.wirade.ru/babylon/babylon_pseudo_absolutnaya_monarhia.html