Лед, скользящий по крыше (1/1)

?Вот это я. А какой он, я? Холодный и одновременно с этим уютный, как господа Зима и Мороз; сонный, но в то же время неугомонный, как Весна и Лучистый; оптимистичный и веселый, как мисс Лето и сэр Жара; странный и спокойный, как тетушка Осень и дядя Листопад?? Конечно, Мартин считал себя самым особенным и неповторимым среди всех маленьких удивительных человечков, живших в Месте — однако сейчас, уныло перебирая пальцами листья ромашки, он уже много часов все повторял и повторял безуспешные попытки дать себе характеристику. В своих мыслях Мартин представлялся самому себе как великолепное сочетание всего существовавшего в его огромном детском сознании. Он мог быть кем угодно. И он восхищался зимой. Он любил первый снег, всегда такой непредсказуемый; любил мороз, обжигающий руки, нос, щеки; солнце, отражающееся от снега и заставляющее жмуриться; воздух, словно бы очищенный холодом. В особенности Мартин обожал Февраль?— тот представлялся ему чем-то большим, величественным,?— совсем не той тряпкой, какой он станет через несколько тысячелетий! Мартин хотел быть Февралем, но совет Матери Природы ясно сказал, что хотеть?— мало. —?Один оторву лепесток, и второй И третий, четвертый и пятый. Колодец обмажу древесной смолой?— Пускай будут месяцы рады. И если колодец даст мне ответ, На Землю пошлю я огромный привет. Кто я? Мартин осторожно подошел к Колодцу и быстрым рывком, словно опасаясь, что кто-то вдруг выскочит оттуда, кинул в колодец лепестки ромашки. Колодец не издавал ни звука. Никакого ответа после прочтения стишка, рекомендованного Виктором и Владимиром, не было, хотя, по их словам, Колодец должен был извергать тонны лавы и поминутно громко рыгать. ?Если подойду, рыгнет!? Но Мартин-таки подошел. Некоторое время он кидал в землю испуганные взгляды?— затем медленно и осторожно заглянул в Колодец… Ту красоту Ночи он не забудет, даже спустившись на Землю и увидев тысячу и одну такую же ночь. Было нечто невероятно захватывающее в том, что Ночь находилась именно в колодце?— маленький кружок темноты среди бесконечного света. И звезды, сверкающие ярче обычного, формировали странную надпись: ?МАЙ? —?К-колодец отвечает на вопросы! Мартин скатился с пригорка, уверенный, что Колодец, стоящий на нем, тут же начнет-таки извергать лаву. Но Колодец стоял тихо, в то время как будущий Май улепетывал, вытирая слезы рукавом еще большой ему белой рубашки. Май! Ну что общего есть между гордым и величественным Февралем и весенним месяцем Маем?!*** Маю, наконец, удается отдышаться и хряпнуть еще коньяка. Февраль, сидящий рядом с ним напротив ахреневающего бармена, яростно трет виски, пытаясь переварить услышанный от Мартина рассказ о его детстве. Нет, это даже не детство. Когда-то давно, когда месяцы еще не были месяцами, а Земли не существовало, было Место. В Месте жили люди. Можно представить удивление этих маленьких созданий, когда однажды к ним явились Времена Года, рассказавшие им о том, что каждому человечку было суждено стать месяцем! Кто и кем станет?— этого не знали даже Они, потому как это было назначено судьбой еще задолго до того времени. Не многие стали тем, кем хотели: будущий Февраль желал быть Весенним месяцем; маленький Сентябрь?— Августом; Маю же было приятно видеть себя в качестве февраля. И сейчас, устав от тяжелого бремени месяца, уже привыкший к своему обличию Мартин решает… Выпить. Вместе с Виталием. Кто ж знал, что обычный Май обратится в бух!Май и начнет изрыгать откровения, еще и рыдая при этом? Он говорит и говорит, а Февраль все слушает его, о чем-то задумавшись. Когда Мартин заканчивает свой рассказ, уже далеко за полночь. Виталий выходит из раздумий и вдруг предлагает: —?Хочешь, научу тебя быть Февралем? —?Ээ? —?Хочешь, научу тебя быть Февралем? Это предложение такое неожиданное, что Май на некоторое время перестает понимать, что происходит. Он переспрашивает еще раз пять, пока Февраль не начинает орать на него, а затем?— рыдать и извиняться за грубость, неподобающую Весенним месяцам. —?Ты ж, вроде как, себя Зимним не считаешь? Мы ж с тобой, по-твоему, родня даже в каком-то смысле. Э? Я хотел быть настоящим Февралем, вообще-то. Хотел, знаешь, делать снег и холод, а не наоборот, вот. А ты? Из Зимы, типа, упер, и теперь меня учить, вроде как, хочешь? Май снова хряпает коньяка, после чего издает звук, похожий на низкое мужицкое ?Ик?, не замечая, что Виталий смотрит на него, как на чмо. —?Ты, серьезно, не понял? Если я научу тебя быть мной, а ты меня?— быть собой, то когда-нибудь мы сможем поменяться местами и быть кем хотели. Теперь понимаешь? —?после бухого молчания, которое служит ему ответом, Февраль плавно встает. —?Ладно, ты думай над моим предложением, а я, пожалуй, схожу за второй бутылью. Еще минуту Май смотрит на удаляющегося Виталия. Спустя некоторое время отчаянного шевеления мозгами, он наконец выдает: —?Ээ? Мечту стать Февралем он похоронил еще в том самом Колодце с Ночью, а сейчас, после нескольких тысячелетий, эта мечта, получается, восстала?! —?ЗОМБИ. Мечта-зомби?— это всегда плохо. И, если бы дело не касалось заветной мечты, Мартин бы смылся еще минуту назад. У Мая дрожат коленки. Для храбрости он залепляет себе по носу и ждет Февраля. Виталий же пришел, едва заслышав майское ?Ээ?? и прятался за дверью, попивая коньячок. —?Так, ты решил? Согласен? Ну, тогда… Сальвэ дискипулус, я ваш учитель, Февраль, и ты мой учитель, Май. С этого ноча зови меня ?сенсей?, как в ?Черепашках-ниндзя?. Н… Начнем урок. Виталий немного увлекается и тратит пол-ночи на рассказ о том, как сложно быть зимним месяцем, а вторую половину?— на то, как весело им быть. За слишком громкие ревы о Петре-I Февраля и Мая скоро выгоняют из бара. Месяца вынуждены проделать долгий путь в километр до дома Виталия. Мартин тихо внимает. Он должен запомнить каждое слово, ведь если его мечта теперь зомби, то нужно эту мечту поскорее осуществить, чтобы поганый зомби исчез! —?Ну, ээ, это был вводный урок. Спасибо за внима… Февраль так увлечен рассказами и под утро уже настолько вымотан и пьян, что засыпает, не успев доползти до кровати. Май же начинает хряпать еще на слове ?урок?. Полностью вымотанные, уставшие, они лежат на полу комнаты и мирно хряпают.*** Первое занятие?— через три дня. Уговорились не бухать, а, все-таки, заниматься. Поскольку ни Весенние, ни Зимние месяца, не говоря уж об остальных, таких уроков бы не одобрили, Май и Февраль принимают решение заниматься либо на ничейной даче за городом, либо, в крайнем случае, дома у Виталия. И да здравствуют перемены!*** —?Ты просто должен, это самое, почувствовать то, как, типа, трава растет, дурак, что ли?! Я, вообще-то, эту херню уже какой раз, черт, показываю! Май плюхается в позу лотоса, жмякая перед собой горшок с почему-то красным кактусом, покрытым неопределенными катышками. Февраль, морщась от осознания собственной бесполезности, осторожно опускается рядом. —?Ну, слушай. Слышишь? В комнату влетает молчание. Февраль отчетливо слышит тишину, иногда прерываемую тихим поскрипыванием… Оно? Нет, это ноябрьский снег скрипит под ногами жителей города за несколько километров отсюда. —?Май… Май, милый май… —?Офигеть, ты не слышишь?*** —?Я с тобой конкретно не разговариваю, е-мае! —?Но таким способом ты ничего не добьешься… Просто вытяни руку. —?Херня это все, Завиток! —?Пожалуйста, не надо меня так называть. Просто попробуй еще раз, и когда-нибудь все обязательно получится. Вытяни руку. Воздух, он везде… Попробуй почувствовать это. Чувствуешь? Он окружает нас со всех сторон, и ты можешь им управлять. Ты можешь создать не только ветер, как привык, но и охладить его, понизить его температуру до нуля и ниже. Можешь пригнать куда угодно снежные облака, а потом заставить их осыпаться на землю. Ты можешь это. Теперь попробуй опустить руку.*** —?Мне кажется, я умираю. —?Ну и лох! Зато посмотри на ветку?— она вообще другая! Черт, ты сирень на этой самой, как ее, абрикосине, во, вырастил!*** —?ПОМОГИ МНЕ! ЧЕРТ, ПОМОГИ МНЕ, ПРИДУРОК! —?Так ведь получается! Получается же, не отпускай, только не отпускай ставни, пока буран не пройдет! —?ТЫ, СВОЛОЧЬ, СДЕЛАЙ С ЭТИМ ЧТО-НИБУДЬ!!! —?О-хо-хо-хо…*** Недооценивают Май и Февраль только одно?— наблюдательность их братьев.*** —?Брат, налей мне коньячка. —?Обломись, хлопок бухающий. Мы не будем ради тебя открывать бутыль. Декабрь чистит Бог знает какой по счету мандарин. Ему нужно чем-то заесть стресс. Хотя, если говорить по правде, дома у Марта просто есть халявные мандарины. Перед Апрелем сидит второй Декабрь?— Январь без очков. А очки… Надеты на Янёка и бухают чай. —?В общем, идиоты. Я предлагаю вместе выследить этих двух хлопков. В семье не без Уругвая, так? Февраль?— Уругвай Зимних месяцев. Май?— Уругвай Весенних. Орк плюс орк?— получается херня. Не думаю, что они занимаются там чем-то хорошим. Декабрь и Январь реагируют мгновенно?— вместе затягивают песню про любовь. Март незаметно улыбается и добавляет в чай еще льда. —?О Боже, какой мужчина, я хочу от тебя… —?Погоди, Джо, они же оба мужики? —?вдруг прерывает песню Декабрь. —?И то верно,?— Январь снимает с Апреля свои очки и жмякает на нос. Взрыв смеха и похлопывания друг друга по спинам, плечам, лбу и макушке. Прерывает этот балаган Март: —?Они собираются либо дома у Февраля, либо на заброшенной даче за городом. Сейчас, я видела, они сели в машину. В то время, как Декабрь незаметно тырит со стола солонку, Январь, дабы прикрыть брата, орет, что они не дураки и понимают, что поехали Май с Февралем за город, на заброшенную дачу. После чего Виктор, боясь, что его затишье Весенние таки заметили, начинает звенеть ключами у себя в сумке, подражая цепям, и завывать загробным голосом. Успокоить их удается только минут через пять, когда Апрель стукает по столу табуреткой.*** —?Сначала ты должен пригнать сюда облака, понизить температуру хотя бы до нуля и пустить снег. Ты все это умеешь. —?Ага,?— Май конспектирует. В его блокноте, конечно, обходится не без рисунков. На первом из них Виталий с бутылкой неизвестного напитка в руке сидит на ноге августа и посылает ему воздушные поцелуи, попутно давая указания типа: ?Почувствуй ветер?. —?Затем повышай температуру. Старайся делать это быстро… В данный момент. Снег начнет таять, сосульки?— вытягиваться и падать. Это, кхм, очень опасно, но, думаю, мы просто будем держаться подальше от крыши дома. На второй картинке лежит голый Апрель. —?И сейчас самое интересное?— ветер. Постарайся сделать ветер настолько сильным, чтобы он сумел сбить эти сосульки. —?Пф, да легко. В моем месяце, типа, ветрищ не бывает? Обломись, хрен. А третий рисунок создается прямо сейчас. На нем изображен Январь с гусеницей странного происхождения на плече, которая куда-то уползает. —?И все же. Держись подальше от крыши дома. Двадцать первое декабря наступит совсем скоро, и если сосулька вдруг прошибет тебе голову, я не смогу тебя спасти… Что нужно делать, понял? —?Да вроде. —?А теперь ты.*** Синий автомобиль криво припарковывается у полудохлого деревянного забора. Двухэтажный заброшенный дом за забором, правда, неплохо выглядит. Окна, конечно, выбиты, и некоторые доски на крыше провалились,?— и только. Январь, кто и является водителем и владельцем автомобиля, уже изрядно побитого, поворачивается к брату, развалившемуся на заднем сидении и всю дорогу пытающемуся положить ноги на плечи орущего Апреля. —?Ээ, Дес… Думаю, тебе будет лучше остаться в машине и не высовывать носа. Пересекая уже готовые вырваться крики протеста, Владимир продолжает: —?До двадцать первого декабря осталось без малого полчаса. И если ты сдохнешь сегодня, сдохнем мы все. Декабрь грохается с сиденья, и Апрель вздыхает свободнее. —?Ты серьезно думаешь, что Февраль… —?Ничего я такого не думаю. Но сейчас нам надо быть очень осторожными. Мы не знаем, что Завиток с Мутантом там делают. Через без малого пятнадцать минут оров и препирательств вопросом: ?Ты мне брат?? спор разрешает Январь. Апрель бурчит что-то про идиотов. Март хмыкает и первая выходит из машины. Ее тут же окружает чистый декабрьский снег, но, когда она легонько толкает калитку (которая после этого движения лишается нескольких досок), та отворяется на удивление легко. Будто бы ее открывали совсем недавно. Март прокашливается. —?Февраль. Май. Здесь кто-нибудь есть? В ответ с крыши дома со свистом и звоном грохается огромный кусок льда. Если бы Маргарета стояла рядом с ним, он прошиб бы ей голову. —?Май. Подошедший Январь небрежно поправляет очки и хмыкает. —?Трудолюбивые нынче дворники пошли. Льды и айсберги с крыш заброшенных домов убирают. —?Дворники нынче Февраль и Май. —?Апрель останавливается рядом с сестрой. —?Идем, и тихо. Будь здесь Декабрь, ?тихо? идти бы не получилось, потому как вместе Джо и Дес существуют только в режиме ?громко? и ?угар?. Но Декабря рядом нет, и три месяца почти неслышно, прячась за деревьями и оскальзываясь то на льду, то на грязи (в которую этот лед и превращался каждые несколько минут) следуют к дому. Январь, идущий впереди, вдруг останавливается и, не оборачиваясь к Весенним, машет им ладонью вверх-вниз: ?осторожно?. Апрель тут же подныривает под руку Января и выглядывает из-за широченного дерева, за которым остановились месяца. —?А заклинание, типа, никакое читать ваще не надо? —?Май стоит спиной к разведчикам. Он в одной толстовке; но, похоже, ему совсем не холодно. Январь тоже сбрасывает свою куртку на снег, стремительно обращающийся в грязь. —?Ты в своем уме, милый Май? Неужели ты когда-либо читал заклинания для того, чтобы творить? —?Ээ? —?Не надо, говорю, никакого заклинания. —?Аа. Май поднимает руку вверх и тычет пальцем в небо. Через несколько секунд Январь испытывает желание надеть, все-таки, куртку. Температура быстро понижается. —?Тыкать пальцем в небо не обязательно, нуб. Апрель толкает возмущенного Января. —?Заткнись, хлопок недоразвитый. —?Ты серьезно? Он не умеет! Он пытается сделать холод! Май! Наступает молчание, вызванное осознанием происходящего: Май хочет сделать холод. —?Зачем? —?первой открывает рот Март, и тут же выходит из шокового состояния Апрель. Тихим истерическим шепотом он создает иллюзию крика: —?Он! Чертов! Весна! Норма?— снег в марте! Ну, может, в апреле! Но не в мае! Не в гадском мае! Под аккомпанемент звенящей капели Январь кладет руку на плечо Апреля. Его лицо очень серьезно. —?Успокойся, Янек. Все когда-нибудь пробуют это в первый раз. Угорающему Январю прилетает в нос, Март снова незаметно улыбается, в то время как с крыши падает глыба льда. Май визжит. Февраль неслышно обитает рядом. —?Идиот! Май же почти летний месяц! —?шипит Апрель, яростно тыкая пальцем в брата. —?А Февраль?— почти весенний. Но пропасть между зимой и весной все так же глубока! На этот раз в нос Январю прилетает от Марта. —?Не повышай температуру так сильно. Ты учишься быть зимой. Февраль говорит тихо, но его слышно. Май кивает и вытягивает обе руки перед собой. —?Ща запилим. Грязь снова превращается в лед, а с неба начинают падать мелкие снежные хлопья. Май резко опускает руки, и снег продолжает валить, застилая обзор. —?Э, ну, типа, как-то так. Февраль аплодирует. Май улыбается, а на улице снова резко теплеет. —?А вот руки вытягивать было вообще не обязательно. Январь вздрагивает. Все взгляды сначала шарят по участку в поисках места, откуда доносится голос, а затем впериваются в угол дома. —?Чертов мутант. Чертов завиток. Замутили тут херню какую-то, а нам не сказали, да? Декабрь выходит из-за угла дома. Даже в темноте видно, что его брови нахмурены. Январь смотрит на часы. 23:59. Сунув руки в карманы и продолжая недовольно смотреть вперед, Виктор двигается в сторону замершего Февраля и спрятавшегося за ним Мая. Он не доходит до места, а останавливается в нескольких шагах и прислоняется плечом к стене дома. И вдруг широко улыбается. —?Вы гении! На улице снова начинает теплеть, и под ногами?— снова слякоть, а глыбы не успевшего растаять льда скользят по крыше. 00:00. Январь выкатывается из-за дерева, игнорируя шипы Апреля и афигевающие взгляды Февраля и Мая. —?Декабрь. Иди сюда. Быстро. Этот тугодум поворачивает голову слишком медленно. Этот упертый тугодум остается стоять. —?Э? Мне и здесь хорошо. Ты чего, Джо? Февраль и Май быстро отходят назад, за калитку, пытаясь по-быстрому смыться и, как и Декабрь, не понимая, почему Январь вдруг начал так волноваться. Владимир встает и быстро приближается к Виктору. Переходит на бег. 00:01. Глыба льда скользит по крыше, и Апрель, на пару с Мартом, выбегает из-за дерева, но они слишком далеко. —?Декабрь. Сюда! Свистит в воздухе, когда Январь оскальзывается на гололеде в нескольких шагах от брата и падает, сильно ударяясь головой. В глазах на минуту темнеет, а тело перестает слушаться. У месяцев отсутствует инстинкт самосохранения. Он нужен им всего два раза в году?— двадцать первого декабря и двадцать первого июня. И его нет. Уколов палец, они не отдернут руку.Не отпрыгнут в сторону, если над ухом просвистит пуля. Декабрь не успевает ни дернуться, ни посмотреть наверх. Льдина падает на него.