Метка (1/1)

Сквозь зеленоватый туман, опутавший всё пространство, невозможно было различить ни дороги, ни окрестностей. Однако остановиться Ровена не могла. Ноги, едва-едва ощутимые и задеревеневшие, сами влачили её по каменистым тропкам и обломкам, увязая в дымке, словно в сугробах. Усталости не было. Как не было ни холода, ни тяжести доспехов, ни завывания ветра?— только лёгкая судорога в ступнях да тянущая боль в левой руке. Внезапное колыхание тумана потревожило успокоившуюся метку. Ладонь взорвало болью. Горло разодрал рваный вскрик подбитой птицы, да так и повис перезвоном в плотном воздухе?— словно бы и не её голос это был, а колдовство зелёной пелены. А она вдруг ожила: зашевелилась, заклубилась, как зелья да отвары в котелках, и с шипением поползла выше, опутывая тело. Доспехи как будто исчезли. Каждое касание тумана?— тысячи обжигающих уколов тонких игл. Ровена сцепила зубы до скрипа, чтобы случайным криком ещё больше не растревожить зловеще позвякивающее пространство. Метка с глухим хлопком вспыхнула. Сперва Ровена не ощутила ничего: лишь краем глаза заметила полыхание завесного пламени на руке. А потом рухнула на колени, как подкошенная, захлёбываясь тяжёлым туманом, оседавшим холодными каплями на разгорячённом лице. Левую руку терзало болью, мучительно долгой и недостаточно сильной, чтобы лишиться чувств. Зелёное пламя?— не завесное, а демоническое, Теневое?— пожирало руку до локтя короткими выстрелами жара, выкручивало кости наизнанку, кипятило кровь, но не позволяло Ровене сбежать. Сквозь плотно сомкнутые зубы прорвался слабый стон. Ровена прижала руку к груди, жмурясь и стараясь не дышать. Этот воздух травил, тревожил затянувшиеся раны, вытягивал Якорь. Так, как это делал Старший. Из Теневого пламени вырвался столб света. В разорванном клоке тумана возникла объёмная фигура Старшего. Огромное существо, растерявшее всё человеческое, поросшее красным лириумом, вновь беззвучно приближалось к ней, упавшей на колени и изнывающей от боли, причиняемой Якорем. И в этом тумане его хриплый голос звучал громче и замогильнее, чем прежде: —?Самозванка… Вестница Андрасте… —?он остановился, очевидно, как и все, пробуя титул на вкус. А потом осклабился:?— Твоя божественность?— это я! Метка, которой ты так самозабвенно махала перед разрывами,?— это я. Что ты без моей силы? Корифей замер в паре шагов от Ровены. Если бы не неестественно зеленоватое мерцание красного лириума, можно было бы посчитать его настоящим. —?Ты… Ложь… —?сумела сипло выплюнуть Ровена. —?Да неужели? А кто ты без меня?.. Когтистая рука сжалась в кулак. Якорь дёрнулся навстречу создателю. Перед глазами заплясали искры. Все вокруг вдруг стало таким ослепительно ярким и чётким, и в этом свете Ровена сумела различить стол в Убежище, подле которого собрались все. И Кассандра, и Лелиана, и Жозефина, и Каллен. —?Твоё мнение важно. Ты единственная, кто может закрыть Брешь. А значит, ты должна остаться живой,?— сухо отрезала Кассандра. —?Церковь считает нас еретиками,?— промурлыкала Жозефина, скользя пером по листу. —?В том числе из-за того, что Вестница Андрасте?— маг. Но не исключено также, что они боятся. Ибо Вестница?— это символ, так необходимый в эти тяжёлые времена. —?И не тяжёл ли титул? —?саркастично поинтересовался Каллен, искривив губы в холодной насмешке. —?Тяжёл… —?шевельнулись губы в беззвучном ответе, руку свело судорогой. Признание облачком пара растворилось в зелёной пелене. Никто за столом не различил его. Сложив руки на рукояти меча, Каллен поджал губы и равнодушно прохрипел: —?Будьте осторожны. Без метки всё не имеет смысла. Лелиана, спрятав руки за спиной, качнула головой и мелодично пропела: —?Вы?— символ надежды. Вестница Андрасте, которой по силам залатать изрезанное небо… Люди готовы пойти за вами, независимо от того, благословил вас Создатель или случай. Губы искривились в болезненной насмешке. Не благословил?— проклял. Не Создатель и не случай?— Ко-ри-фей. Ровена не могла ему не верить: слишком страстным был его яростный рык, слишком алчно полыхали его глаза. Веки дрогнули, и силуэты развеялись блёклой дымкой. Ровена медленно и бережно, как отцовскую стеклянную статуэтку, отняла пламенеющую руку от груди. Якорь источал горячие пульсации по всему телу, паутиной протягивая Тень под кожей. Ровена прикрыла глаза, выдыхая. Отзвуки воспоминаний не то блуждали в сознании, не то запутались в вязком воздухе и теперь эхом колокольного звона били в виски. —?На каждой войне свои герои. Мне просто интересно, каким героем станешь ты… Бархатный голос эльфа мягкой прохладой пронёсся по коже, снимая боль и жар. Ровена распахнула глаза и подняла голову. Солас, почти осязаемый и как будто самый настоящий среди всех этих полупрозрачных отблесков воспоминаний, оказался пред ней, облаченный в туман. —?Солас?.. —?тихий голос разлился в полумраке, сухие губы лопнули от долгого безмолвия. Солас молчал. Требовательно посверкивал зеленоватыми глазами, ожидая ответа. Горестно усмехнувшись, Ровена мотнула головой: —?Я просто делаю, что должно. Я… Во мне нет ничего героического. Совсем. Ничего. Как бы она ни пыталась найти в себе героя или хоть сколько-нибудь достойного чествований члена Инквизиции, не находила. Все вокруг были заняты делом. Посол Жозефина умело дёргала за нити связей, пытаясь убедить всех в правомерности, состоятельности и значимости Инквизиции. Командир Каллен с Кассандрой, положившей начало этому стремительному потоку, занимались подготовкой рекрутов и обеспечением военной безопасности Убежища. Разведчики сестры Лелианы сновали во тьме по всему Тедасу и собирали всю возможную информацию. Солас изучал Тень. Изучал Брешь. Без его помощи Ровена бы и не помыслила о силе Якоря. Без его крепкой хватки не сумела бы закрыть ни один разрыв. Отряд Железного Быка находил возможности получать больше материалов и ценной информации, до которой не могла дотянуться сестра Лелиана. Блэкволл как Серый Страж мог многое рассказать о порождениях тьмы и тактиках сражения. Сэра и её Рыжие Дженни своеобразно вносили прибыль в казну Инквизиции и помогали заручиться поддержкой простого народа?— самой могущественной силы в любом государстве. Варрик давал дельные советы и сохранял ледяное спокойствие, даже когда на Убежище налетел архидемон. Членство мадам Вивьен (при всех их разногласиях) придавало Инквизиции авторитета в глазах орлесианской знати. А Дориан?— так вовсе?— спас их всех. Там, в страшном будущем, отравленном красным лириумом и тварями Тени, именно он держал её за руку, пока изувеченную Лелиану убивали, именно он не позволил ей отчаяться и помог двинуться вперёд. Именно он вернул всё, как было. Даже тот мальчишка Коул, что сбежал от храмовников, рискуя быть убитым, даже канцлер Родерик, решившийся показать скрытый путь из Церкви,?— оба они были большими героями, чем Ровена. Потому как Ровена лишь бегала по землям Ферелдена, размахивая сверкающей ладонью пред разрывами, пока её напарники героически прикрывали тылы. Касалась отчаявшихся людей зеленоватым мерцанием Якоря, и в глубине их глаз вспыхивала надежда. Просто явилась в отголосках Тени той, что пыталась спасти Верховную Жрицу, но сама не помнила, подлинно ли это. Покорно протянула руку Бреши, подпитывая маной мятежных магов. —?Каллен прав… —?выдохнула она, большим пальцем скользя по шраму. —?Без метки всё не имеет смысла… Проклятое клеймо тащило её ввысь, на вершину идолов и идеалов. Все хватались за сияющую ладонь, не пытаясь взглянуть на её обладательницу. Их не волновало, что её навыки боевой магии далеко не совершенны, что она так и не сумела стать чародейкой оствикского Круга, что скиталась по Ферелденским землям в сомнительной компании. Что всё, к чему она стремилась,?— порядок и справедливость, которую все они, и маги, и храмовники, и простые люди, заслужили. Все кружили подле неё, восторженно выдыхая ?Вестница Андрасте?, не зная ни лица её, ни имени, ни истории. Как будто за меткой у Ровены не было ничего. Холодно воздух всколыхнулся за спиной и в самое ухо полился хриплый издевательский шёпот: —?Всё дала тебе метка. Моя метка. Якорь, который ты испортила собственной глупостью и самонадеянностью! Без неё ты?— ничто… Когти Корифея вонзились в правое плечо, с хрустом выворачивая его. Вновь тряпичной куклой дёрнувшись в его руках, Ровена рухнула в вязкую черноту. Терпкий морозный воздух обжёг грудь, выдох вышел хриплый и рваный. Чьи-то мягкие холодные пальцы быстро приподняли голову, укладывая на валик. Вокруг кружили голоса и стоны, более отчётливые и громкие, чем отголоски воспоминаний. Над самым ухом позвякивал металл. Хотелось взглянуть, что происходит, но слабость распластала её на жёсткой ткани, не позволяя даже открыть век. Почти неслышно сбоку прохрустел снег, и раздался вкрадчивый полушёпот: —?Как она? Всё ещё без сознания? —?Помилуйте, командир Каллен, Вестница проделала огромный путь, который мы прошли с множеством остановок и костров. Чудо, что вы обнаружили её ещё живой,?— мать Жизель говорила спокойно и чуть ли не напевно, но от слов её дышать становилось тяжелее. —?Мы обработали ей раны. Их, на удивление, немного. А теперь ей нужен покой. Если она достаточно сильна, то скоро встанет на ноги. Нужно подождать… —?Я понимаю… —?коротко выдохнул Каллен, и Ровене подумалось, что сейчас он, наверное, разминает шею, подбирая слова. —?Преподобная мать, могу я… Ненадолго? Послышалось шевеление. Доски протяжно скрипнули под бряцаньем доспехов. Преподобная мать выдохнула что-то на прощание, но Ровена уже не смогла ничего различить. Твёрдые руки обхватили её левую ладонь. Кожу обожгло человеческим теплом. —?Вест… Ровена… —?шёпот коснулся кончиков пальцев и прошиб жаркой дрожью безвольное тело; это был первый раз, когда командир Каллен назвал её по имени. —?Похоже, я недооценил тебя. Ты проявила невиданную храбрость для… Мага. Марчанки. Ты осталась в тылу. Ты могла погибнуть, а я… Больше я не позволю такому случиться... О Создатель, дай мне сил сказать это, глядя тебе в глаза! Он в отчаянном жесте обхватил её кисть и прижался губами к пальцам, судорожно выдыхая. Грудь сдавило тянущей болью, глаза обожгла печаль. Как бы ей хотелось сжать его руку, сказать, что это не его вина: кто-то ведь должен был отвлечь Старшего с его драконом, кто-то ведь должен был опрокинуть гору. Ровена смогла лишь коротко выдохнуть. —?Командир? —?Кассандра появилась во мраке внезапно, её голос остудил кожу. —?Я предполагала, что найду вас здесь. —?Леди Кассандра? —?губы оставили пальцы, рука опустилась на шершавую ткань, но продолжала согреваться теплом ладоней командира; в голосе Каллена звякнула печальная усмешка:?— Полагаю, найти меня было несложно. —?Как она? —?Мать Жизель сказала, что нам следует набраться терпения и предоставить ей покой. Если она достаточно сильна, то в скором времени встанет на ноги. —?А она сильна,?— отрезала Кассандра, снег под её тяжёлыми шагами печально запищал. —?Спасаться самой столько раз, столько раз спасать всех… Это… Пожалуй, это не то, чего я ожидала, когда впервые увидела её. Она казалась мне весьма самоуверенным магом. Такой же, как и многие мятежники: ослеплённой жаждой слепой свободы. Помыслить не могла, что в ней столько... Добродетели. Андрасте вправду хранит её. Каллен глуховато и неразборчиво отозвался. Из-за нараставшего гудения в голове нельзя было различить их диалог. Было лишь слышно, как шумно и тяжко вздыхала Кассандра, как делала каждый раз, когда разговор случайно касался веры. Ровена вновь начала погружаться в дремотную тьму, обволакивающую приятной прохладой горящее плечо, полыхающее лицо. В полусне её коснулись слова командира, адресованные Кассандре, но направленные как будто бы ей. —?Кем бы она ни была, мы все у неё в долгу. Даже если Тедас откажется признать в маге героиню?— мы признаем. Но… —?Каллен тяжело вздохнул. —?Мне бы хотелось верить, что она и вправду послана Андрасте. Что всё, что мы делаем?— во имя Создателя и с его позволения. —?Я понимаю вас, Каллен,?— звякнули доспехи. —?Думаю, нам пора. Идёмте. У нас есть вопросы, которые без вашего участия решить непросто. Вестница в руках матери Жизель, а она подняла немало раненых. —?Да, конечно. Каллен поднялся и осторожно уложил левую руку на одеяло, напоследок скользнув пальцами по коже. Вздохнул. Его шаги прозвучали близко-близко, у самого уха. Шершавые костяшки пальцев на прощание нежно очертили шрам у челюсти — след самой первой стычки с храмовниками.