старое посмотрим на экране кино // 8059, слэш (1/1)

Дым от сигареты рваной полосой поднимался в небо, благо погода стояла спокойная, пусть ближе к полудню и обещали дождь.– Ты же знаешь, что здесь, во Франции, запрещено курить в общественных местах?Сбоку лишь фыркнули. Едва слышно, но вполне достаточно, чтобы обозначить свое мнение по поводу всех мыслимых и немыслимых запретов.– Успокойся, бейсбольный придурок, мой сосед не против.– Я твой сосед.– Ага, я знаю.Несмотря на общее настроение, на такой излишне наглый и прямой трюк оставалось только устало рассмеяться. Погода не располагала к пустым ссорам. Сплошная стена из замочков на счастье переливалась в рассветных лучах, отбрасывая на асфальт цветные блики. Отблески от воды подрагивали на поручнях – на том единственном темном участке моста искусств, что было не завешено пожеланиями. Они ожидали новостей от Савады уже несколько часов, пересекая ночной Париж вдоль и поперек в компании друг друга. За все время было сказано всего несколько слов. Большая часть из них в пустоту. Такеши первое время по привычке заводного моторчика в компании старался разговорить Хаято, но тот или отмахивался, или упорно молчал, уставившись в одну точку, куда-то чуть выше линии горизонта.Последние дни (несколько лет?) выдались особенно тяжелыми.Происходящее все больше походило на ту самую злую шутку, с помощью которой он смешил всех ранее. Игра переставала быть игрой. Савада невесомо и как-то незаметно переменился с течением времени.Конечно, взросление затронуло не только его, но и всех остальных. Если, бреясь утром перед зеркалом, Такеши видел, как все глубже и глубже пролегает сеть невеселых морщин в уголках глаз, то смотря на Хаято, он все чаще подмечал, как его лоб бороздили все новые и новые тяжелые складки. К двадцати шести он стал не только больше курить, но и меньше разговаривать, захлебываясь в водовороте гневных тирад. Все стало слишком быстротечным, слишком въедливым и слишком реальным.У этого, конечно, были и плюсы. Один из таких заключался в прочном знании того факта, что Хаято вовсе не против находиться в его компании на протяжении нескольких суток. Даже сейчас сидя с ним плечом к плечу, он продолжал спокойно вдыхать и выдыхать никотин.Такеши ощущает, как сильно утренний холод кусает за костяшки, как за их спинами особенно громко звенят спицами активные велосипедисты, и открываются первые магазины и кафе на набережной. Он наваливается на Хаято всем своим весом, следуя какому-то мимолетному и юношескому порыву.– Савада не придет, – произносит, наконец, то, что давно уже хотел сказать.Хаято дергает плечом.– И что ты предлагаешь?По утреннему глухая тишина висит над их скамейкой дамокловым мечом на протяжении нескольких минут, пока Такеши не натыкается взглядом на поблекшую от солнца вывеску. Исследовать достопримечательности сейчас не особенно хочется, да и тяжело это после стольких бессонных ночей. Он поднимается, в два широких шага доходит до поручней и потягивается, чувствуя, как устало ноют затекшие от длительного сидения на месте конечности.– Пошли в кино.Всемирную усталость снимает с лица Хаято, будто чудом: он едва не проглатывает слабо тлеющий бычок, смотря на него как на умалишенного. Хотя бы что-то по-старому. У Такеши щекочет от смеха под ложечкой.– На старые-старые, как мы и этот мир, фильмы.