Глава 44. Ведьма (2/2)
?Тень раскрывается? авторства брата Анселя Хоссбергского уступила место ?Арлатану? Алстеда Мудрого и десятками других рукописей о древних эльфийских языках и языческих традициях долийцев. Она уже давно хотела проработать фонетические зацепки, подводящие древний элвенан Тедаса к Hen Llinge – единой Старшей речи, которая, в свою очередь, образовалась трудами ученых Валинорской лингвистической школы от слияния всех эльфийских наречий. Но для этого было недостаточно штудировать тедасские словари. Ей нужно было вспомнить эльфийские языки до Старшей речи. И чтобы вытащить эти знания из тысячелетних схронов своей памяти, Энид нужна была глубокая медитация.
Запретив беспокоить себя несколько дней, она медитировала, читала и снова медитировала, слой за слоем снимая паутину прошедших веков, пока не добралась до самых глубин. Выводы ошеломляли.
Древний элвенан Тедаса представлял из себя эволюционировавшее наречие, которое на заре эпох придумал Феанор, чтобы общаться внутри своего клана. Он использовал архаичный квенья – исконный язык нолдор – как основу, щедро введя собственную терминологию и исказив грамматику на свой, технократический лад. Энид ни за что не пришла бы к этому, если бы в тридцатилетнем юном возрасте не прочла исследование магистра Астариона Венидана ?Феаноринги: зло иль благо? Наследие в искусстве, культуре и магической технике?. В Валинорской академии не изучали искусственный язык феанорингов, да и сам мятежный клан старались не упоминать во избежание лишних вопросов от молодежи. Она прочла книгу от скуки и благополучно забыла об этом на тысячелетия, чтобы сейчас заново открыть эти знания, копаясь в собственном мозге. Кроме того, Энид проследила более поздние языковые вливания из восточного аварита, который неплохо помнила от матери – это было ее родное наречие, на котором она нередко рассказывала сказки и пела колыбельные песни.
Из истории Энид помнила, что феаноринги, после гибели нескольких своих вождей в войнах на западе Средиземья, ушли вглубь континента и поселились среди авари. Уже ко временам Войны за кольцо всяческие упоминания о них подернулись вековой пылью. Это объясняло не только эволюцию языка, но и историю этой ветви народа. Они и не возвращались в Валинор вместе со всеми. Возможно, они покинули Средиземье и прибыли в Тедас задолго до великого исхода из Средиземья. Это значит, что Арлатан гораздо древнее, чем полагала Энид. А так называемые эльфийские боги – это верхушка общества, потомки дома Феанора, консолидировавшие вокруг себя восточных авари и повлекшие их за собой в новый мир. И современные эльфы Тедаса – это деградировавшие потомки авари, которые и во времена Средиземья отличались от высших эльфов плодовитостью и небольшим ростом. Не случайно некоторые слова даже из долийского словаря кажутся ей знакомыми. Они – позднее эхо языка ее матери.
Вместе с ответами на Энид навалилось еще больше вопросов. Как к местным элвен попали Сферы, изготовленные, по словам Авалакха, в Валиноре? Солас упоминал Забытых – вероятно, это и есть та связь с внешним миром, которая поддерживалась феанорингами до того, как Фен Харел захлопнул все двери. Они обитали в Пустоте или Бездне – Энид до сих пор не разобралась, обозначает ли это одно и то же. Что есть Пустота? Подпространство, которое пересекают червоточины порталов? Или это конкретная обитаемая область навроде Тени? Фен Харел запер Забытых в Бездне, а богов – на Небесах. По данным некоторых источников, он запер их в Золотом граде, который сейчас называется Черным и находится в недосягаемом центре Тени. То есть, Тень – это Небеса? Абсурд… Скорее, Золотой-Черный град – это ворота на Небеса. Что есть Небеса? Некий антипод Бездны. Что есть Бездна? Пустота. Что там было про Пустоту? Посох Пустоты, наковальня Пустоты… Хаос? Источник темной магии Хаоса? Энид содрогнулась. Это вам не бирюльки с магией крови. К Хаосу вообще лучше не приближаться.
Но она и так забралась в дебри своими рассуждениями. Итак, вернемся к началу. Солас решил, что она из Забытых, услышав Старшую речь. Он мог быть во власти заблуждений и стереотипов, в конце концов, хоть он и древний эльф, но вполне обычный и земной, такой же, как Абелас. А тот был вполне смертен… Но Фен Харел, кем бы он ни был, который теперь становился ее целью – того не проведешь незнакомой речью. Здесь надо продумать, как себя вести, чтобы не заполучить во враги могущественную сущность. Теперь дело оставалось за малым – найти это создание, что называет себя Ужасным волком. Насколько Энид помнила, у него были непростые отношения с Митал, поэтому она не ждала особой помощи от Морриган. Возможно, его появление как-то связано с замолкнувшим Источником, о котором так беспокоилась болотная ведьма. Но был еще кое-кто, несомненно, тесно связанный если не самим Фен Харелом, то с древними эльфами Тедаса. Ноги сами понесли Энид в ротонду. Незаконченный силуэт зверя, стоящего напротив силуэта дракона, точь-в-точь повторял силуэт Фен Харела с гравюры из ?Переводов с раскопок Эль'иллиан? брата Дженитиви. Он же повторялся в том самом рисунке Кирана, что привлек внимание Энид во время обыска в комнатах Морриган. Не хватало только шести пар красных глаз на морде – но и они нашлись, правда, отдельно – на мрачном черно-красном овале, вплетенном в общую роспись в качестве не то щита, не то геральдического символа. ?Слишком много глаз?, – дежавю мелькнуло на мгновение и растворилось.
Теперь было очевидно, что Солас рисовал пришествие Фен Харела. Он знал о нем и предупреждал? Или просто срисовывал видения, полученные в Тени? То, что Волк на рисунке противостоял Дракону, который мог олицетворять Митал, тоже наводило на мысль, что с Флемет произошло что-то неладное, заставившее Источник умолкнуть. Все это были явно звенья одной цепи. Энид впервые всерьез забеспокоилась за Морриган. Хотя, Абелас утверждал, вопреки долийской традиции, что Фен Харел непричастен к смерти или изгнанию Митал, и они не были врагами… Как же мало она знала! Как же нужно было поговорить с Соласом именно сейчас – когда она немного больше стала понимать его мир! Как же необходимо убедить упрямца встретиться с ней! Ей пришлось готовиться неделю, сверяя погодные сводки с расстановкой кристаллов. И вот, наконец, она стояла посреди своей комнаты, жестокий сквозняк из раскрытых настежь окон рвал и трепал ее распущенные волосы. Заунывный напев на архаичном синдарине пришлось выкрикивать, чтобы из-за воя ветра услышать собственный голос:
Вы подуйте, да буйные ветры, со зеленого гаю, Ты прибудь-ка, буревестник, со далекого краю… Энид отдала себя во власть майярской связи со стихиями и те благодарно откликнулись: бешеные ветры завертелись волчком вокруг скайхолдской башни, пугая упомянутую судомойку, кузнеца и других мирных обитателей Скайхолда. Две тучи, столкнувшись, выбили молнию, которая ударила прямо в центр стола с картой и подожгла его. Пламя тут же сбил холодный дождь, вброшенный другим порывом ветра, и в клубах черного дыма проступили очертания городских стен с двумя высокими фигурами в капюшонах, бредущими вдоль них. Одна из них остановилась, словно ударившись о невидимую преграду. Потом воздела руку с посохом, и Энид отбросило на пол жестким, как удар плетки, порывом ветра. ?Ах ты, сволочь…?.
Однако она успела опознать архитектурный стиль города. Это был Тевинтер.
В изнеможении Энид опустилась прямо на пол. Только сейчас поняла, что несколько дней ничего не ела, а только зачерпывала горсть снега на балконе, чтобы торопливо утолить жажду и вернуться к изысканиям. Отдышавшись, она собралась с силами и тихонько, держась за стену, добрела до лестницы и спустилась в холл своих покоев. Трижды в день перед дверью слуги меняли подносы с едой, каждый раз находя предыдущий нетронутым. Увидев бледную растрепанную Вестницу, схватившую с подноса остывший кусок мяса, стражник вытянулся и доложил отчаянно дрожащим голосом: - Посланцы Великой жрицы Виктории, Ваша милость… Вот уж третьего дня как прибыли.
- Почему не доложили? - Не смели беспокоить… Группа храмовников почтительно склонилась перед маленькой фигуркой, закутанной в мантию из черных блестящих соболей, что появилась в дверях зала приемов и медленно прошествовала к трону. Немногочисленные придворные Скайхолда, раньше уважительно расступавшиеся перед Вестницей, сейчас скорее боязливо шарахались в стороны, избегая взгляда воспаленных глаз из-под насупленных бровей. Утонченно прекрасное лицо, которое в иных случаях вдохновляло поэтов на бессмертные баллады, сейчас внушало трепет: бледные до зелени щеки ввалились, сухие бескровные губы плотно сжаты. Распущенные волосы беспорядочно путались в мехах, подобно золотым змеям. Офицер храмовников, возглавлявший посольство, про себя отметил, что ?ведьма? – это меньшее, что приходит на ум при взгляде на эту женщину. Усевшись на трон, хозяйка Скайхолда кивком разрешила посланнику говорить. - Великая жрица Виктория, милостью Создателя наместница Андрасте на священном троне, приглашает Инквизитора, Вестницу Андрасте и свою дорогую подругу, присутствовать на Священном совете, заседание коего назначено на третье фервентиса в Зимнем дворе Его императорского величества в Халамширале. - Повестка? – спросила Инквизитор. Глухой, осипший голос дополнял мрачный образ. - Статус Инквизиции в международных отношениях.
- Участники? - Император Орлея, послы Ферелдена, Неварры, городов Вольной марки и Тевинтера. А также сама Верховная жрица. Инквизитор кивнула, встала и молча вышла из зала. Жозефина оживленно затараторила, обращаясь к опешившим храмовникам: - Уважаемые господа, прошу проследовать в ваши покои и насладиться отдыхом и гостеприимством Скайхолда. Официальный ответ Вестницы будет вручен вам завтра на утреннем приеме. Поднявшись в птичью башню, Энид отправила ворона Лелиане с письмом, на котором был начертан вопросительный знак. Вечером она получила ответного ворона: ?Зацепки на С. Присутствие необходимо?. Через неделю Инквизитор с эскортом размером с небольшую армию выступила в направлении Халамширала.***