Пролог (1/1)
Well, you've got your diamondsand you've got your pretty clothesAnd the chauffeur drives your cart,you let everybody knowBut don't play with me,'cause you're playing with fireYour mother she's an heiress,owns a block in Saint John's WoodAnd your father'd be there with herif he only couldBut don't play with me,'cause you're playing with fireYour old man took her diamond'sand tiaras by the scoreNow she gets her kicks in Stepneynot in Knightsbridge anymoreSo don't play with me,'cause you're playing with fireNow you've got some diamondsand you will have some othersBut you'd better watch your step, girlor start living with your motherSo don't play with me,'cause you're playing with fireSo don't play with me,'cause you're playing with fireThe Rolling Stones. Play with Fire.- Ну, юноша, что ты знаешь о веществе Провидения, спайсе?- Вы принимаете его, чтобы улучшить вашу способность распознавать ложь, - ответил Пол, - Моя мать рассказывала мне.- Ты видел когда-нибудь Транс Истины?Он покачал головой:- Нет.- Спайс опасен, - сказала старуха, - но он даёт просветление. Когда Провидица принимает его, она может заглянуть во множество мест в своей памяти - генетической памяти своего тела. Мы видим пути прошлого... Но только женского прошлого, - её голос стал печальным, - потому что есть место, в которое неспособна заглянуть ни одна из дочерей Бене Гессерит. Это место отвращает нас, отталкивает. И было предсказано - однажды родится мужчина, который примет дар спайса, и дух его прозреет, и он увидит то, что не можем видеть мы - прошлое мужчин и женщин, неразделимо, полно.- Ваш Квизац Хедерах?- Да, тот, кто пребудет во многих местах одновременно, Сокращающий путь. Немало мужчин пробовали спайс, но ни один...- Они пробовали, и у них ничего не получалось?- О нет, - она покачала головой, - они пробовали и умирали.Фрэнк Герберт. Дюна.Лайфстрим. Источник жизни. Сокровенная сущность планеты, Материя, порождающая и принимающая души. Энергия всего живого на планете и самой планеты. Одна на всех, так было, есть и будет. Иногда по ночам я представляю её – неторопливое сияющее течение в чёрной тьме космоса, и меня подхватывают, несут, качают его лёгкие волны… И приходят сны.
- Ты сделаешь это, Клэрис!- лицо мужчины было красным и отяжелевшим от гнева, он сделал резкое, как удар, движение сжатой в кулак рукой.
Женщина в кресле, не шелохнувшись, уронила:- Нет.- Ты сделаешь это, а не то клянусь богом, я… - угрожающе начал мужчина, но осёкся под холоднымвзглядом бледно-голубых глаз женщины.
- Не клянись своим богом, Артур, а не то я поклянусь контрольным пакетом акций Корпорации на ближайшем заседании Совета! – сказала она отчётливо, с насмешкой,не изменившись в лице. Только руки сильнее стиснули подлокотники кресла.Мужчина в бешенстве отвернулся, пытаясь унять раздражение. ?Ведьма, проклятая ведьма!? - шептали его губы беззвучно. Женщина, выпрямившись, как струна, смотрела ему в спину, потом перевела взгляд за окно, где в бледном небе плыло тусклое зимнее солнце, озаряя застывший под снегом сад. Клэрис Шинра сама была как этот сад, как морозный день за стеклом – тонкое белое лицо, прямые светло-русые волосы, ледяные глаза, ледяные бриллианты. Но в саду был ручей, она слышала его шёпот через стекло, он не замерзал даже в самые холодные зимы. Источник жизни. Она опустила руку на живот и улыбнулась… Потом внезапно побледнела ещё больше, судорожно вздохнула и поднесла пальцы ко лбу, осунулась в своём королевском кресле из резного дерева. Черноволосый мужчина, её муж, обернулся, подошёл, склонился над ней, полуобнял, его голос былласковым, но лицом он владел хуже – внимательное, хитрое выражение противоречило тихому вкрадчивому голосу и нежным словам:- Что случилось, дорогая? Тебе нехорошо? Твои руки как лёд…Клэрис часто-часто дышала через нос, сдерживая тошноту, потом согнулась, уткнувшись лицом в колени, проклятая слабость, ей нельзя, нельзя сейчас падать в обморок…
- Оставь меня, Артур! – проговорила она глухо и отстранилась от мужа, досадливо поведя плечами. Артур Шинра,выпрямившись, смотрел сверху вниз на вздрагивающие лопатки под дорогим шёлком, на тонкую шею, спутанные светлые волосы. Помедлив, он накрыл широкой смуглой ладонью хрупкие позвонки, шепча:- Клэрис, не упрямься, милая, ну что за капризы, ты убиваешь себя…Женщина замерла под его рукой, поникнув, как сломанная ветка, и он продолжил:- Прошу, ради нашей любви, я ведь любил… люблю тебя, ну позволь мне помочь, ты совсем больна, тебе не выносить этого ребёнка самой, позволь Ходжо хотя бы осмотреть тебя, он отличный врач, он сможет…Клэрис вскинулась с полустоном-полурычанием, отшвырнув руку мужа, светло-голубые глаза, почти чёрные от расширенных зрачков, яростно блеснули.- Никогда этот мясник не прикоснётся ко мне! – выкрикнула она хрипло. - И я никогда не отдам ему моё дитя, Артур, так и знай!Притворно-ласковое выражение на лице её мужа сменилось разочарованием, теперь он смотрел на измученную женщину в кресле с холодной злостью.- Ты пожалеешь, Клэрис! – сказал он отрывисто. - Пожалеешь, рано или поздно! Посмотри на себя, прежде чем говорить ?никогда? – ты еле жива! Долго ты сможешь сопротивляться, милая? - издевательски закончил он прямо в осунувшееся, зеленоватое от дурноты лицо жены. Она улыбнулась в ответ страшной, похожей на гримасу улыбкой, и прохрипела:- Турк, ко мне!Она сама себя едва услышала, но спустя мгновение дверь распахнулась, низкий мужской голос произнёс вопросительно:- Мадам?Артур Шинра выпрямился, глядя на молодого человека в чёрном костюме и белой рубашке, стоявшего у двери в настороженной, готовой к движению позе профессионального телохранителя.- Ты ничего не слышал, убирайся! – раздражённо рявкнул он.- Останься, мальчик!.. - прошептала его жена еле слышно, но от этого шёпота холодная дрожь прошлась по позвоночнику Артура Шинра, а телохранитель сделал шаг вперёд, какпритянутый невидимым магнитом.
- Прочь! – приказал Артур Шинра, но телохранитель словно не слышал его, он невозмутимо шел к Клэрис, будто её мужа и не было в комнате.- Вам дурно, мадам? – спросил он, с беспокойством глядя на женщину, которая казалась полумёртвой.- Нет, Турк, - проговорила она, - дай мне руку!- Убирайся! – сказал Артур повелительно, он тяжело дышал, капля пота скатилась по виску, в комнате вдруг стало невыносимо душно, как летом перед грозой, когда на небе уже сталкиваются, сражаются первые тучи, и вот-вот должна сверкнуть молния.- Убирайся… - повторил мужчина и указал телохранителю на дверь, его рука мелко дрожала, как будто он только что поднял что-то очень тяжёлое.- Останься, мальчик! – голос его жены был словно шёпот во сне, словно тень, но эта тень накрыла лицо молодого Турка, сделала его глаза тёмными, неподвижными, полными восторженного обожания. Клэрис Шинра схватила его руку и прохрипела:- Будь здесь! Мне нужна защита!- Да, мадам, – отозвался телохранитель и стал возле кресла, одной рукой он сжимал ладонь Клэрис, в другой, как по волшебству, появился пистолет. Карие глаза смотрели на Артура Шинра оценивающе, как на мишень в тире. Женщина надменно выпрямилась, на какое-то время её лицо вновь стало красивым, властным ледяным лицом Снежной Королевы.- Мадам? – молодой Турк ждал указаний.- Всё в порядке, – отозвалась она с потаённой торжествующей усмешкой, не сводя взгляда с мужа, - господин Шинра уже уходит!
Её мужтеперь сам был как после болезни – посеревший, с морщинами на лице, с отвисшим подбородком.
- Будь ты проклята, ведьма, волчица! – прохрипел он и, пошатываясь, вышел вон.Когда за ним захлопнулась дверь, Клэрис Шинра мучительно выдохнула и прислонилась виском к руке молодого телохранителя, неподвижно стоявшего у её кресла. В этом жесте не было ничего личного, интимного, так обессилено роняют голову на изголовье или на подушку, прислоняются лицом к окну, чтобы охладить щёки, так падают на землю после марафонской дистанции. Шли минуты, потом Клэрис вскинулась, словно проснувшись. И телохранитель тоже вздрогнул, переступил с ноги на ногу, отзываясь на её движение.- Как тебя зовут, мальчик? – спросила женщина надтреснутым голосом, хранившим жалкие остатки прежней колдовской силы.- Винсент Валентайн, мадам, – ответил он, глядя сверху вниз в больное, красивое лицо, цветущее слабой улыбкой.- Винсент Валентайн, - повторила она и потянула его за руку, вынуждая стать перед собой. - Откуда ты родом, Винсент?- Из Трено, мадам. Трено, это на равни…- На Золотых Равнинах Кальми, у подножия Закатных Гор, - закончила женщина нараспев.- Вы знаете, мадам? – просиял телохранитель.- Я знаю всё о своей земле, Винсент, - сказала Клэрис, не сводя с него глаз, - я знаю всё о своих людях. Много Древних Родов живёт у Закатных Гор… В тебе ведь тоже есть древняя кровь, Винсент? Я вижу это по твоему лицу… брат! – проговорила она на другом языке, звонком и древнем, как воды ручья в саду.
- Д-да… ма… сестрица… - прошептал поражённый Винсент, его рука дрожала в слабых пальцах Клэрис. Она усмехнулась ему жалкой, грустной, прелестной улыбкой пленной королевы и спросила:- Винсент, брат мой, сделаешь ли ты то, о чём я тебя попрошу? – она отдавала этим словам и своему голосу остатки силы, как ручей в саду отдавал снегам свой живой блеск и стремительность, но ручей был водами жизни, а она – больной, истощённой женщиной…- Всё, что скажешь, сестра моя, госпожа! – заворожено отозвался молодой Турк.Она сжала его руку и прошептала на древнем, как мир, языке их предков, языке Сетра:
- Поклянись, что ни днём, ни ночью не оставишь меня, Винсент! Что защитишь меня и моё дитя!Карие глаза молодого телохранителя вспыхнули, он опустился на одно колено и бережно прижал к губам влажные, слабые пальцы Клэрис Шинра.- Я клянусь, высокая госпожа! Клянусь!Женщина откинулась на спинку кресла, она тяжело дышала, бледное лицо покрывала испарина, голубоватые вены резко выделились под запавшими глазами и на висках. Дело сделано. Ёе падение окончательно. Отныне не будет покоя ни ей, ни её ребёнку, но она выбрала это сама и постарается не пожалеть о своём выборе.- Прикажи готовить вертолёт, Турк, - сказала она на обычном языке, в котором не было ни пламени, ни силы, - я уезжаю в Арджит, домой. Ты поедешь со мной и будешь охранять меня.Турк вскочил, готовый исполнить приказ, но вдруг по его лицу прошла судорога, движения стали неуверенными.
- Ну что ещё? – спросила Клэрис Шинра устало и холодно.- Мадам… Моя невеста… она здесь… я…
Пальцы Клэрис вцепились в подлокотники кресла, а голос был, как щелчок кнута:- Ты поедешь со мной и будешь охранять меня!Лицо Винсента Валентайна разгладилось, он поклонился и вышел. Клэрис Шинра смотрела ему вслед, положив руку на живот извечным оберегающим женским жестом.Я тоже был там - едва вспыхнувшей искоркой жизни под ладонью моей матери.