and don't forget to breathe (1/1)

— Так значит, ты всё ещё бросаешь курить? — Бен бросает в его сторону недоверчивый взгляд.— Ага.— И я не мешаю тебе со своей сигаретой? Совсем?— Нет.— Ясно.Бен пожимает плечами и неохотно упирает взгляд в носки кед. Некурящий Аарон вызывает у него смешанные чувства, но главным из них, должно быть, является радость, что Аарон, вроде как, опомнился... К середине четвёртого десятка жизни. Впрочем, никогда не поздно. Ему лично, к примеру, совершенно всё равно, как гробить себя, так что он продолжает курить и как бы снисходительно выпускает дым в противоположную от Аарона сторону. А тот и бровью не поводит, когда ветер относит сигаретный дым прямиком ему в лицо.Аарон, может, и бросает курить, но определённо не бросает выходить на перекур вместе со всеми. Он стоит, откинувшись на стену клуба из красного кирпича, держит в руках закрытую книгу с собственным пальцем-закладкой на нужной странице, и безразличным взглядом обводит курящего и думающего о своём Иэна, вернувшегося с пивом Джона, Бена, что он очень старается на него не смотреть, кого-то ещё, вроде Боба, который только выходит из дверного проёма, открыв тяжёлую дверь, и явно намерен к ним присоединиться.Когда не куришь сам, смотреть, как курят остальные — довольно скучно.— А то, что дым тебе прямо в лицо — это ничего? То есть не думаешь из-за этого сорваться? Ну, как сорваться, в смысле, всего одна сигаретка, пока стоишь в пробке, ведь столько всего раздражающего вокруг.— Нет, я в порядке.— Ты говоришь так из вежливости? Брось это.— Возможно.Бен тушит сигарету об стену, на которую так же опирается, встречается взглядом с Иэном, который кивает, что им самое время возвращаться к репетиции, и случайно бросает взгляд в сторону теперь-совсем-некурящего Аарона, словно тот теперь является совершенно другим человеком, и поговорить с ним, в сущности, не о чем. Но Бен, так или иначе, рад, что Аарон наконец-то взялся за своё здоровье. Может, не слишком расторопно, но хотя бы кое-как, хотя бы он что-то пытается сделать. Вот только Бен не простит ему, если он ещё и бросит выпивать вместе со всеми. Выпивать — это ведь другое, к тому же, весело. По крайней мере, так считает Бен.Ветер забирается им под одежду, растрёпывает волосы, и Иэн пытается поторопить их, чтобы не оставаться лишний раз на холоде, но Аарон как-то не спешит заходить вместе со всеми, всё так же удерживает книгу на нужной странице пальцем, чуть поводит плечом от холода, будто старается таким образом этот холод прогнать, однако и это проходит без особого успеха. Джон останавливается рядом с ним, держа в руках две последние бутылки светлого пива, одну из них, ещё закрытую (остальные кое-как открывались с помощью острых углов здания) протягивает другу, а вторую, уже начатую, оставляет себе и делает глоток.— Выпей, — говорит Джон. — Выпей, и тебя попустит. Бросать курить — сложно. Оставь все эти сказки, что ты в порядке, для Бена.— Ты не понял, я, правда, в порядке.— Ври кому хочешь. — Джон пожимает плечами и обходит Аарона, направляясь к чёрному входу клуба.

Аарон, когда Джон скрывается в здании, пожимает плечами в ответ, однако его уже никто и не видит в этот момент. Он окидывает неоднозначным взглядом оставшиеся после них окурки, ещё не слишком затоптанные, как прочие, лежавшие тут до них, поудобнее перехватывает холодную бутылку пива в руке и сползает вниз, сильнее прижавшись к стене. Прикладывается к пиву, делает несколько больших глотков и раскрывает книгу на коленях, кое-как обнимая себя руками, чтобы согреться.

Ветер отправляется дальше гулять по городу. Из открытой двери чёрного входа доносится шум и знакомая музыка, когда Иэн начинает на пробу бить по струнам, а Аарон проводит несколько секунд в тишине и отрешённости от всего мира. Покурить в одиночестве — нынче удовольствие, ему недоступное, что уже говорить о том, чтобы в одиночестве почитать?Из двери, такой же весёлый, как и всегда, появляется Бен, одной рукой хватается за дверной проём и принимается слабо раскачиваться, всячески стараясь привлечь внимание к своей персоне.— Эй, ты! — радостно восклицает он, глядя на сидящего на корточках Аарона. — Мистер, у нас там репетиция, не хотите присоединиться?Аарон лишь зажмуривается и не отрывает взгляда от раскрытой книги. Поднимает с земли своё пиво и отпивает ещё немного. Иногда Бена становится слишком много, а времени в одиночестве слишком мало, и тогда Аарон начинает выкручиваться так, как у него получается. А получается плохо. Улыбка медленно исчезает с лица Бена, но он не видит и этого, лишь продолжает, несмотря ни на что, читать, так, будто ему действительно невероятно интересны все те слова, что мелькают перед глазами. Они могли бы быть интересны, если бы Аарон остался один в своём номере, достал книгу перед сном и, никуда не торопясь, вчитывался бы в предложения и в мысли, которые сейчас оказываются недоступными. А ведь ему всего-то и нужно, что немного одиночества.Бен широкими шагами преодолевает разделяющее их расстояние и присаживается на корточки рядом, складывает руки на коленях и откидывается на холодную стену, хотя сам он в одной футболке.— И что, теперь совсем-совсем не куришь? — в очередной раз интересуется Бен.— Не курю.— И не хочется?— Бен.— Я просто не могу вот чего осознать...— Заткнись, пожалуйста, Бен.И Бен закрывает рот, так ничего и не спросив. Некурящий Аарон всё ещё вызывает у него смешанные чувства: с одной стороны, он делает это для своего же здоровья, что, безусловно, очень похвально, а с другой стороны он продолжает дышать их дымом, будто всё в порядке, пусть Бен и знает, что дышать чужим дымом — тоже не слишком полезно. Однако Аарон словно этого и не осознаёт.— Мне посидеть с тобой, или подождать, пока Ваше Величество соизволит вернуться на репетицию, внутри?— Бен.— Прошлой ночью ты кричал моё имя иначе.— Свали нахрен.Бен проводит рукой по чужим волосами, чуть взъерошивая их, а после встаёт и тихо удаляется, буквально переступая через себя в этот момент. Он закрывает за собой тяжёлую дверь, но не слышно звука от задвигающегося засова, и Аарон облегчённо выдыхает, зная, что Бен успел забрать его сигареты. Он не до конца уверен, были ли те вообще у него с собой, однако теперь он точно знает, что их нет. Бен курит и его сигаретытоже, так что собрать те по курткам и штанам было не так уж и сложно. Всего-то понадобилось знать, где искать.Аарону не холодно. Он проводит ладонью по открытой коже другой руки, уже холодной и покрытой мурашками, но он не чувствует себя плохо. Задний двор по-прежнему пуст для него, и он несказанно рад этому факту. Мысли из книги никак не желают укладываться в голове и выстраиваться в какую-то последовательность или хотя бы её подобие, они безнадёжно спутаны с бессвязным потоком слов изо рта Бена, а тот беззастенчиво веселится где-то в клубе, однако Аарон рад и этому.— Мистер Аарон Соловонюк, — рядом с ним материализуется Иэн. — Пошли играть, а тоБен сейчас выйдет курить, и мы все вместе с ним.Неохотно, но Аарон поднимается на ноги, закрывает книгу и подхватывает с земли уже пустую бутылку, по пути закидывает её в мусорный бак рядом с дверью, бросает последний грустный взгляд на пустующий задний двор, где сидеть, право слово, было очень даже неплохо, в тишине и вдали ото всех, а когда садится за барабаны, где все его уже заждались, то получает пустой пачкой сигарет в лицо и слышит громкий смех Бена.Он не знает, к чему это, но ему невообразимым образом становится так же весело, как и остальным. Запах сигарет бьёт по носу, будто он никогда и не курил, а смех Бена возвращает в привычную колею музыки, перекуров и чего-то ещё, неуловимым образом окружающего его целыми днями, но чего-то, что он не в силах заметить. Бен улыбается, видя его возвращение, и почти ничего не говорит насчёт того, что Аарон, в сущности, и не кричит ночами его имя. Всё это говорится просто к слову, и, если бы имело хоть какое-то значение, они давно бы свихнулись. Вот только оно не имеет.Так что Аарон получает пустой пачкой сигарет в лицо и улыбается, кидая её обратно в Бена, потому что Бен, в общем-то, заслужил.