Разбойники (1/2)
Мы бродим от утра и до утра.
Чужие сапоги натерли ноги.
Работникам ножа и топора -
Романтикам с большой дороги.Прохожих ищем с ночи до утра.
Ну от чего не любят недотроги
Работников ножа и топора -
Романтиков с большой дороги.Нещадный камердинер поднял ее с рассветом, выполняя наказ старого графа проехать лес в светлое время суток. Проснуться графине удалось с трудом, дико болела голова и страшно хотелось пить, — Кажется, отец говорил с друзьями о чем-то подобном, как же это называется? Думала Анна, сквозь туман боли и желание спать, вспоминая события минувшей ночи. Чем больше она вспоминала, тем больше ей становилось стыдно за свое поведение, за эти безумные танцы и вино, за то, что, захотев проучить простолюдинку, она в результате пошла у нее на поводу и опозорилась. Мысленно поклявшись себе больше не пить, девушка умылась и пошла завтракать.Графиня благодарила Бога за то, что они уезжали утром, корчма была пуста, о вчерашнем разгуле говорил только застоявшийся запах алкоголя и табака, да битая посуда. Девушка вспомнила, что в какой-то момент рыжая затащила ее танцевать на стол, и они плясали, колошматя все, что попадалось им под ноги, даже умудрялись перепрыгивать со стола на стол. Это, насмотревшись на них, Себастьян в итоге упал. Этот момент Анна совсем не хотела вспоминать, ее еще никогда так не оскорбляли, да кем она себе возомнила? Как смела она смеяться на ней, графиней Де Лакруа?Больше всего она боялась встретить вчерашнюю незнакомку, боялась и странно хотела этого, хотела снова ее увидеть, что бы поквитаться за вчерашнее унижение.Бард вышел только к карете, судя по всему, ему было еще хуже. Слуги тоже предпочитали помалкивать. От гостиницы отъехали молча. Через час заскучавший поэт попытался завести разговор, но удостоился самого презрительного взгляда, на который была способна юная девушка, после чего счел более безопасным для себя молчать. Довольно скоро они подъехали к Лесу. Вместо жаркого воздуха полей, через которые они проезжали, здесь было свежо и влажно, пыльная полупесчаная дорога сменилась ковром из листьев и иголок. Анна удивленно смотрела в окно, таких высоких и толстых деревьев она еще никогда не видела, солнце окончательно пропало среди ветвей, и лес приобрел таинственность, которая сделала его героем сказаний и баек. Словно магия, вокруг разливался покой и величественность. Даже лошади, словно почувствовав это, пошли медленнее и мягче, кучер хотел их подогнать кнутом, но Анна, высунувшись в окошко, запретила ему это делать. Ей хотелось насладиться и насмотреться на этот волшебный (теперь она не сомневалась) лес. Тем более, что по ту его сторону, она знала точно, была сплошная выжженная степь. Вокруг была тишина, которую нарушал лишь едва слышный скрип колес и пение невидимых птиц.— Как бы я хотела остаться здесь подольше. Подумала Графиня. В тот же момент, словно в ответ на мысли девушки, карета остановилась. Дорога была перегорожена упавшим деревом. Камердинер графа де Лакруа за свою долгую жизнь успел побывать на двух воинах и в безумном количестве других передряг, поэтому почти не удивился, когда из кустов вышел человек в балахоне, не удивился, а только взвел курок на пищали.— Доброго вам пути, добрые люди! Поприветствовал их незнакомец, большая часть лица которого оставалась в тени капюшона.
— Доброго Утра и тебе, путник! Прокричал Жан, одновременно осматривая ближайшие кусты, уверенный в том, что этот человек здесь не один.
— Куда путь держите? Продолжал неизвестный.
— На ту сторону, куда же еще? Камердинер старался держать дружественный тон, авось пропустят, может это просто пеший, хочет, что бы его подвезли.
— Это понятно, в свою очередь показал улыбку из под капюшона его собеседник, только вот, как я погляжу вам дерево мешает? Наверное, убрать его хотите? Это не проблема, у таких состоятельных господ, как вы наверняка найдутся деньги, которые много каких преград могут преодолеть, не то, что сдвинуть дерево. Теперь он откровенно оскалился, одновременно распахивая балахон,под которым было спрятано две сабли.
Жан понял, что худшие его опасения оправдались. Это был разбойник. При чем то, как он двигался, подсказало старому вояке, что у лакеев нет ни шанса в бою. Оставался один шанс – подстрелить незнакомца раньше, чем тот перемахнет через разделяющее их дерево. Но стоило старику вскинуть ружье, как справа от него раздался щечек взводимого курка и другой насмешливый голос посоветовал Жану не дергаться. Им еще раз не повезло. Разбойников было несколько, еще хуже было то, что у них были мушкеты, не чета пищали камердинера, но вполне достаточные для такого расстояния. Жан, к этому моменту вставший во весь свой рост, наконец, смог разглядеть всех лесных братьев. Кроме того, что стоял прямо перед ним, отвлекая на себя внимание, был еще один справа, вооруженный двумя мушкетами и трое сзади, которые уже успели разоружить и скрутить лакеев. Еще как минимум четверо сидели в засаде, готовые придти на помощь своим товарищам. Жан безвольно сел на вожжи и опустил оружие. Теперь это было бесполезно, мертвый он никому не сможет помочь. Рядом сидел бледный и трясущийся кучер, наверняка наслушавшийся рассказов селян о жителях леса, питающихся мясом путников.
Камердинер во все это не верил. Обычно разбойники брали с проезжающих мзду и отпускали с миром. А опозоренные дворяне приказывали своей дворне молчать под страхом смерти. Честь для аристократа – важнее денег. Поэтому открытым оставался лишь вопрос цены.