Часть 3 (1/1)
Дверь с надписью ?Бюро социальной дисциплины. Инспектор Миллер?, наконец, открылась, и Эрих спрыгнул с подоконника. Алекс с довольной рожей вывалился из кабинета и хлопнул друга по плечу.― Всё! Пошли домой.— Что сегодня так долго?― Живописал в красках и подробностях наш с фон Дирком поход в ?Чертоги валькирий? и нашу встречу там с профессором Герингом.— Герингом? Не боишься? Нам ещё экзамены сдавать.― Да ты что! Я так расписал его сексуальную силу и мастерство! В его возрасте это можно рассматривать только как грубую и неприкрытую лесть.— Не приведи бог, об этом узнает госпожа Геринг, она же обидится!― На Геринга? Непременно!— И как ещё тебя пустили в элитный бордель? Неужели, наконец, оценили твои породные стати и предложили бартер?Эрих окинул друга шутливо похабным взглядом. Он никогда не упускал случая проехаться по его внешности. Алекс был красив как картинка: метр восемьдесят роста, идеальная фигура, пронзительно синие глаза с такими длинными и густыми ресницами, что девицы только вздыхали от зависти, ямочки на щеках и чёрные локоны до плеч, по дворянской моде. Эрих красотой не блистал: высокий, на полголовы выше друга, тощий, длинное лошадиное лицо казалось выцветшим, и природа за неимением красок использовала песок — тускло-рыжие волосы, бледно-карие глаза с бесцветными ресницами и вся кожа усыпана густыми и мелкими веснушками. В детстве Алекс дразнил его Эриком Рыжим, и до сих пор иногда называл Викингом.― Пфе, кого они там могли предложить? — Алекс презрительно встряхнул своей роскошной гривой. ― Пришлось отказаться и перебиваться художественной обработкой рассказов фон Дирка.— Старина Миллер твои художества скоро в какое-нибудь издательство отнесёт, неплохо заработает, между прочим.― Мне не жалко, будет ему прибавка к пенсии. Пошли быстрее, мы уже и так задержались.Юноши снимали комнату недалеко от университета, но сегодня была суббота, и велено было явиться пред светлые очи родителей, которые жили на окраине столицы, на соседних улицах. На ближайшей стоянке друзья сели в такси-автомат, Алекс вставил кредитку и набрал адрес.— И когда помолвка? ― глядя в окно, небрежно осведомился Эрих.― Это так заметно?— Это уже месяца три у вас обоих на лбу написано. Большими красными буквами. Или с твоей стороны всё несерьёзно? Тогда так сразу сестрёнке и скажи, не морочь голову. У неё-то всё как раз очень серьёзно. А то смотри, подумает она, что ты её динамишь, отравит. Твоими любимыми булочками.
― И ты ей это позволишь?— Я помогу ей спрятать тело.― Тоже мне, друг!— Зато хороший брат. Ну так что?― Да нет, у меня тоже всё серьёзно, но нужно сначала переубедить отца. Папа вбил себе в голову, что мне нужна титулованная девица. На Кларибель твою, между прочим, немалые надежды возлагает.— Кларибель не моя, ты же знаешь.― Главное, папе об этом не проговорись. Я пока отбрыкиваюсь только тем, что Клара твоя невеста, а Лизелотта и Шарлотта помешанные на нарядах идиотки.— Поприличнее твой папа никого не нашёл? Барон фон Шиллинг надутый индюк, у которого за душой ничего нет, кроме долгов. Сам-то он чего на аристократке не женился?― Так мама аристократка, нетитулованная только. И дед покойный отцу в своё время сильно помог. Поэтому он так в эту идею и упёрся. А кто поприличнее, сам знаешь, как на нас с тобой смотрят. Папа всё-таки реалист.— А фон Шиллинг чем ему поможет?― Ну, даже если сам не поможет, то родственники влиятельные у него есть, иначе Шиллинги давно бы уже с голоду померли.— Пошлют вас эти родственники далеко и тёмным лесом, а то ещё сначала используют по-всякому, разденут до нитки, а потом пошлют.― Да я ему о том же толкую, но в его возрасте сложно расставаться с иллюзиями.Такси доехало до ближайшей к дому Эриха стоянки и остановилось.— Говорят, у мятежников такси переключаются на ручной режим, можно было бы подъехать прямо к дому, — захлопнув дверцу, заметил Алекс.― Низзя! ― засмеялся Эрих. — А вдруг ты заедешь куда-то не туда, попадёшь в беду, и полиция не будет знать, где тебя искать. Наше государство своих подданных бережет.— Угу. Сначала поймает, потом стережёт.Анна-Мария встретила друзей на пороге дома с пучком свежей зелени в руках. Сестра была на год старше Эриха. Они были очень похожи, но, если при создании брата природа обошлась обычным песком, то для сестры расщедрилась на золотой. Худоба девушки не выходила за пределы стройности, удлинённое лицо выглядело аристократично, уложенные в простую причёску волосы отливали медью и золотом, солнечные искры затаились в глубине зелёно-карих глаз, и даже веснушки только придавали её лицу шарма и оригинальности.― Вот они! Явились, не запылились. Почему так долго? Эрих, ты же обещал не опаздывать! Живо мой руки и в столовую! Мама без тебя не желает за стол садиться. А ты, Кёниг, топай домой, твоя мама уже два раза звонила, где её драгоценный сыночек, не случилось ли чего. Опять коммуникаторы на квартире забыли, растяпы!— О, ваше великолепие! Я наконец-то удостоился блаженства лицезреть вашу несравненную красоту! ― Алекс картинно поклонился. — Неужели вы будете так жестоки и снова ввергнете меня в пучину одиночества?― Моё великолепие ужасно жестоко. Иди сначала утоли пучину одиночества своих почтенных родителей, они своё единственное чадо уже целых две недели не видели. А завтра, так и быть, можешь прийти восторгаться моей несравненной красотой.— В таком случае позвольте поцеловать вам ручку и пригласить завтра на пикник. Мне рассказали об одном живописнейшем местечке на берегу. Викингу тоже будет интересно, он же у нас художник. Вино и провизия за мой счёт.― Договорились. — Анна подала Алексу руку для поцелуя. ― Только провизия за мной. А то вам, мальчикам, лишь бы надраться. Возьмёте три бутылки вина и три бутерброда. Когда встречаемся?— Завтра в десять я за вами зайду.
Поцеловав руку, Алекс попытался её обнять, но девушка, притворившись, что сейчас стукнет его своим пучком зелени, со смехом вывернулась и скрылась за дверью.***Денёк выдался на славу, и местечко для пикника и впрямь было живописнейшее. Зелёный лужок на высоком берегу реки, красивый вид на противоположный берег и берёзовая роща на заднем плане. Добираться, правда, пришлось довольно долго: сначала на автотакси далеко за город, потом по тропинке через всё ту же рощу. Но молодые люди немощью не страдали и от дальней прогулки только аппетит нагуляли. Вкусности, в количестве и ассортименте наготовленные Анной, имели ошеломляющий успех. Поговорить тоже было о чём: юноши вот-вот должны были окончить учёбу, да и большая политика в связи со смертью кайзера и уже начавшейся борьбой за власть в верхах давала богатейший материал для сплетен. Перемыв косточки потомкам Рудольфа и их присным, друзья перешли к личным перспективам. Диплом юриста, конечно, предполагает широкий спектр возможностей, но начинать любую карьеру дело непростое. Отец Алекса был чиновником среднего звена в министерстве юстиции и хотел бы видеть сына там же, но парень считал, что это будет ужасно скучно и надеялся найти другое место, отец же Эриха служил в банке, был знаком со многими бизнесменами, но найденные им вакансии тоже не особо вдохновляли. В середине дискуссии о достоинствах и недостатках службы в полиции или прокуратуре Анна-Мария вдруг воскликнула:― Смотрите!Над поверхностью реки легко скользил навороченный и ярко раскрашенный частный флаер. Вдруг он заложил вираж и полетел прямо на зрителей. Друзья едва успели отскочить, когда флаер, хрустнув посудой, рухнул прямо на расстеленную на траве скатерть. Украшенная гербом пассажирская дверь отъехала, и наружу, в облаке густого алкогольного амбре, вывалился парень примерно их возраста, одетый в новенькую, с иголочки, военную форму с офицерскими знаками различия. В руке у него был бластер. С другой стороны показался ещё один военный ― то ли пилот, то ли охранник. Он тоже был вооружен.— Хол-лопы! Осквернили н-наше... н-наше... Парень мутным взором уставился на студентов, потом пальнул из бластера им под ноги.― Пожалуйста! Не сердитесь! Мы сейчас же уйдём. Пожалуйста! — пролепетала Анна-Мария дрожащим голосом, протягивая к нему руки ладонями вперёд.— О! А девка нич-чо так. ― Офицер схватил её за руку и дёрнул к себе. — Хол-лопы! Н-на колени, ур-роды!Бластер был нацелен прямо на них, и Эрих, скрипнув зубами, опустился на колени. Алекс с искажённым лицом шагнул было вперёд, но подоспевший охранник ткнул его в живот дулом своего оружия. Парень, задохнувшись, согнулся пополам и упал рядом с Эрихом. Юный аристократ победно хмыкнул, бросил бластер на землю и, ухватив Анну-Марию за волосы, начал грубо её целовать, другой рукой пытаясь разорвать ворот платья.― Дорогой! Что это ещё за рыжая швабра! С другой стороны флаера показалась разряженная как новогодняя ёлка и крайне возмущённая девица. Видимо, ожидала там, что ей галантно помогут выйти, да не дождалась.
— М-милая!Аристократ отшвырнул Анну-Марию с такой силой, что она упала и прямо на попе начала торопливо отползать.
—К-как я р-рад тебя видеть! ― С таким видом, словно появление спутницы стало для него приятным сюрпризом, он, протянув к ней руки, сделал несколько шагов, запнулся и рухнул к её ногам.
Охранник, не опуская оружия, мотнул головой в сторону рощи, и друзья со всех ног бросились в лес. Отбежав на изрядное расстояние, они замедлили шаг, пытаясь отдышаться. Анна-Мария продолжала тереть губы и отплёвываться, одновременно пытаясь приладить на место разорванный воротник.— Красивая была скатерть, ― выдала она с нервной гримасой на лице. ― И чашки тоже. Говорила мне мама... Надо было брать одноразовую посуду...— Анна!― Алекс остановился, преградив ей путь. — Я... Я ничего не смог сделать... Я не смог тебя защитить...― Придурок! — взвизгнула девушка, от всей души наградив милого оплеухой. ― Кем ты себя возомнил?! Кого ты там изображал?! Этот говнюк прибил бы тебя как таракана! Я так испугалась! Разрыдавшись, она повисла у него на шее. Алекс молча прижал её к себе.— Ссоритесь, как давно и прочно женатая пара, — со смешком заметил Эрих. Несмотря на пробежку, он всё ещё был до зелени бледен.Наконец, Анна-Мария немного успокоилась. Всхлипывая и размазывая по лицу слёзы и косметику, она высвободилась из объятий и шагнула на тропинку. Алекс вновь преградил ей дорогу.― Анна-Мария Киршнер! Будьте моей женой! — Он упал перед ней на одно колено. ― Клянусь всегда любить и защищать вас! И даже если отец мне не позволит... Да хоть камни с неба!Несколько секунд девушка внимательно смотрела ему в глаза, потом попросила:— Поцелуй меня!Алекс вскочил, обнял её, и влюблённые надолго выпали из окружающей действительности. Отдышавшись, она торжественно заявила:― Александр Кёниг! Я буду твоей женой! А если твои камни с неба разбомбят все мэрии на планете, я буду жить с тобой во грехе, покуда смерть не разлучит нас.Они засмеялись, и возвращение домой пришлось прервать на ещё один поцелуй.***— Надеюсь, ребята Лоэнграмма размажут эту свинью в мундире в мелкий паштет, ― мстительно сказала Анна-Мария, шагая по тропинке. ― Говорят, — она понизила голос, ― он сам хочет стать кайзером.— Это вполне вероятно, — усмехнулся Эрих. ― И насчёт паштета, и насчёт кайзера. Только не обольщайся, для нас ничего не изменится.— Почему это? Говорят, он ненавидит аристократов и сочувствует простым людям, сам же был когда-то бедным.― Угу, и даже жил в соседнем доме. Его светлость Райнхард фон Лоэнграмм маркиз, граф, флот-адмирал и прочая, и прочая, в девичестве фон Мюзель, ключевое слово фон, сочувствует нам, простым смертным. Не смеши меня.— Твоя Кларибель тоже фон.― Не моя Кларибель всегда была славной и доброй девочкой. А этот... Ты с ним не сталкивалась, Алекс вообще приехал, когда Мюзели уже убрались отсюда, а я отлично его помню, в одном классе учились. Надменный ублюдок, ходил здесь, со всеми через губу разговаривал. Один парень старше нас как-то похвастался, что научит засранца хорошим манерам, и я за ними подсматривал, признаться, очень хотелось на это полюбоваться. Только обломался. Мюзель врезал тому по яйцам, а потом принялся лупить камнем по башке. Убил бы, если бы этот его рыжий лакей не оттащил. И знаете, что он тогда сказал? Как его огорчает, что он изгваздал кровью свою одежду. Понимаете? Он уже тогда был в полной уверенности, что имеет полное право убить какого-нибудь хама вроде нас, и ему за это ничего не будет. Точно так же как тот. ― Эрих махнул рукой назад. — А все эти слухи насчёт сочувствия простым людям, не более чем пропаганда. Готовит общественное мнение, чтобы без помех на трон взгромоздиться.— Поживём ― увидим. Так или иначе, впереди у нас ужасно интересное время, — легкомысленно заявил Алекс.― Несомненно, но говорят, что у некоторых народов это было что-то вроде проклятия.