Сцена I (1/1)
Пустая площадь у фонтана. Входит Баптиста.
БаптистаО этот тяжкий крест: отец невесты!Да «каторжник» и «висельник» звучитНемногим хуже для ушей того,Кто дочь хоть раз пытался выдать замуж.И это если дочь всего одна! А если две их?Боже, Боже, Боже!Баптиста проходит по сцене, воздевая руки к небу. Останавливается у другого конца сцены и снова обращается к зрителям.
Баптиста. Ох! Как я уже говорил, есть у меня две дочери. Первая, Бьянка, чиста, как ангел. Добрая, нежная, слова поперёк не скажет!.. Такая она красавица и умница, а приданное за ней столь велико, что если кто не мечтает жениться на Бьянке, так только тот, кто уже женат, — и то тяжко вздыхает, что упустил свой шанс.Зато вторая дочь… ох, вторая… Вторую мою дочь зовут Катарина, и если вы хоть раз бывали в Падуе, то знаете это имя. Вздорна, сварлива — будто сам дьявол в неё вселился!.. (Но нет, священник говорит, дьявола нет.)А ведь каким чудесным ребёнком она была! Милая, ласковая… а как подросла, вот во что превратилась. Замуж ей надо, я уверен. Там уж бы она успокоилась, увлеклась новыми заботами, глядишь, и стала бы прежней.Но как её выдать замуж, если жениха к ней можно подпускать лишь в латном доспехе?! Боже, Боже…Баптиста проходит по сцене в обратную сторону, всё так же воздевая руки к небу и причитая: «Боже, Боже, Боже».
Баптиста
Я дочерям своим добра желаю.И, что бы ни творила Катарина,Я не могу отдать её тому,Кто будет с нею плохо обращаться.Да, сватались к ней разные пройдохи…Но этих подлецов насквозь я вижу:Приданное по ветру тут же пустят,А дочь моя окажется в долгахИ бедности. Ох, и представить тяжко!Бывали кандидаты поприличней,Но в жёны все они хотели Бьянку,А Катарины, как чумной, чурались.От этого она лишь пуще злилась,И злость свою на Бьянке вымещала.Я потерял покой, не спал ночамиИ вот в отчаянье решенье принял(Всем в Падуе о нём я объявил):Сказал, что замуж Бьянку не отдам я,Пока женой не станет Катарина.Но дни всё шли, а ни один достойныйЖених для Катарины не нашёлся:Такую славу в Падуе снискала,Что лишь крестились местные мужчины,Как только заходила речь о ней.Тогда решился я на шаг последнийИ Падую покинул ненадолго,С собою взяв обеих дочерей.
Мой друг Маркетто, славный граф Монтекки,В Верону звал меня уже давно.А нынче сын его выходит замуж...Тьфу, женится! Совсем с ума сошёл я,Пока искал мужей для дочерей.О, лишь бы только слухи не дошлиСюда о своенравье Катарины.В Вероне, говорят, мужчины смелы,Надеюсь, что отваги этой хватитХотя б до свадебного алтаря... а после...А после пусть уже Господь хранит их!Баптиста последний раз воздевает руки к небу и уходит.