Спасибо (1/2)
Всю следующую неделю рядом с приютом толпились зеваки. Во всех СМИ было мгновенно опубликовано свыше пятисот статей о взрыве газа на территории детского приюта. Журналисты, словно стая голодных волков, набросились на полицию, когда кто-то проболтался о многочисленных детских останках, выброшенных на поверхность взрывом. Хирота и его коллегам ничего не оставалось, кроме как организовать пресс-встречу и рассказать, не вдаваясь в детали, о торговле органами. Об опытах, которые могли быть и правительственными, было решено нигде не упоминать. Вторая проблема была более опасной для огласки.
В связи с обнаружением столь страшной находки, все детские приюты по всей Японии стали перерегистрировать. Столичные инспектора отправились с проверками даже в самые отдаленные регионы страны. И уже на следующий день, после взрыва, Хирота сообщил ЛПИС, что началась масштабная проверка всех усыновленных детей.
Что касается погибших сирот, то их останки, вместе с Сидзу, были похоронены за Церковью Отца Кеи и на территории кладбища при Церкви Отца Тоуджи. Последний сам предложил помощь властям, когда узнал от Джона о трагедии под приютом. Отец Тоуджи был очень благодарен ЛПИС за помощь с Кенджи и не хотел оставаться в стороне. Он также с удовольствием приютил часть детей из нового здания на время проверки. По погибшим детям же отслужили панихиды, на которых присутствовало несколько бывших воспитанников того приюта. Пожилые люди приехали на службу со всех уголков Японии, чтобы попрощаться со своими некогда друзьями, которые так и не повзрослели. Члены ЛПИС могли лишь со стороны наблюдать за страданиями этих стариков, которые винили себя в смерти своих ровесников. Аяко плакала.
На панихиду к Отцу Тоуджи пришел даже Нару. Только Таниямы не было.*** Меньше, чем через месяц в офис ЛПИС, прибыли доверенные из организации по правам детей, чтобы выяснить подробности об обнаружении останков. С ними разговаривал Лин и в точности повторил инструкции от Хирота-сана. По версии, представленной органам власти, ЛПИС узнали, что Танияма Май приехала навестить детей из приюта. Когда она играла с ними в прятки, один мальчик убежал. Его не смогли найти на территории нового здания, поэтому Танияма отправилась в старое здание, решив, что мальчик спрятался там. Она никому не сказала и остальные решили, что она уехала домой. В здании же она спустилась в подвал и не заметила открытого люка на нижний уровень. Упав в него, Май серьезно пострадала и потеряла сознание. В процессе падения, она пыталась удержаться наверху, из-за чего люк – захлопнулся. Конец истории.
Эта версия, хоть и была с натяжкой убедительной, все же хромала на обе ноги. Благо ни полиции, ни доверенным не пришло в голову встретится с самой Май. Они на слово поверили родителям Мацузаки, которые засыпали их по телефону медицинскими терминами. Да и Хирота помог, заявив, что сам будет навещать школьницу.
Во всей этой истории, тяжелее всего пришлось со СМИ. Пронырливые журналисты, из разряда: ?я пишу, что хочу, лишь бы заплатили?, каким-то образом узнали про участие ЛПИС и про травмы Таниямы. Статьи с заголовками типа: ?битва экстрасенсов с призраками жестоко убитых детей?, стали неотъемлемой частью журналов на ближайшую неделю.
В итоге Нару объявил о закрытии агентства на месяц, пока все не утихнет.
Уже не раз было так, что приходили клиенты, которые оказывались репортерами и начинали ?брать интервью?. Аяко уже откровенно колотило от таких.
Мало того, что все эти люди не верили в призраков и откровенно издевались, так они еще и поливали грязью пострадавшую Май. Одна такая журналистка заявила, что, прикрываясь историями с духами, они скрывают наркоманский притон и что Май сейчас в больнице из-за передозировки, поэтому прессе не дают встретится с ней.
Вскипела Хару. Девушка медленно поднялась и шипящим шепотом приказала женщине проваливать и больше не появляться:- Я уверена, - добавила она, - что мы с вами и раньше пересекались. Вы ведь не хотите кого-нибудь ?увидеть? после встречи со мной? Как директор телеканала N? Помнится, вы вместе тогда сидели на конференции. Никто из друзей не поняли на что намекает Масако, но журналистка вся посинела и убежала, вместе с фотографом.*** Каждое движение отдавалось болью во всем теле. Дотянуться до тумбочки и взять стакан с водой – задача просто непосильная. Заботливая Кейко организовала трубочку, которая крепилась к ограждению кровати. Однако пить через нее Май смущало. Да и вообще состояние беспомощности медленно, но верно выводило ее из себя. Она стала замыкаться в себе, когда ее приходили проведать. И ей снились кошмары.
Длинный коридор, кафельная операционная, искаженные страхом детские и не только лица. Почти каждую ночь ее разум возвращался в уже несуществующее место, и кошмар продолжался. Май снова и снова бродила в одиночестве по зданию и подвалам. Она слышала крики умирающей Сидзу и лай собаки. Танияма просыпалась в холодном поту, возвращаясь в настоящее, наполненное болью измученного тела.
Неудивительно, что даже при нормальном питании, Май все еще не могла вернуться к нормальному для своего роста и возраста весу. Ей не хватало порядка семи килограммов. Аяко озабоченно хмурилась, когда стала замечать продолжения спада веса. Незначительного – но спада. За сутки Май накапливала 500-600 грамм. За ночь теряла 600-900.
Мацузаки-старшая стала давать ей седативные препараты, чтобы девочке не снились кошмары. С каждым днем они становились все сильнее, так как слабые – не помогали.
Так же подросток имела комплект других проблем, не дающих ей нормально поправляться. В подвалах, она и Джон умудрились подхватить инфекцию, из-за которой ничего из съеденного надолго не задерживалось в желудках. В связи со всем перечисленным, никто особо не удивился, когда Танияма попросила ее не навещать каждый день:- Одного дня в неделю более чем достаточно, -проговорила она, не глядя на пришедших очередной раз друзей.
*** Нару было дурно. За всю его жизнь совместный с братом выброс энергии был самым огромным. В какой-то момент, Оливер даже решил, что это конец – он все же добил себя. Все, что он мог по прибытию домой, это свалиться на кровать, не без помощи Лина, и отключиться на трое суток. Аяко, вместе с отцом, организовала надомное лечение от истощения и снова разыгравшейся анемии. Спустя еще несколько суток он окреп достаточно, чтобы дать официальные показания. Потом был новый обморок, интенсивное лечение и переливание крови. Дважды.
В прочем, Нару был уверен, что Танияме намного хуже. Это одновременно и грело его эго и заставляло сочувствовать. Поэтому, движимый разносторонними чувствами, он снова сбежал из дома и добрался до больницы Мацузаки. Пробравшись, как и в начале той проклятой недели, на крышу, он уже с трудом перелезал через препятствия на своем пути. Однако его труды были вознаграждены. На широкой бетонной площадке стояла Май.