Глава двенадцатая (2/2)

– Мир... Мирон... Бляять...

Слёзы градом сыпались на кровать, руки, на грудь парня, а сам он тихо всхлипывал, стараясь не закричать. Почему беды не оставят их в покое? Почему именно они оба страдают?

Он аккуратно сел на кровать, продолжая держать руку Мирона и смотря на него.

*** Мирон находился в глубокой коме и физически ощущать ничего не мог, но на что же человеку подсознание? Которое находится глубоко глубоко внутри тебя. Вспышек больше не было. Вместо них появлялось множество галлюцинаций: сначала детство Мирона, родители... Вся жизнь пролетела перед глазами Фёдорова. Прямо как перед смертью. А потом, он снова видел перед собой Глеба. Ему казалось, что Голубин - тот мальчик, которому суждено быть его личным ангелом. Ангелом-хранителем. Если бы Мирон мог, он бы сейчас наверняка улыбался, ведь он видел перед собой воплощение чего-то прекрасного: светлые волосы, глаза, губы... Всего Глеба. Но он в коме, только аппарат жизнеобеспечения показывал, что тот ещё жив. Ещё жив... Пока Глеб, согнувшись, сидел рядом с нешевелящимся мужчиной и плакал, в палату зашёл лечащий врач. Заметив паренька, он как-то грустно улыбнулся и вздохнул. Когда Голубин повернулся к нему, хирург спокойным голосом сказал. – Мне очень жаль, дорогой, но данный пациент, если и придёт в себя, то примерно через 7-8 месяцев. Его организм сейчас очень и очень слаб. Слова дались хирургу с большим трудом, ибо даже маленькая возможность потери любого из пациентов было испытанием не только для родственников и друзей пострадавших, но и самих врачей. Глеб ничего не ответил, он решил для себя – быть рядом с ним, столько сколько нужно, и он попытается его вытащить.

Он без него не сможет. Он это понял в тот момент, когда увидел Мирона в крови и с пулей в груди. Понял, что Мирон ему дорог, и он хочет жить для него. Бросить всё, лишь бы Мирон выжил.

Он приходил почти каждый день в эту палату, держал его за руку, сидел и надеялся. Глеб верил – Мирон выживет и точка. По-другому не может быть. Не смотря на малые шансы, он должен выжить, хотя бы ради него. У них будет будущие, и Глеб верил. Приносил цветы, убирался в палате, разговаривал с ним. Он надеялся, что Мирон его слышит или хотя бы чувствует.

– Я не смогу без тебя, Мир... Выживи ради меня..

Врачи качали головами и уходили, оставив Глеба без шансов. Глеб лишь смахивал слезу и уходил на учёбу. Через силу давались предметы, и мысли были лишь о нём.

В клуб он заявляся редко, лишь приходя к Олегу. Желание выходить на сцену или же обслуживать клиентов, вообще не было. Никого видеть не хотелось, кроме Мирона или Олега. Жизнь становилась только хуже, и мысли грызли черепную коробку, создавая панические атаки и неврозность. Сна не было и развилась бессонница. Синяки под глазами были нереальными, а бледность кожи лишь усилилась. Поддерживал лишь Тёма и Олег, и Глебу как-то легче становилось.

Через семь месяцев, Глеб окончил школу, и ему надо было бы поступать в университет, но, ему было плевать. Голубин вошёл в палату и сел рядом. Результатов никаких не было, прогнозы были плохи.

В палату зашёл врач.