Глава восьмая (1/2)
Глеб не просыпался, а лишь изредка кашлял и что-то бредил. У него температура и отход от дури. Никому не пожелаешь такой жизни. Тонкие руки подрагивали, как и веки белокурого, в сонном бреду, он шептал: – Мира... Олежа... Не...
Он метал головой по подушке и длинные патлы рассыпались по белой подушке, а время неумолимо приближалось к полночи. Вдруг, в звонок, который был едва ли слышен на втором этаже, раздался.
*** Припарковав машину, Олег буквально подлетел к крыльцу двух этажного коттеджа, и вежиливо, один раз позвонил.
Мирон резко проснулся от звонка в дверь. Он тут же подскочил и быстро спустился на первый этаж, открывая дверь. За дверями стоял Олег. – Олег, наконец-то, проходи. – и мужчина пропустил парня внутрь коттеджа. Затем закрыл дверь и молча последовал за "гостем". Мирон жестом указал ему, где Глеб был. Олег немного по-хозяйски, быстрым шагом пошёл на второй, и войдя в комнату, увидел своего мальчика. Его сердце сжалось, и он проклинал себя за это. Савченко мягко присел рядом с ним и беря его тонкую руку в свою и прижимая к губам. Он посмотрел на Мирона, который сел напротив его и тихонько спросил: – Он снова уснул? Что с ним? – затем, кашель снова раздался со стороны подростка, и Олег понял. – Лекарства есть? – Должны быть. Мирон подошёл к небольшому шкафчикуи открыл его. Обследовав почти всю квартиру он наконец-то нашёл аптечку. Затем Фёдоров повернулся к Олегу и протянул ему аптечку.
– Жаропонижающее, от кашля, от лихорадки.. Пожалуйста, Олег, сделай что-нибудь. – на миг, у Мирона потемнело перед глазами и он замер на несколько секунд, но тут же опомнился и немного загнанным взглядом посмотрел на Олега. – Я попробую, но.. Я не Бог, учти.
Олег притянул мальчика к себе, укладывая на коленях, приобнимая. Пытаясь его разбудить, Савченко попросил принести воды, и через две минуты в его руке был стакан с кристальной водой. Тихонько разбудив подростка, Олег старался запихнуть ему таблетки, заботливо как "мамочка" его прося запить водой. Когда Глеб принял нужные таблетки, по мнению Олега, всё-таки, несколько лет медицинского, дают о себе знать. Он успокаивал мальчика на руках, и когда тот, уже немного остыл от жара и более менее не дрожал, Олег попросил чашку кофе с коньяком, если тот имеется.
*** Когда они сидели на кухне-студии внизу, Савченко отпил немного содержимого из кружки и тихо начал.
– Я знаю его с четырнадцати. Он сирота, его родители погибли в автокатастрофе, и лишь он выжил... Ангел.. – ухмыльнувшись, он отглотнул ещё и продолжил. – Тогда ещё у меня была жена, и я не работал в ?Под лунным светом?, и... Мы хотели усыновить ребёнка, и как раз был случай с Глебом. Ну... Был и суд, и проверки... Знатно нервы потрепали, но.. Мне так и не дали его усыновить, и опека разрешила ему одному жить в квартире. Я охранял его, и почти всегда держал рядом с собой. Но...
Олег запнулся и потёр переносицу. Ему было тяжёло говорить о тех годах, всё было сложно и пиздец трудно. Тогда же он развёлся с женой, ушла к другому. Начал знатно пить, а потом лишь, увидел смысл и желание жить в нём, в Ангеле.
– Ты не представляешь, как я за него волнуюсь. Я всего для него готов сделать. Как же, я проклинаю себя за этот месяц... Мирон внимательно слушал рассказ Олега. Новость о том, что Глеб является сиротой, немного шокировала мужчину. ?У него никого нет. Всё это время, он был один, совсем один и.. Он боролся почти что в одиночку за себя и свою жизнь. И я не знал, рассчитывая что у него есть, кому позаботиться... Какой же я дурак..? – мысли грызли черепную коробку Фёдорова.
Несколько минут после того как его собеседник замолчал, Фёдоров только молчаливо помешивал свой кофе в чашке. Наконец-то Мирон понял, что уже пару минут сидит в тишине, а Олег внимательно на него смотрит. Надо что-то сказать.
– Олег... Ты не виноват в том, что случилось с Глебом. Я имею в виду,данная ситуация. Никто не мог предположить, что так произойдет. Я сам даже не мог представить себе, что Сева... – тут он запнулся, – ... ну в общем, тот кто сделал с Глебом всё это... Способен на такое... Я знал его достаточно давно... да, он был неуравновешенным, но чтобы такое сделать... С подростком... – у Фёдорова немного задрожали руки. – Я пристрелил его просто тупо из-за злости, гнева и... Ебать, если бы я этого не сделал, а попытался выяснить с ним всё... любыми способами, кроме убийства, то... Что сделано, то сделано, и теперь я расплачиваюсь за это... И втянул в это Глеба... Блять...
Фёдоров отвернулся от Олега, чувствуя что сейчас сорвётся, и что-нибудь разобьёт, но тут же вспомнил, что может разбудить Глеба. Несколько секунд он делал дыхательное упражнение, а затем снова посмотрел на мужчину. – Извини... Чёртовы эмоции... – и Мирон снова отпил со своей чашки, почти что залпом её осушая.
Олег сидел в тишине и сложив руки замком, приложил их к лицу. Он долго молчал, переваривая. Славу богу, что тот, кто сделал это с его мальчиком, давно мёртв. – Мирон, я готов всё для него сделать, если он только попросит, ты понимаешь?