Глава 8 (1/2)

Октябрь 1890 год(4 года назад)Утренний визит полиции устроил в доме камергера настоящий хаос. В столь ранний час во всех комнатах был зажжён свет. Слуги, бесцеремонно разбуженные криком хозяина, сновали по лестнице туда-сюда, обыскивали шкафы, комоды, пытаясь найти записную книжку в кожаном переплёте, которую ему очень срочно требовалось полистать. Их топот на верхнем этаже грозился обрушить потолок в гостиной.

Сам же отец долго метался по комнате, заламывая руки, хватаясь за голову, едва не вырывая клоки волос из густой шевелюры.

Мать заходилась в истерике и без конца глотала какие-то капли, толку от них было не много. Её лишь чудом не хватил удар, она до смерти боялась потерять единственного сына. Боялась почти так же, как отец боялся потерять уважение и того, что Отто с позором вышвырнут со службы. Он раз сто произнёс слово ?репутация? из чего следовало, что её порча страшнее всемирного потопа.

Истерия в пределах квартиры продолжалась до тех пор, пока одна из служанок дрожащими руками, боясь поднять глаза, не протянула ему ту самую, разыскиваемую всей толпой, книжку. А потом наступило затишье.

Слуги попрятались, опасаясь попасть под горячую руку. Никто не смел заговорить, покакамергер, опустившись на кресло, надев очки, долго изучал пожелтевшие от времени страницы. Найдя то, что искал, он поднялся и вышел в коридор.Обстановка накалилась до предела, кажется, даже воздух стал осязаем. Тишину нарушали лишь горькие всхлипы матери.

Глядя на неё, Отто впервые становится стыдно за то, что вопреки всем её просьбам поступал по-своему. Как и всегда, наперекор, не думая о последствиях, лишь бы не так как указано. Говорят, упрямство по жизни помогает, ему же напротив - доставляет одни проблемы. Упрямство, преобладающее над здравым смыслом - синоним тупости.

Быть может, стоит научиться думать головой?Зажав рот платком, мать беззвучно рыдает, раскачиваясь из стороны в сторону. Веки её распухли, под глазами залегли глубокие морщины, за последние три часа она будто состарилась лет на десять, кажется, даже волосы потускнели и покрылись лёгким белёсым налётом. Она не смотрит в его сторону, всё её внимание обращено к разговаривавшему по телефону мужу. Хотя трудно было назвать разговором три повторяющихся слова: ?Да?, ?согласен?, ?понимаю?. Видимо, звонил отец кому-то очень важному, раз не смел перебивать.

Привалившись спиной к стене, Отто стоял у двери и сказать, что чувствовал себя ничтожеством - не сказать ничего. Прячется за спину отца, как последний трус, будто и в самом деле боится ответить за свой поступок.

Луиза хотела как лучше, но план завуалировать убийство под несчастный случай с самого начала казался провальным.Разве может человек, будучи в здравом уме, додуматься до такого? Вряд ли, после всего пережитого, она отдавала отчет своим действиям, как вообще можно было её слушать?

Не успел Отто вернуться домой, как следом за ним заявилась полиция.

Как он и думал, нашлись свидетели - человек пять видели, что он входил в квартиру Линдберга. А уж когда выносили труп, наверняка проснулся весь подъезд, ведь никто из них в тот момент не задумывался о тишине, да и осторожность была послана куда подальше. Оставлять труп в самом центре города, практически под окнами жилых домов - поступок весьма опрометчивый. Шанс остаться незамеченными один к тысячи.

Луиза в шоке, Линдберг в пьяном угаре, в голове не укладывается, он-то как мог согласиться на этот спектакль?

Полиции даже напрягаться не придётся, чтобы доказать его вину, а значит вместе с ним под следствие попадёт и Луиза.

Её безопасность куда важнее собственного благополучия, и признание по-прежнему остаётся единственным выходом.Отто бы признался, он не боится, но уловив многозначительный взгляд отца, что стоял за спиной детектива во время допроса и заметив, как побледнело лицо матери, он был вынужден врать. Дело шито белыми нитками и отрицания настолько жалки и неуместны, что вызывают смех. Однако, признания не было, а это, как считает отец, ещё может чем-то помочь.

Мать замерла, забывая как дышать, не мигая, смотрела на вернувшегося в гостиную камергера. Лицо его стало мрачнее, чем было, губы плотно сжаты, а тяжёлый взгляд, брошенный в сторону Отто, не сулил ничего хорошего.

-Ну? Не молчи же! Что он сказал? - Не выдержала его знаменитой театральной паузы мать. Хотя сейчас пауза потребовалась скорее для осмысления разговора, нежели для придания значимости предстоящей речи.

-Что сказал? Сказал, плохи дела наши -

Мать побледнела сильнее прежнего, прижав к груди руки, не в силах больше сдерживаться, плакала навзрыд.-Ох, господи! За что? - Причитала она.

Сердце разрывалось от этих рыданий. Хотелось подойти, успокоить, но Отто не двинулся с места, потому что вряд ли нашёл бы нужные слова, да и были ли они вообще?- Да не стони ты! И так тошно! Думать надо, как выпутываться будем, а не слёзы лить - проговорил камергер, доставая из буфета коньяк ?для особого повода? и жадно отхлёбывая прямо с горла.

- Да, удружил сынок, спасибо тебе - он откашлялся и занюхал рукавом - вот об одном жалею, что в детстве не порол, а видно следовало. Всыпать бы тебе по первое число, может мозги наконец заработают -

Он протянул матери бутылку, та брезгливо отмахнулась.-Пей, куда лучше твоей отравы. Ну, чего молчишь? Что делать-то думаешь? - Обратился он к Отто.

-Признаюсь -

-Ох, господи! - Ещё громче зарыдала мать.

-Ишь ты, герой, признается он. А о семье ты подумал? Что с матерью будет? С сестрой? Хотя, если был способен думать, ничего бы из этого не случилось --А что ещё остаётся? -

Камергер, сделав ещё несколько глотков, усмехнулся:-Нет, ну в самом деле, Отто, баб что ли в городе мало? Какого дьявола ты на замужнюю полез? - Он опустился на диван и, потерев вески, заговорил спокойнее.

-Я сейчас разговаривал с…- Он осёкся, решив, что не стоит при сыне произносить имя собеседника, ведь доверия к нему нет - ...с одним влиятельным человеком -

-С кем это? - Отто вскинул брови.

-С влиятельным человеком - отчеканил камергер - так вот, положение действительно хуже некуда. Несколько человек из соседнего дома тоже видели, как вы выносили тело. Нет, ты объясни мне, как можно быть таким идиотом? Если б оставили всё как есть, возможно бы и сработало твоё раскаяние, но теперь признаешься - точно сядешь, а это означает конец всему, клеймо позора для всего нашего рода. Так что помалкивай и стой на своём, тебя там не было, понял? -

Отто взглянул на не прекращающую плакать мать, потом перевел взгляд на отца и неохотно кивнул.

-У… - камергер снова замолчал - у моего знакомого есть связи в центральном управлении полиции, он обещал поговорить с кем нужно и устроить мне встречу, но есть ещё одна загвоздка - за дело взялся некий Эскад, это он был у нас сегодня утром. Дотошный сукин сын и принципиальный до чертиков, да ты и сам убедился. Он из вымирающего вида ярых борцов за справедливость. На руках у него все доказательства, не хватает только твоего чистосердечного. К тому же, как я понял, пресса тоже в курсе, поэтому ты сидишь дома и не высовываешься, пока я не разгребу то, что ты наворотил. Будет намного проще, если удастся договориться передать дело кому-нибудь более сговорчивому.

-А что будет с Луизой? - Пожалуй, это единственное, что волновало Отто.

-Да пропади пропадом твоя Луиза! Сучья девка! Околдовала она тебя что ли? - Взвилась мать.

-Замолчи! - крикнул на жену камергер - какая теперь разница, что с ней будет, пусть об этом заботится её муж. Лучше б волновался о том, что со службы тебя после такой славы наверняка попросят --Да плевать мне на службу, попросят, так уйду -

-Ах, вот оно как значит, я его изо всех сил стараюсь человеком сделать, а ему плевать. Имей в виду, попрут со службы - из завещания вычеркну --Хоть сейчас вычёркивай. Луиза не виновата, она не соучастник, а жертва, и я не дам её засудить, даже если придётся пожертвовать всем. Наша версия была… --Ваша версия! Боже мой, только кретин мог до такого додуматься, а у тебя ещё язык поворачивается называть это версией. В общем, меня не волнует, что там будет с твоей девкой… --Простите, вас…- В комнату забежала горничная, но, встретив недружелюбный взгляд хозяина, испугалась настолько, что мгновенно утратила способность разговаривать.-Ну? Что меня? – Раздражался камергер – говори! Или язык проглотила? -

-Вас там к телефону, говорят, срочно - пролепетала она.-Ну так, а что ж стоишь сопли жуёшь? Слабоумная! Вышвырну к чертям! - Он встал и, сунув бутылку растерянной девице, поспешил к выходу.-Сиди здесь и чтоб без глупостей! - Пригрозил он сыну.

Отто снова занял место возле двери, мать снова притихла, обратившись в слух.В этот раз слов из коридора доносилось больше:?как это??, ?когда??, ?и что??, ?всё понял?.Разговор был недолгий, отец вернулся в гостиную мрачнее прежнего.-Ситуация осложнилась, мои дорогие - сообщил он.Мать едва не лишилась чувств.-Что произошло? - Спросил Отто.-Линдберг мёртв, Луизу утром арестовали. Подозревают в его убийстве -

-Что? Как это мёртв? Он же… Да быть не может -

-Тем не менее --Как он умер? Почему под подозрением она? -- Да откуда мне знать! Говорят, отравила она его. Суть-то не в этом, тебе будет только хуже. Благодаря твоей пассии дело приняло новый оборот, теперь это выглядит как устранение нежелательного свидетеля -- Сучья девка! Снизошёл бы гнев божий на эту тварь! Линдберг - добрейшей души человек, разве ж заслужил он судьбы такой? Связался же… Ох, господи - причитала мать, окончательно обезумев.- Чушь! Полная чушь! Линдберг сам отравился, он же несколько дней подряд не просыхал, пил какую-то дешёвую дрянь. Почему не рассматривают эту версию? -Камергер, задумавшись, лишь пожал плечами.Отто, не дожидаясь ответа, быстро вышел из комнаты, по пути прихватив пальто, направился к двери.Слушал он достаточно - теперь поступит так, как нужно было поступить с самого начала.

-Отто, куда ты? Куда он? Стой! Да сделай ты хоть что-нибудь! - Заорала мать, не зная, то ли бежать за сыном, то ли колотить в плечо мужа.

-Далеко собрался? Я тебе что сказал? Без глупостей – камергер приблизился к нему, понимая, что останавливать его сейчас бесполезно.

Если уж Отто что-то вбивал себе в голову - любые доводы разбивались вдребезги о его тупое упрямство.

-Глупость – прятаться здесь и ждать пока ты купишь всё полицейское управление и ещё неизвестно получится ли, а Луизу, тем временем, обвинят в том, чего она не совершала -

-Господи! Да в кого же ты такой слабоумный-то? Как же не поймёшь жизнь твоя на этом и закончится. Не её надо спасать, а тебя. Луиза сама вызвала полицию, значит признала вину --В таком случае и мне хватит смелости --Не время геройствовать. Стой! -Отто отворил дверь, вышел на лестничную площадку и спустился на несколько ступеней вниз, стараясь не слышать голоса матери, что умоляла его остаться.

-Да стой же, дурак! Ай, к чёрту тебя, не уймёшься ведь, осёл упрямый. Подожди, вместе поедем - камергер нацепил пальто поверх домашнего халата, пригладил торчащие волосы и, прихватив зонт, спустился вслед за сыном.

-Не нужно я и сам справлюсь --Не нужно - повторил отец - знаю я, как ты справляешься, устроишь им сейчас представление, потом век не отмоемся. Послал же бог сынка, а разума не дал. Пошли, чего встал? Герой. Да только не больно-то надейся, счастливой жизни с ней всё равно не получится -***Полубредовые размышления Луизы на тему, каким образом она смогла до такого докатиться, прервал скрип ржавых петель. Ворвавшийся свет резанул глаза, привыкшие к темноте. Эта квадратная клетушка с поросшими плесенью стенами не имела окон. ?К чему видеть солнечный свет тем, кто заведомо уже мёртв?? - подумала Луиза, как только очутилась в камере.Прибытие в полицейский участок и последние события сумасшедшего дня она помнит смутно - все как в тумане.Вот она приносит чай в гостиную, где на диване развалился Линдберг, вот она протягивает ему чашку, но обнаружив его спящим, ставит её на стол. Луиза не может вспомнить в какой момент поняла, что он мёртв, не помнит, как позвала на помощь, не помнит даже какие чувства испытывала, потому что, скорее всего, ничего не чувствовала.В камеру её поместили без долгих разговоров, лишь после одного единственного вопроса ?вы убили мужа??Луиза не помнит, каким был её ответ, отрицательным очевидно, ведь она не убивала. Но, по-видимому, не хватило сил отстаивать собственную непричастность, раз очутилась здесь. Тогда её больше беспокоило то, что не успела прихватить ничего потеплее ажурной шали, а ведь на улице осень.Слабость во всем теле и нежелание двигаться, кажется, она вовсе не против остаться здесь, на подстилке, набитой колючей соломой, лишь бы только не вставать на ноги.

-Эй - позвал посетитель, а ведь она понадеялась, что он лишь видение.-Вы там живы? - Голос вполне реален, но как отличить его от сотни других голосов, которые она слышала у себя в голове, засыпая от смертельной усталости, может снова бред? Хоть бы был бред.Голос смолкает, и Луиза снова проваливается в сон.-Фру Линдберг, проснитесь же - теперь он стоял рядом, довольно грубо тряс за плечо, безжалостно вырывая из сладкого забытья и окончательно развеивая сомнения в том, что у голоса есть реальный обладатель.Луиза открыла глаза.-Что вам нужно? – Спросила она раздражённо, остались бы силы, точно бы придушила.-Да проснитесь, же! Поднимайтесь и на выход! -

Для возвращения в сознание потребовалось время. Она села, прижавшись спиной к холодной стене. Прикрыв глаза тыльной стороной ладони, сквозь пальцы смогла рассмотреть тёмный силуэт мужчины.Да, он был настоящим.-Поднимайтесь - повторил он немного спокойнее.-Куда я должна идти? Ведь сейчас ночь -

-Нет, сейчас день. За вас внесён залог, можете ехать домой, попрощаться с мужем. После похорон вернётесь в участок -?Попрощаться с мужем?.Луиза медленно встала и, снова привалившись к стене, неожиданно громко засмеялась, не от того, что было смешно, а от того, что ситуация, где Линдберг мёртв, весьма абсурдна, настолько невероятна, что невозможно в неё поверить.

Она много раз представляла его смерть, когда за слоями пудры прятала синяки, когда после очередной ссоры приходилось появляться с ним на людях, изображая идеальный союз, и улыбаться пока не сведёт челюсть, когда, прощаясь с Отто, покидала уютный номер загородного отеля, вместо того, чтобы остаться там навсегда. Луиза соврёт если скажет, что у неё не возникало мысли помочь Линдбергу уйти из жизни, с его лошадиным здоровьем он запросто мог дожить до ста лет, а вот она выдохлась окончательно. Но это были лишь мысли, которые Луиза бы вряд ли отважилась воплотить в жизнь.

-Что вас так рассмешило? - Спросил обескураженный полицейский.Луиза смеяться перестала, но улыбка не сходила с её лица:-Нельзя пропустить такое событие - она подобрала шаль, накинула ее на плечи - чёрт возьми, как же давно я мечтала с ним попрощаться -

-Идёмте - подтолкнул полицейский, решив, что непременно расскажет детективу о её нетипичном для женщины, потерявшей мужа, поведении.

-Кто внёс залог? - Спросила Луиза, хотя и так знала ответ.

Отто – единственный, кому не безразлична её судьба.Он не бросил её даже теперь, когда собственная жизнь висит на волоске, даже понимая, что во всём произошедшем в общем-то виновата она. Немного стыдно за то, что иногда она, бывало, сомневалась в искренности его чувств. Слишком красиво, слишком хорошо, похоже на сказку, такой любви быть не могло, по крайней мере по отношению к ней. Слишком трудно было в неё поверить, когда в жизни существовала лишь жестокость. Но Отто не раз доказывал, что слова его не пустой звук, не просто повод залезть к ней под юбку, он действительно любил её, пусть даже она этого не заслуживает. Сегодняшний поступок очередное тому доказательство. И до чего же зла и несправедлива судьба, устроившая им встречу именно в таких обстоятельствах.- Мне не сообщили, кто это сделал, я лишь знаю, что снаружи вас дожидается экипаж, так что поспешите - он снова чуть подтолкнул ее к лестнице.Надо же, она даже не помнит, как спускалась сюда.

Широкий коридор ведущий к выходу, кажется бесконечным, потому что идёт Луиза слишком уж медленно, от усталости собственное тело отказывается подчиняться. Сопровождающий отстает где-то на середине, указав на дверь, будто она могла её не заметить, сам же теряется среди многочисленной толпы.После нескольких часов, проведённых в тишине, здесь кажется чересчур шумно. Она не раз услышала имя покойного мужа, на неё смотрели, показывали пальцем, качали головой. Луизу это ничуть не удивляло - в их маленьком городке Линдберг был довольно известной фигурой. Уважаемый человек, запомнившийся всем как участник многих благотворительных мероприятий. Она же напротив - заслужила дурную репутацию шлюхи-изменщицы, которую он по доброте душевной вытащил из низов. Теперь у народа появился реальный повод для ненависти, потаскуха убила любящего мужа, чтоб завладеть его состоянием. Людям доказательства не нужны - ненавидеть Луизу нравилось многим.

Отто дожидался ее в экипаже, по мнению отца, когда тебя подозревают в убийстве, лишний раз маячить перед окнами полицейского управления не стоит. Ждать становилось невыносимо, слишком долго её не было, и он снова начинал волноваться.-Почему так долго? Они уже должны её отпустить -

-Должны, значит отпустят, сиди жди - спокойно ответил камергер, всё листая свою записную книжку.

-Может что-то случилось? Надо проверить - не унимался Отто.-Сиди, сказал, не напроверялся ещё? Сейчас пойдёшь и сам туда загремишь -Луиза показалась на крыльце, осмотрелась и, заметив один единственный экипаж, направилась к нему. На середине лестницы её встретил Эскад.

-А ему ещё что нужно? - Отто, не слушая отца, выбрался из повозки.-Куда? А-ну вернись! - Крикнул камергер, Отто, видимо, вознамерился довести его до сердечного приступа.-Деньги решают всё, фру Линдберг, не так ли? - Улыбнулся возникший перед ней детектив.Луиза не ответила, ожидая, что он скажет дальше.

Его слегка вытянутое лицо с острым подбородком и впалыми щеками, покрытыми двухдневной щетиной, единственное, что она вспомнила за это утро. Голос его тихий и вкрадчивый, глаза, немного различающиеся по размеру, при разговоре всегда устремлены в лицо собеседника, вот и сейчас он своим пронзительным взглядом будто пытается выбить из неё признание.Не дождется - она не сознается в том, чего не совершала.-Вы убили мужа ради того, чтобы завладеть его состоянием и благодаря тому, что среди служителей закона полно экземпляров, любящих деньги не меньше вас, вы свободны. Деньги правят миром, сейчас вы очевидно считаете так --Очевидно вы правы. В одном только ошиблись, мужа я не убивала. Ненавидела? Да. Искренне желала ему смерти? Да. Но не убивала --Зря отрицаете, фру Линдберг, признание бы значительно облегчило вашу участь. Залог не снял обвинения, вы всё ещё главный подозреваемый. Ничего не закончилось, после похорон мы снова встретимся с вами --Вы хороший детектив, гер Эскад? -

-Вполне сносный --Значит у вас не должно возникнуть проблем с выяснением истинной причины смерти -

-Можете не сомневаться --Не торопитесь с выводами, очень надеюсь, что моя репутация не станет причиной необоснованного обвинения -

-Надеюсь ваша репутация не доставит вам проблем на похоронах, хотелось бы видеть вас в добром здравии --В чём дело? Чего вы от неё хотите? - Отто встал рядом с ней, неосознанно отодвигая подальше от Эскада.

Луиза вздохнула с облегчением, разговор с этим человеком, как бы она не старалась сохранять хладнокровие, давался невероятно тяжело.

-Хотел поскорее закончить с делом. Думал, что ваша подруга окажется разумнее вас, и мы сумеем прийти к соглашению. Обошлись бы малой кровью, так сказать, но к сожалению вывыбираете путь длинный и тернистый - так же спокойно говорил Эскад.-Я уже всё вам рассказал сегодня утром, оставьте Луизу в покое, она не скажет ничего нового --Да-да, знаете, всё это похоже на дешёвый спектакль, с плохо прописанным сценарием и бездарной актёрской игрой. Ваша позиция мне ясна, не желаете сотрудничать - выбор ваш. Не будем тратить время на разговоры, у вас его не так много кстати, но всё же достаточно, чтобы ещё немного подумать и принять верное решение - он кивнул, одарив многозначительным взглядом их обоих.

-Не понимаю чего вы добиваетесь, мы сказали вам правду, другой версии попросту нет - ответил Отто по инерции, лишь бы последнее слово осталось за ним.

-Ладно, поглядим. До скорой встречи, соболезную вашей утрате, фру Линдберг - Эскад ушёл, будто мгновенно потеряв к ним интерес.

-Нам конец. Прости меня, я не думала… -

-Тише, всё будет хорошо, справимся, что-нибудь придумаем -Он обнял её на глазах у любопытной толпы, уже не переживая о сплетнях и пересудах. Они давно переступили грань осторожности, зашли слишком далеко, чтобы бояться осуждений. Зачем прятаться, если о них и так всем известно.

Она чувствует его тепло, запах, сильные руки сжимающие ее плечи, кажется, он способен защитить ото всех бед, обрушившихся на её голову. Ненадолго наступает покой.

-Всё-всё, заканчивайте, с ума сошли? Здесь столько глаз. Давайте быстрее в экипаж - властный голос камергера неизбежно возвратил к реальности.Он отворил дверь повозки, с деланной галантностью пропуская Луизу вперёд, хотя, судя по его презрительному взгляду, леди он её отнюдь не считал.

Отто сел рядом с Луизой, не выпуская её руки. Камергер занял место напротив, со всей тщательностью зашторил окна и приказал извозчику ехать. Лицо его было пугающе-серьёзным.

Из-под пальто выглядывал край домашнего халата, похоже, известия о ночных приключениях сына выдернули его прямо из постели.Луиза осторожно вытащила руку из-под ладони Отто, понимая, что в нынешних обстоятельствах не стоит лишний раз напоминать камергеру о том, что их запретная связь и навлекла беду на его семью. Она хотела поблагодарить, но обрывки мелькавших в голове фраз отчаянно не желали складываться в разумные предложения.

Довольно долго они ехали молча, пока отец Отто не соизволил заговорить:-Ну, читать нотации и говорить, что наломали вы дров, не стану, надеюсь, уже пришло осознание насколько всё серьёзно - он вздохнул - а последствия разгребать мне и я даже не представляю каким будет исход -

-Теперь я смогу разобраться без твоей помощи. Ни к чему, чтобы твоё имя мелькало в каждой газете - сказал Отто так, будто и правда знал, что делать.-Серьёзно? Можешь? И что будешь делать, позволь узнать? Неужели появились разумные идеи, кроме чистосердечного? - развёл руками камергер

-Этот детектив, как его там? Эскад. Ясно дал понять, что признание единственный шанс на спасение -Камергер усмехнулся, глядя на сына как на умалишенного.

-Ты ведь боишься огласки, зачем тебе такая слава? Я разберусь со всем сам --Да, молодец, сынок, ты конечно же прав, огласки не будет, о нашей семье не станут упоминать в каждой газетёнке и слава не распространится по городу подобно чуме, ведь мы с тобой не родственники - язвительно подметил камергер - что-то не особенно тебя заботила репутация, когда ложился в постель с чужой женой. Неужели так сладок мёд, что не сумел устоять перед соблазном? -

Луиза с ужасом заметила, как сверкнули его глаза, Отто начинал злиться и уже готов был вступить в очередную перепалку с отцом.

-По-твоему лучше… -