Глава 2 (1/2)
Громко хлопает раскрытая форточка: долбит так, что дребезжат стёкла. Шторы развиваются как паруса, по комнате гуляет сквозняк. От вчерашней духоты и следа не осталось. Какой идиот додумался открыть окно?Виктория, с головой укутавшись в тонкое одеяло, нехотя поднялась, обвела взглядом комнату, убеждаясь что она здесь одна. Сползла с кровати, поплелась к окну, ступая босыми ногами по холодному полу. Забравшись на высокий подоконник, не без труда закрыла чудом уцелевшую створку. Не хватало только с простудой слечь для полного счастья. А в прочем, какая разница?
После тревожной ночи голова как чугунная - поспала всего пару часов. Хотя трудно было назвать это сном, так, забытье, скорей отнимающее силы, чем восстанавливающее. Она смотрит в окно ничего не выражающим взглядом, погода ещё более унылая чем вчера. Складывается впечатление, что солнце редкий гость в этом городе. Вдалеке слышится звук проезжающей повозки, доносится чей-то смех. Странно осознавать, что кроме неё в этом мире есть ещё люди. Жизнь продолжается, идёт своим чередом, вот только жить совсем расхотелось. Виктория больше не видит смысла.Прошедшая ночь – худший кошмар. Должна была быть кошмаром, а на деле большим кошмаром оказалось утро. И что за бес в неё вселился, какая нечисть? Когда вчера, наплевав на гордость, она получала от этого удовольствие. А его даже рядом не оказалось.
Мужлан - никакой деликатности, взял, что причитается и ушел. Но подумав, Виктория решила, что его неэтичное поведение сейчас очень даже кстати, пусть хоть вечно оттягивает момент предстоящей встречи. Их отношения, пропустив этап влюблённости, явно вышли на новый уровень, и теперь она не представляет как себя вести. До вчерашнего вечера, у неё была удобная позиция жертвы, бедной мученицы, исполнявшей волю отца, теперь же глупо будет отворачиваться, гордо вскидывая подбородок, изображать из себя недотрогу, он ведь видел её реакцию. Позор.Предательство. Предала саму себя, предала Йоханнеса.
Глубоко вздохнув, она опускается на кровать, обхватив руками отяжелевшую голову.
Как это могло случиться? Похоже у неё совершенно нет воли. Безвольная кукла.
Она отчаянно старается думать о нём, собирает воспоминания по кусочкам, а они будто потеряли былую яркость, уже не вызывают трепетных чувств, что-то сломалось в её душе. Зато мысли об Отто, упрямо лезут в голову, ненужные, неправильные, но такие навязчивые. Ещё свежи в памяти ночные приключения - ужасно, они ведь вовсе не отвратительны. Даже думать об этом приятно, но она не должна, не может. Чувства к Йоханнесу, всё что у неё осталось. Без них она потеряет связь с прошлым, а значит её настоящей тоже не будет.
Нельзя, нельзя забывать.
Подойдя к зеркалу, она долго и внимательно рассматривает своё отражение. Ей кажется, она непременно должна была измениться, ведь сегодня началась новая глава её жизни, но в зеркале всё та же Виктория с едва заметным румянцем на щеках и волнистыми русыми волосами, спутанными после сна, отличие было лишь в слегка опухших веках и тёмных кругах под глазами, ведь прежде она хорошо высыпалась. Хотя изменения всё же были, не во внешности, в состоянии - теперь она сама себе отвратительна.Презрительно фыркнув на девушку в зеркале, она возвращается в кровать.
Виктория твёрдо решила, что сегодня не выйдет из комнаты, есть не хочется и даже не интересно который час.Откинувшись на подушку, она таращится в потолок, рассматривая странного вида люстру.
Ну что в нём такого особенного? Что она себе вообразила?Подумаешь красив, подумаешь плечи широкие и тело такое крепкое, подумаешь взгляд насквозь прожигающий, подумаешь умеет вытворять такие вещи, о которых и помыслить-то стыдно. Даже представлять не хочется, где он этому научился. Подумаешь. Разве всё это важно? Она ведь не животное, ей разум дан.
Он ведь всегда был таким, и раньше Отто не казался ей каким-то особенным. Любимый сынок богатых родителей, решивший, что весь мир лежит у его ног. С детства любил выпендриваться: быстрее всех добежал, выше всех прыгнул, часами, до онемения в конечностях, мог таскать её на руках, только чтоб поразить всех своей силой. Теперь вот вырос, глядит свысока, мозгов с возрастом не прибавилось. Кичится званием лейтенанта, светит мундиром при каждом удобном случае, а кругозор его ограничен, все разговоры только о службе, да об охоте. О чём только думал отец? Им даже поговорить будет не о чем. Никогда у неё не получалось найти с Отто общий язык, не считая прошедшей ночи. Они слишком разные.Другое дело Йоханнес. Напыщенная книжная фраза ?созданы друг для друга? как раз о них. Он умный, начитанный, внимательный, а главное - безумно в неё влюблённый. Будь судьба хоть на каплю к ней благосклонна, они давно были бы вместе.Она бы и дальше до боли в затылке раздумывала о несправедливостях жизни, но раздумья прервал звонкий стук в дверь. Виктория и ответить не успела, как через секунду в комнату вбежала горничная, держа в руках только что отглаженное платье.
Девушка, явно увлеченная своими мыслями, прошла мимо, не обратив внимания на Викторию, видимо решила, что та ещё спит. Зато Виктории удалось хорошо её рассмотреть: волосы заплетены в тугую косу, тщательно уложенную и заколотую вокруг головы подобно ободку. Она была невысокой, слишком худой, а угловатым телосложением походила на девочку-подростка.
Горничная подошла к окну, расправила сместившиеся складки портьеры. Движения её резкие, слишком быстрые, какие-то пугливые, а глаза чёрные как угли, ярко контрастировали с бледной, слегка синюшной кожей. Она обвела взглядом комнату и только тогда заметила Викторию.-Ой, простите, думала вы ещё спите. Я не хотела вас разбудить, - пролепетала горничная, как ошпаренная отпрыгивая от кровати.
Виктория впервые столкнулась с такой странной реакцией.-Ничего, я не спала, - растерялась она не меньше.-Вот, я принесла платье. И… Господи, вы, наверное, замёрзли; это моя вина, я открыла окно, мне показалось здесь душно. Господи, я ведь совсем забыла об этом… Вы очень замёрзли? – она сложила руки на груди, а во взгляде читался неподдельный испуг.
-Нет --Не простудились, может что-нибудь принести? --Ничего не нужно --Может я…? --Как тебя зовут? --Анна --Анна, чего ты так испугалась? Ты не сделала ничего плохого, и мне стоит поблагодарить тебя, в комнате и правда было душно - ответила Виктория, желая её успокоить.
-Вы правда не сердитесь? --Вовсе я не сержусь --И камергеру не расскажите? - опустив глаза, тихо проговорила Анна.
Так вот она - истинная причина её беспокойства.-Не скажу. А он что… --Ну наконец-то, Виктория, как можно так долго спать, вы в курсе который час? - В комнату зашла Ирма - служанка, приставленная к Виктории с самого детства.
Голос её как всегда громкий, кажется, стёкла от него затряслись сильней, чем от ветра. С таким голосом она бы запросто могла командовать полком, дисциплина была бы идеальной.Ирма всегда говорила, что Виктория причина её поседевших волос, и, судя по всему, она была самым сложным ребёнком, ведь голова гувернантки полностью седая.Виктория любила Ирму, ворчливую, порой строгую, но всё же родную, и была рада, когда отец разрешил ей поехать с ними.
-Анна, твоя помощь нужна на кухне - сказала женщина.Анны тут же и след простыл.Горничная боится своего хозяина как огня - ещё одно неприятное наблюдение.
Мнение о камергере складывается не самое лучшее.
-Ну, принцесса, вставать-то думаем? - Ирма резко раздвинула шторы, которые так старательно расправляла Анна.Виктория не ответила.-Отец тебя ждёт --Зачем? - Усмехнулась она - хочет расспросить о впечатлениях? Удовлетворила ли я сына его приятеля? -На удивление, Ирма не стала её одёргивать, посмотрела с сожалением. Похоже дела действительно совсем плохи.-Где он кстати? - Спросила Виктория. Поднялась и снова направилась к зеркалу.
-Кто? --Отто. Не вежливо вот так исчезать, как-никак я его невеста - она деланно улыбнулась.Как же режет слух.-У него дела в городе, в отличие от вас, он не спит до обеда --Конечно, он ведь лучше нас всех -
-Хватит, Виктория. Отец прислал меня за тобой, он ждёт. Давай я помогу тебе одеться - Ирма взяла платье.-Нет, я справлюсь сама -
-Тогда поспеши --Не пойду --Да как можно? Виктория, ты хочешь, чтобы я посидела ещё сильнее. Отец велел тебя привести, что я должна ему сказать? --Скажи, что меня слишком сильно вымотала брачная ночь --Милая, я понимаю, ты злишься, но прошу тебя, одевайся и идём вниз --Больше я милой не буду. К тому же у меня тоже есть дела… В городе, --Какие у тебя там могут быть дела? Ты никого здесь не знаешь --Уже знаю. У меня важная встреча -Ирма вздохнула, встав рядом с ней, заботливо расправила волосы, уж она-то как никто другой чувствовала её настроение.-Девочка моя, не делай глупость -Виктории не нужно было даже объяснять, что за неотложное дело у неё возникло, Ирма и так знала, куда она пойдёт.-Виктория, а если о нём узнает отец, подумай, что будет? --Мне всё равно -Глупость. Конечно глупость, будто Виктория сама не понимает, только сейчас это кажется единственным выходом. Мысли окончательно загнали её в тупик. Вчера они расстались как-то неправильно. Расставаться вообще неправильно, они не должны быть порознь. Ей нужно только его увидеть, объясниться, посмотреть в глаза, тогда всё разрешится. Непременно должно разрешиться.
***Упрямая и непокорная штука – вдохновение. Приходит когда ему вздумается, лишает сна, превращая тебя в творца-трудоголика. Вытесняет всё мирское на второй план, унося в другой, красочный мир фантазий. Мало что может сравниться с его приходом. Счастлив тот человек, у кого хоть раз было свидание с музой. Счастлив, или наоборот несчастен, потому что покидает вдохновение также внезапно, уходит без повода, не объясняет причин.
Уходит и всё, оставляя за собой моральное опустошение. С его уходом окружающий мирстановится серым, а жизнь бесцельной.
Великое счастье, если оно возвращается быстро, но чаще ты день за днём бессмысленно бродишь по улицам в надежде отыскать драгоценную пропажу. Может она затаилось в красоте природы, может приняло облик случайного прохожего, укрылось в обрывках фраз, но нет - всё без толку. Упрямая и непокорная штука – вдохновение.Когда-нибудь он обязательно об этом напишет, тема безусловно заслуживает внимания. Когда-нибудь, если научится с ним сотрудничать.
Так рассуждал Йоханнес. Этим утром его постигла беда - вдохновение покинуло в самый ответственный момент. Ступор. Застрял на двух последних главах, самых важных конечных событиях, а ведь книгу со дня на день ждут в редакции. Писательство давно перестало быть развлечением.Да будь всё проклято!Ещё вчера он радовался, что роман подходит к концу, сегодня завершить его кажется невозможным.
С шести утра, изводя в пустую чернила, он корпел над тетрадью. Казалось, идея была интересной, концовка неожиданной, а вот слова подбирались какие-то блёклые, выстраивались в примитивные предложения, неспособные выразить и доли задуманного.
Урна у стола до верху набита смятой бумагой.Семь часов стараний, а на столе по-прежнему чистый лист.Его вдохновением всегда была Виктория, но вчера она уничтожила в нём всякое желание писать.
И вот, как полагается в его положении, Йоханнес бесцельно шатается по городу. Ищет что-то, что сможет вдохновить его также сильно как она.
Но разве возможно найти ей замену?Улицы здесь местами настолько узкие, что кажутся тесными, проходящие мимо люди неинтересные, поднимают ворот своих пальто, кутаются в шарфы, спасаясь от промозглой погоды. Взгляду не за что зацепиться, даже их лица кажутся Йоханнесу одинаковыми.
Разговоров не слышно, лишь торопливый стук каблуков по вымощенному камнем тротуару. Наверное, не сыскать весны более поганой, чем в этом городе. Сегодня, когда улицы не залиты солнцем, город показал своё истинное лицо.
Взять к примеру вид из его окна: верхушки деревьев заменяют дымящиеся трубы недавно открывшегося завода, стёкла из-за него вечно в копоти, а воздух пропитан запахом гари. Рядом с его ?видавшем виды? домом, расположился трактир, где днём подают самый мерзкий кофе, какой ему доводилось пробовать, а вечерами слышится грязная ругань и фальшивое пение напившихся посетителей.
Вот продаст роман и без сожаления уедет отсюда. Город угнетает свободолюбивую душу.
Ветер усилился, пальто не спасает от холода, он не нашёл то, что искал - пора возвращаться.
Сунув руки в карманы, подняв воротник, он шагает по мостовой, сливаясь с толпой, став таким же безликим прохожим.
А может нет в том вины Виктории и вовсе он не особенный, просто влюблённый юнец, пописывающий стишки? Он не писатель, кругозор писателя должен быть обширнее, он может вдохновиться чем угодно. Его же мирок примитивен: с утра до вечера, уже много лет мысли только о ней, в конечном итоге, все его книги посвящены Виктории. Теперь, когда мечтать и надеяться больше не на что, не станет его как писателя. Стоит ли морочить себе голову? Забросить к черту писанину, вернуться домой и до конца дней работать на мельнице - вот его истинное призвание.
?Цирюльник вернулся! Найдена ещё одна жертва! Убийца в городе!? - звенящий голос, прервал раздумья. Кричал мальчик продававший газеты. Кажется, это первые слова, которые он сегодня услышал.
?Цирюльник вернулся! Убийца в городе!? - воодушевленно кричал мальчишка, кипа газет в его руках уменьшалась моментально - всех интересовала очередная история о таинственном маньяке. Мальчишка только и успевал распихивать по карманам вырученные монеты.Вокруг завязываются разговоры, в лицах появляется интерес. Йоханнес по обыкновению прислушивается, но что может здесь впечатлить?