Глава 11. Старый добрый рыцарь (1/2)

Тот рыцарь был достойный человек.С тех пор как в первый он ушёл набег,Не посрамил он рыцарского рода;Любил он честь, учтивость и свободу… 10 сентября 2007 года. Понедельник. Загородный дом четы Дэвис.

— Май! — радостно воскликнул Монах, увидев в саду свободно гуляющую Танияму. — Когда ты успела встать на ноги?! Я так забегался, что всё пропустил! — схватился он за голову, воспроизводя страдальческий звук искреннего сожаления. — Я провела в больнице всего неделю. Всё остальное время я была здесь, — посмеялась она миролюбиво. — А вот ты, да и Аяко с Джоном где-то постоянно пропадаете. Мне начинает казаться, что вы избегаете меня… — сказала она в шутку, не подозревая, насколько была права.

— Избегаем?! — якобы изумляясь, Такигава замялся так, словно его поймали с поличным. — Чего тебе такого прописали?! Нару стоит поговорить с твоим лечащим врачом. Наверняка тебе не идут некоторые препараты… — С моей стороны было бы эгоистично просить о таком, — не скрыла она того, что до сих пор чувствует себя виноватой перед Оливером. — Я заставила его переживать и испытывать то, что не должна была. — Здесь ты, конечно, перегибаешь палку, — высказался Такигава серьёзно. — Пусть он и потерял брата, но это не значит, что тебе надо превращаться в машину, которая никогда не ломается и не болеет. — Я знаю… — улыбнулась она печально. — Но поделать с этими мыслями ничего не могу… — У-у-у! — взвыл он. — Как же хочу рассказать! — Рассказать что? — не поняла его Май, отчего по давней привычке приоткрыла рот. Вот же! Угораздило сказать это вслух! — Хосё понял, что совершил ошибку, однако застопорился, так как не представлял, что кроме правды можно сказать теперь. Неловко ожидая от него ответа, Танияма без особого на то рвения, заставила верного друга нервничать и увиливать, хотя причина его болтливости была достойной — он хотел поднять ей настроение, страдания его были не менее благородными. — Понимаешь… — начал он переминаясь. — Оливер здесь кое-что планирует и как бы это "планируемое" должно остаться для тебя секретом. — Не совсем понимаю… — в связи со всей этой несуразицей, Танияма окончательно запуталась. — Мой день рождения был летом. Какой-то знаменательной даты на днях тоже не предвидится. Разве что у Нару день рождения девятнадцатого сентября. Это мне надо готовить ему сюрприз. Я хотела бы попросить вас помочь с этим, но стоит мне заговорить об этом дне, как все тут же меняются в лицах. Естественно! — хмыкнул он не со зла. — Он здесь такое выдал! Сама в лице поменяешься! — Монах! Да хватит уже! Я скоро не выдержу! — Танияма заскулила и притопнула ногой. — У тебя нет никакого терпения, — уравновешенный голос Оливера привёл в чувства и её, и Монаха. — Нару?! — Май округлила глаза, понимая, что попалась, выставив себя не в лучшем свете. В последнее время он много работает. Мне даже кажется, что он хочет забыть произошедшее и начать всё заново, — глядя в его тёмно-синие глаза, Май обнаружила, как холодеют ноги, как страх, из-за ожидания недосказанного, тревожит грудную клетку. — Ну я пойду. А вы здесь общайтесь-общайтесь, — почувствовав себя третьим лишним, Монах по-быстрому скрылся. — Вот так они и поступают, — заговорила Танияма, окрасив голос неестественным смехом. — Раз не вышло спросить через кого-то, спрошу у тебя! — взбодрилась она, не пойми какими силами, находя в себе энергию для разговора. — Что я могу подарить тебе на день рождения? — громко спросила она, поспешно склоняя голову. — Мы как бы вместе, но ты редко говоришь о том, что тебе нравится или не нравится. Я совершенно запуталась в тех вещах, которые могу тебе предложить, которые порадуют тебя… — Сегодня вечером я свободен, — заговорив ровно и спокойно, Нару продолжил терзать Май, сохраняя дистанцию. — Я подумал, что нам не помешает выбраться отсюда ненадолго. Он приглашает на свидание? И об этом сюрпризе шла речь?— Май подумала о словах Монаха и занервничала оттого, как её сердце реагирует на это. — Я запланировал прогулку по Темзе, — странным образом предупредил он. — На пирсе может быть прохладно. Надень платье и возьми накидку. На борту строгий дресс-код. Я буду ждать в шесть тридцать вечера. Постарайся не опаздывать. Сказал так, будто не собирается сталкиваться со мной до этого времени, — Май даже как-то обиделась. — Нару, подожди! — закричала она, не дав профессору Дэвису покинуть сад. — Ты ничего не сказал о том, чего я бы могла тебе подарить… — Мы обсудим это вечером, — посмотрев на неё вполоборота, он дал слово. — Хорошо, — смущаясь за свою незрелость, Май виновато опустила глаза. — Я потерплю до вечера… Мгновение перед уходом, подаренное им, показалось Танияме тем самым, когда он впервые извинился и улыбнулся. Поднимая от нетерпения глаза, Май увидела ту же нежную и печальную улыбку. Играл он или заставлял жить по правилам, едва ли она задумывалась над тем, что доставляло хлопот больше, он по-прежнему занимал в её сердце особое место. Как и предполагал Оливер, несмотря на то, что день был солнечным и тёплым в седьмом часу вечера, когда солнце начало садиться, температура воздуха значительно изменилась. Дул влажный ветер, пробирая своими порывами до костей. Те немногие деревья, растущие вблизи колеса обозрения, тоже чувствовали изменения в погоде. Пришла осень. Темнело рано. На пирсе ?Имбенкмэнт?, который находился в центре Лондона, Май увидела то самое круизное судно, о котором ей рассказала миссис Дэвис. Это была не такая большая прогулочная яхта, где под стеклянным куполом, в тепле и уюте гостей ожидали официанты. С десяток, может быть, чуть больше аккуратных столиков были укутаны в белые скатерти. Взойдя по блестящему лакированном трапу, им первым делом предложили приветственный коктейль. — Мы выпьем позже, — отказываясь от выпивки за двоих, Нару положил руку Май на свою. А мы будем пить? — подумала она про себя, не сказав ничего лишнего.— Из рассказов его мамы я поняла, что этот маршрут для туристов, однако сейчас я не совсем уверена в этом… — Танияма оценила романтическую обстановку, уровень обслуживания и внешний вид тех немногих людей, которые взошли вместе с ними на борт. Говоря об экскурсии, она представляла автобус или толпу любопытных туристов с путеводителями, буклетами и фотоаппаратами. Здесь же она оказалась вовлечена в компанию, где были одни леди и джентльмены. — Прошу вас, — присесть за столик помог официант. — Здесь и ужин предусмотрен, — Май не уставала удивляться. Молодой человек в чёрно-белой униформе предложил меню и удалился, чтобы гости могли определиться. Нару отпил из прозрачного бокала немного холодной воды, без ярких всплесков эмоций воспринимая разгорячённые настроения Таниямы. Её глаза и щёки горели. Маленькие жемчужные серёжки отчётливо переливались на покрасневших мочках. Май разглядывала меню, нарочно не поднимая глаз; она знала, Оливер смотрит, не спуская своих пронзительных. — Ты очень красивая сегодня, — сказал он всё так же спокойно и уверенно. — Да, твоя мама помогла выбрать платье и сделать причёску, — с тем же смущением и улыбкой Май поправила высоко заделанные волосы и опустила взгляд на нежно-розовый подол атласного платья. — Хотя я очень боялась, что когда мы пойдём по трапу, снова подует ветер и моё платье сделает вжжух! — засмеялась она, представив себя Мэрилин Монро.

— Я рад, что обошлось без происшествий, — сказал Оливер и чуть заметно изогнул губы в улыбке. — Ну да, для меня это редкость, — прогнусавила Танияма от обиды. — Я бы не стал загадывать, — иронично проговорил он. — Мы ещё даже не отплыли… — Ах так! — Май разозлилась и смела салфетку, которую до этого положила к себе на колени. — Тогда я немедленно сойду! Не стоит доставлять всем этим приятным людям неприятности. — Мне нет до них дела, — закатил он глаза, находя окружающих не такими приятными, какими их сочла Май. — Я бы желал провести этот вечер вовсе без них, — добавил Нару следом. О чём он таком говорит?!— Май засомневалась в том, стоило ли ей вставать, убедившись в своей ошибке сразу же, как только заиграла лёгкая джазовая музыка. Судно мягко отплыло от пирса, и сверкающие голубыми, оранжевыми и розовыми огнями воды Темзы как объятия распростёрлись перед Май. — Я не знала, что всё будет так… — не скрывая шока от происходящего, Танияма упала на своё прежнее место, начиная тихо-тихо перебирать ногами под столом. — Нам спешить некуда, — сказал Оливер, прежде чем к ним подошёл официант. — Эта прогулка рассчитана на три часа. Наслаждайся атмосферой и ни о чём не думай. А можно ли?.. — не испытывая в данном плане большой уверенности, Май вжала голову в плечи, не рискуя делать заказ. Что со мной происходит? Я так смущаюсь, что даже есть не могу!— Танияма долго думала, какие блюда заказать, в конце концов, оставив заказ на Нару. — Сейчас будем проплывать мимо Вестминстерского дворца, — заметив, что Май не ест, он обратил её внимание на достопримечательности. Видя в том хороший повод, она посмотрела в окна, тянущиеся во всю стену. На фоне тёмно-синего с алыми разводами неба Вестминстерский дворец казался золотым. Острые готические шпили покрывала похожая на смоль тень, а знаменитая на весь мир башня Биг Бен горела как белое око. Вот судно разрезало медную гладь Темзы и скрылось под самым большим арочным мостом Лондона — Вестминстерским мостом. Переведя дыхание, Май заговорила с Оливером. — Очень красиво… Спасибо, что нашёл время. Было бы очень странно вернуться домой без вот таких впечатлений, — Танияма живо представила, как в университете её донимают подруги, расспрашивая о затянувшейся поездке. — Я не так помешан на работе как тебе может показаться, — самовлюблённо сказал он. — Как же! — тут же рассмеялась Май. — Ты трудоголик! — продолжая смеяться, она не сразу обратила внимание на его обиженное лицо. — Я просто ответственно подхожу к своей работе и тебе того же советую, — сказав это, Нару перешёл к ужину. — Да какая разница. Ты же всё равно меня уволил, — хмыкнула она, занявшись едой.

— Я думал, мы достигли взаимопонимания по этому вопросу, — сказал он, глядя в тарелку. Это лишь потому, что я думаю вернуться потом,— ухмыльнулась Май про себя. — Неужели ты думаешь, что я позволю рисковать тебе одному?! Я и дальше буду приглядывать за тобой и работой в SPR. — Что ты думаешь о Лондоне? — проплывая мимо лондонского Сити, Оливер задал странный вопрос. — А? — совершенно естественно среагировала Танияма. Она не поняла в чём смысл данного вопроса. Маловероятно, что Нару интересовало её мнение об архитектуре или устройстве города. — Ты сказала о доме, — напомнил он. — Но почему бы дому не быть здесь? Я понимаю всё меньше и меньше, — посмотрев ему в лицо, Май ощутила тяжесть своего дыхания. Оно спирало грудь и приводило в онемение ноги. Когда показался купол собора Святого Павла, купающийся в бело-голубых лучах прожекторов, Нару снова заговорил. — Дом там, где живут люди, любящие тебя. Мои родители будут очень рады, если ты останешься здесь. И я… Буду рад этому, — сказав, он вынул из внутреннего кармана пиджака чёрно-синюю коробочку, которую вскоре открыл. — Моё кольцо! — Танияма ахнула, узнав колечко, потерявшееся в ванной после случая с духом утонувшего мальчика. — Я не стану врать, твоё кольцо всё это время было у меня, — признался он, вынимая его из коробочки. — По правде, я ревновал и злился, поэтому не возвращал его тебе. Ты же не изменила себе, как и прежде самые важные вещи ты держишь в душе. Я бы хотел, чтобы впредь ты больше доверяла мне, как своему мужу, своей семье. Взяв Май за руку, он надел на безымянный палец левой руки маленькое платиновое колечко с прозрачным камушком. — Так ты решил сделать мне предложение? Отсюда вся эта романтическая обстановка?.. — Танияма залюбовалась кольцом, которым гордилась с самой зимы, начиная чувствовать, что теперь эта вещь сидит на её пальчике полноправно. — Пойдём, — протянув ей руку через стол, Нару не стал отвечать на вполне очевидные вопросы. — Куда? — снова не поняла Май. Они проплывали мимо театра ?Глобус?, где часто ставили постановки Шекспира, да и по времени ещё было рановато. — Потанцуем, — мягко взяв её за пальцы, он помог подняться из-за стола. Это что-то совсем новенькое! — выдохнула она очень взволнованно. — Как-то раз нас заставили танцевать, но чтобы он сам… Под лёгкую джазовую музыку некоторые из гостей уже танцевали. Так Май показалось немного проще, пока рука Оливера не опустилась к ней на талию. — Ты ничего не сказал о том, что ты хочешь на день рождения, — напомнив ему об этом, Танияма легко обняла Нару, закачавшись с ним в такт музыке. — Всё зависит от того, какой ответ я получу, — прошептал он. Его голос был таким тихим, словно ласкающим. — Так ты выйдешь за меня, Май?

— Ты смущаешь меня, — задержала Танияма дыхание. — Зная о моих чувствах, надо ли спрашивать или сомневаться в ответе. Знаешь, если бы мы были дома, я бы бросилась к тебе на шею и кричала во весь голос ?Согласна?, однако здесь я чувствую себя неуютно. Поэтому извини, что мой ответ будет таким скромным, — рассказав о своих мыслях, Май приблизилась к его уху и мягко прошептала: — Я выйду за тебя.

Мурашки пробежали по телу Нару. Он улыбнулся от приятности этого чувства, не ожидая от себя подобной реакции. — Ты обещал сказать о том, что хочешь получить в подарок, — напомнила Танияма, продолжая ощущать жар в лице, ушах и руках. — Я сделаю это дома, — ухмыльнулся он, понимая, что после ответа Май, у него внутри до сих пор приятное тепло. — Но так нечестно! — по-детски отреагировала она. — Я сказала тебе здесь, а ты не хочешь! — Если я скажу об этом здесь, то это смутит тебя куда больше прежнего, — с той же хитрой улыбкой проговорил он. Да что это может быть? — не могла никак представить она. — Чего такого взбрело ему голову?! Мне стало страшно… — вернувшись за столик, Май ещё долго пыталась укротить Оливера своими взглядами: строптивыми и пылкими, обиженными и слезливыми, смирившись лишь после пары глотков приятного сладкого шампанского. Осеннее увядание благоухало по-своему. В саду загородного поместья четы Дэвис пахло влажными листьями и землёй. Голубой туман окутывал аккуратные каменные дорожки и круглые кусты вечнозелёного самшита. Правильные геометрические стены дома отбрасывали тени и золотистый свет из окон. Когда чёрная кованая калитка скрипнула, в саду послышались приятные голоса молодых людей. Такси, на котором Май и Нару приехали, тихо-тихо поехало обратно в город. — Серьёзно? — отчётливо слышался голос Таниямы. — Ты ещё на ногах стоишь? — А почему я должен не стоять? — молодой профессор Дэвис необдуманно обиделся; его шаг выглядел размеренным. Мысли пришли в полный порядок, соответствуя действиям и планам.

— Раньше мне показалось, что ты пьянеешь довольно-таки быстро, — поделилась она своими наблюдениями.

— Мы выпили по полбокала шампанского, — напомнил он для правдоподобности. — Выпили, потому как был повод. — Ну да, да, — быстро заговорила она и обогнала своего спутника. — Ты набрался храбрости и сделал всё как положено. Я не ожидала ничего подобного. Не думай обижаться на меня за это. Я так счастлива! Какое всё-таки замечательное сегодня небо! — Май раскрыла руки, покружилась и запрокинула голову. Ночной небосвод являл зрелище прекрасное. Звёзды подобно хрусталикам рассыпались на многие и многие километры. Танияма благодарная небесам умиротворённо вздохнула. — Оливер, почему вы так долго? — уединённость и созерцание звёздного неба внезапно прервала мама Оливера. — Май надо хорошо выспаться! Она же ещё не совсем здорова. Церемония совсем скоро! — женщина какое-то время ждала их дома, затем вышла в сад и, увидев, не сдержалась. — Какая церемония? — Май округлила глаза и закрутила головой, глядя, то на Нару, то на миссис Дэвис. — Ты не сказал? — для женщины это был сюрприз. — Не сказал что? — вклинилась Май снова. — Как же так?! — закачала головой всегда сдержанная в негативных эмоциях миссис. — С вашей помолвки прошёл год. Теперь можно и жениться. Но до этого вам надо поговорить со священником, который будет заниматься проведением церемонии. Осталось чуть больше недели. Когда ты собирался сказать? — женщина вопрошающе посмотрела на сына, не одобряя его стиля ведения дел. Это что? Месть? — хлопая ресницами, как бабочка крыльями, Танияма пристально посмотрела на Нару. — Он мстит за колледж… — закралось ей в мысли так же плавно, как поезд заезжает в тоннель.

— Всё в порядке, — убедил Оливер. — Мы как раз решали этот вопрос. Завтра мы встретимся со священником. А после обеда отправитесь на примерку платья. Матсузаки подыскала подходящий салон. Так вот чем они занимались! — Май раскусила друзей, и в её глазах засверкал яростный огонёк. — Предатели! Дезертиры! Тушите меня! Тушите! Я готова взорваться! — топталась она на месте, злясь на друзей. — Оливер, это совсем на тебя не похоже, — миссис Дэвис печально прикрыла глаза. — Не разочаровывай своего отца, — завернувшись в тёплую шерстяную кофту, она устало пошла в дом. — Она права, — не выжидая подходящего момента, Нару указал на дверь, откуда чувствовалось выходящее тепло. — Дел на завтра запланировано много. Тебе надо отдохнуть… — А тебе надо бы объяснить! — обиженно, сквозь сочащийся слёзы, Танияма перекричала его тихий и приятный голос. — Кхм, — прокашляться он. — Церковь предполагает некоторый конформизм. Для свадьбы требуется от года до трёх лет после обручения, при этом проживать совместно не разрешается. Можешь считать этот срок проверкой. — Я говорила не об этом! — снова перебивала она и от обиды сжала зубы. — Через неделю я стану замужней женщиной. А узнаю об этом только сейчас! Тебе не кажется, что надо извиниться? — Не вижу в том какой-либо надобности, — не разделяя её негодования, Нару деланно закатил глаза. — У тебя ветреный характер. Мои опасения очевидны. Жди я три года, и ты ускакала бы к любому, кого бы увидела в своём сне.

— У-у-у! — затряслась Май. — Всё! Довольно! Я требую развода! — отвернувшись от него вовсе, она притопнула ногой, углубляясь в свою обиду. — Я могу принять твои требования, — говоря тихо, Нару подошёл к ней как можно ближе и заключил её талию в свои тёплые объятия. — Но ты же выслушаешь, если речь пойдёт о желании на день рождения? — положив подбородок к ней на плечо, он полностью растопил сердце, наполняющееся недопустимым для невесты чувством. — Сейчас ты скажешь, что хотел бы услышать от меня ?да? возле алтаря, — дрожа в голосе из-за приближающихся слёз, Май схватилась за пальцы Оливера, стараясь их разжать. — Я хочу проснуться рядом со своей женой, — не ослабив хватки, он ласково прошептал. — Это единственный подарок, который я приму от тебя, — говоря громче и серьёзнее, молодой профессор сделал сердцу Май больно. Она всхлипнула. Покраснела. Затряслась. — Нечестно! — задыхаясь и одновременно цепляясь за его мягкие руки, Танияма дала волю чувствам. — Ты всегда… Всегда выбираешь самые хорошие моменты. Не даёшь времени, когда я бы могла признать свою ошибку. Я хочу… Хочу за тебя замуж! Хочу проснуться рядом утром в твоих объятиях, зная, что это навсегда. Мне очень хочется этого, а ещё мне страшно. — Странно слышать это от тебя, — посмеялся он тихо-тихо. — Попадать в нелепые ситуации, бороться с призраками и с чем-то страшнее этого выходит у тебя не так уж и плохо. И после такого ты говоришь, что боишься выходить замуж. — Да! — воскликнула она. — Я не представляю, какое платье мне выбрать, как я пойду к алтарю и о чём разговаривать со священником. Кроме того, я беспокоюсь о том, какой будет наша жизнь. Я в Токио, ты в Кембридже… Три года, Нару… Что я буду делать без тебя и охоты на призраков? Теперь, когда ты уволил меня из SPR, что я?! — Ты девушка, которая ворвалась в мою жизнь со рвением самого заклятого вандала. Ты разбила камеру, стала виновницей травмы моего ассистента… Ты кричала на меня, донимала и обвиняла каждый раз, когда не понимала моих методов, — перечислил он ту немногую часть страстей, коими Май украсила его жизнь. — Я почти хочу пересмотреть своё решение по поводу брака, — начала вырываться она. — Тебя послушать, так крайняя лишь я. — Именно! — вновь удержал он. — Поэтому у тебя не такой большой выбор. Ты можешь выплатить компенсацию или взять на себя ответственность другим образом. — Надо думать, сумма будет настолько возмутительной, что мне и жизни не хватит, чтобы выплатить тебе её, — поёрзала она для приличия. — Это естественно, — улыбнулся Нару приятно, целуя тонкую шею возлюбленной. — М-м-м, — промурлыкала Танияма. — Приятно-то как! Ты становишься намного любезнее, когда примешь алкоголь. Здорово знать, что опьянение не сносит тебе голову. А ведь ты бы мог болтать без умолка или разбрасывать вещи. Но, кажется, твой педантизм распространяется даже на тебя выпившего. И да, мне показалось или я слышала, как ты смеялся? Нару? Ты куда? — не успела Май опомниться, как молодой профессор Дэвис отложил нежности и подался в сторону дома. — Подожди! Я не договорила! — Наш сын меняется рядом с Май. Небеса были щедры, когда послали ему эту девушку, — сказала миссис Дэвис, поглядывая в щёлку через зашторенное окно в кабинете своего супруга. Мартин Дэвис сидел в темноте кабинета с закрытыми глазами. Он слушал девятую сонату Бетховена для фортепьяно и скрипки через граммофон, редко улыбаясь её лирико-бытовому плану, походящему на разговор мужчины и женщины, который усиливал слова жены. — Ты приложила все возможные силы, чтобы воспитать его хорошим человеком. Будем гордиться этим. Пойдём спать, дорогая. Не будем мешать им, — оставив вечернее прослушивание музыки, он предложил жене руку, и как то было лет тридцать назад, они вдвоём в шаге лёгком и плавном прошли по уютному коридору, ведущему в тихую спальню, где жил домашний комфорт и тепло. 18 сентября 2007 года. Церковь Святой Маргариты. Последние тёплые деньки, выдавшиеся в Лондоне, привели в движение множество гостей, съехавшихся сегодня к позднеготическому белоснежному строению на территории Вестминстерского аббатства, где венчались многие поколения аристократии. Автомобили, люди и храм, облицованный светлым портлендским известняком. Вход украшали множество белых цветов: лилии, розы и хризантемы. Толстые пурпурные дорожки простирались на пути гостей, жениха и невесты. — Какое счастливое событие! — радостно объявил пожилой святой отец. На его голове было уже не так много волос. В бровях виднелась седина; во лбу глубокие морщины. Крупный нос удерживал аккуратные круглые очки, и поверх чёрной рясы была надета праздничная, белая. — Я очень давно знаю эту семью. Когда Оливер пришёл ко мне прошлой осенью и сказал, что намерен жениться, я право не знал, как реагировать. Нынче молодые люди мало задумываются о ценности брака, но слава всевышнему, эта замечательная семья является образцом для многих из нас… — священник начал произносить приветственную речь, чтобы снять излишнее напряжение. — Кто бы мог подумать, но сейчас я нервничаю даже больше, чем когда мы подъезжали к церкви… — подёргивая ножкой и тихо-тихо стуча каблучком, Май сдерживала себя от какой-либо глупости. Она ожидала своего выхода в другом зале, вместе с Аяко, Мадокой, Лином и родителями жениха.

— Подними голову повыше. Мой сын сейчас стоит там и ждёт тебя. Думай об этом, — к ней подошёл мистер Дэвис, веля взять себя в руки. — Не бойся. Ты не упадёшь и не споткнёшься, — предложив ей для опоры локоть, он прокашлялся и выпрямился. Совсем как Джин, — порадовавшись про себя, Май собралась с силами, зажав в левой руке бело-зелёный букет из амариллисов. Лепестки этих белых цветов, похожих на лилии, иногда вздрагивали, точно вся предсвадебная лихорадка передавалась от невесты им. Когда запел орган, двери, ведущие в главный зал, отворились. Яркий свет ослепил Танияму. Всё было совсем как в том сне. Орган напевал свадебный марш Вагнера. Из фигурных витражей разноцветными бликами падал похожий на туман свет. И где-то там, возле деревянного алтаря ждал Нару. Первой в свет вышла маленькая светловолосая девочка. Она несла корзиночку с цветами, символизируя чистоту и невинность невесты. Сразу за ней по дорожке к аналою прошла миссис Дэвис. Вместе с Лином она улыбалась гостям, искренне радуясь свадьбе единственного сына. Подружки невесты: Аяко и Мадока были одеты в одинаковые молочно-розовые точно лепестки пиона платья, неся в руках букеты из красных амариллисов. Всё выглядело очень уравновешенным, серьёзным и степенным.

— Пойдём, — услышала Май приятный голос отца Оливера и не заметила, как её нога ступила на этот путь. Очень длинное платье, без кричащих подъюбников и кринолинов, как и прозрачная вуаль волочилось и чуть шуршало при медленной ходьбе под свадебный марш. Округлые плечи чуть открывал плавный вырез, идущий вдоль ключиц и напоминающий своими изгибами борт лодки. Белые рукава почти доходили до косточек на запястьях, когда Май нервничала и натягивала их; сейчас она держала в руках цветы и опиралась на крепкую руку мистера Дэвиса. Естественный свет разливался и скользил по белым колоннам с частыми арками. Низко свисающие золотые люстры с лампочками похожими на свечи красиво сверкали. Нарядившиеся по такому случаю гости, стояли и доброжелательно смотрели, как молодая невеста приближается к жениху. Его синие глаза пронзительно смотрели. Май, затаив дыхание, с каждым сделанным шагом сокращала дистанцию. Вот она взошла на ступеньку, где стоял жених в светлом костюме, и, развернувшись лицом к мистеру Дэвису, почтительно склонила голову. Мужчина откинул вуаль и поцеловал девушку в лоб. — Оливер, ты знаешь, что с этим делать, — передав её в руки сына, он присоединился к своей супруге, которая уже стояла возле первой скамьи от алтаря. — Думаю, это станет тайной, которую я без устали буду разгадывать всю свою жизнь, — сказал он, глядя в лицо Май. Обязательно было это говорить?! Я сейчас расплачусь! — забеспокоившись об этом, она сделала непроизвольный дрожащий вздох. Нару, не сдержав себя, улыбнулся. Видя её реакцию, Оливер почувствовал много любви и нежности, которая пробуждалась в нём каждый раз, когда Май представала перед ним трепетной и беззащитной. Однако церемония бракосочетания требовала определённой сдержанности – здесь не было места слезам, ведь невеста входила в лучшую жизнь; она отдавала своё сердце и нескончаемую любовь мужу.

— Я услышал пожелания двух любящих сердец, — начал священник говорить. — Но я обязан спросить вас, в этот день и в этот час, не вступаете ли вы в этот брак по принуждению? — он посмотрел на жениха и невесту. — Нет, — прозвучали их голоса. — Хорошо, — кивнул старец. — А есть ли в этом зале те, кто знает причины, по которым таинство не может быть совершено? Я спрашиваю вас, — он обратился к гостям. — Знаете ли вы причины, препятствующие вступлению в брак Оливера и Май? — последовавшая тишина, дала право служителю церкви выпустить вперёд шафера с кольцами. Священник приподнял руки, и молодые развернулись друг к другу лицом. Настало время клятв. — Я, Оливер Дэвис, беру тебя, Май Танияма, в законные жёны, чтобы всегда быть вместе в радости и горе, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас, — голос Нару прозвучал первым, когда он надел на её палец кольцо, пришла и её очередь.

— Я, Май Танияма, беру тебя, Оливер Дэвис, в свои мужья. Обещаю хранить верность, быть всегда рядом в горе и радости, болезни и здравии. Я буду любить тебя и уважать до конца моей жизни, — произнесла Май немного другую клятву, взяв с красной подушечки мужское кольцо.

Такигава спрятал бархатную подушечку за спину и, шагнув в сторону, передал право говорить святому отцу.

— Что Бог сочетал, того человек да не разлучит. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю. Пусть этот союз будет крепким и нерушимым. Я объявляю Оливера и Май мужем и женой! Жених может поцеловать невесту, — улыбаясь счастливым новобрачным, священник дал последнее наставление. По-моему, счастье переполняет меня… — чувствуя полнейшее умиротворение, Май развернулась к Оливеру лицом и скромно посмотрела на него. Нару, как и она, ощущал этот покой. В его руках были её руки. Перед его лицом было её лицо и рядом с его сердцем билось искреннее и счастливое её. — Любить до конца своих дней, — повторил он слова из клятвы, подойдя ближе. — Да, — бодро ответила Май, обняв его одной рукой. — Хорошо, будем считать это новым договором, — Нару улыбнулся и наклонился к её губам. Что за человек?! Никогда своего не упустит! — она успела улыбнуться в ответ, и первый поцелуй мужа и жены отозвался в её голове приятным звоном и эхом медных колоколов. Особняк Leez Priory. Графство Эссекс.

— Да будет вам известно, что организовать эту свадьбу было крайне сложно! — поднявшись, чтобы произнести свадебный тост, Монах начал с того, что пожаловался перед всеми гостями. Сад старинной усадьбы (а она была точно в тюдоровском стиле: как река в лучах солнца – багровая; и как ладья на шахматном поле – приземистая и крепкая), которую арендовали родителей Нару для проведения свадебного банкета, превратился в поляну, где как грибы белели круглые столики с напитками и закусками. — Невеста должна была оставаться в полном неведении. Полном! — повторил он для большей убедительности, и гости тихо посмеялись. — Мы как тот агент 007 делали всё тайно и с возможным шиком. Оливер придирался к каждому цветку, который должен был украсить ограду церкви. Думаю, вы представляете: он невозмутимо подходит, приподнимает двумя пальцами бутон и долго-долго скептически смотрит, после чего поднимает своё невыразительное лицо и одним взглядом говорит: ?И это всё, что вы смогли найти?! Как от своего шафера я ждал от тебя намного больше!? Ну вы знаете, как это происходит… — на очередную шутку женщины и мужчины посмеялись. — Это на тебя похоже! — Май до того улыбалась, что её лучезарной улыбки хватало на двоих. — Не вижу в этом ничего такого, — закатил жених глаза. — Если я заказал у флориста цветы на свадьбу, то хочу получить хорошие. Это важное событие…

— Всё верно! — услышав комментарий Нару, Такигава прибавил голосу звучания и продолжил. — Оливер вложил в этот день столько самого себя, что удивительно, как от него что-то осталось, — очередной смех не в первый раз оживил обстановку. — Переходя к делу, я бы хотел сказать следующее, — стал он серьёзнее. — Продолжайте так же преданно и крепко любить друг друга. Если посмотреть со стороны, то вы такие разные, как Инь и Ян, но то и другое — части целого, поэтому чтобы вам не говорили, оставайтесь самими собой. Будьте парой достойной наших поздравлений и похвал, крепкой и дружной семьёй. Будьте очень счастливы! — Монах! — не выдержав, Май, где не надо разревелась, поднялась со своего места и обняла Такигаву. — Эй-эй, ты должна не меня обнимать, а своего мужа! Что люди скажут?! — отказывался он от объятий и прочих почестей, которыми желала вознаградить растрогавшаяся невеста. — Люди скажут, что самое время танцевать! — расправив плечи воинственно, Аяко нацелилась на жениха. — Давай, поработай немножко! — спровадила она и без того надрывающегося шафера. — Это что?! Я должен в такой день ещё и работать?! — опешил он, видя в её намёке прямую работу. Басист, музыкант, а на свадьбе только ест и пьёт.

— Разумеется. У меня последний шанс захомутать одного симпатичного юношу, — состроив глазки, жрица подошла к столику, где сидел жених. — Ну что, развлечёшь даму или как? — Сейчас он тебя развлечёт, — прошептал Монах, при этом хихикая. — Отправит за сим в цирк или ещё куда! — посмеявшись с невестой вместе, он прокашлялся. — Раз такое дело, думаю, мне можно ненадолго украсть невесту. — Можно! — согласилась Май и бойко взяла шафера за руку. Длинный шлейф свадебного платья белой дорожкой проложил путь к танцевальной площадке и двое друзей энергично задвигались под звуки бас-гитар и ударных инструментов.

— Хорошо, когда у друга есть своя группа! — подмигнул Такигава, кружа живо улыбающуюся невесту в белом платье.

Что они делают?! Я рассчитывала на другие танцы… — глядя на их смешные пляски, Матсузаки против своей воли в лице изменилась — мечты утереть Нару нос в виде одного совместного танца пошли настоящим прахом. — Видимо, сегодня день, когда надо делать исключения, — поправив свой светло-бежевый жилет и пластрон, Оливер протянул Аяко руку. — Не боишься, что это запечатлит фотограф? — задела его жрица, придвинувшись как следует.

— Если снимок получится удачным, мы поделимся им со всеми желающими, — сказал он невозмутимо, вставая в стойку для вальса. — Что ты делаешь?! — зарычала Матсузаки. — Эта музыка не подходит, чтобы танцевать медленные танцы. — У меня свой такт. Есть какие-то проблемы? — сказал он остановившись. — Проблем нет! — подлетел Такигава. — Надо улыбнуться! — заметив фотографа, нацелившегося на них, он подтащил Джона, мило беседующего с миссис Дэвис, и множество последующих фотографий вошли в семейный альбом. — Что это?.. – уловив прохладу налетевшего ветра, Матсузаки первой поёжилась и подняла глаза к небу. Серые тучи медленно заволакивали лазурную гладь и перистые облака.

— Пора переносить праздник в дом! – громко сказал Монах, махая рукой официантам.

Всё вокруг замельтешило! Гости, прикрываясь пиджаками и накидками, побежали, чтобы скрыться от непогоды в объятиях крепких тюдоровских стен, а обслуживающий персонал следом понёсся спасать подарки и угощения.

— Пойдём, — заметив тревогу на лице Май, Оливер взялся увести её от окошек.

— Как же так?! Мы даже торт не успели разрезать… — она нехотя оторвалась от разглядывания всего происходящего, дёргая пальчики нервно и по большей части неосознанно.

— Сделаем это здесь, — успокоил её Нару. – Дождь на свадьбе – хороший знак.

И всё же он замечательный!— застыв при виде его нежной улыбки, Май начала думать о том, что так редко приходило ей в голову.— Сейчас я понимаю, что чудеснее всего – это, когда кто-то такой дорогой тебе не распыляется перед другими; он весь мой! Его любовь, его нежность и преданность. Думаю, та редкая улыбка, которую он показывает, и та вся моя. Я… счастлива! — Ты не меняешься! – посмеялся он коротко и внезапно.

— А? – изумилась Май. – Почему это?..

— Вначале ты впала в депрессию, потом начала злиться на погоду, затем остыла и наконец подумала. Если я скажу, что положительно влияю на твои умственные процессы, ты же снова разозлишься, считая меня холодным и бесчувственным, — описал он её состояние и дальнейшие действия.

— Нет же, я… — она попыталась возразить, но как итог замолкла и покраснела. – Ты слишком хорошо меня знаешь, — сдавшись, Май склонила голову.

— В этом нет ничего предосудительного. Мы муж и жена. Одно целое. Спорить, как и мириться полагается нам по всем возможным канонам, — сказал он осторожно, вынув из волос Таниямы шпильки с прозрачными камушками, которые удерживали длинную-длинную фату. – Ты можешь подливать масла в огонь, а я постараюсь его не раздувать. Относиться к человеку, которого любишь серьёзно – это не есть плохое начало, думаю, это заложение крепкого фундамента в виде доверия и уважения, который скрепляют наши искренние чувства. Если любовь исчезнет, то и фундамент лопнет. Дом не выдержит и падёт. Я бы хотел, чтобы ты понимала это и по возможности поддержала меня.