Ep. 6 ?Не зарекаются грубя? (1/2)

Give me one good reason to stayВторая самая сильная эмоция после страха — гнев — захлестнула меня непередаваемым по силе чувством. Мной двигала первобытная потребность мщения и, конечно, ненависть. Помутнёнными глазами, с оглушающим звонов в ушах я вылетела из кабинета Доктора, всё ещё не в силах забыть его невозмутимо-загадочный взгляд, и кинулась по длинному коридору догонять суку Сьюзан.

Ещё с детства всех нормальных детей учат, что решать проблемы с помощью силы — не вариант. В этом случае напрашивается вопрос: что является верным, а главное действенным вариантом решения проблем здесь, в школе. До своего обучения в этом жутком заведении я была нормальным ребёнком, подростком, девушкой. Я никогда не распускала кулаков, чтобы подправить кому-то челюсть или выравнять число зубов. Даже на меня редко кто замахивался с целью отмутузить или просто померить на мне растущую силу. Я в жизни не могла подумать, что единственным способом выживания в демократическом обществе будет сила, поскольку гражданские права и свободы не вяжутся с этим местом.

Я ненормальная, раз решила учинить зло и выбрать для этой цели невинную по внешности белокурую кореянку. Прибавив шага, при этом заплетаясь в мокрых тапочках, я летела по коридору, движимая лишь одним — жаждой мщения.

В пустом длинном коридоре мне посчастливилось мгновенно заметить Сьюзан. Она удалялась из кабинета Доктора, наверняка на ее лице сияла идиотская улыбка. Нутро мне подсказывает, скоро она проколется и в этом случае не избежать ей моей участи — россыпи синяков по всему телу.

Забыв про слова родителей из рода ?Девчонок бить нехорошо? или ?Ты выше всего этого?, я зло выкрикнула своей маленькой ручной мышке, которая не подозревая, шмыгала по коридору:

— Сьюзан, стой! Нужно поговорить!Девушка даже не остановилась, видимо, она решила сделать вид, что не слышит меня или вовсе притворилась немой. Ну что ж, я думала, всё-таки получится отсрочить мордобой.

— Поганая белобрысая крыса, а ну стоять! — я ускорялась и уже практически вплотную нагнала Сьюзан. Блондинка остановилась и развернулась ко мне, наклеивая на пухленькие губы надменную ухмылку.

— Чего тебе, тупица? — судя по её оборонительной, вызывающей позе, она не боялась меня, она хотела напугать меня.

— Пока всего лишь разговор, — я перевела дыхание и неморгающими глазами уставилась на Сьюзан. — Зачем ты нажаловалась на меня главному? Ты же оклеветала меня! Покажи хоть один блядский синяк на твой шкуре! — мысленно я стыдилась своих слов, разговаривать подобным тоном я не привыкла.

— Ты сумасшедшая. Отстань от меня.С этими ничего не объясняющими словами Сьюзан фирменно взмахнула белокурой, выжженной соломой и дёрнула пятой точкой. Я притопнула мокрой ступней и сжала кулаки, проклиная всё на свете, в том числе и своих родителей, которые в детстве не отдали меня в секцию бокса.

— Гнида, ты хоть знаешь, как выглядят побои, синяки? Ты хоть раз в жизни чувствовала, каково это, когда тебя дубасят не за что!

— Синяк на твоей роже отличное напоминание, что иногда стоит закрыть пасть и не отравлять окружающих канализационными зловониями изо рта. Собирай чемодан, птенчик! Пора бы уже окрылиться! — нараспев, тянущимся голосом щебетала Сьюзан, даже не подозревая, что уже через секунду она разразится диким воплем.

Подумав долю секунды, я встряхнула головой, согнула колени и локти и, как спортсмен, выполняющий прыжок в длину, начала разгоняться и набирать смертельную скорость для Сьюзан. В мгновение ока в моей железной хватке были стиснуты такие прекрасные, шёлковые локоны кореянки, которые, как оказалось, были ненастоящими. В прыжке я вскочила девушке на спину и вцепилась в волосы. Неустойчивая конструкция пошатнулась и потеряла равновесие. Своим весом блондинка тянула меня назад, и мы упали. Сьюзан оказалась на мне, я мигом окольцевала ее талию ногами и применила двойной удушающий — не только икрами, но и локтями.

В процессе сумбурной потасовки блондинка пыталась высвободиться, она кричала терзающим слух воплем, кусала меня за руки, билась ногами, но я только сильнее сжимала челюсти и руки, блокируя ей доступ кислорода.

По обе стороны от нас хаотично были разбросаны белёсые волосы и, по старой традиции, мои тапочки, которые слетели во время боя.

— Помо..., — сдавленным голосом пищала Сьюзан, когда я на мгновение отпустила ее, лишь для того, чтобы сменить позицию и перебраться на девушку.

Ловко, удивляясь своим врождённым способностям, я села сверху на Сьюзан и заткнула ей рот серией размашистых ударов. Я никуда конкретно не целилась, я вымещала всю злобу и негодование, которые копились и зрели во мне с начала обучения. Так получилось, что под горячую руку попала Сьюзан. Не Доктор, который был близок к этому. Не Билл, который бросил меня в саду. И даже не Гитлер, который разжег меня утром.

Сьюзан. Подлая крыса, заслуживающая хорошенькой трепки и затрещины за свои гнусные выходки.

Я молотила её бездумно, свирепо и с задором. Удивительно, но избиение человека доставляло мне удовольствие.

Неизвестно, что бы произошло, не окажись поблизости кого-то. Кто это был? Кто-то быстро подлетел сзади и схватил меня за талию, оттащивая от Сьюзан. В этот неловкий момент я потеряла концентрацию и ослабила удары, за что мгновенно поплатилась. Кореянка со всей имеющейся силы зарядила мне локтем по лицу. Левая сторона ожидаемо взорвалась вспышкой боли, а из глаз засалютировали разноцветные искры.

— Твою ж! — взбрыкнул тот, кто полностью завладел моим телом, заломил мне руки за спину и больно придавил щекой к холодному полу. — Билл! Оскар! — вопил этот человек, удерживая меня весом своего тела.

Ни Билла, ни Оскара так и не появилось, поэтому мужчина рывком поднял меня с пола и, сдавливая руки как заключённому, уволок от Сьюзан на безопасное расстояние. Девушка, как и я, не могла контролировать свои эмоции. Получив фору, в виде того, что меня обездвижили, она решила реабилитироваться, обрушиваясь на меня неумелыми толчками по бокам, рёбрам и ногам.

— Билл, где тебя носит, черт возьми?

И только тогда я узнала знакомый мне глубокий, доминирующий голос. Всё это время меня держал Доктор Стайлс. Конечно, кто же ещё мог выбежать из ближайшего кабинета и разнять двух девушек.

На горизонте показался Билл. Не обладая хорошим обонянием в данный момент, ведь из носа у меня шла кровь, я почувствовала всеми ноющими частями тела, с каким настроем приближался мой наставник. Опять, наверняка думал он. Опять эта сучка что-то учудила. Когда Билл приблизился, я подтвердилась в своих догадках, он был на взводе, едва держал себя в руках. Его глаза, горящие зелёным безумием, осматривали сцену действия. Много крови. Стонущая Сьюзан. Дикая гримаса на моем лице и вечно невозмутимый Доктор, хотя выражение его лица я не видела.

Билл без лишних слов, но с тысячью убийственных взглядов выхватил меня из рук Доктора и, сгребая в охапку, оторвал от земли и поволок в мою жалкую каморку. Я так и не смогла повернуть шею, чтобы рассмотреть Доктора и вообще удостовериться, что это был он. Напоследок Стайлс выплюнул ?Бешеная?, что наверняка относилось ко мне.

Отворив лачугу одной рукой, Билл прошёл внутрь и с силой бросил меня на кровать. Дурацкие пружины скрипуче поприветствовали троих вошедших в помещение: Билла, меня и мой страх.

Гнев стих, растаял, вместо него я поддалась другой — самой сильной эмоции. Страху. Он ремнями стягивал мою грудину, когда я наблюдала за Биллом, измеряющим комнату длинными шагами. Наставник ни разу не посмотрел на меня, от его походки и движений веяло холодом и напряжённостью. Когда здоровяк подлетел к окну и вцепился обеими руками в решётку, будто пытаясь вырвать ее и разломать о мою голову, я протяжно взвизгнула. Это привлекло его внимание.— Сука! Сука! Мразь! Ты...Он плевался словами, которые не складывались в простое предложение. Я осознавала, что любое мое действие может стать триггером, чтобы он иной раз доказал мне свою силу, используя меня в качестве боксерской груши.

— Ты больная? — наконец прокричал Билл, устремляя бесчувственные глаза на меня. — Сколько раз я тебя предупреждал!

— Несправедливо! — всё, что я успела выдавить, прежде чем Билл резко подлетел к кровати и замахнулся на меня кулаком.

— Ну давай, давай! Бей наотмашь! Так, чтобы наверняка! Навсегда! — я зажмурилась и не смотрела на Билла. Всё мое существо сконцентрировалось на одном — ожидание удара.

Секунда.

Две.Три.

Ничего не происходит.

Я разлепляю глаза и боязно смотрю на Билла. Его кулак так и висит в воздухе, его челюсть по-прежнему сжата, а глаза блестят чертовщиной. Неужели он ласково не пройдётся по моей физиономии.Бесстрашные гляделки затянулись: Билл прожигал меня торфяными болотами, я стоически держалась, хотя было сложно не отвести взгляд. В эти долгие секунды я думала о чём-то прекрасном, успокаивающем, например, о клубничном мороженом или поездке во Францию, о которой я мечтала с детства.В итоге Билл опустил руки и присел на корточки около кровати. Он неотрывно сверлил меня взглядом, я так подумала, он ожидал объяснения.

— Почему так происходит? — мне хватило одного безответного, шаблонного вопроса, чтобы разразиться негромкими рыданиями. — Почему они так со мной? За что? За что все так ополчились? Я не сделала никому ничего плохого, ни Сьюзан, ни Доктору, ни тебе. Это несправедливо!

Я накрыла лицо руками и начала тихо всхлипывать. Ладонями почувствовала влажную кровь, перемешанную со слезами. Я даже не заметила боли. Я свыклась с ней, привыкла, что где-то что-то постоянно ноет и нарывает. Я стала безэмоциональной пустышкой, как они того и хотели.

— Я тебя предупреждал! — гремящим голосом проговорил Билл. — И не один раз. Ты сама всех провоцируешь, за это и получаешь. Здесь так не получится, никто молчать не будет, но если ты будешь умнее и будешь прислушиваться к моим советам...— Это я-то их провоцирую! — я перебила наставника и уставилась на него бешеным взглядом. Доктор был прав, я чокнутая. — Они меня провоцируют. Я пришла сюда со светлой головой, намереваясь посвятить себя науке, а что я получила. Уже в первый день меня приравняли с грязью, втиснули в двойные стандарты. Мы вроде бы здесь находимся в равных условиях, а будто бы и нет. Какого хера от Сьюзан, когда я её лупила, пахло розой? Откуда у неё подводка на глазах? Где она берет косметику? Посмотри на меня, — я дёрнула свою липкую футболку и кинула взгляд на босые ноги. — Почему ты не спрашиваешь, по какой причине я мокрая?

Билл, будто бы и не заметил. Он, хмурясь, обвёл меня пристальным взглядом. Я ни капли не засмущалась, а стойко вытерпела подобного рода наблюдение.

— Ну, в саду же есть пруд, — пожимая плечами, озвучил Билл.

Пруд! Почему он раньше мне об этом не сказал. Столько мыслей мгновенно понеслось в голове.

— Я бы могла утопи...

— Заткнись! — осадил меня Билл. Я всего лишь хотела сказать ?утопить Доктора?, а не ?утопиться самой?.

Я приглушенно выпустила воздух, в легких зашевелилась непонятная боль при дыхании. Я опять опускаю голову, сосредотачивая взгляд на коленях, и слежу за капельками слез, беззвучно оседающими на содранной коже ног.

Я вздрагиваю, когда холодные руки Билла находят мои коленные чашечки. Я вздыхаю, он сжимает руки, будто неумело пытаясь меня успокоить.

— Послушай меня внимательно, — начинает Билл, я рефлекторно устремляю на него глаза, помня незыблемое правило. — Здесь как на войне, лишь одно отличие — ты одна против всех. Все остальные враги, с которыми тебе приходится сосуществовать и иногда бороться. У тебя нет оружия, армии, только голова, но в этом заключается твоя сила. Ведь главное правило войны — это никогда не разговаривать с врагами. Они могут тебя провоцировать, изводить и морально, и физически, вызывать на конфликт, но ты не должна реагировать. Молчание — твой козырь выживания. Конечно, это сложно, когда каждый день тебя сравнивают с дерьмом, но этому можно научиться. Не драться, стрелять, обезвреживать бомбы или расставлять ловушки. Думать и молчать, следить за языком — вот главные качества настоящего агента. Понаблюдав за тобой несколько дней, я убедился, что это твой единственный шанс. Не упусти его. В следующий раз, когда тебе захочется дерзнуть кулаком или словом, вспомни мои слова.

Я заворожённо слушала Билла, верила каждому его слову, принимая все за неоспоримую истину. Голос наставника, необычно размеренный и спокойный, внушал доверие и вселял надежду не на светлое будущее, ведь я реалист, а хотя бы на проблеск света в непроницаемом тумане. В голове родилась абсурдная мысль: а мы могли бы стать ?друзьями?, насколько позволяет ситуация, нормально общаться, сотрудничать. Всегда есть тысяча условий ?если бы?. Если бы всё было так просто.

— Ну, ты успокоилась? — даже в глазах Билла проглянула забота, нежность, хотя, возможно, это очередная маска, скрывающая гиблые болота и опасные топи.

— Да, немного, — просипела я.

Наставник поднялся, одарил меня сомневающимся взглядом и пошёл к двери. Все меня бросают, даже Билл после таких-то слов. Хочет дать мне время осмыслить и разжевать услышанное?

— Ты куда? — отчаянно выкрикнула я, не желая прощаться с наставником.— Сейчас буду.

Билл сдержал обещание и ровно через пять минут вновь переступил порог жалкой клетушки. В руках наставника находился кулёк непонятного содержания.

— Сядь на край кровати.Раздался голос Билла, я свесила ноги и ровно села, выпрямляя ноющую спину. Билл опустился на колени около моих ног и разложил на кровати несколько предметов.

— Не шевелись!

— Что это? — я покосилась и увидела медицинский набор: бинт, перекись, мокрое полотенце и пакет со льдом.

— Видела бы ты себя в зеркало, не задавала бы подобных вопросов, — я грустно хмыкнула, Билл улыбнулся и взялся за полотенце. — Закрой глаза.

— Я могу сама всё сделать, — испуганно возмутилась я. Ещё только не хватало, чтобы Билл касался и трогал меня. Перспектива такой близости меня пугает и настораживает.— Я сам всё сделаю. Просто помолчи.

Чтобы не раздражать Билла, я послушно закрыла глаза, позволяя наставнику обработать побои. Он проделал стандартную процедуру: убрал кровь полотенцем, смочил бинт перекисью и аккуратными движениями обработал раны. После щеку обжег пакет со льдом. Ощущение было запредельно приятным, я позволила себе расслабиться и ссутулить спину.

— Всё? — спросила я, открыв глаза. Билл так и находился на коленях, в его руках оказался непонятный тюбик. Это ещё что?— Это что? — недоверчиво спросила я.

— Это мазь. А это, — Билл показала мне пластинку с таблетками. — Обезболивающее. Примешь после обеда и перед сном.

Я подозрительно обвела глазами мазь и таблетки. Сколько мне тут попадало, ещё ни разу мне не предлагали нормальных средств, чтобы утолить боль, кроме дебильного пакета со льдом. Я три дня ходила с подбитой рожей, и никто не предложил мне медицинскую помощь.

— Откуда это?

— Доктор прописал, — ровно ответил Билл. — Глаза закрой!

Неверие, непонимание, раздражение и злоба — всё смешалось в тугой узел, сковывающий мышцы живота. От одного только слова или имени ?Доктор? всё во мне переворачивается и обращается в комок нервов. Не могу найти причины, чтобы объяснить такой поступок Доктора. Жалость? Сочувствие? Бред! Бред! Всё это не про людей, служащих на благо злу и уничтожению. Зачем он это сделал? Почему именно сегодня? На медосмотре он тоже видел синяк, но не предпринял никаких попыток помочь мне. Или?... Перед мысленным взором возникла неприятная ситуация, произошедшая в колючих кустах. Вспомнился рассматривающий взгляд Доктора.

Я чуть не подавилась слюной, когда закричала чужим голосом: