Глава 30. Решимость. (1/2)
?Эй, да ладно тебе, я что, так ужасно целуюсь???Мне хотелось стать для тебя значимым… А теперь эта возможность упущена?.?Повтори еще раз?.?Мне кажется, это было нужно узнать Бенхамину?.Хулио спустил ноги с кровати, вцепился пальцами в покрывало. Надо что-то делать.Надо что-то делать.Но что?Два часа, как он вернулся. Полтора часа, как он лежит здесь, в темной комнате. И если он ничего не сделает, ничего не изменится.
Прежде всего, пожалуй, стоит подумать, что могло случиться. Между ними явно что-то создалось. Теперь, кроме собственно ощущения этого и тех реплик Бенхамина, которые с некоторым трудом можно было трактовать двояко, имелось косвенное подтверждение от Фернандо. Всего вместе было слишком много, чтобы не верить. Итак, если допустить, что между ними что-то завязалось, у Бенхамина никого нет и он разводится с женой, тогда что? Взял ли он тайм-аут для того, чтобы понять, чего хочет?
?Я даже боюсь думать, чего я хочу?.Или что-то еще?
Тот, последний, разговор Хулио помнил смутно. У него голова тогда была занята проблемами на съемках и тем, как помочь Марго с переездом. Да, они как раз говорили о Марго, потом Бенхамин, кажется, сказал, что не представляет его с кем-то, а Хулио сказал, что он тоже не представляет себя с кем-то. Ооо!
Он встал, сел и еще раз встал. Пошел в гостиную и налил себе вина. Уткнулся лбом в книжную полку.
Могло ли, действительно, так все сойтись? Если так, то непонятно, кто из них больший идиот. А впрочем, ничего идиотского тут нет. Он сказал ровно то, что думал, и Бенхамин услышал его. И разве что-то изменилось теперь? Он что, теперь думал по-другому?
Собственно говоря, он вообще ни о чем не думал. Только о том, что невыносимо было оставаться в таком состоянии, как сейчас.
Вопрос в том, чего он действительно хочет.
Всего.
Всего.
Это немыслимо. Немыслимо. Но с этим чертовым мальчишкой, кажется, просто невозможно хотеть меньшего.
Всего. Чтобы тот был здесь. Улыбался. Репетировал и спрашивал совета. Пил кофе на кухне. Валялся с собаками на полу. Лежал злой на диване, когда что-то не клеится на работе. Сидел с планшетом в патио. Рассказывал о своих делах. Внимательно слушал. Был дома поздним вечером. Не заходил в мастерскую, когда нельзя, и заходил, когда можно. После душа ходил по дому в полотенце, неприлично виляя бедрами.
Всего того, чего у него не было никогда. Всего того, что не сложилось двадцать лет назад. Всего того, что он не хотел бы, чтобы сложилось двадцать лет назад.
Ошеломленный, Хулио осторожно поставил бокал на стол и прошелся по комнате. Неужели действительно он не променял бы эти минуты, в мучениях, сомнениях, после долгих двух недель на грани отчаяния, на двадцать лет жизни с Хустино? Нет, конечно, что за бред, это просто новые впечатления заглушили старые. Просто нового… слишком много.Он вспомнил съемки… Худшего проекта на его памяти, пожалуй, и не бывало. Казалось, что Farsantes стали наказанием для всех сразу – и героев, и актеров, и зрителей. Он печально улыбнулся. Наказанием за любовь. Он как никогда чувствовал себя обязанным тогда сыграть эту скорбь, разделить боль и ужас зрителей. Но ведь это и правда было для него расставанием без надежды на возвращение. А теперь у него есть шанс.