Chapter 7: From my head to my middle finger I really think I like you (1/1)

Так как Тротил гонял, как сумасшедший и особенно под алкоголем – в его случае можно было бы сказать "мастерство не пропьешь" – то добрались до мотеля они ещё засветло. Он назывался ?Empyrean AutoCourt?, и это было местечко средней паршивости, которому название не подходило. Под мигающей вывеской горела неоновая надпись ?vacant?. Уже на подъезде Фрэнк испытал нечто близкое к омерзению, но не отвращение. Захари припарковал автомобиль, и парни выбрались на стоянку. Кажется, Тротил настолько сросся со своей ролью вице-президента, что стал негласным командиром. Он сразу же направился к ресепшену, где за стойкой сидел пузатый мужик в квадратных очках и с лысиной, на которую были зачесаны остатки волос. Только завидев гонщика, менеджер тут же выпрямился и встал по стойке ?смирно?. Фрэнк подумал, что байкер производил на людей впечатление вроде того, которое испытывают при виде военного или полицейского, от него так и несло тестостероном. Он приказал предоставить номер на троих. Администратор с сожалением развел руками и сказал, что они в ?Empyrean AutoCourt? не держат комнат с тремя кроватями. Есть те, где одна двухместная и одна обычная. Тогда Захари ударил кулаком по столу и прорычал: ?Разве мы похожи на педиков?!? Управляющий подпрыгнул от неожиданности и посмотрел на стоящих перед ним мужчин. Два суровых бородатых байкера однозначно были стопроцентными гетеросексуалами. На счёт Фрэнка он ещё мог бы высказать сомнение, но вместо этого предложил двухместный номер с раздельными койками и раскладным диваном. Гонщик удовлетворённо хмыкнул и ответил: ?Вот сразу бы так. Нам на двое суток?. У Захари при себе оказалось ожидаемо много налички, как и у любого высокопоставленного занимающегося преступной деятельностью лица. Он сразу выплатил всю сумму и забрал ключи. Номер был на втором этаже, и выглядел именно так, как должен был: хлипкая расцарапанная дверь с цифрами "207", бордово-желтые обои с крупными ромбами, кровати с застиранным хлопковым бельем и мебель семидесятых годов. Фрэнк сразу же кинулся к ванной комнате, уже по пути стягивая с себя пыльную одежду и морщась от запаха пота. Однозначно чистоту идеальной назвать было нельзя. В стыках плиток проросла плесень, дно душевой кабины пожелтело от времени, а вентиляция работала на честном слове, отчего стоял жуткий запах влажности. Но Айеро порадовало уже хотя бы то, что здесь вода была не ржавой. Однако по его сугубому мнению фильтры можно бы и поменять. Фрэнк никак не мог поверить, что его это вообще могло устраивать. В смысле, когда он в последний раз настолько не парился по поводу стерильности? Классе в седьмом? В пятом? Урок, который преподнесла ему судьба за последние сутки – если твоя жизнь находится под угрозой, большинство вещей тебя просто перестают волновать. Даже если раньше они были буквально центром твоего существования.Фрэнк заполз под струи, открывая все одноразовые баночки с гелем для душа, до которых мог дотянуться. Он намыливался до того состояния, пока все его тело не стало покрыто плотным слоем пены. Надо бы еще на всякий случай обмазаться антисептиком. Ощущение воды на коже почти сразу успокоило его расшатанные за день нервы. Хотя… У него оставалось достаточно поводов для волнения. Первым из них был Джерард. Фрэнк не был уверен, что призрак сможет их отыскать. А что, если священник потерялся или типа того? Айеро по какой-то причине не чувствовал себя без него достаточно спокойно. Особенно в контексте того, о чем он успел подумать там, на бойне. Джерард ему нравится? Серьезно? Гребаный призрак? Фрэнк мог бы назвать тысячи причин, по которым это было тупой идеей. И главная из них – он, мать его, приведение! Он мертв, у него нет тела, он мужчина, ему фактически сорок пять, они знакомы всего несколько дней, он священник, и, как и любой клирик черного духовенства, он давал обет безбрачия (после смерти он еще действует?), а еще он, блять, сдох восемнадцать лет назад самым чудовищным способом из всех возможных, его труп насиловали у него на глазах. И потому Фрэнку даже было стыдно думать о том, что его привлекал Джерард. Он чувствовал себя виноватым. Может, если бы Уэй хотя бы был жив, этому можно было как-то помочь, а пока максимум, что смог бы сделать Айеро – разве что самому попытаться стать призраком. Естественно, этот вариант даже не рассматривается. Разобравшись мысленно с этой проблемой (скорее, откинув ее), Айеро вспомнил о матери, которая очевидно успела позвонить Бобу. Откуда только она вообще достала номер? Теперь она наверняка ужасно нервничает, и не звонила больше лишь потому, что боялась показаться Фрэнку гиперопекающим родителем. Но скоро ее нервы не выдержат, и она начнет названивать сыну снова, и лучше бы ему придумать скорее отговорку. Ну и, наконец, третье по списку, но не по важности – его задница под угрозой. Теперь за всей троицей будет гоняться гребаная мотобанда со всеми их пулеметами, пушками, связями, гранатами и прочими взрывоопасными примочками. А еще у Айеро нет чистой одежды. К моменту, когда Фрэнк окончил мыться, у него уже голова пухла от проблем. Он выполз из душевой кабины, надевая одноразовые тапочки и оборачиваясь в полотенце, и вышел в комнату. Захари уже успел разжиться кукурузными чипсами и колой и валялся на кровати перед телеком прямо в обуви, разбрасывая крошки на постель.– Ты проторчал там почти час. Серьезно? – скривился он. – Я уже думал проверить, не откинулся ли ты. Судя по интонации, Тротил быстро трезвел.– Спасибо, что не стал, – поджал губы Айеро. – Вторая кровать моя. Майк, ты не против?– Позволь мне кое-чему научить тебя о жизни, – отозвался Уэй, который снюхивал мефедроновую дорожку с тумбочки и потирал ноздри, – Не спрашивай ?не против ли? кто-то, просто ставь перед фактом. Иначе будешь оставаться на задворках. Захари согласно кивнул и отбил пять Майклу.– Оке-е-й, – протянул Фрэнк, думая, что это не очень-то вежливая манера поведения, но, наверное, в байкерской культуре совет и вправду дельный, – Тогда я сплю на кровати.– Вот так-то лучше, – хмыкнул Уэй, – Диван шире. Мой размер. Фрэнк не возражал. Очевидно, Майклу было не привыкать спать где-то еще кроме кроватей. Немного обсохнув, постирав носки с перчатками и повесив их на сушилку, Айеро обмыл кроссовки, оделся и вышел из номера на обшарпанную галерею. Уже было темно, только оранжевая ниточка зари едва теплилась на горизонте. Стояла вечерняя летняя прохлада, которая обычно бывает после засушливого дня. В воздухе слегка гудел комариный звон, а у фонарей на галерее крутилась мошкара. Фрэнк прошел мимо завешанных квадратов окон, улавливая за дверьми чужую болтовню и приглушенный говор телевизионных дикторов, спустился вниз к автомату со снеками и натянул, как всегда, рукава на пальцы, чтобы не соприкасаться с кнопками. Он взял себе баночку RedBull’а, обтер горлышко антисептиком и пошел искать ближайший магазин, где можно было бы прикупить зубной щетки и пасты вместе ужасного гостиничного комплекта. Он достал телефон, открыл журнал вызовов, где было четыре пропущенных от Линды и один от Боба. Он долго смотрел на имена, не решаясь никому позвонить. Затем все-таки нажал на зеленую кнопку. Гудки. Гудки.– Алло? – виновато спросил Фрэнк, а затем вздохнул. – Алло? Да, мам, это я… Да, в полном порядке… Нет! Нет-нет, что ты, не переживай. Хэй, да не нервничай так, – мягко усмехнулся он. – Давай просто считать, что у меня сейчас кризис, и я переосмысляю жизнь… Нет, я не в депрессии, – рассмеялся парень. – Просто, – он выдохнул, – просто мне есть над чем подумать. Знаешь, я даже приятелей завел… Да, может быть даже когда-нибудь тебя с ними познакомлю. Не уверен, что они тебе понравятся… Не-а. Они отличные ребята… Знаешь, я вначале правда думал, что поеду к Бобу. А потом… что-то пошло не так. Прости меня, мам, – он посмотрел под ноги, низко опустив голову. – Извини, что соврал. Я просто не хотел, чтобы ты обо мне беспокоилась… Я не знаю, когда вернусь. Поводов для волнения нет, правда… Да знаю, что не поверишь. Но все же. Знаешь, я остановился в мотеле, сейчас куплю перекусить и пойду смотреть телевизор. У меня все хорошо. Я просто немного потерялся... В ментальном смысле. Пару деньков так погуляю, может, неделю. А потом вернусь, и все будет снова замечательно, как всегда, – робко улыбнулся Фрэнк. – Я тебя люблю, мам. Очень... Нет неправда, я тебя больше!.. Больше-больше-больше, ничего не слышу! – он едва слышно хихикнул, снова чувствуя себя пятилетним Фрэнки. – Ладно, спокойной ночи, мам. До встречи. Люблю! Он сбросил вызов, и с его губ упала улыбка. Парень посмотрел на горящие окна гостиницы. Наверняка большинство постояльцев – это влюбленные парочки и семьи в путешествиях. А он тут с барыгой и преступником в бегах. И его могут прикончить в любой момент. Фрэнк медленно развернулся и побрел дальше, отпивая потихоньку энергетик. Большинство магазинов уже закрыто, у домов стоят автомобили, улицы опустели. Парень подумал, что вряд ли найдет поблизости хоть один 7-Eleven*, и автомат у мотеля был максимумом. Погода была почти безветренная, свежая. На Айеро нападала меланхолия такими вечерами. Парень остановился под светофором у пустой трассы, (привычка) ожидая зеленого сигнала и разглядывая вышки электропередач, тянущие провода в соседний квартал. На небе ни облачка.– Привет, Фрэнки, – услышал он за спиной знакомый голос и резко обернулся. В центре тротуара стоял священник с теплой полуулыбкой. Айеро захотелось обнять его, прямо наброситься с широко раскрытыми руками, как в фильмах, и сжать до хруста костей. Черт возьми, в этот момент Айеро больше всего жалел, что у Джерарда нет тела. Поэтому он просто переминался с ноги на ногу и глупо краснел, скрывая лицо за челкой. И это было неправильно. В смысле, он никогда никого не хотел обнимать сколько себя помнил. Потому что мерзко, потому что брезговал. Но стоило ему захотеть, и это оказался призрак.– Привет, – неловко махнул ему Фрэнк. – Джи, знаешь, я… я… – он вздохнул, слова благодарности просто застревали в горле. – Спасибо, что вытащил нас. Без тебя я наверняка был бы уже мертв.Уэй усмехнулся.– Такая у меня работа – спасать чьи-то задницы. Знаешь, а я неплохо повеселился, – хитро прищурился он, возвращаясь воспоминаниями к напуганным байкерам. – Я что-то пропустил?– Тротил теперь с нами, – пожал плечами Фрэнк, но все это время не мог оторвать взгляда от этой совсем не праведной улыбки отца Уэя и от зеленых искорок в глубине его глаз. – Не знаю, хорошо это или плохо.– Не думал, что он захочет с вами связываться после нашего разговора, – рассмеялся он. – Но я кое-что выяснил. А именно - кто нас приведет к Крестам.– Серьезно? Это восхитительно, Джи! – обрадовался Айеро. Насколько это странно – радоваться возможности отомстить?– Правда, теперь придется мне кое-кого выслеживать в штабе Сынов во вторник. Туда приедет кто-то от них, чтобы передать товар.– Я пойду с тобой! – поспешно вставил парень. Уэй задумчиво отвел взгляд, покусывая губу.– Я… я не уверен, что тебе стоит, Фрэнки. Ты очень рискуешь, и не знаю, нужно ли тебе напоминать, – обеспокоенно усмехнулся он, – но ты не невидимый.– А если он поедет куда-то, где ты уже не сможешь находиться? – настаивал Айеро.– А если нет? – взволнованно нахмурился Джерард. – Фрэнк, ты не можешь рисковать!– Почему нет? – он сжал кулаки, с досадой глядя в глаза мужчины. – Джи, без тебя моя жизнь была бы похожа на день сурка, и раз я могу что-то для тебя сделать, я сделаю!– Фрэнки, я мертвый, – он отвернулся, потирая плечо. – И рисковать собой ради мертвеца…– Джи, ты просто круглый идиот! – перебил Айеро и шагнул к нему почти вплотную. – Ты здесь, я с тобой разговариваю, я тебя слышу. У тебя есть стремления, чувства и душа. Что еще нужно для того, чтобы быть живым? Уэй молча смотрел в его ореховые глаза. Довольно долго. Фрэнк уверен. Это отозвалось каким-то забытым ощущением. Джерард не знал, что свело его с этим парнем, но оно продумало все до мелочей. Потому что они чувствовали себя живыми друг с другом. И душа Айеро теперь не пахла озоном, когда он был рядом, что бы это не значило.– Ладно. Я подумаю. Но знай – я не в восторге.– А ты знай, что я не успокоюсь, пока последний из тех уродов не ощутит на своей шкуре то, что сделал с тобой, – Фрэнк пытался звучать спокойно, но в его голос все равно проскальзывала ярость. Священника обеспокоило, что Айеро может так ненавидеть людей, которых даже не знает. Но, с другой стороны, будь он проклят, ему это нравилось, насколько бы эгоистично это не звучало. Что может быть лучше после восемнадцати лет летального одиночества, чем обрести друга, готового быть партнером по преступлению. Парни обменялись улыбками, значащими, что они поняли друг друга.– Ну что, может, вернемся к братцу? – предложил Джерард, насильно отвлекаясь от своих мыслей. – Тебе пора спать. Фрэнк поднял перед мужчиной полупустую банку энергетика.– Зачем ты пьешь это дерьмо на ночь? – рассмеялся Уэй.– Извини, мам, больше не буду, – сыронизировал парень. – Я вообще-то не думал, что ты так быстро нас найдешь, и решил бодрствовать до последнего, – пожал он плечами. – Кстати… Как ты это сделал? В смысле, нашел нас?– Помнишь, я говорил, что чувствую запах души? – самодовольно хмыкнул он. – Я шел по твоему следу. Фрэнк был благодарен, что темнота скрыла его удивленный румянец. Но типа… Это странно, окей?– Ладно, пойдем прогуляемся, – согласился Уэй, и они двинулись вдоль пустынной линии электропередач. Айеро думал, что он наверняка должен что-то сказать. Но в голове был вакуум. Его последнее открытие на счет чувств к священнику сбивало его с толку. И он вспоминал, как Джерард описывал, что эмоции имеют свой аромат. Чем пахнет его душа сейчас? Фрэнк поспешно стал глотать свою глюкозно-тауриновую отраву, поперхнулся, закашлялся, захрипел, потом долго восстанавливал дыхание, а Уэй даже не пытался скрыть улыбки, издевательски рассуждая, что это однозначно была бы самая нелепая смерть, и он бы всю свою призрачную вечность напоминал бы об этом духу Фрэнка. Отдышавшись, Айеро погнался за Джерардом, в надежде врезать по его бесплотному телу, но оказалось, Уэй говорил ему правду – догнать неуставающего человека невозможно. В конце концов, набегавшись, парни забрели на Вудман Филд и уселись прямо в центре открытого стадиона, разглядывая темно-синее бездонное небо. В траве стрекотали цикады, по обе стороны возвышались пустые трибуны, освещенные лунным светом и дорожными фонарями на другом конце улицы. Пахло свежестью и немного краской, которой рисовали разметку на поле.– Что ты будешь делать после всего? – спросил Джерард, растягиваясь на траве.– В смысле? – обернулся к нему Фрэнк.– Ну, знаешь, когда мы закончим с Крестами. Фрэнк застопорился. Он еще не думал об этом.– А что будет?– Не знаю, – пожал плечами священник. – Полагаю, я буду отомщен и, наконец, познакомлюсь с Богом и попаду в Ад.– Почему это в Ад? – Фрэнк придвинулся к Джерарду, глядя на его мерцающее бледное лицо сверху вниз.– Будем честны, я хреновый божий слуга, – расслабленно сказал он и закинул руки за голову, одним видом говоря ?Ну и что ты мне сделаешь??.– Ты затащил меня в церковь, а это зачтется тебе за десятерых, – хихикнул Айеро.– Ты настолько неверующий?– За пределами нашего сознания Бога нет, – пожал плечами парень. – Люди придумали религию, чтобы объяснять природные явления, ну, ты сам знаешь.– Ты ведь понимаешь, что говоришь это священнику? – улыбнулся Джерард краешком губы. – Это довольно жестоко с твоей стороны. Но знаешь... когда меня убивали, я тоже думал, что Бога нет. Он бы не смог допустить такого, – помрачнел Уэй. – Но, когда я понял, в кого превратился, то изменил мнение. Мне показалось, что Всевышний хотел, чтобы я что-то переосмыслил в своей жизни за то время, которое он мне дал. Что-то вроде чистилища. Правда, теперь я ни в чем не уверен. Потому что все это чертовски задержалось, а переосмыслить мне ничего не удалось, – помотал он головой, и легкий ветер сбил пару черных прядей к его влажным губам.– Зато за это время я познакомился с тобой, – смущенно заметил Фрэнк. – Это считается? – взглянул он на него.– Считается, – ответно усмехнулся мужчина.– Кстати, Джи, а ты… ты можешь повторить все эти полтергейстские штуки?– Сейчас? Зачем? – спросил он, подпирая голову рукой и немигающим взглядом разглядывая лицо Айеро.– Было бы здорово, если бы ты смог сам себе включать фильмы, – соврал Фрэнк, отворачиваясь.– Ну да, – задумчиво отозвался он. – Но это очень выматывает. Когда ничего не получается. Знаешь, мне кажется, что я могу это провернуть только если очень хочу, и это очень надо. До ситуации в трейлере все мои попытки оканчивались ничем. А тогда я прямо-таки жаждал, чтобы тебя не прикончили, – хмыкнул он. – Не хотел, чтобы Майки взял еще один грех на душу. Думаю, дело в мотивации. И… и еще это ощущается очень странно. Я имею в виду в сенсорном плане, – он вытянул руку перед собой, поворачивая ее и рассматривая, как играет на его прозрачной коже лунный свет, и Фрэнк невольно засмотрелся на движения его пальцев. – То есть я же ощущаю землю под собой и все такое. Но не могу сдвинуть предметы, ни крупные, ни маленькие, а если надавлю, то просто пройду сквозь них…– Дотронься до меня, – вдруг сказал Фрэнк. Священника это вывело из раздумий, и он приподнялся на локте, вглядываясь в лицо парня.– Ты думаешь, это сработает? – спустя пару затянувшихся секунд вскинул бровь мужчина.– Почему нет, – повел плечом Айеро, подставляя ладонь. Джерард пару секунд просто смотрел на его руку. Теплую и живую, по которой бегает кровь и которую пронизывают нервы. А затем осторожно поднес бледные пальцы, но… отдернул их на паре сантиметров.– Нет, – покачал он головой, – ничего не получится, Фрэнк.– Давай! – настойчиво подбодрил Айеро, придвигаясь ближе. Священник вздохнул, садясь прямо и поджимая ноги.– Окей, но ничего не получится, – почти раздраженно ответил он.– Ты сказал, дело в мотивации, – напомнил парень. – Тогда тебе надо захотеть.– И как? – издевательски хмыкнул клирик. – Что такого есть в твоей руке, чтобы я так сильно хотел до нее дотронуться? Эта фраза резанула слух. Внутри Айеро пережил маленький коллапс, разрушивший его странный мирок. Конечно, в ней ничего нет. Ни в руке, ни в самом Фрэнке. А Джерард просто был зол. Потому что для него исход был очевиден. Потому что просьба Фрэнка просто лишний раз напомнит ему о том, что он мертв.

– То, что отличает призраков от людей, это невозможность влиять физически на мир. Разумеется, я бы хотел это исправить, – тем временем продолжил рассуждать Уэй, надеясь, что Фрэнк забудет о просьбе, если он сменит тему. – Но не всегда могу. Да, если говорить о прикосновениях, то я бы хотел обнять Майки. Сказать ему, что у него снова все будет хорошо, что все скоро наладиться. Его жизнь еще не потеряна. Знаешь, он ведь был очень ранимым ребенком, и таким же и остался, но научился это скрывать. Отрастил панцирь. Я даже не могу представить, какой ад он молча хранит в себе, пытаясь смириться с тем, что его брат призрак, и как он уживается со всей его прожигающей душу яростью и жаждой мести! Он долго не мог поверить в мою смерть. Он буквально учился жить заново без меня. Но тут, когда он почти справился, я снова объявляюсь и расковыриваю старые раны. И он без всяких вопросов готов верить в невозможное и мстить за меня, – Джерард поднял на Фрэнка глаза, и парень не смог долго выдерживать этого тяжелого взгляда. – Он сломлен.– Майку просто не повезло, – сдавленно сказал Айеро, и Джерард ответил едва заметным кивком. – Я передам ему твои слова, Джи, – добавил после минутного молчания парень, и Уэй благодарно улыбнулся. Фрэнк ощущал себя довольно паршиво. Во-первых, он чувствовал поганую ревность. И у неё было самое тупое основание на свете – нет смысла ревновать мужчину к Майклу. Он как бы его брат, и очевидно, что Фрэнк был Джерарду почти что никем за пару дней знакомства. А во-вторых, Айеро не знал, как можно было бы смотивировать священника все-таки захотеть хотя бы попробовать подержать Фрэнка за руку. Или хотя бы потренироваться в своих полергейстерских штуках. Это ли не глупо? О да, он ощущал себя влюбленным школьником. Поэтому парни просто сидели на колючей траве стадиона, рассматривая луну и подкрашенный городской иллюминацией красноватый горизонт. Айеро заметил, что Джерард выглядел обеспокоенным, он постоянно кусал губы, и наверняка, если бы у него было живое тело, он бы сгрыз с них всю кожу до крови. И если бы они были настоящими, какими бы они не были, они бы ему нравились. Ведь дело не в губах. Фрэнк достал из кармана уже почти разрядившийся телефон, в уголочке белели цифры 00:42 am, он открыл свой блог.и пусть наши губы никогда не соприкасались, мы окружены одним и тем же воздухом и, так как наши молекулы сталкиваются, тебе следует знать, что это все же произошло. если ты так не думаешь… что ж, может, я просто впустую трачу время.все те вещи, что мы говорим, не просто то, о чем говорим… это наша ложь и наша правда, наша любовь и ненависть.я порой слишком остр на язык, но сердцем верю в нас.моменты, которые мы делим, в реальности или в воображении, это лишь прелюдияя смотрю вперед в пустоту, потерянный, в наш с тобой простортвой отстойный союзникфрнк– поглядывая на словно светящегося задумчивого призрака, опубликовал в своем блоге парень. И в этот момент он был чертовски рад, что Джерард не мог пользоваться техникой. Он не должен увидеть и не должен знать. Ни на ком лучше не смотрится черная рубашка с колораткой.

***– Это мы! – залетел Фрэнк в номер и придержал дверь для Джерарда.– Кто ?мы?? – скептично спросил Захари, лениво переводя взгляд с экрана телевизора на парня.– Я и Джи, – он закрыл за священником и пошел мыть руки.– Эм-м, – Тротил выпрямился, ловя взгляд Майкла и шепнул: – Так он все-таки сумасшедший? Байкер медленно помотал головой из стороны в сторону, не разрывая зрительного контакта.– Я между прочим все слышал! – крикнул Айеро.– Погоди, то есть… – гонщик стал озадаченно оглядываться, словно пытаясь увидеть невидимое. – Это не было проекцией?Нельзя было осудить Тротила за то, что по его спине прошла волна неприятных мурашек.– ?Лучший совет, который я могу дать тебе – это не задаваться лишними вопросами и просто смириться?, – сказал Майкл, наклоняясь к мужчине.– Ты запомнил, я польщен, – из ванной высунулся Фрэнк с полотенцем, которым тщательно вытирал руки. – Джи передает тебе, что ты подозрительно быстро забыл вашу встречу. А еще просит тебя вытянуть руку, – смотря на пустоту, сказал программист. Ох черт, а вот до него дотронуться он хотя бы попытается! Захари облизнул губы, послушно выполняя просьбу. Он был немного растерян. И в следующий миг костяшки будто усеяли иголками, а кожа словно онемела на мгновение. Мужчина отдернул ладонь и принялся шипеть и растирать пальцы.– Блять! Да вы издеваетесь надо мной! – он злобно вскочил на ноги, – Что это было?!– Мой брат, –хмыкнул Майкл, отпивая пива. (Когда он его купил?)– Да ну вас нахрен! – вспылил гонщик. – Переночую в тачке! Не буду я спать в комнате с этой ебаной потусторонней хуйней! И я даже не собираюсь задаваться вопросом, что за срань здесь происходит!.. И-и... И мне надо выпить! – Захари вышел, громко хлопнув дверью. Майкл усмехнулся, почесывая бороду, и прикурил сигарету тяжелой металлической зажигалкой вроде тех, которыми устраивают поджоги в фильмах. Фрэнк присел на край дивана, перехватывая взгляд байкера.– Эм-м, тут немного не по теме… Вы с братом так пока и не успели нормально поговорить, и Джерард хотел бы это исправить. Он просил передать… – он посмотрел на священника, который стоял в углу комнаты. – Он просил передать, что, если бы мог, он бы сказал, что все будет хорошо. Что однажды все наладится, и еще…– Серьезно? – хмыкнул Майкл, перебив парня и шумно выдохнув дым носом. – Нет, не будет и не наладится. Жизнь – дерьмо, пацан. Однажды ты это поймешь. Это ожидание смерти, которое мы не прекращаем, потому что надеемся. Весь ебаный мир устроен как дер-р-рьмо, – он, очевидно, и так был уже порядком пьян, и, как показалось Фрэнку, агрессивен из-за недавно принятого мефедрона. – Джерарду ли не знать, – саркастично оскалился он, кинув взгляд в тот же угол, куда смотрел Айеро. – Он слышал на исповедях самые грязные вещи, и это еще были хорошо воспитанные люди, которые ходят в церкви, – он снова затянулся и сбил пепел под ноги. Джерард мрачно посмотрел на брата, делая шаг вперед.– Ты прав, – сказал он, словно мужчина мог его слышать, – Я на своей шкуре испытал самые извращенные части человеческой души. Но это не значит, что ты должен из-за этого страдать! Ты-ты убиваешь себя, Майк! И я не хочу на это смотреть! – почти в лицо ему прокричал священник. Фрэнк как можно осторожней передал слова мужчины, опасаясь, как бы снова не пробудить гнев младшего Уэя.– Ох, отлично! Я себя убиваю! – вскинул он руки, вставая с места и принявшись ходить по комнате кругами. – А может, я этого хочу? Ты подумай о моих желаниях, Джи! – пьяно отозвался он, хохотнув. – Это вся радость, что мне доступна. Или ты думаешь, что я еще смогу найти работу с девяти до пяти, бросить наркотики, завести семью, детей и все такое? А? Может, думаешь, куплю дом, возьму собаку и посажу дерево? Не-а! Все, что мне осталось, это просто отомстить за тебя и сдохнуть! Я все проебал, Джи!– Майки, пожалуйста, послушай меня! Ты же знаешь, что это не конец. Никогда не слишком поздно! – с отчаянием в голосе умолял Джерард, но Фрэнк, конечно, не мог передать все его оттенки чувств. – Хотя бы попробуй! Байкер остановился, делая задумчивую затяжку.– Значит, не слишком поздно по-твоему? Мне сорок два! Кому нужен гребаный старый наркоман, живущий в трейлерном парке? – он недоверчиво фыркнул, кидая бычок на пол и растирая его ботинком по ковру.– Мне нужен, – повторил Фрэнк за Джерардом. Майкл уставился на Айеро, щурясь.– Если я нужен только привидению, то нет никакого смысла пытаться исправиться… Я спать, – коротко буркнул он и хлопнул дверью ванной. Следом раздался шум воды.– Черт-черт-черт! – священник уселся на диван, вцепившись в свои волосы. – Из меня самый поганый на свете брат! – он злобно пнул тумбочку, но нога просто прошла насквозь. – Проклятье! Он отвернулся. Айеро, немного подумав, опустился рядом со священником, заглядывая в его лицо.– Хэй, Джи, эй. Посмотри на меня… Конечно, за день ты ничего не исправишь. Но это нормально, – он хотел дотронуться до его бледного запястья, но вовремя остановил себя. – Дай ему время. Он еще не успел понять, что сам решает, какой должна быть его жизнь.– Ты прав, Фрэнки, – вздохнул парень. – Да и мне нужно время. Все очень быстро меняется. Мне еще нужно к этому привыкнуть, – усмехнулся он. – Тебе нужно отдохнуть. У нас завтра много дел. Ложись спать, – мягко сказал Джерард. Айеро кивнул ему, вставая и снимая с себя толстовку. Фрэнк не знал, что когда свет уже был выключен, и когда в мотеле не осталось ни одного бодрствующего человека, кроме несчастного менеджера, призрак смотрел на него, на Фрэнка. Уэй сам не знал, чем ему приглянулся этот мальчик, но он был счастлив, что Фрэнк появился в его жизни. И под ?приглянулся? Джерард имел в виду вовсе не то, что Айеро был единственным, кто его видел и говорил с ним. И даже не то, что благодаря нему закончилось его опостылевшее одиночество. Для Джерарда было очевидно, что их связь была лишь следствием, а не причиной. Уэй легко мог представить их с Фрэнком дружбу, которая может длиться до самой его смерти. Хотя нет, не Фрэнк. Фрэнки. Да, это имя ему идет гораздо больше. Мужчина опустился рядом с кроватью, положив голову на руки и рассматривая плавные черты. Парень выглядел умиротворенным и спокойным, несмотря на последние дикие сутки. И как он только смог уснуть. Уэй не мог не признать, что Фрэнки был красивым. Мужчина вспоминал, как часто видел его на улицах Авондэйла, как бывал в его доме, но никогда не думал, что в этом тихом программисте-мизофобе скрывается такой опасный потенциал. Что этот парень храбрый и безбашенный ровно настолько, чтобы добровольно встрять в байкерскую передрягу, связанную с чем-то куда более рискованным и серьезным. И что он в самом деле хороший друг. Джерард поднес руку к его лицу, а затем досадливо отдернул, не успев прикоснуться и покусывая губу. Он боялся. Боялся, что Фрэнк проснется от пощипывания и онемения, которые остаются от прикосновения призрака. Боялся, что опять ничего не получиться, и он снова будет зол и расстроен от собственной никчемности. И клирик вовсе не хотел прерывать сон Фрэнка. Но было ли этой мотивации достаточно, чтобы прикоснуться к его коже? Да. Джерард осторожно убрал прядь волос ему за ухо и улыбнулся. В его груди поднялось восхитительное радостное чувство, от которого хотелось кричать.