белый лотос. (2/2)

Хмыкнув, Джехён откидывается на спинку стула, полностью теряя аппетит к еде. Рядом сидевший Тэён хватается за грудь, чувствуя накатившую тошноту от усилившихся феромонов двух сильных альф. Пульс участился, и омега жадно глотает слюну, по вискам скатываются капельки пота.

— Я успокоюсь, когда ты извинишься перед Тэёном за свое дерьмовое поведение, Тэиль.

Мун Тэиль замирает, а затем убирает зубочистку. Пусть его тело выглядит расслабленным, руки на столе по локоть, старший не выглядит расслабленным. Видно, как его желваки напряглись, а мышцы на руке перекатываются, готовые в любой момент ударить. Притихший Доён улыбается. Подобная улыбка, когда происходит что-то непонятное, и не понимаешь, как разрешить конфликт. Удачно заскочил к Ли, застал семейную драму, может увидеть впервые, как кто-то пытается идти против Мун Тэиля. Доён хмыкает, старший сыночек Шивона еще тот фрукт, и он ничего не боится. Неудивительно, что тантал его не погубил. Избранный.На ровном лице Джехёна также тяжело что-либо прочесть, кроме легкого раздражения в глазах и отвращения. Это интересно для Доёна, потому что так никто и никогда не смотрел на Крестного.

— Необязательно втягивать Тэёна в спор, чтобы высказать свою неприязнь мне. Веди себя, как мужик.Услышав свое имя сквозь помутненный разум, Ли вдыхает ртом, чтобы не ощущать так остро запахи. Джехён встает со стула, опирается ладонями на стеклянный стол.— Повтори, — переходит на рык, заставляя всех, кроме Муна засуетиться.

Тонкие руки омеги цепляются за края футболки, но он слишком оскорблен словами старшего, чтобы обратить внимание на него. Всё это время Марк из уважения не влезал в спор, но находиться в стороне, когда речь заходит о его брате, он не может. Именно шлейф холодной талой воды приводит омегу в чувству. Тэён моргает, смахивая капли слез в глазах, все еще ощущая себя тяжко, но чуточку легче.— Я всё понимаю, но не могли бы вы прекратить? Улица к вашим услугам, там вы всегда можете всё выяснить, — Марк указывает в сторону входной двери.

Но альфы не слышат младшего. Под силой альфы стекло трещит, и омега с испугом хватается опять за его футболку, видя, как стол покрывается толстыми линиями.

— Джехён...Он просит остановиться, пальцы сжимают всё еще ткань. Омега желает, чтобы альфа наконец посмотрел ему в глаза и успокоился.— Повторил еще раз, — и Тэён видит выступающие клыки пары, которые инстинктивно пугают его.Голова кружится сильней от усиливших феромонов, даже запах Марка перестает работать, всё смешивается в голове, и он сжимает рот рукой, начиная кашлять.

— Пора взрослеть, сынок. Так споры взрослые альфы не решают, — сплевывает Тэиль.В этот момент стекло ломается и вся еда, как в замедленном кино, падает следом вниз.

Тэён падает со стула и отползает вниз, но не от разлетевшегося стекла, а от ударивших феромонов, которые убивают его. Хватаясь за голову, Тэён дышит ртом, сгибаясь пополам. К нему подбегает Марк и что-то с паникой на лице спрашивает. Это пугает, для него теряются значения брата, крестного и других, с каждым ударившим резким запахом, они становятся для омеги просто альфами, которые опасны. Природный инстинкт просыпается в нем. Омега отталкивает брата и пятится назад к окну, ощущая себя загнанной жертвой перед хищниками.

К нему тянет руку Тэиль, но омега в панике вертит головой и бежит на второй этаж, чтобы закрыться в комнате.

— Тэён! — Крёстный зовет его, но тот убегает. Он зло хватает лежащий рядом стул и бросает с дурью в стену.

Доён впервые видит старшего в таком бешенстве. Волосы крестного стоят дыбом, грудь колесом. Рядом стоявший Джехён выглядит ни капельки лучше, он отряхивает мелкие опилки стекла, которые царапают ладони, и заметивший это Сончан, кривит губы.Альфа чувствует страх омеги, но ничего не может поделать с злостью на Крёстного. Джехён подходит к стене и сокрушительно бьет по ней. Штукатурка осыпается, его окутывает шестое чувство, которое затмевает разум. Джехён готов завыть от несправедливости, его омега не должен пугаться, а чертов Мун Тэиль должен был извиниться. Он срывается на бег, Тэиль кричит ему остановиться и не подходить к омеге, но на импульсах молодой альфа не слушает его. Крёстный гортанно рычит, пугая оставшихся троих доминантными феромонами, плюет на остатки собранности и бежит останавливать Джехёна.Запах этих двоих ударяет сильно, что Мун, привыкший ощущать чистый запах Тэёна, дурно пятится назад, не сразу уговаривая себя двигаться вперед. Он медленно приближается к комнате, дверь чуточку приоткрыта. В небольшой щели видно широкую спину Джехёна под столом. Увы, но он почти сразу смекает в чем дело. Открыв пошире дверь, колени Тэиля дрожат от запаха омеги. Джехён, учуяв соперника на поле, прижимает Тэёна, спрятавшегося клубочком под столом, к себе сильнее, утыкаясь носом в надплечье, где запах сильнее всего.

Сандал окутывает комнату, и Мун будто бы связан мягкими ветвями деревьев, которые не дают сделать шага в сторону омеги.

— Он мой, — слышит он голос Джехёна. — Только мой.

Альфа в нем не собирается стоять молча, но Тэиль силой волей подавляет внутри зверя, понимая, что сейчас лучше не спорить с младшим. Выступившими клыками он мог пометить омегу в порыве собственнического инстинкта. Если такое произойдет, Тэиль не простит себя. Он станет тем, кто позволил Тэёну умереть в руках пары.

— Джехён, смотри сюда, — альфа оборачивается к нему, не отпуская омегу из объятий. Крёстный садится на колени и поднимает руки вверх. — Я на месте и не собираюсь забирать у тебя Тэёна.

В крепких объятиях Тэён выглядит более успокоившимся. Говорят, что запах истинного партнера действительно хорошо успокаивает. Тэён не убирает рук с шеи альфы, прикрыв глаза, он судорожно дышит им.— Оставь нас, пожалуйста, — Джехён замечает усилившую дрожь в Ли. — Ему плохо от нескольких феромонов. Я обещаю, что ничего не сделаю, Крёстный. Я держу слово.Тэиль прикусывает губу, вспоминая раннее выброшенную реплику. Он нехотя встает и медленно идет назад, успокаивая тем, что Тэёну хорошо в его обществе, а это самое главное. В конце концов плевать на поражение, альфийскую гордость. Главное, чтобы Тэён был в безопасности.

Никогда прежде Тэён не казался ему таким маленьким. У Джехёна болит шея, поэтому он чуть отползает из-под стола, утягивая за собой омегу. Тэён среднего роста, у него средние, как у беты, плечи, угловатые бедра и плоская задница. Однако сейчас в его объятиях словно самое беззащитное существо, Джехён несказанно рад, что омега считает его достаточно близким, чтобы впустить в мир своих слабостей и страхов. Когда-нибудь и он расскажет ему о своих кошмарах.

— Так страшно, — Тэён дышит через рот, на секунду отрывается, чтобы вытереть выступившие слезы краем толстовки. — Я плохой омега, я не слушаюсь альфу, я просто сбежал от него, когда он приказал остаться.Джехён осторожно вытирает слезы пальцами и легко улыбается тому, как бесполезно Ли вытирает их итак мокрыми краями рукавов.

— Ты молодец, Тэён-а. Для меня ты самый лучший, прекрасный омега. Я не знаю человека лучше тебя, — он ласково шепчет в ушко и целует в него, а Тэён осторожно взбирается на него и садится сверху на бедра, утыкаясь в запах парня. Мягкие ноты персика наконец вернулись к нему, как же Ли любит эту ноту.— Омега, не подчиняющийся альфе, бесполезен. Такой никому не нужен. Я бракованный, альфа не захочет от меня семьи, меня не захотят пометить, — с болью тянет Тэён, до сих пор находившийся в шоковом состоянии.— Это не так, малыш. У тебя есть голос и выбор, ты всё сделал правильно. Ты идеальный омега для меня, от пальчиков ног до кончиков волос. Мой лучший омега, который родит мне детей, который будет отдавать себя всего мне, который будет ходить с моей меткой, потому что принадлежит мне целиком, — Джехён бредит от сладкого запаха, он в порыве речи кусает небольшое ушко, вызывая легкий табун мурашек и выдох у омеги.Тэён плавится, как сливочное масло в сорокоградусную жару. Тепло Джехёна, и как альфа сжимает его, успокаивает свое самое ценное в жизни, Ли чувствует и видит это. Он бесстыдно прижимается к нему, льнет вторым слоем, замечая, как краснеют уши альфы.

— Ты злишься? — шепотом уточняет, заглядывая большими глазами в его смущеные.— Нет, конечно. Мне просто немного, ну, непривычно, что ты так близко, — Джехён вспыхивает еще сильней. Альфу будто бы подменили, это не он ударил стену, разбил дорогущий стол.

— Наверное, ты прав, мне стоит слезть, — Тэён принимает это на свой счет, чуть обиженно убирает руки с парня. — Нет-нет, не смей этого делать!

Джехён снова прижимает к себе омегу, возвращая прежнее тепло. Дурак подумал, что Чону неприятно, но дело как раз в обратном. Прежде он никогда не связывал романтические отношения с омегами, встречаясь только с бетами. Да и тяжело это было называть отношениями, скорее, обоюдное утоление сексуальных потребностей. Как-то отец сказал ему, что тантал не позволит связать свою жизнь с омегой, поэтому он решил навсегда отказаться от них, иногда разрешая себе провести одну ночь. Тантал через метку или семя мог убить, поэтому он похоронил надежды построить собственную семью.— То есть, ах, черт, — альфа касается нежной кожи, там где задралась толстовка. — Если ты чувствуешь себя некомфортно, то я отпущу тебя.

От всей неловкости омега краснеет сильнее, утыкаясь лицом в плечо Джехёна. Пленка произошедшей ситуации пронеслась в голове, и он не знает теперь, как смотреть в глаза паре, а также ожидающим внизу альфам. О чем они подумают, когда они вдвоем выйдут из комнаты?— Марк жутко беспокоится, — их лбы соприкасается, Тэён теряется, глядя на ямочки парня. — Пойдем вниз?

Он встает с помощью альфы. Рука Джехёна бережно обнимает за талию, чтобы он не упал. Головокружение еще не до конца ушло, честно говоря, ноги до сих пор ватные.— Я держу тебя, — тихо шепчет в ухо и оставляет легкий поцелуй за ним.

Когда они спускаются, Марк с щенячьим взглядом смотрит ему в глаза. Перед ним Тэён чувствует себя самым виноватым, поэтому тут же обнимает младшего, вдыхая родной запах, который всегда успокаивает. Юта лениво подметает стекло с пола вместе с Сончаном, пока Тэиль неловко чешет затылок, объясняя маляру, как так произошло со стеной.

— Эй! — Юта тыкает совком в появившегося Джехёна. — Тащи сюда свой зад и подметай с нами, ты же у нас тут непробиваемый. Вот и режься об осколки один.Джехён закатывает глаза и грубо выдергивает у японца совок, который продолжает ворчать на него, замахиваясь иногда веником.

Картина забавная, в ней Джехён, как нашкодивший школьник после занятий. Тэён смеется в кулак, чтобы его не услышали.

— Тэён, — мягко его разворачивают в другую сторону за плечо. — Раз такое дело, что мы просто топчемся на месте, то может лучше поболтаем на улице?Предлагает тот незнакомый альфа, который пришел вместе с Крестным.— Вас как зовут?— Доён. Ким Доён, — он легко улыбается омеге.Прикусив губу, Тэён с натяжкой соглашается. Они выходят через дверцу на кухне, которая ведет к маленькой террасе. Омега играется со шнурками от кофты, завязывая в их причудливые узлы, пока альфа с наслаждением попивает кофе, разглядывая кровавый закат, как синий цвет постепенно охватывает день, погружая его в сумрак. Тэён раскрывает широко глаза, чтобы словить момент последних красных лучей, видя, как они ускользают под землю.— Мун Тиэль очень забоится о вас, особенно о тебе. Я бы даже сказал, что он любит тебя и Марка, — Ким оглядывает лед на дне стакана и с уверенностью закидывается двумя.

У Ли тело мерзнет от хруста льда, а может от того, как его лицо теперь в объятиях синих теней ночи.

— Я знаю. Надеюсь, что он не злится на меня, — омега действительно переживает, Крестный является не последним для него человеком.

Доён легко смеется, ветер треплет его черные волосы. Альфа выглядит красиво, так оценивает его Тэён. Его запах не такой сильный, как у доминантных альф, вроде Джехёна, Тэиля или Марка. Однако он приятный, сочетающий запах туберозы, ванили и кофейных зерен.

— Тэиль никогда не будет злиться на тебя, поверь мне. Всё, чего он желает, видеть тебя счастливым и в безопасности. Даже если ради этого ты должен будешь его возненавидеть, он найдет способ пробудить ненависть к себе. Такой он человек, — Ким легко улыбается.

— Ты ведь из лотоса, правда? Как ты там оказался? — Омега сжимает плечи, поджимает от ветерка пальцы ног в тапках.— Оу, так сразу и не скажешь. Изначально я работал шпионом. Знаешь, жил под другим именем, другой судьбой. Порою я забывал, как меня зовут. Я будто потерял себя, нет, наверное, без "будто". Я просто потерял себя. Как-то одна операция пошла не так, меня и моих парней вывели на чистую воду. В среднем агент под прикрытием может выдержать четырнадцать часов пыток. Мой напарник вытерпел семнадцать минут, а я семнадцать часов. В конце я удачно выронил таблетку, которая ввела меня в коматозное состояние, проснулся я на кушетке яхты. Меня вез из Бангкока в Сеул босс, а рядом был Мун Тэиль.

Мне подлатали зубы, выпрямили и собрали кости. На вопрос выжил ли кто-то из моих кроме меня,босс сказал, что все выполнили добросовестно свой долг. Я остался один. Тэиль появился в идеальное время, сказав, что трата моего таланта на подобное, расстраивает его. А еще сказал, что мы чем-то похожи.

— Удивительно и пугающе, — Тэёну тяжело верить, что они вдвоем живут на одной планете. — Всю жизнь меня растили, как комнатное растение в стенах этого дома. Я понимаю, что отец безумно любит меня, поэтому так оберегает, но я ощущаю, что упускаю всю жизнь и мог сделать что-нибудь важное для других.

Доён понимающе кивает омеге, никак не ущемляя или сравнивая их переживания.— Знаешь, говорят, что у любого цветка есть свои корни. Вдруг Господин Юнхо начал так себя вести после конкретного случая, — Ким встает под удивленный взгляд омеги, который раньше никогда не допускал подобных мыслей. — Не всё, что тебе известно, может являться всей картиной.Он молча открывает и закрывает рот, вставая вслед за Доёном, на лице которого нет уже того серьезного лица, он подкалывает Марка и зовет маленьким малышом.

Тем временем Джехён и Юта с унылыми лицами вытаскивают мусорные пакеты с горой стекла на улицу. Джехён вздыхает свежий ветер, который бьет по телу, оставляет хаос на волосах. В этом году какое-то не теплое лето, нагоняющее жути погодой.

— Чтоб ты дальше так злился на Тэиля и угробил весь дом, — Юта бросает последний мешок и нетерпеливо закуривает сигарету, предлагая Джехёну.— Оу, нет, спасибо, — Джехён отодвигается от запаха.— Чего так? Тантал не дает сиги курить? — Подкалывает тот.Джехён хмыкает:— Я курю, но не такое дерьмо.Бывший якудза улыбается, не разжимая сигареты в зубах. Выглядит жутко-жутко, не будь альфа бесстрашным, точно бы испугался его.

— Скотина мразотная, не все он сигареты курит, видите ли, — хмыкает и выдыхает пар. — Мун Тэиль тоже тварина. Честно говоря, я сегодня был на твоей стороне. Устал от его сюсюканий вокруг этого омеги. Я ебу, что там у них происходит, но ты вроде бы, как голодное животное околачиваешься вокруг него, то грубо затыкаешь за столом. Готов поспорить на пятьсот тысяч вон, что не будь он сыном Юнхо, Тэиль бы давно засадил ему.Не самый приятный диалог, Джехён злится на себя и вообще на всё. В глубине души он также думает, поэтому так ревниво относится, Чон не доверяет Крёстному.

— Смотри, чтобы он однажды его не пометил, прикрываясь тем, что ты этого сделать не можешь, — на прощанье бормочет Накамото, бросая бычок и хлопая младшего альфу.Сегодняшняя стычка между ними только начало, Джехён так и не услышал извинений, старший предпочел делать вид, словно ничего и не было. Крестный должен знать свое место и не пересекать грань близкого друга семьи, ведь Тэён полностью дарован только Джехёну.