белый лотос. (1/2)

Отец в детстве ему рассказал о Белом Лотосе. Тяжело, с выдохами и паузами, нехотя, но рассказал. Тэен всегда любознателен, поэтому в тот день он не успокаивался, изводил папу вопросами о людях, что заявились к ним домой тогда.

О белом лотосе говорили всегда загадочно. Мало кто знает, как они образовались, кто их собрал, как люди туда попадают. Белый Лотос борется нелегально со злом, потому что иначе с ними нельзя. Только так можно одержать победу.

Восемнадцатилетний Мун Тэиль оказался свидетелем зарождения Лотоса случайно. В жизни он не желал связывать судьбу с криминалом, но вышло, увы, именно так. Будучи ребенком, ему сказали, что выбора больше нет: либо умираешь в нищете, либо делаешь, что просят. Тэиль выбрал жизнь.

Слезы не прощаются в лотосе, нытье тем более. Если он решился быть его частью, то дороги назад не было. Тэиль естьБелый Лотос, на это ему потребовалось не мало лет. Тэён помнит его молодым там, когда он еле переступил порог восемнадцати, такой юный и взгляд свежий, не познавший боли. Он не знал через сколько потерь прошел Мун, но если он в Лотосе, это говорит о его опыте.

Белый Лотос собрал в себе избранных, детей, раненых войной и болью. Очаровывающие лепестки, которые раскрываются в ответ на лучи солнца, симпатизируют людям чистотой принципов, верностью гуманным идеалам. В книге их бы назвали добряками. Однако Тэиль так никогда не думал. Многие не знают, что когда солнце скрывается за горизонтом, цветок уходит под болото. Этот красивый лотос может жить только в вязком, мутном и темной грязи. В этом кроется весь смысл "Белого Лотоса". Они никогда не будут кристально чисты, пачкая руки в крови.

— Переживаешь за них? — Крестный дергается, забыв о собеседнике, вид в окне заманил его.

Они в пути третий час, зеленые деревья реже мелькают за машиной, им осталось ехать совсем чуть-чуть. Ким Доён откладывает книгу в сторону, приподнимая брови в ожидании ответа. Его поза идеальна, Тэилю даже приходится сдерживать себя, чтобы не толкнуть его и не размазать перфекционизм перед собой. У него волосы красиво уложены гелем, на шее серебристая цепочка. Нога закинута на ногу, осанка у Доёна лучшая в Лотосе, безусловно так, поэтому он, как из фильмов о богатых филантропов, деловито читает классику, и оказывается внимательным компаньоном, который почувствует настроение Муна. Тэиль чуть не фыркает от клеще, который цепляется на образ Кима. Впрочем, Доён это не посчитает оскорблением, даже наоборот ухмыльнется и скажет, что должен быть один интеллигент на пять дикарей. И здесь ему возразить не сможет Тэиль, а он мастер слова, всегда найдет, что сказать.

— Мысли, знаешь, бегут туда-сюда, — Крёстный вводит пальцем из стороны в сторону и бесится, слыша хмыканье младшего. — Дебильное чувство, что я упускаю очень важную деталь прямо перед своим носом, не отпускает меня.Как будто проверил каждую технику в доме, но в итоге забыл закрыть дверь.— Неудачный пример. Не думаю, что здравый в уме человек осмелится зайти к тебе домой, —Ким не скрывает улыбки. Ему забавно от того, как неумело был оставлен его вопрос без ответа. — Ладно, я побуду твоим психологом. Откуда ноги растут у тревожности? Может, тебе пора отдохнуть?Тэиль закатывает глаза и наконец сталкивается взглядом с ним. Друг улыбается шире, видя взбешённого Крёстного. Просто Ким решил рискнуть, вдруг тот наконец решит рассказать всё о темном прошлом, а то он чаще стал ловить себя на мысли, что однажды Крёстный умрет от шальной пули или нет, а Доён не будет знать. Знать того, что заставило его стать таким, какой он сейчас.

В салонном зеркале Мун ловит боковым зрением напуганный взгляд их новенького шофера. Проблема. Затратно каждый раз искать нового, а это их третий за месяц, поэтому Тэиль разжимает напряженные кулаки и снова отворачивается к окну. Оно как успокоительное.

— Из болота, — огрызается и удерживает себя, чтобы снова не взглянуть в насмешливые глаза коллеги. —В последний раз, когда я ощущал это, всё обошлось очень плохо.Доён, который уже потянулся к книге, посчитав диалог мертвым, снова опускает твердый переплет:— На сколько плохо?— Я чуть не умер, — кивает самому себе Мун, не веря, что он вспоминает собственную жизнь, а не дурацкий сериал о синдикате.

Шофер чуть съезжает с дороги, услышав Крёстного. Быстренько взяв себя в руки, он опять плавно едет. Ким тихо хохочет, напоминая Тэилю лису. Глаза партнера сужаются, в них видно мудрость и хитрость.

— Но разве у тебя так не всегда, старина? — Ким вытирает уголки глаз краем рубашки в полосочку, от которой у Муна с утра глаза болят смотреть на нее.

— Всегда, но тот был другой случай. Клянусь, что побывал одной ногой в другом мире.

День, когда белые лепестки лотоса окрасились красным. Кровь намочила всю рубашку, она увлажняла кожу, и он начал сильно мерзнуть. Слабость с колоссальным размахом охватывала всё тело, в какой-то момент он ничего не видел и не слышал, воля и огонь в груди направляли, не давая сбиться. Они вели его, когда ощущения покинули, Тэиль выжил только благодаря этому, он не желал так легко умирать. Двери церкви еле поддались ему, Мун сразу же упал на ноги, признавая свою слабость перед смертью и судьбой. Как он был наг и жалок, наг и одинок. Руками и локтями он тащил себя по полу, размазывая кровь по полу, оставляя полосу. Погода была прекрасной, солнце так пекло, что он видел, как плавится воздух в глазах. И внутри маленькой старой церкви солнечные лучи издевательски прорывались сквозь витражи, Мун сквозь кровь видел, как пыль оседала на сиденья. Живот без остановки давал о себе знать, там горело пламя, там было так невыносимо терпеть боль, что Тэиль был не против вспороть его, чтобы избавить от мучений.

— Если ты умный парень, то должен понимать, что некоторые вещи не такие классные, как кажутся, — глаза Доёна загораются не поддельным огоньком, Мун явно говорит о своем прошлом опыте. — Будь это синдикат или тантал.

Амбиции часто губят молодых. На этом обжегся Тэиль, и он не хотел бы, чтобы следующее поколение брало с него пример. Он был очень самоуверенным. Прикрывал скрытность, как заботу о других, но это было и высокомерием. Тэиль был убежден, что никто не потянет этого, поэтому выполнил задание один.Возможно, что здесь Чон Сынхён был прав, отжимая у него кейс, пока его люди прижимали Тэиля к полу. Синдикат продался, оружие у врага, сестра мертва. И вот он, восемнадцатилетний, истекал кровью в церкви, не зная, умрет от потери крови или от несросшегося с ним твари в животе, а он всего лишь желал быть счастливым и стать немножечко героем, как в красивых сказках. Увы, но злодеи остались безнаказанными, добрые проигравшими. Оставалось молиться за то, чтобы не умереть. Рискнув, он сделал ставку на жизнь, ведь в душе Тэиль был всегда оптимистом.

К сожалению, но машина останавливается. Ким Доён с досадой шипит зубами и выпускает обреченных вдох, зная, что в доме Ли, коллега перережет горло, если тот осмелится продолжить разговор.

— Жаль, что разговор подошел к концу. Было увлекательно, вот бы ты всегда был таким разговорчивым,— Ким хмыкает, открывая себе дверь. — Благодарю за беседу, Крёстный Тэиль.— Я же не пожалею о том, что рассказал тебе? — Тэиль раздраженно цыкает и выходит следом с другой стороны.

Полюбивший ему дом встречает снова, находясь отдаленным от города и села. Даже расстояние от города показывает всем, как Юнхо дорожит семьей и скрывает от мира всего самое сокровенное и любимое. В семнадцать он назвал бы его больным, в свои годы же только может понимающе сочувствовать.

Доён поправляет рукава рубашки и встает сбоку от старшего, который не отрывая взгляда от второго этажа дома, вытаскивает сигарету за ухом и закуривает. Прикрыв нос рукой, Ким машет ладонью в воздухе и отходит, чтобы не пропитаться запахом. Пахнуть гарью и смолой последнее, чего он бы хотел.— Выглядит миленько. Не верится, что я попаду в дом именитой семейки Ли.Об их семье наслышаны все, а всё из-за бывшего Генерала лейтенанта Юнхо, его авторитетному слову в военном мире прислушивались, если не все, то многие. Доён встречался с ним не единожды, когда начинал карьеру в качестве шпиона. В Лотосе оказался спонтанно, просто загадочная фигура Мун Тэиля утянула за собой, Ким всё пытается понять его.

— Веди себя нормально, —тушит бычок об землю, Ким шутливо зовёт коллегу быдлом. — Юнхо взбесится, понимаешь же. Не дай Бог что-то проболтаешься его детям.— Да-да, Крёстный Мун, я буду хорошим мальчиком сегодня, — фейковая улыбка на всё лицо, от чего глаза снова лисьи. Руки Доён примирительно поднимает вверх.

В массивную дверь стучатся. Громкий смех и голоса утихают после стука. Это же всегда ощущается, что стучит кто-то не с дома. У таких люди стуки быстрые и нервные, что невольно пугаешься, сидя в зале, и даже думаешь трижды прежде чем подойти к двери и заговорить. Доён слышит чужой голос, который просит удостовериться в личности перед тем, как открыть. В этот момент же он видит, как Мун ласково и тепло улыбается, видимо, узнавая обладателя голоса.

— Не трудно было понять, кто к нам едет, — раздается низкий голос, и дверь перед мужчинами раскрывается.Альфа, думает Ким Доён, и точно Чон Джехён. Человек, чье существование решит судьбу их страны.

Парень раздраженно цыкает, ставя руки по обе стороны дверного косяка, чтобы не дать вырваться вперед омеге, который с интересом приближается к ним.

— По какому поводу? — Джехён не двигается с места, когда Доён делает шаг вперед, думая, что парень отойдет наконец и даст им пройти в дом. Альфа недоверчиво косится на новое лицо. — И кто это, черт побери, Тэиль? Сколько нянек ты еще намерен приставить ко мне?— Я тоже очень рад тебя видеть, Джехён. В ногах правды нет. Дашь нам пройти? — Тэиль устало выдыхает, почесывая переносицу. Взглянув на Кима, он явно видит, как тот скрывает возмущение за кривой ухмылкой и вскинутой бровью. — И да, такую няню даже врагу не пожелаю.Тэиль улавливает легкий ягодный шлейф и с улыбкой смотрит позади широкой спины Чона. К ним бежит Тэён, который тут же грубо убирает руку альфы и кидается в объятия Крёстному. Джехён закатывает глаза и наконец отходит вбок, жестом приглашая зайти Доёна внутрь.

Хрупкое тело омеги такое крошечное в кольце рук альфы. Тэиль прикрывает глаза, носом утыкаясь в макушку, чувствуя себя уже не злым, рассерженным. Омега поднимает взгляд на него, руками сжимая фабричную ткань футболки альфы. Тэён перенял взгляд отца, такой же искристый, но если у Юнхо взгляд будто бы горит, то в глазах омеги окутывающая теплота и комфорт. Обнимая его, Мун вспоминает о своей семье, и холодное сердце вновь наполняется любовью.

— Ты пришел и не один! — Ли отходит от него, берет огрубевшие руки старшего в свои. — Надеюсь, что с хорошими новостями.

Заметив, что они стоят тут вдвоем (потому что Джехён просто не может за этим спокойно наблюдать), Мун обнимает омегу рукой и ведет в дом. Новости или нет, но здесь он отчасти, потому что беспокоился за ребят, ощущая, что будто бы враг всё знает. Он вспоминает опять про назойливое чувство. Определенно что-то очевидное упускает из вида.

— Как у тебя дела? — Поправляет выбившую из невидимки прядь. —Как ладишь с братьями Чон? Наверное, тяжело, как омеге, жить с двумя посторонними альфами.— Тремя, —напоминает омега о Юте, покраснев от резкого прикосновения альфы к волосам.

Мун кивает, совсем забыв о японце. Пока он снимает обувь, Тэён обнимает себя за плечи, смотря в сторону зала. В таком положении можно хорошо рассмотреть небольшой шрам у глаза. Насколько он помнит, Шивон рассказывал, что как-то его дети чуть не угробили сына Юнхо, в память оставив о шалости небольшой шрам. Тэиль никогда не уточнял, но вроде дети потерялись в лесу у дома, где Тэён упал в яму.

— Так как тебе? Можешь жаловаться сколько угодно, я приучу альф нормально с тобой общаться, — Тэён на его реплики в шутку бьет по плечу, а Тэиль опять тянется закинуть руку на его плечи.Ли кусает губы, когда они заходят в зал. Сидевшие за приставкой Сончан и Марк не отрывают взгляда от экрана. Марк максимально ровно произносит:— Привет, крестный, — и сразу щурится, видя, что съезжает с трассы, потому что Сончан подрезает его справа.

— Здравствуйте! — Пройдя важный пик, кричит младший Чон.На кухне возятся трое альф, которые что-то усиленно спорят, даже Доён, который здесь не больше десяти минут. Накамото яростно доказывает со сковородкой в руке, пока Джехён показательно зевает на реплики, зля японца сильнее.

— Ну, Сончан очень милый, — омега забавно чешет кончик носа, наблюдая за младшими. — Такой чуткий и внимательный к остальным, а еще новый друг Марка по играм.

Он убирает руку, потому что Тэён обнимает себя за плечи, продолжая кусать губы. Тэиль тяжело выдыхает, смотрит на него, затем на уставшего от спора Джехёна, что падает на диван позади младших. Взгляды альф пересекаются, крёстный ухмыляется от того, как на него смотрит старший сын Шивона.— Что насчет Джехёна? — Мун поворачивается к омеге и тепло улыбается, пытаясь словить бегущий по полу взгляд.Этот альфа может обернуться большой проблемой для Тэёна. Он солидарен с Юнхо, что лучше детей пока держать подальше друг от друга.Вопрос, который озвучил крестный, самый элементарный, но Ли не может заставить себя сказать что-то. Почему-то о том же Сончане было легче говорить. О, он просто не знает, насколько правильно рассказывать Крестному всё, за что винит себя. Раньше он не скрывал от него такое. Сейчас почему-то Ли не может рассказать о том, какую палитру чувств вызывает в нем альфа, как одним голосом и словами он играл на настроении омеги.

— Всё хорошо, — "но" хочется добавить Ли. — Это совсем не тот подросток, которого я помню из детства. Джехён очень изменился и никак не обижал меня, если тебе интересно, ха-ха. Он внимательный и всегда слушает мои просьбы. Честно говоря, я будто обзавелся еще одними спасательными жилетами, раньше ведь был только Марк! Теперь я не достаю вещи с высоких полок, потому что всё делает Сончан, тяжелое за меня таскает Джехён, а за моим здоровьем следит Марк, ну и Джехён тоже, наверное, как-то так...Неловкость ловит его в объятия, когда омега осознает, с каким одушевлением рассказал сейчас об альфе. Инстинкты нашептывают, что если он будет нахваливать Джехёна очень сильно, то его могут забрать. Внутренняя омега в ним кричит, чтобы он не позволил этому случиться, если будет надо, он вцепиться в ноги своего альфы и не отпустит его.

Крестный улыбается, но не сразу. Тэён замечает это секундное замешательство в глазах старшего, и не понимает, что это было такое.

— Рад за вас. Я же говорил, что не стоит противиться. Дети Шивона хорошо воспитаны и хорошо подготовлены, так что защитить точно смогут. Ты можешь положиться на Джехёна.

Снова эти недомолвки, какие-то скрытые моменты от него. Тэён устает, что к нему относятся как к ребенку. Нет, даже не поэтому. Всё из-за того, что он омега, Ли уверен в этом. Их отвлекает Накамото, который зовет их и ставит последнюю тарелку на стол. Ощущая заостривший запах омеги, он идет вперед, надеясь избежать неприятный разговор.— От чего, Тэиль? —Омега бежит за Крестным, который будто бы не слышит его и идет за стол к альфам. — Крёстный! Ответь мне, Мун Тэиль!Взгляды направляются на Тэёна, который замирает посреди комнаты. В комнате умирает звук, они сидят беззвучно. Тишина убивает, и омега виновато оставляет лунки на ладонях, впиваясь до боли. Джехён осторожно отодвигает железные палочки, переставая есть. Юта также завис с сэндвичем во рту, и Доён косится по сторонам вместе с младшими. Обеспокоенный взгляд Марка злит омегу, он словно белая ворона среди них, которая ничего не понимает, напрашивается на объяснения. Как назойливая собачка, которую отталкивают ногами, когда она мешается. Все любят ее, обнимают, но не дают что-то знать.И в этой тишине только Тэиль отодвигает шумно стул, садится. Салфетка ловко раскручивается в руках, он ее аккуратно раскладывает на коленях. Взяв вилку и нож, разрезает полусырой стейк, не поднимая головы.Его сестра знала много, поэтому её сейчас нет.—Поговорим после, — Мун указывает ножом на тарелку Тэёна. — Это неуважительно к Юте, который старался приготовить всё свежим и вкусным. Садись и ешь.

Притихший Доён знает, что если Крестный ставит точку в диалоге, ему упираться в ответ нельзя. Это одна из неприятных черт мужчины, возможно, поэтому Мун никогда не связывался с омегами. Альфа не умеет быть мягким. Тэён, опустив голову, садится за стол, рядом с Джехёном. Он никогда прежде не срывался на Тэиля, за что чувствует себя очень виноватым. Злость, что Крестный его не воспринимает в серьез, исчезла, оставив после отвращение к себе. Тэён в какой раз соглашается с папой, он неблагодарный и не умеет видеть и принимать заботу к себе. Его любят, защищают, но он этого не принимает. Омега не может поднять головы, потому что боится столкнуться с разочарованным взглядом Крестного, потому что боится расплакаться за столом, только подчеркнув свою слабость и никчемность.

Тепло в груди исчезает, и Джехён удивленно поворачивается к омеге, ощущая, как ноющая боль зарождается. Альфа неприятно морщится, злясь на крестного. В детстве его могли ограничивать, скидывая всё на возраст, но не теперь, когда даже Марку занавес всего более понятен. Тэён заслуживает знать столько же, сколько и Джехён. Конечно, портить ужин не хочется, но смотреть на такого подавленного омегу еще невыносимей. Лучше он испортит его всем, но Тэён будет знать, что альфа на его стороне.Вилка и нож отвратительно громко стукаются об стекло. Тэён поднимает голову, осматривая виновника шума. Джехён тянет руки вверх и хрустит шеей, раздраженно хмурясь. Омега улавливает, как запах альфы становится недружелюбным и легкие ноты персика утопают в усилившемся сандале, мускусе. На их дом надвигаются тяжелые тучи и последние лучи солнца утопают в них. Тени падают на стол, удлиняясь.— Оставлять без ответа и затыкать Тэёна по-твоему уважительно? —Младшие опускают головы, чувствуя агрессивно настроенного Джехёна. Они понимают, что он прав, но все равно перечить главному альфе здесь неправильно. — Что это за правила, которые работают в одну сторону?Тэёна трясет от запаха альфы. Вены на шее и висках вздуваются, когда как его кончики ушей краснеют от злости, давно так из себя не выходил альфа. И если себя так ощущает Джехён, Ли боится смотреть на Муна. Альфа спокойно цепляет последний кусок с вилки и лениво прожевывает жесткое мясо. Краем салфетки он тщательно вытирает уголки губ, пока все напряженно наблюдают за ним. И только усиливший запах сосновых деревьев, заржавевшего металла выдает раздражение старшего.

—Джехён, успокойся и, пожалуйста, ешь. Не зли меня, — он бросает быстрый взгляд на альфу, хватая зубочистку, которую сразу же засовывает кончиком в рот.